Атаман Каледин и Добровольческая армия
Как уже отмечалось в статье Создание Добровольческой армии и её первый бой, создание армии было связано с именем генерала Михаила Алексеева. Генерал и поддерживающие его люди были недовольны либеральным режимом Временного правительства и начали подготовительную работу по созданию боевой организации ещё во время правления Керенского. Алексеев считал, что в стране и армии необходимо навести порядок, а для этого нужна была жесткая власть.
Приход к власти большевиков вынудил Алексеева перевести центр формирования костяка новой армии из Петрограда на Дон. Это было связано с теми разрушительными процессами, которые происходили на теле России. Шёл процесс разрушения здания империи, из которого вынули краеугольные камни – режим самодержавия и имперскую армию. О самостоятельности объявили Финляндия, Украина, считали себя автономными – Эстония, Бессарабия, Крым и Закавказье. Шли по этому пути и казачьи области: Донская область во главе с атаманом Калединым, Кубанская – Филимоновым, Терская – Карауловым, Оренбургская – Дутовым.
Прочность казачьих позиций определялась их военной организацией и силой самого крупного войска – Донского. Поэтому главной фигурой в среде казаков в этот период стал Алексей Максимович Каледин. Он родился 12 (24) октября 1861 года в казачьей семье, на хуторе Каледин, станицы Усть-Хопёрская Области войска Донского. Учился в Усть-Медведицкой классической гимназии, оттуда перевёлся в Воронежскую военную гимназию, также окончил 2-е военное Константиновское и Михайловское артиллерийское училища. Своё образование завершил в Николаевской Академии Генерального штаба и был причислен к Генштабу. Служил в русской армии с 1 сентября 1879 по 25 октября 1917 года: начал службу командиром взвода Конно-артиллерийской казачьей батареи Забайкальского Казачьего Войска, Первую мировую войну начал командиром 12-й кавалерийской дивизии, затем был командиром 12-го армейского корпуса и 8-й армии. 12-я кавдивизия наступала в авангарде 8-й армии и одержала ряд побед. В 1916 году отметился во время наступательной операции Юго-Западного фронта Русской армии под командованием генерала А. А. Брусилова. Каледин отличался скрупулёзностью, упорством и личным мужеством, сам водил полки в бой. Его называли «второй шашкой России» («первой» был Фёдор Келлер – командир 10 кавалерийской дивизии, а затем 3-го кавкорпуса). Каледин отрицательно отнёсся к Февральской революции. Он отказался выполнять указания Временного правительства по «демократизации» армии, поэтому передал командование армией и перешёл в резерв Верховного Главнокомандующего. Весной 1917 уехал на Дон, в конце мая начал участвовать в работе Донского Войскового Круга в Новочеркасске.
Командир 12-го армейского корпуса, генерал от кавалерии Каледин А. М. Ноябрь 1915 года.
В это время началось спровоцированное революцией сепаратистское движение казаков. Казаки опасались всеобщего уравнительного передела казачьих земель (в Российском империи они имели значительные привилегии, в том числе в области получения земли). Министр земледелия во Временном правительстве Керенского, эсер Виктор Чернов на Крестьянском съезде заявил, что казаки имеют слишком большие земельные наделы и теперь им придётся поделиться частью земли. Естественно, что казаки не собирались делиться, они эту землю заработали верной службой и кровью. 8 июня 1917 года на Дону собрался Войсковой Круг – 700 делегатов от станиц и полков. Кандидатуру Каледина единогласно выдвинули на пост войскового атамана. Генерал не хотел принимать на себя эту ношу, говоря, что пользы от этого не будет. Но, под давление казаков, Каледин согласился на избрание войсковым атаманом. Таким образом, Каледин стал первым выборным атаманом войска Донского после того, как выборность атамана была ликвидирована царем Петром I. Должность Каледин принял скрепя сердце: «…Я пришёл на Дон с чистым именем воина, а уйду, быть может, с проклятиями».
Каледин оказался прав, когда не хотел становиться главой Войска. Опухоль разрушения поразила всю Россию, исключений не было. Единства среди казаков не было. На Дону большинство Круга относило себя к конституционным демократам (кадетам), часть поддерживала социалистов-революционеров (эсеров). На Кубани большинство Рады состояло из эсеров, социал-демократов, украинских националистов. Фактически власть атамана была во-многом номинальной, урезанной «демократическими» нормами. Заседания правительства выливались в пустые споры, с отстаиванием партийных принципов, борьбой за формулировки и пр. Каледин мог пробивать решения только благодаря огромному личному авторитету, уважению, которым он пользовался среди казаков. В результате он выражал волю не только донского казачества, но всего российского казачества.
