Как были сорваны «отравляющие» планы Гитлера
В ноябре 1941 г. группа армий «Юг», которой командовал генерал-фельдмаршал Г. фон Рунштедт, добилась очередного успеха. 19 ноября передовые части дивизии 1-й танковой группы генерал-полковника Э. фон Клейста, прорываясь сквозь сильный снегопад, захватили Ростов-на-Дону. Читая победное донесение о взятии Ростова, Гитлер уверовал в то, что ворота на Кавказ открыты и находятся в его руках. Однако через некоторое время фюрер узнал о том, что в результате неожиданного и стремительного натиска войск Юго-Западного фронта, которыми командовал Маршал Советского Союза С.К. Тимошенко, Клейст был вынужден отступить. Не понимая, что произошло под Ростовом, Гитлер не дал согласия на отведение немецких войск на рубеж реки Миус.
В декабре 1941 г. немецкие войска не смогли выполнить и приказ Гитлера захватить советскую столицу. План операции «Тайфун», в ходе которой немецкие войска должны были оказаться в Москве, был сорван контрнаступлением войск Красной Армии.
В ходе битвы под Москвой немецкие дивизии потерпели первое крупное поражение. Войска группы армий «Центр», которыми командовал генерал-фельдмаршал Ф. фон Бок, в январе 1942 г. отступали, оставляя уже завоеванное ими пространство.
Переход советских войск в контрнаступление в Московской битве ошеломил Гитлера. Фюрер не мог поверить в то, что его войска, одержавшие победы над армиями практически всех европейских государств, отступали. Пытаясь изменить обстановку, Гитлер отправил фельдмаршала фон Бока в отставку.
На восточном фронте складывалась обстановка, которая могла сорвать планы германского командования в войне против СССР. Поэтому Гитлер начал принимать меры, которые должны были изменить положение, позволить ему вновь овладеть стратегической инициативой и создать условия для достижения в летней кампании 1942 г. решительного успеха. Одна из экстренных мер предусматривала применение против войск Красной Армии химических отравляющих веществ (ОВ), имевшихся в избытке в Германии, но использование которых запрещалось международными соглашениями.
Однако это решение Гитлера весной 1942 г. было сорвано. Предотвратить использование фашистской Германией химических отравляющих веществ на восточном фронте помогли успешные действия советских военных разведчиков и совместные согласованные усилия Верховного Главнокомандующего И.В. Сталина и премьер-министра Великобритании У. Черчилля.
Донесения военных разведчиков вызвали особое внимание
В начале 1942 г. в Москву от военных разведчиков, действовавших в столицах ряда европейских государств, поступали донесения, в которых отражалась переброска немецких войск из Германии и Франции на восточный фронт, указывались номера дивизий противника, места их будущей дислокации, состояние военной промышленности Германии и объемы производства оружия и боеприпасов.
24 января 1942 г. в Центр из Швейцарии от резидента Шандора Радо, руководившего деятельностью резидентуры «Дора», источники которой имели доступ к важным германским военным секретам, поступило неожиданное сообщение о том, что в Германии активизирована работа заводов химической промышленности, производивших отравляющие вещества. Резидент сообщал о том, что он получил от шефа противохимической защиты швейцарского военного министерства сведения, которые свидетельствуют о резком увеличении производства химических отравляющих веществ в Германии и признаках, которые могут свидетельствовать о подготовке немецким командованием специальных частей для применения отравляющих веществ против войск Красной Армии.
Шандор Радо, руководитель резидентуры «Дора»
В своем шифрованном донесении начальнику Разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии Шандор Радо сообщал: «…Немцы в больших количествах изготовляют следующие ОВ: иприт, фосген, дифосген, дифениларсинцианид…
Против всех этих ОВ, за исключением иприта, в немецкой армии защитой служит только трехслойный фильтрующий противогаз. Фильтр состоит из абсорбирующих веществ, две части кокса с 3 частями уротропина или другие абсорбирующие вещества… Против лоста или иприта защитой служит только противоипритный костюм».
Шандор Радо сообщал, что ему пока неизвестно почему и для каких конкретных целей немцы наращивают производство химических отравляющих веществ и обещал добыть новые сведения по этому вопросу.
В Разведывательном управлении Генштаба Красной Армии сообщение Ш. Радо привлекло внимание специалистов. Интерес вызывало то, что Германия стала наращивать производство химических отравляющих веществ в тот период, когда немецкие войска под натиском Красной Армии потерпели сокрушительное поражение в битве под Москвой.
