США и новая концепция третьего полюса для Индии и Ближнего Востока
Концепт от мозгового центра
В начале мая этого года на фоне длящегося ледникового периода между США и Саудовской Аравией в Вашингтонском институте ближневосточной политики (WINEP) прошел симпозиум (Soref Symposium), который является основным ежегодным мероприятием под патронажем этого мозгового центра. Мозговой центр тут можно смело брать без кавычек, поскольку WINEP на самом деле является платформой, где создаются, обкатываются и оцениваются не просто региональные проекты, а концептуальные подходы.
Исследования и выступления в рамках WINEP обычно содержательны, профессиональны и довольно сухи на эмоции. Это резко контрастирует с методикой не только основных СМИ США, у которых свои задачи, но и с деятельностью коллег по цеху. Собственно, поэтому надо довольно внимательно следить как за исследованиями на этой платформе, так и за тем, кого из специалистов, политиков и администраторов WINEP привлекает к сотрудничеству.
В мае главным спикером симпозиума выступил Д. Салливан – советник президента США по национальной безопасности. Некоторые тезисы его выступления обсуждались на мероприятии довольно активно. Например, относительно Ирана это звучало следующим образом:
«Теперь сдерживание не является самоцелью, что подводит меня к третьему элементу: дипломатии и деэскалации».
Интересно звучало и одно из обоснований в последующей дискуссии: «на мой взгляд, до СВПД Иран также располагал множеством бомб с низкообогащенным ураном, и СВПД заставил их в основном избавиться от всего этого». Т. е. Д. Салливан на полях форума прямо утверждал, что на момент заключения многостороннего договора по остановке иранской ядерной программы (СВПД) Тегеран имел в фактическом арсенале то, что можно было бы назвать «грязной бомбой». Даже странно, что эти слова прошли мимо основных СМИ. Впрочем, ниже будет предложено описание причин такого заявления.
Д. Салливан – это не просто эксперт, он в тандеме с Э. Блинкеным является если не главным архитектором, то уж точно соавтором международной политики США, и по «майским тезисам» можно попробовать понять целеполагание и методологию, с которыми нынешняя команда в Белом доме подходит к Ближнему Востоку.
Ситуация для США там действительно не очень простая, что вынужден признать и сам Д. Салливан: «ССАГПЗ сейчас более сплочен, чем когда-либо за долгое время». ССАГПЗ или Совет сотрудничества арабских государств сегодня, и правда, сплочен, как и Лига арабских государств, но только отнюдь не США здесь играют определяющую и направляющую роль.
Ответы на вопросы о целеполагании и методах можно попробовать получить, если разобраться в таких аббревиатурах как I2U2, PGII, специфике политики «gumshoe diplomacy» и разложить это на временные этапы.
Резиновая дипломатия
Gumshoe diplomacy – «дипломатия детектива в мягкой обуви», это идиоматическое выражение, которое не имеет прямого перевода на наш язык. Суть такой дипломатии отражена в специфически американском понимании такой функции как «контроль».
Разница в восприятии зачастую порождает непонимание и недоумение у нашей аудитории. Например, когда у нас в медиа цитировали очередного американского функционера во время выхода США из Афганистана, говорившего: «мы контролируем ситуацию».
У нас подобное вызывает смешки, а вот американский функционер не понимает, над чем тут смеяться, потому что в его восприятии он ситуацию и в самом деле контролирует. У нас контроль – это практически синоним управления, но в американском понимании контроль – это прежде всего полная осведомленность об обстановке, при полноценном участии прямо или через свои структуры в каждом процессе.
Применимо к дипломатии это означает, что американский Госдеп не всегда может исполнять лидирующую роль, но всегда обязан, как опытный детектив, следовать за каждым процессом, за актором процесса, видеть все детали, не отступать ни на шаг, приклеившись как репей. Участие должно быть везде, и за всем надо наблюдать. Если вы можете обеспечить gumshoe diplomacy, контроль над ситуацией, то в определенный нужный и подходящий момент вы всегда сможете развернуть ситуацию в свою пользу.