14 августа 1917 года он выступил на Московском Государственном совещании с декларацией, где потребовал поставить вооруженные силы вне политики, запретить политические акции и собрания в воинских частях, ликвидировать все Советы и комитеты выше полковых, а компетенцию оставшихся сузить хозяйственными вопросами. А также дополнить декларацию прав солдата декларацией его обязанностей, решительными мерами восстановить дисциплину на фронте и в тылу, чтобы довести войну до победного конца.
Атаман Каледин сочувственно отнёсся к выступлению генерала Корнилова, хотя и не поддержал его открыто. Поэтому, 1 сентября 1917 года военный министр Александр Верховский, по указанию Керенского, объявил его изменником, приказал снять с поста и арестовать. Однако Войсковое правительство отказалось выполнить приказ Временного правительства: «атамана не выдадим!» Решение Дона поддержали и другие казачьи войска, грозя отозвать полки с фронта. 4 сентября Александр Керенский пошёл на попятную и отменил приказ при условии «ручательства» Войскового правительства за атамана Каледина.
Эта ситуация очень хорошо характеризует общую ситуацию в России, после Февральской революции. Фактически страна уже разваливалась, и центральная власть потеряла большую часть своего авторитета. Не большевики развалили и уничтожили историческую Россию, а «февралисты» - политики (от октябристов и кадетов до эсеров), большая часть аристократии и высшего чиновничества, значительная часть генералитета и высшего офицерства, банкиры и промышленники. Именно они «слили» русскую государственность, широко открыв ворота в инферно.
Казаки всё больше выходили из контроля центра. К осени они стали проявлять себя всё более оппозиционно по отношению к Петрограду, видя слабость и недееспособность центральной власти. Уже 5 октября Кубанская Рада приняла постановление о провозглашении своей республики и её вхождении в состав России на правах автономии. Переговоры с Донским Войском завершились созданием Юго-Восточного Союза из Донского, Кубанского, Терского, Астраханского казачеств, калмыков и горцев Северного Кавказа. Предлагалось также привлечь Уральское войско и Закавказье. Казаки стали разговаривать с Временным правительством языком ультиматумов.
Трагедия Каледина была в том, что будучи по своей сути государственником, он был вынужден своим именем освятить процесс отделения казачьих областей от России. Он сам отлично понимал, что все действия направленные на обособление, бессмысленны и ничего не стоят без сохранения российской государственности. Недоверие между Временным правительством и казачеством привело к тому, что Керенский потерял одну из главных сил, которая могла реально противостоять новому перевороту.
После Октябрьского переворота, атаман Каледин выступил с обращением, в котором заявил, что считает захват власти большевиками преступным, и до восстановления власти Временного правительства, Донское правительство принимает на себя всю полноту власти в Донской области. Каледин, считая, что Временное правительство ещё может быть восстановлено, хотел установить связь с его членами и начать борьбу с большевиками. Он даже долго не хотел использовать на нужды Дона денежные запасы областного казначейства. 27 октября Каледин объявил в Донской области военное положение и пригласил в Новочеркасск членов Временного правительства и Временного Совета Российской республики («Предпарламента») для организации борьбы с большевиками. 2 ноября атаман принял на Дону бывшего Главнокомандующего русской армией, генерала М. В. Алексеева. На Дон стали приезжать деятели Временного правительства и военачальники – Родзянко, Милюков, Савинков, Корнилов, Деникин и пр. В конце ноября прибыл и Керенский, но Каледин даже не пожелал с ним встретиться.
В это время ситуация вокруг Дона осложнялась, правительство большевиков, в отличие от Временного правительства, не собиралось сидеть сложа руки и развило бурную деятельность по восстановлению контроля над областями. Под боком образовалась «Донецкая социалистическая республика». Черноморский флот слал ультиматумы, начал готовить корабли и десанты. Шёл процесс формирования карательных экспедиций. Первоначально донское правительство и местные демократы относились к этому без особого страха, особенно учитывая прежнюю беззубость Временного правительства. К тому же в Донском войске под ружьём было 62 полка, 72 отдельные сотни, десятки артиллерийских батарей. Учитывая традиционно высокую боевую подготовку казачества, это была значительная сила (особенно учитывая тот факт, что армия уже развалилась).
Проблема была в том, что само донское казачество уже не было единым. На Донской области творились те же дела, что и по всей России, которая в Феврале 1917 года рухнула в объятья хаоса. Блок социалистов-революционеров и меньшевиков в прессе, в рабочих организациях и на крестьянских съездах подвергали Донское правительство резкой критике, выносили одну за другой резолюции о недоверии властям. Демократически настроенная общественность протестовала против военного положения на Дону, против разоружения и высылки разложившихся армейских запасных полков из области, против ареста большевистских активистов. Демократы различных мастей предлагали принять стратегию «примирения с большевиками». Правительство в свою очередь тратило время и силы на достижения согласия между различными партиями, группами, организациями. Учредили одновременный съезд казаков и крестьян. Создали «паритетный» кабинет из 7 представителей казачества и 7 «иногородних». Это только ещё более усилило противоречия в области. Крестьянство не было довольно уже полученным – участие в станичном управлении, широкий приём в казаки, получение 3 млн. десятин помещичьей земли. Представители крестьянства требовали передела всего земельного фонда Донской области. Кроме того, съезд иногородних постановил распустить «армию» Алексеева.
