«Миротворец» в поисках дома
Война между СССР и США (полномасштабный обмен ядерными ударами) в 1960–1980-е годы – страшный сон для глав государств всех стран мира. Ядерный конфликт грозил истребить все живое на планете. Суммарное количество ядерных зарядов в арсеналах пяти членов элитного клуба превысило 50 000 единиц. К началу 1960-х выросла мощность термоядерных зарядов до умопомрачительных величин.
На вооружение ВВС США в 1962 году поступает МБР «Титан-2», которая несла самую мощную боеголовку, когда-либо развернутую в США. Боеголовка W-53 имела мощность – 9 Мт и могла быть доставлена ракетой «Титан-2» на дальность до 15 000 км.
Авторитетный американский эксперт Чак Хансен утверждает, что США имели технологическую способность развертывания боеголовки W-53 мощностью 35 Мт так называемой «грязной» версии. В СССР разрабатывается еще более мощная ракета УР-500, способная доставить 100-мегатонную боеголовку на межконтинентальную дальность. Одной такой ракетой можно было целый штат стереть с лица земли.
На рубеже 1950 и 1960-х годов, в ретроспективе на взгляд современника, некоторые ракетные проекты принимали гипертрофированные формы. Примерами может служить американская армейская ракета оперативно-тактического назначения Redstone. При дальности полета 200 миль (320 км) ракета была оснащена сверхмощной для своего класса термоядерной боевой частью W-39 мощностью 3,8 Мт.
Другой пример – первая советская БРПЛ Р-13, оснащенная боевой частью мощностью 1,45 Мт. Обе ракеты даже с большой натяжкой нельзя отнести к стратегическому оружию.
Но время шло, научно-технический прогресс не стоял на месте, как сегодня, а двигался семимильными шагами. Ситуация только в течение 1960-х годов изменилась радикально.
Ракетное оружие приобрело качественно новые характеристики. LGM-30F «Минитмен-2» – первый представитель МБР 3-го поколения. Впервые на стратегической ракете устанавливалась современная инерциальная система управления NS17, оснащенная бортовым цифровым компьютером D-37C. Программируемая инерциальная система наведения до «Минитмена-2» не применялась в конструкциях систем управления БР и КР как американского, так и советского производства.
Если не брать в расчет первую попытку на «Минитмен-1», оснащенную компьютером D-37A систему NS17, далекую от совершенства, не надежную и ограниченную в возможностях, что называется «первый блин комом». Такого рода технические новшества позволили добиться значительного качественного скачка в повышении уровня боевой готовности.
Теперь для подготовки ракеты к пуску требовалось вместо нескольких часов не более 30 минут. Применение вычислительной техники в процессе управления полетом МБР на активном участке позволило также на порядок увеличить точность доставки ядерного заряда к цели. КВО МБР первого и второго поколения Atlas-D, Titan-1, Titan-2, Minuteman-1 составляли 2 580–3 200 метров. КВО «Минитмен-2» составляет 600 ярдов (540 метров).
Советские ракетостроители стали применять цифровые процессоры в системах управления МБР на 10 лет позже. Рубеж КВО в 500 метров был достигнут в начале 70-х годов первыми модификациями МБР 4-го поколения. С появлением новых ракет изменились и военные доктрины – теперь главными целями являлись не так называемые «незащищённые, площадные» (города, промышленные центры, аэродромы, базы сухопутных войск и ВМФ), а «защищённые точечные» (ШПУ МБР и БРСД, подземные командные пункты и т. д.).
Поэтому по обе стороны океана на самом высоком уровне остро встал вопрос об уязвимости, собственно, самих МБР. В Советском Союзе в ходе перевооружения РВСН на МБР 4-го поколения за 10 лет с 1973 по 1983 годы проведен большой объем работ по модернизации ШПУ под новые ракеты и их укреплению.
Всего было модернизировано 820 ШПУ. Большинство шахт прошло модернизацию по повышению степени защищенности до уровня 2 500 psi (175 кг/см2). Небольшая часть прошла модернизацию в 80-е годы до еще более высокого уровня – 204 ШПУ ОС 15П 718М МБР Р-36М2 «Воевода» (по другим данным – 190) укреплены до уровня 7 000 psi (500 кг/см2), по данным авторитетного и очень надежного источника Aviation Week and Space Technology от 3 ноября 1980 года, хотя, как правило, западные источники намеренно несколько завышали параметры советских стратегических вооружений. Мотивация подобного рода оценок как раз понятна.