Кстати, как еще один показательный пример можно привести известную фразу: «Россия – это часть проблемы или ее решение». Она очень часто звучала в американских дискуссиях во время сирийской кампании. В нашем социуме такой тезис воспринимался автоматически «в штыки». А с той точки зрения, проблема это не из серии «что-то случилось», а синоним того, что процесс идет не по плану. Не хорошо идет или плохо, а вне или против плана.
Поэтому фраза «Россия – часть проблемы или ее решение» – это де-факто вопрос о том, какие действия надо предпринять, чтобы Россия работала на выполнение плана. Из этой же серии тезисы о том, что «России следует изменить свое поведение»: для российского менталитета – это оскорбительно, а в Вашингтоне – это часть системы политического менеджмента.
Для чего автор уделяет этому столько внимания? Дело в том, что зачастую речи американских функционеров приходится буквально дешифровывать и переводить на нормальный язык. Ведь много раз уже получалось так, что кажущееся на первый взгляд оскорбительным цинизмом фактически являлось чуть ли не предложением о взаимодействии, а то, что у нас в СМИ подавалось чуть ли не «на ура», на самом деле было комплексом агрессивных мероприятий.
Вообще, нашему МИДу стоило бы периодически как-то объяснять те коды американского политического менеджмента, с которыми поневоле вынуждено сталкиваться наше общество.
Почему Д. Салливан был вынужден употребить для аудитории симпозиума WINEP gumshoe diplomacy? Чтобы еще раз подчеркнуть, что США контролируют (в их понимании этого термина) происходящие процессы ближневосточной интеграции, присутствуют в каждом из них и при каждом, и ничего на самотек пускать не собираются. Это означает, что в Белом доме понимают происходящее, не находятся в иллюзиях и не вышли из активной позиции.
У нас популярны тезисы о том, что «США готовятся уйти из Европы», «США готовятся уйти из Ближнего Востока». Никуда США уходить не собираются, меняются подходы, и этим выступлением дается понять, что с новой концепцией США все-таки определились, но основана она на постоянном мониторинге и актуальных данных.
Новая американская ось
Аббревиатура I2U2 или «группа четырех» означает объединение двух «I» (Израиль, Индия) и двух «U» (США и ОАЭ) в политическое и торгово-экономическое объединение. В плане I2U2 должно расшириться за счет Египта и Саудовской Аравии в целях создания т. н. «индо-авраамической оси», которая в будущем сможет обеспечить противовес китайскому экономическому суперкластеру.
В отличие от циркулирующих у нас в экспертном сообществе умозрительных конструкций, I2U2 является рабочей концепцией, а после симпозиума WINEP и официальной. У нее есть своя инфраструктура, и можно вполне проследить ее этапность, поскольку она связана с идеями, на которых базируются т. н. «соглашения Авраама». О них периодически у нас мимоходом упоминают, не рассматривая это в концептуальном ключе. А ведь именно смена концепции важнее тактических маневров, поскольку концепция содержит смыслы.
Многим памятна сирийская кампания, где США вместе с рядом региональных игроков не смогли поставить преграду иранскому региональному проекту. Неудачное для этой коалиции завершение кампании, результаты которой стали очевидны уже к 2018 году, поставили точку на американской концепции т. н. «Большого Ближнего Востока» – длинной стратегии перекройки всего региона, корни которой уходят в подготовку войны в Ираке.
Д. Трамп вместе со своим «ближним семейным кругом» решили совершить прорыв без перекройки региона по прошлым лекалам – помирить арабский мир и Израиль против Ирана. Полтора года ушло у зятя Д. Трампа Дж. Кушнера и главы Госдепа М. Помпео на согласование параметров такого примирительного акта и продвижение идеи «сделки века» между Израилем и Палестиной.
Сделка не состоялась, но сказать, что активность США прошла впустую, нельзя – разведывательную сеть Тель-Авива и арабских монархий удалось состыковать. Пошли официальные дипломатические контакты, хотя надо отметить, что арабское общество в целом восприняло эти контакты откровенно в штыки.
Д. Трамп решал сложную задачу. Он стремился обеспечить американскому ВПК грандиозные военные контракты, но при этом сделать так, чтобы в Израиле это не оценивалось как негативный фактор. Как пример, можно привести переговоры по истребителям 5-го поколения F-35. Они должны были бы быть только у Израиля, но Д. Трампу их надо было продать аравийцам.