Ситуация усугублялась и тем, что с фронта начали возвращаться казачьи полки. Казаки-фронтовики, в отличие от обычных солдат, возвращались организованно, целыми воинскими частями, со своими конями и вооружением. Этому помогал и тот факт, что многие части состояли из жителей одной станицы. К тому же так было легче пробраться на Дон, воинской части было проще захватить эшелон, пробиться через хаос который творился на железных дорогах. Иногда вообще приходилось пробиваться силой, через отряды большевистской ориентации или украинских националистов. Поэтому в Область донцы прибывали организованно, хорошо вооруженными, часто даже с артиллерией. Но как только они прибывали на малую родину, порядок кончался. Фронтовики истосковались по мирной жизни, и больше всего боялись осточертевшей войны. Они в своей массе враждебно относились к любой силе, которая призывала их на войну, в том числе к своему правительству. Традиционный порядок жизни, все устои рухнули. Начиналось время, когда власть заключалась в числе винтовок, которые были у руководителя.
Часть казаков-фронтовиков сочувственно относилась к идеям большевиков, другим понравилась анархия, они стали противниками любой власти. В результате произошёл раскол по линии «старые» казаки и фронтовики. Они отвергали традиционный уклад станиц, незыблемый до этого времени авторитет стариков. В ходе внутреннего конфликта в большинстве станиц победили фронтовики, их было больше, они были энергичнее и лучше вооружены. В итоге Дон оказался беззащитным перед лицом внешней угрозы.
Каледин понимал, что у него нет силы, способной противостоять большевикам, поэтому не поддержал Алексеева открыто. Только после того, как 26 ноября 1917 года власть в Ростове и Таганроге захватили большевики и почти все казачьи части заняли позицию «нейтралитета», атаману пришлось призвать на помощь алексеевцев. Вскоре «Алексеевская организация» была легализован, и Каледин стал одним из членов триумвирата (вместе с Алексеевым и Корниловым).
Добровольческая армия
19 ноября (2 декабря) узники Быхова - Корнилов, Лукомский, Романовский, Деникин и Марков, покинули тюрьму и двинулись на Дон. Корнилов решил идти в Донскую область походным порядком со своим Текинским конным полком. Бойцы за неделю совершили 400-километровый марш, заснеженными дорогами и лесами. В боях 26-27 ноября полк был разгромлен. Туркмены нарвались в лесу на засаду, отошли под огнём. Затем текинцев обстрелял бронепоезд. Полк был рассеян, 3 офицера и 264 всадника были взяты в плен и попали в брянскую тюрьму. Генерал решил, что без него солдаты не будут подвергаться опасности, и дальше решил двигаться только с конвоем из 44 человек. Однако снова попал в засаду, был вынужден прорываться из окружения. Корнилов переоделся крестьянином, и с подложным паспортом, отправился один по железной дороге. 6 (19) декабря 1917 года крестьянин Иванов (Корнилов) прибыл в Новочеркасск. Позднее несколько офицеров и взвод всадников из текинского полка пробрались на Дон и составили личный конвой Корнилова.
Вскоре прибыл и Корниловский ударный полк. Его начали формировать из добровольцев 19 мая 1917 года по предложению капитана, руководителя разведки 8-й армии Митрофана Неженцева, для противодействия развалу фронта, разложению армии и братанию. 10 июня 1917 год полк получил шефство генерала Корнилова и знамя. Корниловский ударный полк под началом Неженцева успешно участвовал в боевых действиях на Юго-Западном фронте, с августа 1917 года находился в Ставке Верховного главнокомандующего Лавра Корнилова. Однако сам главнокомандующий во время своего выступления в конце августа 1917 года принял решение отказаться от втягивания этого подразделения в конфликт. В результате полк после провала мятежа, не был расформирован. Первоначально полк планировали перевезти на Западный фронт, под командование французов, но затем включили в состав 1-й Чехословацкой стрелковой дивизии. В итоге полк остался на Юго-Западном фронте. После получения известий о перевороте в Петрограде, чехословацкое командование заключило соглашение с командованием Киевского военного округа и Юго-Западного фронта о возможности использования чехословаков в вооружённой борьбе на стороне Временного правительства. Уже 28 октября 1917 года 1-й Российский ударный полк (его переименовали) совместно с юнкерами киевских военных училищ принял участие в уличных боях с поддержавшими большевистское правительство красногвардейцами и советизированными частями гарнизона Киева. Однако 31 октября было заключено перемирие, власть в Киеве разделил Центральная Рада и большевики.