Появление в середине 80-х гг. ракет 5-го поколения МХ (LGM-118A), Midgetman (MGM-134), SS-24, SS-25, SS-18 Mod 5 только обострило проблему уязвимости МБР, поскольку точность новых ракет повысилась значительно, КВО сократилось до 90–200 метров. Похоже на то, что это технический предел для МБР, во всяком случае, ракетостроители ни в США, ни у нас за последние 30 лет не продвинулись ни на миллиметр. Следовательно – нижний порог, минимальная мощность заряда никак не может быть менее 300 кт.
Современные оценки точности ракет «МХ» и «Трайдент-2» не 90 метров, как считалось ранее, а 120 метров. Реальностью стало достижение величины давления во фронте ударной волны на конструкцию ШПУ в 2 000–2 200 кг/см2 при условии наличия на носителе достаточно мощного заряда среднего класса – 300–500 кт.
Переговоры между СССР и США с целью ограничить запасы стратегических ядерных вооружений начались в Хельсинки в 1969 году. Первый договор об ограничении стратегических вооружений, получивший аббревиатуру ОСВ-1, был заключен 26 мая 1972 года в Москве. Этот договор ограничивал количество баллистических ракет и пусковых установок обеих сторон на том уровне, на котором они находились в тот момент. Первая попытка хотя бы количественно ограничить гонку стратегических ядерных вооружений.
Один из главных недостатков ОСВ-1 был в его неспособности контролировать совокупный или индивидуальный забрасываемый вес МБР и БРПЛ. Несмотря на то, что в соглашении ОСВ-1 не было четко сформулировано определение «тяжелой МБР», американцы самостоятельно, не согласуя этот вопрос с советской стороной, по витиеватому, не имеющему точных ограничений определению установили предельные параметры для разделения МБР и БРПЛ на «легкий» и «тяжелый» классы. «Тяжелой МБР» считалась, по их мнению, любая МБР, превышающая общий объем наибольшей из «легких МБР».
Наибольшей из легких МБР американцами считалась советская МБР SS-11, чей забрасываемый вес составлял всего 760 кг. К легким МБР относились бы американские моноблочные «Минитмен-1» и «Минитмен-2», имеющие забрасываемый вес 450 и 590 кг соответственно. К классу «тяжелых» ракет были отнесены не только все советские МБР четвертого поколения, но и их собственные давно устаревшие ракеты «Титан-2» (3 600 кг).
Применение подобной системы расчетов, критериями которой являются легко контролируемые национальными средствами объемные ограничения ШПУ, а не массогабаритные самой ракеты, по мнению американцев, позволяло советской стороне легко обойти границы договора в следующем четвертом поколении более совершенных МБР SS-17, SS-18, SS-19, построенных по более высоким и передовым ракетным технологиям.
Любопытно, но в 1970-е годы советские военные не делили свои ракеты на классы– «тяжелый» или «легкий», во всяком случае на официальном уровне, более того они и не предполагали, насколько будут совершенны ракеты четвертого поколения. Они могли только высказывать свои пожелания, весьма обтекаемые по поводу того, как должно выглядеть новое оружие. А уж то, каким совершенным оно получилось, это исключительно заслуга инженеров-ракетчиков из ОПК и высочайшего уровня советской науки того периода.
По американским подсчетам, суммарный забрасываемый вес советских МБР в период между двумя договорами по ОСВ вырос на 44 % с 6 845 500 фунтов (3 107,9 т) до 9 859 625 фунтов (4 476,3 т) (американские оценки). За этот же период суммарный забрасываемый вес американских МБР вырос с 780 до 1 082,5 тонны. Американцы посчитали себя обманутыми и поставленными в уязвимое положение.
Недостатки договора ОСВ-1, по их мнению, позволили Советскому Союзу развернуть новые «тяжелые» ракеты SS-18 с увеличенным на 38 % забрасываемым весом вместо старых SS-9, в рамках договорных ограничений, а также новые «легкие» ракеты SS-17 и SS-19 в шахтах старых ракет SS-11, которые в свою очередь превосходили их по забрасываемому весу на 400 %. Поэтому при подготовке нового договора (ОСВ-2) были приняты уже согласованные с советской стороной общие критерии, позволяющие определить класс баллистической ракеты.