Об оживлении деятельности заводов химической промышленности в Германии сообщили и некоторые другие военные разведчики. Эти сведения могли свидетельствовать о том, что Гитлер после разгрома немецких войск в битве под Москвой принял серьезное решение об использовании на восточном фронте химического оружия. Применение противником химических отравляющих веществ могло вывести из строя значительное количество личного состава фронтов, оборонявших Москву, произвести на советских солдат сильное психологическое воздействие и даже сорвать советское контрнаступление. Опасность была велика. Последствия применения противником химических ОВ были непредсказуемы. Поэтому донесения Ш. Радо и других разведчиков вызвали у командования Разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии особое внимание.
Использование химического оружия и бактериологических средств в ходе ведения военных действий было запрещено в 1925 г. Женевским протоколом. Подписание этого международного договора было вызвано опасными последствиями применения химических газов в годы Первой мировой войны, когда от отравляющих газов пострадало около 1,3 млн человек, из которых около 100 тыс. погибло.
Сообщение Ш. Радо, поступившее из Швейцарии, свидетельствовало не только том, что Гитлер может нарушить один из важных международных договоров, но и планирует с помощью внезапного применения химического оружия изменить обстановку на советско-германском фронте.
28 января 1942 г. исполнявший обязанности начальника военной разведки генерал-майор А.П. Панфилов направил Шандору Радо указания следующего содержания: «…Тов. Доре. Имеются данные, что немцы принципиально решили в связи с наступлением Красной Армии применить в массовом порядке отравляющие вещества на Восточном фронте. Немедленно проверьте через всех ваших источников, особенно через Грут, Люци, Лонга и Зальтера:
а) имеется ли решение Гитлера и штаба верховного командования по этому вопросу. На каком этапе и на каких участках намечается применение отравляющих веществ (ОВ)?
б) Куда направляются транспорты с химией?
в) Какие заводы Германии и Франции вырабатывают сейчас отравляющие вещества, какие ОВ производятся и в каком количестве?
г) Имеются ли новые ОВ? Какие?
Все эти данные посылать вне очереди. Директор».
На основе данных, поступивших в Центр от Шандора Радо и других резидентов, начальник военной разведки подготовил и направил 30 января 1942 г. членам Государственного Комитета Обороны специальное сообщение: «О подготовке германской армии к применению химических средств».
Одновременно Центр 1 февраля 1942 г. направил всем резидентам, действовавшим в европейских странах, задание добыть сведения о состоянии химической промышленности Германии, о дислокации заводов, на которых производятся боевые отравляющие химические вещества, просил добыть химические формулы этих ОВ.
Шандору Радо, у которого были хорошие возможности добывать сведения о составе частей вермахта, было направлено дополнительное задание, в котором требовалось установить:
«…1) Имеют ли немцы химические дивизии и где они дислоцируются.
2) Какова организация и вооружение этих дивизий?…».
Начальникам разведывательных отделов штабов фронтов западного направления также были направлены указания на добывание сведений, которые могли бы свидетельствовать о подготовке противника к применению химических отравляющих веществ против войск Красной Армии.
Офицеры разведывательного отдела штаба Западного фронта, которым командовал генерал армии Г.К. Жуков, добыли сведения о том, что в лагере для военнопленных, который располагался в Варварово (26 км юго-восточнее н.п. Холм Журковский), немцы произвели испытания какого-то отравляющего вещества нового типа.
Начальник разведывательного отдела штаба фронта полковник Яков Тимофеевич Ильницкий докладывал начальнику Разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии о том, что немцы проводили эти варварские испытания на советских военнопленных, снабженных советскими противогазами. Эксперимент закончился трагически — все военнопленные, которых заставили принять участие в этом эксперименте, погибли.
Сведения о подготовке Германии к применению на восточном фронте химических отравляющих веществ поступили в Центр и от резидента с псевдонимом «Конрад». 2 февраля 1942 г. «Конрад» сообщил в Центр о том, что «…немцы подготовили для отправки на Восточный фронт большое количество тары для перевозки химических отравляющих веществ. Сведения получены из инструкции, поступившей в Дирекцию железных дорог…».