Петлюра предложил корниловцам остаться в городе для охраны порядка, но его командование отвело солдат в место дислокации. 12 ноября Ставка Верховного Главнокомандующего, которую в этот момент возглавлял в Духонин, отдала приказ о переброске полка на Кавказский фронт. В реальности, Ставка была в курсе планов Алексеева и пыталась поддержать его войсками и оружием, перебросив их в район Дона. Однако этот план не удалось реализовать. После разгрома Ставки, уехать стало трудно. Украинские националисты пропускали только эшелоны с казаками. Казаки же брать корниловцев отказывались. Приходилось уезжать на Дон в одиночку и группами. Эшелон с оружием и имуществом удалось переправить по фальшивым документам. Большевистскому начальству доложили, что полк разбежался, это было обыкновенным делом в то смутное время. В течение декабря на Дон прибыло до 50 офицеров и 500 солдат. Неженцев восстановил Корниловский полк в составе Добровольческой армии.
Перед белогвардейцами встал вопрос о дальнейших планах. Первоначально Корнилов вместе с Деникиным, Лукомским собирался отправиться дальше, на Восток, поднимать против большевиков Поволжье и Сибирь. Двум видным военачальникам – Алексееву и Корнилову, было трудно ужиться, а это могло внести разлад в частях. К тому же Корнилов считал, что на Дону работа налажена, необходимо поднимать другие области. В Поволжье и Сибири он получал возможность развернуть широкое антибольшевистское движение. Возможно, даже создать фронт, который позволит, не только смести большевиков, но противостоять немцам.
В это время из Москвы прибыла группа видных общественно-политических деятелей – князья Трубецкой и Львов, Милюков, Струве, Фёдоров. Они представляли Национальный центр созданный из обломков умеренных и либерально-демократических партий, который решил поддержать «армию» Алексеева и имел контакты с западными державами. Они потребовали, чтобы Корнилов остался на Дону. Политики знали, что Корнилов имеет большой авторитет и если он останется, на Дон потянутся многие военные. А отъезд Корнилова в Сибирь, мог обескровить формировавшуюся белую армию на Дону. В результате все начинания на Дону могли развалиться. Московские «кошельки» поставили жесткое условие – финансово-материальная поддержка будет оказано только реально существующей военной организации, если вожди Белого движения будут работать вместе, и разделят между собой обязанности. Это условие поддержали и державы Антанты. Париж и Лондон пообещали 100 млн. рублей (надо сказать, что обманули, начали оказывать небольшую помощь только через год). Корнилов был вынужден уступить. Таким образом, с самого начала командование Добровольческой армии ориентировалось на политиков и богатеев, которые убили Российскую империю и «союзников» по Антанте. Это обрекало Белое движение на поражение, несмотря на чистые идеалы многих простых офицеров и солдат.
25 декабря 1917 года (7 января 1918) была официально создана «Добровольческая армия». Корнилов принял на себя организацию и командование Добровольческой армией, Алексеев – был верховным руководителем армии, взял на себя финансовые дела и вопросы внешней и внутренней политики, Каледин – начал формировать Донскую армию и взял на себя дела касающиеся донских казаков. Начальником штаба был назначен Лукомский, начальником 1-й дивизии — Деникин, начальником штаба 1-й дивизии и командиром 1-го Офицерского полка - «шпага генерала Корнилова» генерал Марков. В Сибирь с целью объединения антибольшевистских организаций был направлен генерал Флуг. На Кубань, где был сформирован добровольческий отряд капитана Покровского, был направлен генерал Эрдели.
Корнилов ещё надеялся, что его положение на Дону временное и планировал перебраться на Восток. Он направил ряд офицеров в Самару, Нижний Новгород, Казань, Царицын, Астрахань, чтобы организовать там антибольшевистское движение. Однако большинство из них не имело опыта подпольной деятельности, а научиться по ходу дела не смогли, поэтому почти все были довольно быстро вычислены и попали в руки чрезвычайных органов.
Добровольческая армия продолжала своё формирование. В среднем в неё ежедневно записывались 80-90 человек. Оружие стали отбирать у солдат, которые ехали домой, доставали у скупщиков. К концу 1917 года «армия» состояла из Корниловского полка, офицерского, георгиевского и юнкерского батальонов, офицерского эскадрона, роты гвардейских офицеров, четырёх батарей и инженерной роты (всего около 4 тыс. штыков). Алексеев и Корнилов планировали довести численность соединения до 10 тыс. бойцов и только после этого начать боевые действия. Однако ситуация сложилась иначе. Большевики не сидели сложа руки и перерезали коммуникации, отрезав Дон от остальных областей России и Украины. Приток добровольцев упал почти до нуля. До Дона добирались только единицы. В декабре красные отряды начали наступление на Дон.