Не только для пополнения бюджетов ВПК – новейшие самолеты должны были в будущем блокировать иранские силы, а при случае и лететь вглубь этой страны. Вашингтон сделал ставку на создание единого контура безопасности вокруг Ирана, где Израиль и аравийские монархии должны были бы действовать синергично.
И вот на этом направлении Д. Трампу удалось достичь определенных результатов, правда, ценой отношений с половиной израильского общества, которое далеко не все с энтузиазмом восприняло идеи «сделки века», ценой недовольства арабского социума, а также раздачей фантастических обещаний аравийцам. Он действительно выудил из Эр-Рияда договоры на 400 млрд долларов военных поставок, должны были пройти выгодные IPO в нефтяном секторе и т. д. Только действовать Д. Трампу приходилось одной рукой – вторая была связана внутренними дебатами.
Правда, и одной рукой Д. Трамп смог перечеркнуть ядерную сделку с Ираном, чем привел в ужас даже сотрудников своей администрации. А в чем был для него смысл? А в том, что Иран вне сделки будет являться внешним фактором, который протолкнет планы создания единого арабо-израильского контура безопасности. Сторонам волей-неволей а придется двигаться в этом направлении.
На излете своей каденции Д. Трампу удается провести идею «авраамической концепции» – положение о том, что корневое единство авраамических религий может стать основой для сотрудничества. Нормализация отношений с аравийцами с потенциалом на создание антииранского контура безопасности, но уже без «сделки века» с палестинцами выглядела интересной и для Израиля. Для Д. Трампа подписание «соглашений Авраама» в сентябре 2020 года было дипломатической победой, вместо сделки века – всеобщая нормализация. Подписантами стали Бахрейн и ОАЭ.
То, что наделали Д. Трамп и его зять, пришлось разгребать уже Э. Блинкену и Д. Салливану. Надо было взять из этого проекта все рациональное, стратегически ценное и наполнить новыми смыслами и программами. И база в виде авраамической концепции заиграла новыми красками – ее решили усилить, к соглашениям присоединились Марокко и Судан. Однако с развитием соглашений уже были некоторые проблемы.
Проблема первая заключалась в том, что новая администрация явно не собиралась, как предшественники, воевать с Ираном всем регионом, а планировала (да и планирует) регион вместе с Ираном или без него отвернуть от Китая. Это была резкая смена направления.
Проблемой второй стал Эр-Рияд, который мало того, что не получил ничего по прошлым обещаниям, не обрел никакой поддержки в Йемене, что привело к сворачиванию военной активности, так еще приобрел знаковое «дело журналиста Хашогги». По всей видимости, Анкара нашла, чем ответить на то, что в общих проектах ей не нашлось подобающего места, а Дж. Байден не нашел ничего лучше, чем раздуть этот инцидент.
В итоге из концепции «соглашений Авраама» практически выпал ключевой элемент – Саудовская Аравия. Очень серьезными усилиями США смогли открыть небо для гражданской авиации Израиля в Омане и Саудовской Аравии, но не более того.
Итогом многочисленных мозговых штурмов и подходов «к снаряду» стало дополнение к «концепции Авраама» в виде модели I2U2, где авраамическое единство стало уже «индо-авраамическим». Главным связующим звеном такой модели уже становились исторические связи аравийцев с Индией, на практическом уровне тесные связи Абу-Даби и Нью-Дели, а стратегической целью становился Китай. Сама концепция хоть и формировалась еще при Д. Трампе, но вызревала в недрах того же WINEP и работала уже на цели следующей администрации.
На этом этапе развитие концепции приостановилось, поскольку все внимание переключилось на Украину и внутренние проблемы, впрочем, это не помешало американцам дать премьеру Японии буквально «по рукам», отправив его этой весной с сепаратных инвестиционных переговоров в Индии прямиком в Киев. Прозрачный намек на то, что если Япония хочет что-то развивать в этом ключе, то пусть изволит это делать в формате PGII или «Партнерства в интересах глобальной инфраструктуры и инвестиций» – альтернативе китайской инициативе «Один пояс – один путь» в рамках «Большой семерки» G7.