Выполняя задание начальника военной разведки, Шандор Радо в феврале 1942 г. добыл новые сведения, что германской армией не только осуществляются мероприятия, которые свидетельствуют о начавшейся подготовке к внезапному применению химических отравляющих веществ против войск Красной Армии, но и принимаются меры усиления противохимической защиты на случай ответных действий советского командования. По данным Ш. Радо, поступившим в Центр 12 февраля 1942 г., «…в немецких противотанковых войсках усиленно ведется химическая подготовка. В каждой роте имеется унтер-офицер в качестве химинструктора».
Ставке ВГК требовались точные сведения о планах противника
16 февраля 1942 г. приказом Наркома обороны СССР № 0033 Разведывательное управление ГШ КА было преобразовано в Главное разведывательное управление Генерального штаба Красной Армии (ГРУ ГШ КА). Начальником ГРУ ГШ КА и заместителем начальника Генерального штаба по разведке был назначен генерал-майор А.П. Панфилов.
Начальник ГРУ ГШ КА генерал-майор Алексей Павлович Панфилов
Новое положение центрального органа военной разведки в системе Генерального штаба не только поднимало статус командования военной разведки, сколько свидетельствовало о том, что военная разведка являлась важнейшим органом обеспечения деятельности высшего политического руководства СССР и командования Красной Армии сведениями о противнике, необходимыми для организации эффективной обороны и вскрытия планов германского командования. Результаты деятельности военной разведки в период Московской битвы свидетельствовали, что военные разведчики способны добывать ценные сведения о противнике военного, военно-политического и военно-технического характера. До окончания войны было еще далеко. Противник был еще силен. Ставке Верховного Главнокомандования (ВГК) требовались точные сведения о его планах. Добыть их могли только военные разведчики.
В соответствии с решением Ставки ВГК были приняты меры по совершенствованию взаимодействия ГРУ ГШ КА с Генеральным штабом, который должен был регулярно определять задачи по разведке противника в интересах планирования и ведения боевых действий войсками Красной Армии. ГРУ ГШ КА сосредоточило в своих руках руководство стратегической, оперативной и тактической разведкой.
В организационной структуре ГРУ ГШ КА было создано два управления: агентурное и информационное. Сотрудники первого отвечали за организацию агентурной разведки. В состав управления входили отделы: германский, европейский, дальневосточный, ближневосточный, диверсионный, а также фронтовой, армейской и окружной разведки. Второе управление тоже имело в своем составе германский, европейский, дальневосточный и другие отделы. Офицеры этого управления разрабатывали разведывательные сводки, специальные сообщения для высшего политического руководства СССР и командования Красной Армии, суточные донесения, карты с обстановкой на фронтах, справочники и другие документы. Численность личного состава ГРУ ГШ КА была увеличена.
Было намечено улучшение материального обеспечения военной разведки, поставлены конкретные задачи по оснащению ее сил средствами агентурной радиосвязи и транспортной авиацией, определены меры по повышению качества подготовки кадров военной разведки.
В то время, когда в Разведывательном управлении происходили организационные изменения, в Центр продолжали поступать донесения военных разведчиков о положении на фронте и планах германского командования. Были среди тех донесений и сообщения о планах Гитлера по применению химических отравляющих веществ на советско-германском фронте. 22 февраля 1942 г. эти сведения были использованы командованием военной разведки в очередном специальном сообщении «О продолжающейся подготовке германской армии к применению химических средств». Этот совершенно секретный документ начальник военной разведки генерал-майор А.П. Панфилов направил И.В. Сталину, В.М. Молотову, Г.М. Маленкову, Н.А. Вознесенскому, Л.П. Берия, А.И. Микояну, Л.М. Кагановичу, А.М. Василевскому и Б.М. Шапошникову.
«… Полученные Главразведуправлением данные за февраль 1942 года, — докладывал генерал-майор А.П. Панфилов, — подтверждают продолжающуюся ускоренную подготовку противника к применению химических средств против Красной Армии.
Мероприятия германского командования направлены на подготовку к химической войне не только на фронте, но и в глубоком тылу.
На Восточном фронте отмечено прибытие химических войск на Брянском и Харьковском направлениях… По данным целого ряда источников, начало химической войны приурочивается к весне этого года в связи с предполагаемым наступлением».
Существенным подтверждением подготовки противника к химической войне являлось и добытое военными разведчиками задание германского командования своей разведке. Начальник абвера адмирал Ф.В. Канарис требовал «…установить степень готовности Красной Армии к ведению химической войны».
Завершая это специальное сообщение, начальник военной разведки сделал однозначный вывод: «…Ускоренная подготовка германской армии к применению отравляющих веществ является бесспорным фактом».