Генерал Корнилов с офицерами Корниловского полка.
Приход к власти большевиков вынудил Алексеева перевести центр формирования костяка новой армии из Петрограда на Дон. Это было связано с теми разрушительными процессами, которые происходили на теле России. Шёл процесс разрушения здания империи, из которого вынули краеугольные камни – режим самодержавия и имперскую армию. О самостоятельности объявили Финляндия, Украина, считали себя автономными – Эстония, Бессарабия, Крым и Закавказье. Шли по этому пути и казачьи области: Донская область во главе с атаманом Калединым, Кубанская – Филимоновым, Терская – Карауловым, Оренбургская – Дутовым.
Прочность казачьих позиций определялась их военной организацией и силой самого крупного войска – Донского. Поэтому главной фигурой в среде казаков в этот период стал Алексей Максимович Каледин. Он родился 12 (24) октября 1861 года в казачьей семье, на хуторе Каледин, станицы Усть-Хопёрская Области войска Донского. Учился в Усть-Медведицкой классической гимназии, оттуда перевёлся в Воронежскую военную гимназию, также окончил 2-е военное Константиновское и Михайловское артиллерийское училища. Своё образование завершил в Николаевской Академии Генерального штаба и был причислен к Генштабу. Служил в русской армии с 1 сентября 1879 по 25 октября 1917 года: начал службу командиром взвода Конно-артиллерийской казачьей батареи Забайкальского Казачьего Войска, Первую мировую войну начал командиром 12-й кавалерийской дивизии, затем был командиром 12-го армейского корпуса и 8-й армии. 12-я кавдивизия наступала в авангарде 8-й армии и одержала ряд побед. В 1916 году отметился во время наступательной операции Юго-Западного фронта Русской армии под командованием генерала А. А. Брусилова. Каледин отличался скрупулёзностью, упорством и личным мужеством, сам водил полки в бой. Его называли «второй шашкой России» («первой» был Фёдор Келлер – командир 10 кавалерийской дивизии, а затем 3-го кавкорпуса). Каледин отрицательно отнёсся к Февральской революции. Он отказался выполнять указания Временного правительства по «демократизации» армии, поэтому передал командование армией и перешёл в резерв Верховного Главнокомандующего. Весной 1917 уехал на Дон, в конце мая начал участвовать в работе Донского Войскового Круга в Новочеркасске.
Командир 12-го армейского корпуса, генерал от кавалерии Каледин А. М. Ноябрь 1915 года.
В это время началось спровоцированное революцией сепаратистское движение казаков. Казаки опасались всеобщего уравнительного передела казачьих земель (в Российском империи они имели значительные привилегии, в том числе в области получения земли). Министр земледелия во Временном правительстве Керенского, эсер Виктор Чернов на Крестьянском съезде заявил, что казаки имеют слишком большие земельные наделы и теперь им придётся поделиться частью земли. Естественно, что казаки не собирались делиться, они эту землю заработали верной службой и кровью. 8 июня 1917 года на Дону собрался Войсковой Круг – 700 делегатов от станиц и полков. Кандидатуру Каледина единогласно выдвинули на пост войскового атамана. Генерал не хотел принимать на себя эту ношу, говоря, что пользы от этого не будет. Но, под давление казаков, Каледин согласился на избрание войсковым атаманом. Таким образом, Каледин стал первым выборным атаманом войска Донского после того, как выборность атамана была ликвидирована царем Петром I. Должность Каледин принял скрепя сердце: «…Я пришёл на Дон с чистым именем воина, а уйду, быть может, с проклятиями».
Каледин оказался прав, когда не хотел становиться главой Войска. Опухоль разрушения поразила всю Россию, исключений не было. Единства среди казаков не было. На Дону большинство Круга относило себя к конституционным демократам (кадетам), часть поддерживала социалистов-революционеров (эсеров). На Кубани большинство Рады состояло из эсеров, социал-демократов, украинских националистов. Фактически власть атамана была во-многом номинальной, урезанной «демократическими» нормами. Заседания правительства выливались в пустые споры, с отстаиванием партийных принципов, борьбой за формулировки и пр. Каледин мог пробивать решения только благодаря огромному личному авторитету, уважению, которым он пользовался среди казаков. В результате он выражал волю не только донского казачества, но всего российского казачества.
14 августа 1917 года он выступил на Московском Государственном совещании с декларацией, где потребовал поставить вооруженные силы вне политики, запретить политические акции и собрания в воинских частях, ликвидировать все Советы и комитеты выше полковых, а компетенцию оставшихся сузить хозяйственными вопросами. А также дополнить декларацию прав солдата декларацией его обязанностей, решительными мерами восстановить дисциплину на фронте и в тылу, чтобы довести войну до победного конца.