18 июня 1979 года принято общее согласованное заявление между СССР и США к пункту 5 статьи 2 Договора, которая гласит: «ракеты типа, именуемого в Союзе Советских Социалистических Республик РС-18 и известного в Соединенных Штатах Америки как SS-19, – наибольшие по стартовому и забрасываемому весу из легких МБР…» Таким образом любая МБР, имеющая стартовый вес более 105 тонн, или забрасываемый вес более 4 350 кг, считается тяжелой.
Пункт 7 статьи 2 договора:
«Стартовым весом МБР или БРПЛ является собственный вес полностью снаряженной ракеты в момент пуска. Забрасываемым весом МБР или БРПЛ является суммарный вес:
а) ее боеголовки или боеголовок;
б) любых автономных блоков разведения или других соответствующих устройств, для наведения одной боеголовки либо для разделения или для разведения и наведения двух или более боеголовок;
c) ее средств преодоления обороны, включая конструкции для их отделения.
Термин «другие соответствующие устройства», как он используется в определении забрасываемого веса МБР или БРПЛ во втором согласованном заявлении к пункту 7 статьи 2 договора, означает любые устройства для разведения и наведения двух или более боеголовок либо для наведения одной боеголовки, которые могут сообщить боеголовкам дополнительную скорость не более 1 000 метров в секунду».
Это единственное документально и юридически зафиксированное и довольно точное определение забрасываемого веса стратегической БР. Не вполне корректно сравнивать его с полезной нагрузкой РН, использующихся в гражданских отраслях для выведения искусственных спутников. Там «мертвый груз», а в состав забрасываемого веса боевой ракеты входит собственная двигательная установка (ДУ), способная частично выполнить функцию последней ступени. Для МБР и БРПЛ дополнительная дельта в скорости 1 000 метров в секунду дает существенный прирост дальности.
К примеру, увеличение скорости ГЧ с 6 550 до 7 480 метров в секунду в конце активного участка ведет к повышению дальности пуска с 7 000 до 12 000 километров. Теоретически зона разведения боеголовок любой МБР или БРПЛ, оснащенной РГЧ ИН (MIRV), может представлять трапециевидную площадь (перевернутая трапеция) высотой 5 000 километров и основаниями: нижним от точки старта – до 1 000 километров, верхним – до 2 000.
Но фактически она на порядок меньше у большинства ракет и сильно ограничена тягой двигателя блока разведения и запасом топлива. То есть по формальным признакам, к примеру, МБР «Титан-2» – относится к «тяжелому классу» ракет, а МХ – к «легкому классу», несмотря на то, что у МХ забрасываемый вес – 3 950 кг, а у «Титан-2» – 3 600 кг.
«Окно уязвимости» – термин, родившийся на сенатских слушаниях в США в первой половине 1970-х годов в связи с появлением у СССР «тяжелых» ракет SS-18, уже в октябре 1972 года после успешных тестовых пусков этих советских МБР в Америке очередной раз заговорили о «ракетном отставании» от Советского Союза. Автором термина «окно уязвимости» был сенатор Г. Джексон, который вместе с тогдашним министром обороны Шлесинджером возглавил группу сенаторов-ястребов, обрушивших критику на ОСВ-1. Якобы договор предоставил СССР «крупные преимущества». Особый акцент ставился на вопросе о забрасываемом весе МБР.
В соответствии с доводами Шлесинджера и Джексона выходило, что многократное преимущество советских ракет по весу их головных частей приведет якобы к превосходству СССР в количестве и мощности ядерных зарядов после развертывания ими собственных боеголовок типа MIRV.
В конце 1950-х годов в центре внимания командования вооруженных сил США, прежде всего ВВС, находились две новые военные программы Национальная система противоракетной обороны Nike Zeus и Разделяющиеся головные части с боеголовками индивидуального наведения на цели (MIRV) для МБР. Эти две военные программы вызвали энтузиазм у «стратегического интеллектуального сообщества», которое начало связывать с перспективными военными системами некоторые новые стратегические идеи.