В марте 1942 г. в соответствии с заданием Генерального штаба военная разведка должна была решить следующие задачи:
«1. Определить возможности Германии по людским ресурсам для продолжения войны в 1942 году.
2. Добыть данные о количестве и составе новых формирований, подготавливаемых Германией в глубине страны.
3. Определить сроки готовности новых формирований и время их переброски на Восточный фронт.
4. Вскрыть намерения германского главного командования на Восточном фронте на 1942 год:
а) Добыть сведения об основной линии обороны, на которую должна отойти германская армия на Восточном фронте и о промежуточных оборонительных рубежах перед Волховским, Северо-Западным, Калининским и Западным фронтами советских войск. Установить исходную линию фронта к югу от Брянска и Орла, с которой немцы готовятся перейти в наступление весной 1942 года.
б) Определить стратегические резервы немцев, как внутри Германии, так и на территории оккупированных ею стран.
в) Следить и своевременно предупреждать о переброске этих сил с одного фронта на другой и в особенности на Восточный фронт.
5. Установить реальные производственные возможности Германии в 1942 году по выпуску основных видов вооружения (танки, самолеты, артиллерийское вооружение).
6. Установить запасы горючего для продолжения войны и возможности его пополнения.
7. Установить обеспеченность кадрами наиболее важных специальностей (летно-технический состав, специалисты танковых частей).
8. Установить, какие новые виды вооружения готовятся Германией и могут быть применены в массовом масштабе в 1942 году (новые типы самолетов, танков и артиллерийские системы)».
Меры, принятые Ставкой ВГК, повысили эффективность деятельности военной разведки.
Весной 1942 г. от зарубежных резидентур военной разведки в Центр поступило значительное количество ценных сведений о противнике. Так, от Шандора Радо из Швейцарии были получены донесения не только о направлении главного удара на восточном фронте в летней кампании 1942 г., но и о состоянии химической промышленности Германии и подготовке германской армии к использованию химических отравляющих веществ на восточном фронте.
Донесения военных разведчиков о подготовке германским командованием химического удара по войскам Красной Армии продолжали поступать в Разведывательное управление. Анализ этих сведений проводился специалистами Центра, прошедшими подготовку в Военно-химической академии РККА.
11 марта 1942 г. на основе полученных от резидентов сведений начальник военной разведки генерал-майор А.П. Панфилов подготовил на имя Верховного Главнокомандующего И.В. Сталина еще одно специальное сообщение «О продолжающейся подготовке немецко-фашистских войск к химическому нападению». Начальник ГРУ докладывал: «…германское командование продолжает подготовку к химической войне. Установлено, что химическая подготовка германских войск проводится по всему фронту. Части противника, расположенные в городах Красногвардейск, Прилуки, Нежин, Харьков, Таганрог усиленно обучаются применению химических отравляющих веществ и мерам противохимической защиты. Части «СС» в Варшаве получили приказ в спешном порядке приступить к противогазовой подготовке. Отмечены случая выдачи войскам противогазов образца 1941 года.
Продолжается переброска на Восточный фронт отравляющих веществ и химических боеприпасов, главным образом химических снарядов и авиабомб...
Вывод:
Противник продолжает интенсивную подготовку к химическому нападению…».
Специалисты Главного разведывательного управления в это же время подготовили для членов Ставки ВГК и начальника Генерального штаба специальное сообщение «О новых средствах химического нападения и о подготовке к массовому применению огнеметов германской армией». В этом спецсообщении не без основания утверждалось, что специальные подразделения немецкой армии имеют на своем вооружении технические средства, которые позволяют им применить в широком масштабе химические отравляющие вещества.
Угроза применения немецкими войсками на восточном фронте химических ОВ была в Главном разведывательном управлении выделена в самостоятельное направление работы офицеров-аналитиков. Эти специалисты продолжали отслеживать признаки подготовки немцев к применению против войск Красной Армии боевых химических отравляющих веществ.
В разведывательные отделы штабов фронтов, действовавших на советско-германском фронте, были направлены дополнительные указания по вскрытию мероприятий противника, направленных на подготовку к применению химических отравляющих веществ.
Выполняя указание Центра, разведчики добыли новейший немецкий противогаз «FE-41». В Центре его тщательно изучили и передали специалистам Главного военно-химического управления Красной Армии.