Другое дело, что можно ограничивать Японию, но внятно заявить о том, что и как США намерены в долгосрочном режиме делать на Ближнем Востоке, долгое время заявлено не было – из каждой концептуальной конструкции бралось что-то старое, что-то добавлялось – цельности не было. А за это время Саудовская Аравия подписала соглашения с Ираном, ОПЕК+ действует самостоятельно, Эр-Рияд не реагирует на просьбы, российские капиталы двигаются между Индией и ОАЭ. Вашингтону тут бы и ввести санкции против Абу-Даби, но как тогда быть с I2U2?
Майские тезисы Д. Салливана призваны дать долгожданные ответы тем, кто ожидал от США презентации долгосрочной модели отношений с регионом, а также итоговой концепции. В Израиле этого ждали даже больше, чем арабы, потому что арабский мир консолидируется, а позиции США понятной нет. Но, если нет позиции, то что собой представляют гарантии безопасности для Израиля?
Определенная работа над ошибками, видимо, в Вашингтоне действительно проведена, если Д. Салливаном вполне буднично утверждается, что действия США уже не определяются положением на 2003 год, а определяются тем, какое сложилось по состоянию на год 2023. Т. е. прошлый проект Большого Ближнего востока закрыт.
«Я полагаю, что в разные моменты нашей истории мы были наивны в отношении того, чего можно достичь с точки зрения преобразования обществ силой или диктатом».
Более того, прямо указывается, что впервые США соединяют внутреннюю и внешнюю политику, поскольку понимают, насколько в настоящий момент от внутренней экономической устойчивости США зависит уверенность в их внешнеполитической стратегии.
Ранее эта проблематика разделялась, поскольку формально США внутренне устойчивы всегда. Д. Салливан заявляет, что двухпалатный консенсус обеспечен в вопросах экономической стабилизации, следовательно, можно не опасаться, что в программах могут произойти сбои. Это важно, потому что позже предлагается набор инвестиций и инфраструктурных проектов. Кстати, выступление проходило почти за месяц до поднятия потолка госдолга.
Консолидация региона признается как свершившийся факт, и теперь Д. Салливан предлагает это объединение направить по определенному маршруту – в Индию, только теперь это из политического формата переходит в формат полноценной экономической интеграции.
Из всей своей речи Д. Салливан предлагает запомнить I2U2,
«потому что по мере продвижения вперед вы услышите об этом больше. Это партнерство с Индией, Израилем, Соединенными Штатами и Объединенными Арабскими Эмиратами, и фундаментальная идея заключается в том, чтобы соединить Южную Азию с Ближним Востоком и Соединенными Штатами таким образом, чтобы продвинуть наши экономические технологии и дипломатию».
Не зря упоминается то, что якобы США стояли у каждого этапа регионального примирения. Хоть это и несколько комично звучит, но Салливан утверждает, что США содействовали даже саудовско-иранской нормализации. Это уже не только реализация принципа gumshoe diplomacy, это предложение вписать любые региональные объединения в I2U2.
Военные акции смещаются на второй и третий план, причем даже относительно Ирана. Из политического проекта I2U2 предлагается трансформировать в экономическое объединение. Предлагается спокойно и без опасений озвучивать запросы к США, странам региона, «которые получают просьбы от некоторых наших конкурентов из числа великих держав», т. е. Салливан готов в случае необходимости «перекупить» предложения от Китая или России.
Со стороны экономики рассматривается и интеграция Ирака в общий «индо-арабо-израильский» проект. Интеграция инфраструктурная с реконструкцией портов, прокладкой трубопроводов и дорог, вложениями в энергетику. Это не щедрость, это вполне рациональное предложение.
Третий экономический полюс
Поскольку регион консолидировался сам и оказался между двух экономических полюсов: западным и восточным, то проблема выбора решается созданием третьего полюса – Индии и Ближнего Востока, причем при его формировании заинтересованным сторонам гарантируется финансирование по линии PGII («Большой семерки»), помощь в технологиях, внешнеполитическая и военная поддержка.
Иран остается за бортом этого проекта, но США позиционируют свою способность экономическими методами вывести Ирак из-под иранского влияния и привязать его к этому полюсу через социальные и инфраструктурные проекты.