Атаман Каледин сочувственно отнёсся к выступлению генерала Корнилова, хотя и не поддержал его открыто. Поэтому, 1 сентября 1917 года военный министр Александр Верховский, по указанию Керенского, объявил его изменником, приказал снять с поста и арестовать. Однако Войсковое правительство отказалось выполнить приказ Временного правительства: «атамана не выдадим!» Решение Дона поддержали и другие казачьи войска, грозя отозвать полки с фронта. 4 сентября Александр Керенский пошёл на попятную и отменил приказ при условии «ручательства» Войскового правительства за атамана Каледина.
Эта ситуация очень хорошо характеризует общую ситуацию в России, после Февральской революции. Фактически страна уже разваливалась, и центральная власть потеряла большую часть своего авторитета. Не большевики развалили и уничтожили историческую Россию, а «февралисты» - политики (от октябристов и кадетов до эсеров), большая часть аристократии и высшего чиновничества, значительная часть генералитета и высшего офицерства, банкиры и промышленники. Именно они «слили» русскую государственность, широко открыв ворота в инферно.
Казаки всё больше выходили из контроля центра. К осени они стали проявлять себя всё более оппозиционно по отношению к Петрограду, видя слабость и недееспособность центральной власти. Уже 5 октября Кубанская Рада приняла постановление о провозглашении своей республики и её вхождении в состав России на правах автономии. Переговоры с Донским Войском завершились созданием Юго-Восточного Союза из Донского, Кубанского, Терского, Астраханского казачеств, калмыков и горцев Северного Кавказа. Предлагалось также привлечь Уральское войско и Закавказье. Казаки стали разговаривать с Временным правительством языком ультиматумов.
Трагедия Каледина была в том, что будучи по своей сути государственником, он был вынужден своим именем освятить процесс отделения казачьих областей от России. Он сам отлично понимал, что все действия направленные на обособление, бессмысленны и ничего не стоят без сохранения российской государственности. Недоверие между Временным правительством и казачеством привело к тому, что Керенский потерял одну из главных сил, которая могла реально противостоять новому перевороту.
После Октябрьского переворота, атаман Каледин выступил с обращением, в котором заявил, что считает захват власти большевиками преступным, и до восстановления власти Временного правительства, Донское правительство принимает на себя всю полноту власти в Донской области. Каледин, считая, что Временное правительство ещё может быть восстановлено, хотел установить связь с его членами и начать борьбу с большевиками. Он даже долго не хотел использовать на нужды Дона денежные запасы областного казначейства. 27 октября Каледин объявил в Донской области военное положение и пригласил в Новочеркасск членов Временного правительства и Временного Совета Российской республики («Предпарламента») для организации борьбы с большевиками. 2 ноября атаман принял на Дону бывшего Главнокомандующего русской армией, генерала М. В. Алексеева. На Дон стали приезжать деятели Временного правительства и военачальники – Родзянко, Милюков, Савинков, Корнилов, Деникин и пр. В конце ноября прибыл и Керенский, но Каледин даже не пожелал с ним встретиться.
В это время ситуация вокруг Дона осложнялась, правительство большевиков, в отличие от Временного правительства, не собиралось сидеть сложа руки и развило бурную деятельность по восстановлению контроля над областями. Под боком образовалась «Донецкая социалистическая республика». Черноморский флот слал ультиматумы, начал готовить корабли и десанты. Шёл процесс формирования карательных экспедиций. Первоначально донское правительство и местные демократы относились к этому без особого страха, особенно учитывая прежнюю беззубость Временного правительства. К тому же в Донском войске под ружьём было 62 полка, 72 отдельные сотни, десятки артиллерийских батарей. Учитывая традиционно высокую боевую подготовку казачества, это была значительная сила (особенно учитывая тот факт, что армия уже развалилась).
Проблема была в том, что само донское казачество уже не было единым. На Донской области творились те же дела, что и по всей России, которая в Феврале 1917 года рухнула в объятья хаоса. Блок социалистов-революционеров и меньшевиков в прессе, в рабочих организациях и на крестьянских съездах подвергали Донское правительство резкой критике, выносили одну за другой резолюции о недоверии властям. Демократически настроенная общественность протестовала против военного положения на Дону, против разоружения и высылки разложившихся армейских запасных полков из области, против ареста большевистских активистов. Демократы различных мастей предлагали принять стратегию «примирения с большевиками». Правительство в свою очередь тратило время и силы на достижения согласия между различными партиями, группами, организациями. Учредили одновременный съезд казаков и крестьян. Создали «паритетный» кабинет из 7 представителей казачества и 7 «иногородних». Это только ещё более усилило противоречия в области. Крестьянство не было довольно уже полученным – участие в станичном управлении, широкий приём в казаки, получение 3 млн. десятин помещичьей земли. Представители крестьянства требовали передела всего земельного фонда Донской области. Кроме того, съезд иногородних постановил распустить «армию» Алексеева.