Эксперты из Института оборонных анализов, Гудзоновского института, Научно-консультативного совета ВВС начали усматривать в системе MIRV способность держать под ударом растущее в СССР количество военных объектов, не прибегая для этого к бесплодному и материально изнурительному наращиванию группировки МБР. Для этого требовалось лишь заменить стандартные моноблочные боеголовки на существующих ракетах на боеголовки MIRV.
При более высокой точности наведения боеголовок РГЧ ИН (MIRV) в сравнении с моноблочными боеголовками, существенно вырастала эффективность поражения шахтных пусковых установок (ШПУ) стратегических ракет противника. Это придавало принципиально новые качества стратегическим наступательным вооружениям США.
Значительно увеличивались их возможности по нанесению первого удара. Кроме того, способность MIRV разводить боеголовки на большие расстояния и с заданными временными интервалами существенно повышала вероятность преодоления систем ПРО. Лишь 31 июля 1991 года были официально обнародованы реальные цифры стартовых масс и полезной нагрузки (забрасываемого веса) американских и советских МБР и БРПЛ.
Подготовка СНВ-1 подошла к концу. И только в ходе работы над договором американцы смогли оценить, насколько точны были данные о советских ракетах, предоставленные разведывательными и аналитическими службами в 70–80-х годах. Большей частью эти сведения оказались ошибочными или в отдельных случаях неточными.
Выяснилось, что ситуация с американскими цифрами в среде «абсолютной свободы слова» не лучше, как можно было бы предположить, а намного хуже. Данные в многочисленных западных военных и прочих СМИ в реальности оказались далекими от истины. Советская сторона, эксперты, проводившие расчеты, при подготовке документов как по Договору ОСВ-2, так и по СНВ-1, опирались именно на опубликованные материалы по американским ракетам. Неверные параметры, появившиеся еще в 70-е годы, перекочевали из независимых источников на страницы официальных таблоидов
Минобороны США и архивных файлов фирм-изготовителей. Цифры, предоставленные американской стороной при взаимных обменах данными сразу после заключения договора и в 2009 году, не дают реального забрасываемого веса американских ракет, а только суммарный вес их боеголовок. Это касается почти всех МБР и БРПЛ. Исключение составляет МБР МХ.
Для того, чтобы закрыть «окно уязвимости» и догнать русских по суммарному забрасываемому весу, у американцев возникла острая необходимость скопировать русскую ракету и развернуть ее в достаточных количествах.
Межконтинентальная баллистическая ракета «Минитмен» – основа стратегического сдерживания США на протяжении всей холодной войны – поступила на вооружение в 1962 году и была развернута в подземных шахтах на Великих равнинах и вдоль северного яруса Соединенных Штатов.
Уже тогда было понятно, что шахтное базирование далеко не оптимально. Первоначальный план заключался в том, что часть сил «Минитменов» будет мобильной, а ракеты будут перемещаться по сельской местности в железнодорожных вагонах. Финансирование создания трех мобильных эскадрилий было прекращено в 1961 году из соображений стоимости и сомнений в его необходимости.
Это решение обрело другой оттенок в 1966 году, когда Советский Союз принял на вооружение МБР SS-9 (Р-36), огромную межконтинентальную баллистическую ракету с необычайной точностью и высокой разрушительной мощностью. Очевидной мишенью для такого оружия был «Минитмен» шахтного базирования. К началу 1970-х годов в СССР приняли на вооружение SS-18, значительно более совершенную, чем SS-9, и испытывали еще несколько новых межконтинентальных баллистических ракет.
Специалисты по оборонному планированию пришли к единому мнению, что вместо улучшенного «Минитмена» нужна новая ракета, более мощная и менее уязвимая. Усовершенствованная разработка Missile System X – или MX, позже известной как Peacekeeper – началась в 1972 году.
Основной целью программы MX/Peacekeeper была живучесть после ракетной атаки, которая должна была быть достигнута за счет некоторого сочетания мобильности и укрепления ракетных ПУ. Первоначально ВВС предпочли программу воздушного базирования МБР MX, сбрасывая ее с огромного транспортного самолета, но вскоре эта бредовая идея уступила место другим концепциям.
В итоге было рассмотрено более 30 различных режимов базирования. Они включали в себя транспортировку ракет по автомобильной дороге или по железной дороге, укрытие их в подземных туннелях и размещение шахт на южной стороне крутых гор, где они были бы более трудными целями для советских боеголовок, подлетающих с севера.