Риторика относительно Ирана очень сдержана, и в свете изложенного понятна логика этой сдержанности – США не предлагают разрывать потеплевшие отношения, обострять проблемы, тем более воевать – региону будет чем и на какие средства заняться более привлекательными и долгосрочными делами.
Это объясняет то, что Сирии в программе практически не уделено места, поскольку в этой концепции присутствие США там будет обусловлено ровно ролью «камня в ботинке». Зато почти одна пятая выступления посвящена Йемену, потому что без Сирии такой экономический кластер складывается, а без Йемена никак. Ливан и Ирак предлагается притянуть через экономику, Йемен реорганизовать совместными усилиями, а Сирия и Иран остаются за периметром.
Военных угроз Ирану практически нет, санкционных мер тоже, зато довольно много пространных суждений относится к Израилю в том ключе, что «предлагаемый вариант для Израиля наилучший». И теперь уже становится понятно, зачем Салливан рассуждает о наличии у Ирана боеголовок с низкообогащенным ураном – США не хотят и Израилю не рекомендуют ввязываться в военное противостояние, за исключением варианта, когда Тегеран перейдет «красные линии» по обладанию классическим ЯО. Иран может заниматься чем пожелает, если не соберется действительно производить ядерное оружие.
Таким образом, перед нами уже третья итерация американской ближневосточной концепции, где проект Соглашений Авраама трансформировался в идею индо-арабо-израильского экономического кластера с неограниченным доступом к финансовым резервам «Большой семерки». Своеобразный «план Маршалла» для Индии, Израиля и арабского мира.
Концепция третьего полюса, которую фактически предлагает Д. Салливан, является вполне реалистичной. Более того, она отражает (и в регионе это однозначно отметят) глубокую переработку результатов прошлых лет. Плюс ее в том, что она не требует от участников жесткого выбора между противоборствующими блоками Китая и США, при этом к финансированию подключаются основные международные институты.
Трудно сказать, насколько от таких идей испытывают радость европейские участники «Большой семерки» и Япония, зато эта концепция вполне отражает глубинные устремления арабов и Индии, которые политически давно переросли стадию союзников-сателлитов, но не экономически. Израилю же придется набираться «стратегического терпения», потому что главный гарант безопасности именно этот вариант считает наилучшим.
Говорить о реалистичности или нереалистичности воплощения американского концептуального творчества в подлинный третий полюс по понятным причинам сейчас довольно сложно – это новая модель и длительный проект, который является альтернативой китайскому варианту, хотя альтернативой потенциально очень привлекательной. За ней вполне угадывается желание архитекторов поставить под политический контроль ядро ОПЕК. Просто если раньше это делалось через визит с оружием в окно, то теперь с пирогами через парадный вход. Другое дело, что проработка концепции сделана очень качественно, и WINEP доказал, что этот мозговой центр ест свой хлеб не зря.
На пути реализации концепта сегодня стоит Саудовская Аравия, лидер которой пока принципиально не собирается строить долгосрочное партнерство с администрацией Дж. Байдена. Более того, пошли сообщения и почти вбросы о том, что Иран, Саудовская Аравия и еще ряд стран Персидского залива намерены создать военно-морской альянс. Это неплохой троллинг для Д. Салливана от иранцев, который на полях WINEP предлагал посмотреть, насколько технически оснащены силы на базе США в Бахрейне. Ведь ВМС Саудовской Аравии координируют свои действия с базой 5-го флота ВМС США. Это не означает, что с Эр-Риядом невозможно договориться, просто это указывает на параметры ценообразования для США.
Можно не сомневаться, что Д. Салливану еще не один десяток раз придется работать челноком между Индией, ОАЭ и Саудовской Аравией, чтобы I2U2 в «расширенном формате» набрал обороты. Останутся актуальными и вопросы, какую цену за это запросит Эр-Рияд и сможет ли Вашингтон вытрясти эти средства из партнеров по G7.
С другой стороны, и Китаю теперь придется серьезно повышать ставки для роста привлекательности своего варианта «Один пояс – один путь».
P. S.
Полный текст выступления Д. Салливана на симпозиуме WINEP.
Информация