Специалисты Главхимуправления так оценили новый тип немецкого противогаза:
«…Исследования нового немецкого противогаза «FE-41» показали, что этот противогаз представляет для нас большой интерес, так как он в конструктивном отношении, в особенности по защитной мощности, значительно отличается от старых образцов «FE-37». К настоящему времени противогаз «FE-41» является первым иностранным образцом, обладающим универсальной защитной мощностью...
Весьма важно установить, какой процент германских войск снабжен этими противогазами. Кроме того, для дальнейшего изучения противогазов «FE-41» необходимо добыть их максимально большое количество…».
Изучая донесения резидентов «Дора», «Конрад», «Эдуард», доклады начальников разведывательных отделов штабов западных фронтов, специалисты Центра пришли к выводу о том, что угроза применения германским командованием на восточном фронте различных отравляющих веществ и ядовитых газов продолжает нарастать.
Черчилль выступил с публичным предупреждением Германии
Донесения военной разведки, поступавшие Верховному Главнокомандующему, проходили экспертную оценку в Главном военно-химическом управлении Красной Армии. Данные, добытые резидентами военной разведки, были признаны достоверными и заслуживающими особого внимания со стороны высшего политического руководства СССР.
У Сталина и командования Красной Армии было несколько вариантов предотвращения химического удара Гитлера на восточном фронте. Верховный Главнокомандующий мог приказать усилить противохимическую защиту войск. Но из докладов военной разведки в Кремле уже было известно, что немцы создали новые ОВ, от воздействия которых советские противогазы были не в состоянии защитить личный состав Красной Армии.
Сталин мог бы выступить с официальным заявлением и сказать, что в случае применения Германией отравляющих веществ против войск Красной Армии советское правительство оставляет за собой право тоже использовать против Германии собственный арсенал химического оружия. Однако вряд ли такое заявление Сталина могло бы остановить Гитлера. Он уже принял свое решение и готов был его реализовать.
В Москве приняли третье решение. В строго секретном порядке И.В. Сталин через советского посла в Лондоне И.М. Майского информировал премьер-министра Великобритании У. Черчилля о том, что Германия планирует применить на восточном фронте боевые отравляющие вещества.
Черчилль серьезно отнесся к информации, которую ему по поручению Сталина сообщил советский посол. Он, несомненно, понимал, если Гитлеру удастся безнаказанно использовать химические отравляющие вещества на восточном фронте, то Германия сможет применить химическое оружие и против жителей Британских островов.
21 марта 1942 г. британский премьер-министр направил Сталину личное секретное послание, в котором сообщал: «…Посол Майский был у меня на завтраке на прошлой неделе и упоминал о некоторых признаках того, что немцы при попытке своего весеннего наступления могут использовать газы против Вашей страны. Посоветовавшись с моими коллегами и начальниками штабов, я хочу заверить Вас в том, что Правительство Его Величества будет рассматривать всякое использование ядовитых газов как оружия против России точно так же, как если бы это оружие было направлено против нас самих. Я создал колоссальные запасы газовых бомб для сбрасывания с самолетов, и мы не преминем использовать эти бомбы для сбрасывания на все подходящие объекты в Западной Германии, начиная с того момента, когда Ваши армии и народ подвергнутся нападению подобными средствами…».
Далее Черчилль продолжал: «…Представляется необходимым рассмотреть вопрос о том, следовало ли бы нам в соответствующий момент выступить с публичным предупреждением о том, что таково наше решение. Подобное предупреждение могло бы удержать немцев от добавления нового ужаса к тем многим, в которые они уже ввергли мир. Прошу Вас сообщить мне, что Вы думаете по этому поводу, а также оправдывают ли признаки подготовки немцами газовой войны это предупреждение…».
Из послания Черчилля Сталин узнал, что правительство Великобритании встревожено подготовкой Гитлера к применению химического оружия на восточном фронте, и англичане готовы предпринять меры против Германии. Из письма Черчилля было понятно, что Великобритания может пойти на применение химического оружия только против городов Западной Германии. Объекты на территории Восточной Германии должны были поражаться соответствующими средствами Красной Армии. Черчилль, видимо, таким образом хотел разделить со Сталиным историческую ответственность за применение химического оружия против Германии.
Главное в послании Черчилля все же состояло в том, что он разделяет тревогу Сталина по поводу возможности возникновения химической войны и готов поддержать СССР в той войне, в случае реализации Гитлером его планов.
Начальник Главного разведывательного управления Генерального штаба Красной армии генерал-майор А.П. Панфилов в марте 1942 г. продолжал докладывать И.В. Сталину новые факты подготовки Германии к химической войне.