Эти постоянные скачки от одной операционной концепции к другой – часто с противоречивыми заявлениями о том, что сработает, а что нет – подрывали доверие в целом к программе MX/Peacekeeper, которая все больше увязала в партизанской оппозиции, которая считала любое новое стратегическое оружие США дестабилизирующим.
Программа неоднократно пересматривалась и реорганизовывалась в течение 20 лет, в результате чего, когда закончилась холодная война, боевые миротворцы так и не вышли за пределы развертывания в старых ШПУ «Минитменов».
Поиски мобильного MX Peacekeeper были прекращены в 1991 году, а в 2005 году ракета была полностью деактивирована.
Концепция «заглубленной траншеи» представляла собой ракету на беспилотном транспортном средстве, перемещающемся вперед и назад по подземной траншее. Этот вариант был дорогостоящим и имел бы значительное воздействие на окружающую среду.
Иллюстрация: библиотека AFA
Возникающий риск
МБР SS-9, почти в два раза больше Minuteman по габаритам и в 6 раз по стартовому весу, прошла летные испытания в 1963 году.
Самые ранние модели советских МБР не были достаточно точными, чтобы гарантированно вывести из строя американские шахты, но центры управления запуском были в опасности, по мнению американских специалистов. Ряд улучшений уменьшил непосредственную опасность для LCC (центры управления пуском МБР «Минитмен»), но в долгосрочной перспективе SS-9 явно представлял потенциальную угрозу для Minuteman.
Планировщики МО США не забыли о мобильности межконтинентальных баллистических ракет. С 1966 по 1967 год программа STRAT-X, исследование Пентагона о будущем стратегического оружия, рассматривала способы сделать ракеты более живучими, включая пуск с самолетов и размещение на грузовиках, передвигающихся по развитой системе дорог.
В 1969 году министр обороны Мелвин Лэрд заявил, что: «SS-9 была заявкой Советского Союза на достижение способности «первого удара», сокрушительного удара по стратегическим силам США».
Его заместитель, Дэвид Паккард, дополнил,
«что это оспаривается сторонниками контроля над вооружениями и другими, что SS-9 достигла достаточной точности, чтобы уничтожить шахту «Минитменов». В 1973 году появилось новое поколение советских межконтинентальных баллистических ракет, заменившее SS-9 (Р-36) массивным SS-18 (Р-36М) и включающее модернизированные варианты двух «легких» ракет, меньших размеров (видимо, имеется в виду УР-100Н и МР УР-100, которые они называли SS-19 и SS-17 соответственно). По крайней мере, еще одна ракета находилась в стадии испытаний с универсальным улучшением наведения и полезной нагрузки».
Пентагон заверил, что – «достаточное количество ракет «Минитмен» все еще может выдержать советский удар, чтобы нанести карательный контрудар. Однако будущие усовершенствования советских систем точности и доставки могут уменьшить эту способность».
Однако ВВС считали технологию Minuteman устаревшей и хотели, чтобы возможная замена имела возможность нанести гарантированный первый удар США по советским межконтинентальным баллистическим ракетам, что было невозможно с существующими МБР Minuteman.
«Похоже, планировщики министерства ВВС и обороны приближаются к выводу, что следующая система баллистических ракет ВВС должна быть мобильной и, скорее всего, воздушно-мобильной»,
– сообщал журнал Air Force Magazine в 1973 году.
Во время испытаний в октябре 1974 года ракета Minuteman I была сброшена с высоты над Тихим океаном с транспортного самолета C-5A. Ракету, установленную на лафете, вытащили через заднюю дверь на тормозных парашютах и удерживали в вертикальном положении, пока она не снизилась до высоты 8 000 футов, где был запущен двигатель первой ступени. Воздушный пуск прошел успешно.
Концепция множественных укрытий была, по сути, «игрой в ракушки» в пустыне. Каждая ракета могла быть спрятана в любом из 23 укрытий.
Иллюстрация: библиотека AFA
Несколько вариантов базирования
В течение 1970-х годов ВВС изучили широкий спектр вариантов базирования MX с многочисленными вариациями, вытекающими из основных концепций. Среди активно рассматриваемых предложений были следующие:
Глубокое подземное базирование в сверхукрепленных бункерах, зарытых на глубине от 1 000 до 2 000 футов.