Ситуация усугублялась и тем, что с фронта начали возвращаться казачьи полки. Казаки-фронтовики, в отличие от обычных солдат, возвращались организованно, целыми воинскими частями, со своими конями и вооружением. Этому помогал и тот факт, что многие части состояли из жителей одной станицы. К тому же так было легче пробраться на Дон, воинской части было проще захватить эшелон, пробиться через хаос который творился на железных дорогах. Иногда вообще приходилось пробиваться силой, через отряды большевистской ориентации или украинских националистов. Поэтому в Область донцы прибывали организованно, хорошо вооруженными, часто даже с артиллерией. Но как только они прибывали на малую родину, порядок кончался. Фронтовики истосковались по мирной жизни, и больше всего боялись осточертевшей войны. Они в своей массе враждебно относились к любой силе, которая призывала их на войну, в том числе к своему правительству. Традиционный порядок жизни, все устои рухнули. Начиналось время, когда власть заключалась в числе винтовок, которые были у руководителя.
Часть казаков-фронтовиков сочувственно относилась к идеям большевиков, другим понравилась анархия, они стали противниками любой власти. В результате произошёл раскол по линии «старые» казаки и фронтовики. Они отвергали традиционный уклад станиц, незыблемый до этого времени авторитет стариков. В ходе внутреннего конфликта в большинстве станиц победили фронтовики, их было больше, они были энергичнее и лучше вооружены. В итоге Дон оказался беззащитным перед лицом внешней угрозы.
Каледин понимал, что у него нет силы, способной противостоять большевикам, поэтому не поддержал Алексеева открыто. Только после того, как 26 ноября 1917 года власть в Ростове и Таганроге захватили большевики и почти все казачьи части заняли позицию «нейтралитета», атаману пришлось призвать на помощь алексеевцев. Вскоре «Алексеевская организация» была легализован, и Каледин стал одним из членов триумвирата (вместе с Алексеевым и Корниловым).
Добровольческая армия
19 ноября (2 декабря) узники Быхова - Корнилов, Лукомский, Романовский, Деникин и Марков, покинули тюрьму и двинулись на Дон. Корнилов решил идти в Донскую область походным порядком со своим Текинским конным полком. Бойцы за неделю совершили 400-километровый марш, заснеженными дорогами и лесами. В боях 26-27 ноября полк был разгромлен. Туркмены нарвались в лесу на засаду, отошли под огнём. Затем текинцев обстрелял бронепоезд. Полк был рассеян, 3 офицера и 264 всадника были взяты в плен и попали в брянскую тюрьму. Генерал решил, что без него солдаты не будут подвергаться опасности, и дальше решил двигаться только с конвоем из 44 человек. Однако снова попал в засаду, был вынужден прорываться из окружения. Корнилов переоделся крестьянином, и с подложным паспортом, отправился один по железной дороге. 6 (19) декабря 1917 года крестьянин Иванов (Корнилов) прибыл в Новочеркасск. Позднее несколько офицеров и взвод всадников из текинского полка пробрались на Дон и составили личный конвой Корнилова.
Вскоре прибыл и Корниловский ударный полк. Его начали формировать из добровольцев 19 мая 1917 года по предложению капитана, руководителя разведки 8-й армии Митрофана Неженцева, для противодействия развалу фронта, разложению армии и братанию. 10 июня 1917 год полк получил шефство генерала Корнилова и знамя. Корниловский ударный полк под началом Неженцева успешно участвовал в боевых действиях на Юго-Западном фронте, с августа 1917 года находился в Ставке Верховного главнокомандующего Лавра Корнилова. Однако сам главнокомандующий во время своего выступления в конце августа 1917 года принял решение отказаться от втягивания этого подразделения в конфликт. В результате полк после провала мятежа, не был расформирован. Первоначально полк планировали перевезти на Западный фронт, под командование французов, но затем включили в состав 1-й Чехословацкой стрелковой дивизии. В итоге полк остался на Юго-Западном фронте. После получения известий о перевороте в Петрограде, чехословацкое командование заключило соглашение с командованием Киевского военного округа и Юго-Западного фронта о возможности использования чехословаков в вооружённой борьбе на стороне Временного правительства. Уже 28 октября 1917 года 1-й Российский ударный полк (его переименовали) совместно с юнкерами киевских военных училищ принял участие в уличных боях с поддержавшими большевистское правительство красногвардейцами и советизированными частями гарнизона Киева. Однако 31 октября было заключено перемирие, власть в Киеве разделил Центральная Рада и большевики.