29 марта 1942 г. Сталин ответил Черчиллю: «…Выражаю Вам признательность Советского Правительства за заверение, что Правительство Великобритании будет рассматривать всякое использование немцами ядовитых газов против СССР так же, как если бы это оружие было направлено против Великобритании, и что британские военно-воздушные силы не преминут немедленно использовать имеющиеся в Англии большие запасы газовых бомб для сбрасывания на подходящие объекты Германии…».
«Я думаю, — писал Сталин Черчиллю, — что было бы вполне целесообразно, если бы Британское Правительство выступило в ближайшее время с публичным предупреждением о том, что Англия будет рассматривать применение ядовитых газов против СССР со стороны Германии или Финляндии так же, как если бы это нападение было произведено против самой Англии, и что Англия ответила бы на это применением газов против Германии…».
Важным в послании Сталина было и предложение Черчиллю, из которого следовало, что: «…если Британское Правительство пожелает, СССР готов в свою очередь сделать аналогичное предупреждение Германии, имея в виду возможное газовое нападение Германии на Англию».
Черчилль принял предложения Сталина. 10 апреля 1942 г. британский премьер-министр писал советскому лидеру: «…В начале мая я сделаю заявление, в котором нацисты будут предупреждены о применении нами ядовитых газов в ответ на аналогичные атаки на Вашу страну. Предупреждение, конечно, будет в одинаковой степени касаться и Финляндии, и она также будет упомянута, хотя я не вижу, как мы до нее доберемся».
Британский премьер-министр согласился принять в Лондоне советского специалиста по вопросам противохимической обороны и контрнападения в целях реализации просьбы Сталина о передаче Советскому Союзу некоторых химических средств обороны, а также средств ответного химического удара.
Завершая свое послание, Черчилль сообщал: «…Конечно, если необходимо, то мы до получения сообщения этого специалиста сможем предоставить Вам первым ближайшим пароходом, по крайней мере, тысячу тонн иприта и тысячу тонн хлора. Опрыскивание ипритом представляет большую опасность для войск в открытом поле, чем для жителей в городах…».
Сталин выразил готовность направить в Лондон в качестве своего эксперта по вопросам химической защиты заместителя Народного комиссара химической промышленности А. Касаткина.
Исключительную настойчивость в добывании сведений о химическом оружии немецкой армии весной 1942 г. проявил резидент военной разведки в Швейцарии Шандор Радо. 22 апреля он сообщил начальнику военной разведки: «…немцы готовят в качестве последнего средства для срыва русского сопротивления массовое применение химических бомб, начиненных слезоточивыми газами…».
Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин продолжал вести секретную переписку с премьер-министром Великобритании У. Черчиллем по этому вопросу. Лидеры двух государств антигитлеровской коалиции пытались выработать решение, которое помогло бы сорвать планы Гитлера по применению химических отравляющих веществ.
11 мая 1942 г. Черчилль сообщил Сталину: «…Когда я завтра вечером (в воскресенье) буду выступать по радио, я намерен сделать заявление, предупреждающее немцев о том, что, если они начнут химическую войну против русских армий, мы, конечно, сразу же отплатим Германии тем же…».
Черчилль выполнил свое обещание.
14 мая 1942 г. один из резидентов советской разведки, имевший источников в Германии, сообщал в Центр: «…Огромное впечатление на гражданское население Германии произвела речь Черчилля по поводу применения газов против Германии в том случае, если немцы будут применять отравляющие вещества на Восточном фронте. В городах Германии очень мало надежных газоубежищ, которые могут охватить не больше чем 40% населения…».
По оценке этого резидента военной разведки, «…в случае применения Гитлером химического оружия на Восточном фронте в ходе вполне реального ответного удара погибло бы около 60 процентов населения Германии от британских газовых бомб».
Опасаясь неминуемого ответного удара, Гитлер в 1942 г. отказался применять химические отравляющие вещества на восточном и западном фронтах. Сорвать эти планы позволили успешные действия военных разведчиков, настойчивые доклады начальника ГРУ ГШ Красной Армии Верховному Главнокомандующему и согласованные действия руководителей СССР и Великобритании. Срыв планов Гитлера позволил спасти жизни тысячам советских солдат и офицеров, а также предотвратил использование германским руководством в годы Второй мировой войны отравляющих веществ против английских и американских войск.
Информация