Расположение бункеров на южной стороне крутых гор или плоскогорий создавало проблему наведения для советских ракет, выпущенных через полярные регионы на север. Как оказалось, можно было найти относительно немного подходящих и доступных сайтов. Кроме того, Советы могли бы сбить вершины плоскогорий и засыпать ракетные площадки радиоактивными обломками.
«Колесо со спицами» со скоростным ракетным транспортером на ступице, по предупреждению устремляющееся к прочным укрытиям на конце спиц. Это было чем-то похоже на решение «Множественное защитное укрытие», которое действовало позже с 1979 по 1981 год.
«Закопанная траншея» с ракетой на беспилотном транспортном средстве, движущейся вперед и назад по подземной траншее, на пять футов ниже поверхности и на 20 миль в длину. Этот вариант был дорогостоящим и имел значительное воздействие на окружающую среду.
В 1976 году министр обороны Джеймс Р. Шлезингер предложил развернуть MX в существующих ШПУ Minuteman в качестве временного средства, но Конгресс не стал финансировать эту программу, распорядившись утвердить план размещения либо «Закопанная траншея», либо MPS «Множественное защитные укрытия». Конгресс также отказался от аэромобильного базирования.
Между тем, и Minuteman (в 1970 г.), и SS-18 (в 1975 г.) получили MIRV (РГЧ ИН) несколько боеголовок индивидуального наведения и могли доставлять к целям от трех до 10 боеголовок на ракету.
Журналист, эксперт по ядерному оружию, Дрю Миддлтон из The New York Times был среди тех, кто указывал, что, «ВВС США все еще «говорят о MX в концептуальных терминах», тогда как «русские разработали и произвели четыре новые межконтинентальные баллистические ракеты», имея в виду SS-17, SS-18, SS-19 и SS-X-16, которые тогда, в начале программы МХ, находились только в разработке».
Концепция «железнодорожного гарнизона» состояла из 25 ракетных поездов, в каждом из которых находилось по два «Миротворца». Специально разработанные железнодорожные вагоны должны были перевозить ракеты и служить пусковыми установками.
Иллюстрация: Convair/General Dynamics
Картер и гоночная трасса
По иронии судьбы именно президенту Джимми Картеру, страстно желавшему сократить оборонный бюджет и заключить с СССР соглашение о контроле над вооружениями ОСВ-2, выпало возродить никому не нужную ни Конгрессу, ни ВВС программу MX. По мнению The New York Times, «утверждение MX было ценой, которую, по мнению президента Картера, он должен был заплатить за поддержку ВВС договора ОСВ-2, и он ее заплатил».
В 1979 году Картер признал, что ракеты стационарного базирования «становятся уязвимыми для ракетных атак русских», и санкционировал полномасштабную разработку MX для развертывания в многоцелевых защитных укрытиях в пустынях Невады и Юты, система базирования, названная в официальных документах – «Ипподром».
Он предусматривал 200 «беговых дорожек» или длинных овальных проезжих частей. Каждый из них представлял собой 15-мильную замкнутую петлю с 23 ответвлениями, ведущими к бетонным и стальным укрытиям. На каждый «Ипподром» будет назначена одна МБР MX, способная укрыться в любом из 23 укрытий. Для проверки контроля над вооружениями у укрытий должна была быть съемная «заглушка» в крыше, которую нужно было открывать через определенные промежутки времени, чтобы Советская сторона могла видеть, что на «Ипподроме» есть только одна ракета MX.
«Система состоит из ракеты, автомобильного транспортера, укрытия или бетонного бункера, и пусковой установки и нескольких дешевых дорог», – сказал заместитель заместителя министра обороны Сеймур Зейберг. «Из соображений безопасности участок площадью два с половиной акра вокруг шахтных укрытий будет огорожен забором… Огороженная территория такая же, как у нас на базах «Минитменов». Мы ожидаем, что земледелие и выпас скота могут быть доведены до предела… Дороги, соединяющие убежища, будут максимально простыми».
По словам местных владельцев ранчо и фермеров, выступавших против проекта, его влияние было значительно больше. Правда, общая «публичная зона отчуждения» составляла 33 квадратных мили, но кластеры не были сгруппированы в единое пространство. Общая площадь развертывания составляла около 15 000 квадратных миль, некоторые из которых могли быть закрыты в периоды повышенной безопасности.