Петлюра предложил корниловцам остаться в городе для охраны порядка, но его командование отвело солдат в место дислокации. 12 ноября Ставка Верховного Главнокомандующего, которую в этот момент возглавлял в Духонин, отдала приказ о переброске полка на Кавказский фронт. В реальности, Ставка была в курсе планов Алексеева и пыталась поддержать его войсками и оружием, перебросив их в район Дона. Однако этот план не удалось реализовать. После разгрома Ставки, уехать стало трудно. Украинские националисты пропускали только эшелоны с казаками. Казаки же брать корниловцев отказывались. Приходилось уезжать на Дон в одиночку и группами. Эшелон с оружием и имуществом удалось переправить по фальшивым документам. Большевистскому начальству доложили, что полк разбежался, это было обыкновенным делом в то смутное время. В течение декабря на Дон прибыло до 50 офицеров и 500 солдат. Неженцев восстановил Корниловский полк в составе Добровольческой армии.
Перед белогвардейцами встал вопрос о дальнейших планах. Первоначально Корнилов вместе с Деникиным, Лукомским собирался отправиться дальше, на Восток, поднимать против большевиков Поволжье и Сибирь. Двум видным военачальникам – Алексееву и Корнилову, было трудно ужиться, а это могло внести разлад в частях. К тому же Корнилов считал, что на Дону работа налажена, необходимо поднимать другие области. В Поволжье и Сибири он получал возможность развернуть широкое антибольшевистское движение. Возможно, даже создать фронт, который позволит, не только смести большевиков, но противостоять немцам.
В это время из Москвы прибыла группа видных общественно-политических деятелей – князья Трубецкой и Львов, Милюков, Струве, Фёдоров. Они представляли Национальный центр созданный из обломков умеренных и либерально-демократических партий, который решил поддержать «армию» Алексеева и имел контакты с западными державами. Они потребовали, чтобы Корнилов остался на Дону. Политики знали, что Корнилов имеет большой авторитет и если он останется, на Дон потянутся многие военные. А отъезд Корнилова в Сибирь, мог обескровить формировавшуюся белую армию на Дону. В результате все начинания на Дону могли развалиться. Московские «кошельки» поставили жесткое условие – финансово-материальная поддержка будет оказано только реально существующей военной организации, если вожди Белого движения будут работать вместе, и разделят между собой обязанности. Это условие поддержали и державы Антанты. Париж и Лондон пообещали 100 млн. рублей (надо сказать, что обманули, начали оказывать небольшую помощь только через год). Корнилов был вынужден уступить. Таким образом, с самого начала командование Добровольческой армии ориентировалось на политиков и богатеев, которые убили Российскую империю и «союзников» по Антанте. Это обрекало Белое движение на поражение, несмотря на чистые идеалы многих простых офицеров и солдат.
25 декабря 1917 года (7 января 1918) была официально создана «Добровольческая армия». Корнилов принял на себя организацию и командование Добровольческой армией, Алексеев – был верховным руководителем армии, взял на себя финансовые дела и вопросы внешней и внутренней политики, Каледин – начал формировать Донскую армию и взял на себя дела касающиеся донских казаков. Начальником штаба был назначен Лукомский, начальником 1-й дивизии — Деникин, начальником штаба 1-й дивизии и командиром 1-го Офицерского полка - «шпага генерала Корнилова» генерал Марков. В Сибирь с целью объединения антибольшевистских организаций был направлен генерал Флуг. На Кубань, где был сформирован добровольческий отряд капитана Покровского, был направлен генерал Эрдели.
Корнилов ещё надеялся, что его положение на Дону временное и планировал перебраться на Восток. Он направил ряд офицеров в Самару, Нижний Новгород, Казань, Царицын, Астрахань, чтобы организовать там антибольшевистское движение. Однако большинство из них не имело опыта подпольной деятельности, а научиться по ходу дела не смогли, поэтому почти все были довольно быстро вычислены и попали в руки чрезвычайных органов.
Добровольческая армия продолжала своё формирование. В среднем в неё ежедневно записывались 80-90 человек. Оружие стали отбирать у солдат, которые ехали домой, доставали у скупщиков. К концу 1917 года «армия» состояла из Корниловского полка, офицерского, георгиевского и юнкерского батальонов, офицерского эскадрона, роты гвардейских офицеров, четырёх батарей и инженерной роты (всего около 4 тыс. штыков). Алексеев и Корнилов планировали довести численность соединения до 10 тыс. бойцов и только после этого начать боевые действия. Однако ситуация сложилась иначе. Большевики не сидели сложа руки и перерезали коммуникации, отрезав Дон от остальных областей России и Украины. Приток добровольцев упал почти до нуля. До Дона добирались только единицы. В декабре красные отряды начали наступление на Дон.
Генерал Корнилов с офицерами Корниловского полка.
Информация