Это, наряду с более чем 10 000 миль служебных дорог, изменит характер пустынного региона. Кроме того, проект будет использовать большое количество воды, особенно во время строительства, и истощит скудные запасы подземных вод. Губернаторы Невады и Юты не хотели развертывания ракет на территориях своих штатов.
The New York Times писала в декабре 1979 года, что «МХ будет угрожать советским ракетам в подземных шахтах и, таким образом, предоставит советским генералам убедительный аргумент для того, чтобы стрелять первыми в кризисной ситуации».
Во время избирательной кампании 1980 года республиканец Рональд Рейган критически относился к плану Картера «Множественные защитные убежища» и отменил его, когда стал президентом, хотя и был убежден в необходимости ракеты. Это оставило его в поисках альтернативного варианта базирования.
В ежегодном отчете Пентагона «Советская военная мощь», опубликованном в октябре 1981 года, говорится, что усовершенствованная SS-18 достигла такого уровня, когда каждая из ее 10 боеголовок «имеет более чем 50-процентный шанс уничтожить шахту «Минитменов».
Версия Boeing и Martin Marietta малогабаритной мобильной пусковой установки межконтинентальных баллистических ракет во время испытаний мобильности на испытательном полигоне Юма в Аризоне в 1986 году.
Фото: Гарфилд Джонс / Министерство обороны США из Национального архива.
Рейган и «плотный пакет»
В ноябре 1982 года Рейган дал MX имя – «Миротворец» – и предложил режим развертывания под названием «Близко расположенное базирование» или «Плотная упаковка». Массив будет состоять из 100 ШПУ Peacekeeper, расположенных на расстоянии около 2 000 футов друг от друга, и все они сгруппированы на одной площадке площадью не более 15 квадратных миль.
Первые приближающиеся российские боеголовки взорвутся и уничтожат часть «Миротворцев», боеголовка МБР способна выдержать избыточное давление во фронте ударной волны от ядерного взрыва не более 5 кг/кв. см, ракеты, стоящие в ШПУ, защищены гораздо лучше, способны выдержать давление на два порядка выше.
Суть системы базирования «компактной группой» состояла в том, чтобы разместить шахты ракет МХ рядом и сделать их сверхукрепленными. 100 МБР МХ в стальных пусковых контейнерах предполагалось установить в 100 стартовых шахтах или по американскому обозначению – «укрытиях», расположенных в «колонну» по две-три в ряд на расстоянии 550 метров друг от друга.
Длина этой «колонны» – 22 километра, ширина – 1 100 метров. Вне зависимости от мощности атакующих боеголовок взрыв каждой из них должен был уничтожить меньше стартовых шахт, чем «прикрыть» от поражения соседними боеголовками. Теоретически это должно было обеспечить выживание более 50 процентов МБР в ходе гипотетической атаки.
Джимми Картер отмечал в то время, что – «Dense Pack звучит нелепо». Критики высмеивали этот способ базирования ракет МХ, коверкая «Dunce Pack», но чиновники Пентагона заявляли, что это сработает и что около половины «Миротворцев» переживут советский удар. Вероятность выживания ракет достаточна, чтобы оставшиеся «миротворцы», несущие от 250 до 500 боеголовок, могли начать ответную контратаку.
Член палаты представителей Барни Франк (штат Массачусетс) сказал, что череда странно звучащих предложений по MX была «подобна критике Three Stooges, обсуждающей, как правильно впрыскивать сельтерскую в нос».
Конгресс не купился на идею «плотной стаи» и отказался ее финансировать. Затем Рейган обратился к комиссии по стратегическим силам, возглавляемой Брентом Скоукрофтом, чтобы предложить следующие шаги. Скоукрофт в апреле 1983 года предложил программу, состоящую из двух частей, на которую согласился Рейган.
Чтобы восполнить пробел в средствах борьбы с сверхзащищёнными целями, 100 ракет Peacekeeper будут развернуты в существующих шахтах Minuteman. Параллельно будет разработана небольшая МБР с одной боеголовкой для развертывания в мобильном режиме для обеспечения живучести.
Небольшую ракету сразу же назвали «Миджетмен». В какой-то степени особые возможности каждой ракетной системы компенсировали бы недостатки другой.
План представлял собой политический компромисс, достаточный для продолжения программы, хотя доверие к нему несколько пострадало. После многих лет слухов об уязвимости «Минитменов» в шахтах общественность не понимала, почему «все сразу» и в тех же шахтах можно было использовать новые ракеты «Миротворец».
Первые летные испытания Peacekeeper состоялись в июне 1983 года. Производство началось в феврале 1984 года. Первые 10 ракет Peacekeeper встали на боевое дежурство в модифицированных ШПУ МБР Minuteman на базе ВВС имени Фрэнсиса Э. Уоррена недалеко от Шайенна, штат Вайоминг, в декабре 1986 года.
МБР Midgetman, которая, как предполагалось, будет введена в эксплуатацию в 1992 году, должна была быть размещена на объектах ВВС, откуда она сможет выезжать веером на 15-минутной готовности на проезжие части автомобильных дорог США в защищенных мобильных носителях ракет. У «Миджетменов» была бы возможность быстро перенацеливаться и обладать возможностью пуска из любых районов, с неподготовленных площадок.
«Железнодорожный гарнизон»
Остался последний шанс для мобильного «Миротворца». В 1985 году Конгресс установил для программы потолок в 50 ракет до тех пор, пока администрация не предложит более живучий план базирования. В декабре 1986 года Рейган предложил «миротворческий железнодорожный гарнизон». Это был вариант подхода, который ВВС разработали для раннего варианта базирования Minuteman два десятилетия назад.
Система «железнодорожного гарнизона» состояла из 25 ракетных поездов, в каждом из которых находилось по два «Миротворца». Специально разработанные железнодорожные вагоны будут перевозить ракеты и служить пусковыми установками. Изо дня в день поезда парковали в специальных «иглу» на военных базах. Каждый «гарнизон» будет патрулировать примерно по ж/д сети, развернутой на 50 акрах земли, и использовать несколько укрытий-ангаров для размещения поездов. Во время кризиса поезда выезжали на коммерческие железнодорожные пути протяженностью 200 000 миль.
Генерал Ларри Д. Уэлч, начальник штаба ВВС, сказал в 1987 году, что «с живучестью слишком сильно переоценивали. Настоящая проблема – в возможностях».
Межконтинентальные баллистические ракеты, по его словам, «в настоящее время являются нашей единственной возможностью быстрого поражения целей в обозримом будущем».
Уэлч указал, что из всех возможных подготовительных шагов в ответ на кризис «наименее провокационным является постановка Peacekeeper на рельсы». Это можно было сделать по самому мягкому сигналу предупреждения.
Оппоненты не согласились. Сенатор Альберт Д. Гор-младший (штат Теннесси) сказал, что развертывание Peacekeeper изменит соотношение сил и предоставит Советскому Союзу ограниченное время для нанесения удара без потери преимущества.
По его словам, «Миджетмен» мог бы быть готов с меньшим количеством предупреждений и без риска дестабилизации кризиса.
«Железнодорожный гарнизон» медленно продвигался вперед, и в октябре 1990 года был представлен прототип вагона-пусковой установки. Работы по проектированию Midgetman продолжались.
Назад к началу
Ни одна из программ не была завершена, когда закончилась холодная война.
Разработка «железнодорожной гарнизонной» системы Peacekeeper была прекращена в 1991 году.
Прототип «железнодорожного гарнизонного» вагона был отправлен в музей ВВС США в 1994 году.
Midgetman так и не был построен, и программа была отменена в 1992 году.
Вместо этого в шахтах Minuteman были установлены ракеты Peacekeeper, предназначенные для размещения железнодорожных гарнизонов. Затем, в 2005 году, Peacekeeper был деактивирован, заменены в шахтах ракетами Minuteman III, оснащенными более новыми и более мощными боеголовками от уже снятых с вооружения MX Peacekeeper. В соответствии с соглашениями о контроле над вооружениями в 2014 году все Minuteman III были понижены до статуса моноблочных.
Поиск вариантов развертывания прошел полный круг. Технологии, конечно, улучшились, но конфигурация и режим базирования МБР сегодня – ракеты «Минитмен» с моноблочной боеголовкой в укрепленных шахтах – такие же, как и в начале, 60 лет назад.
История Minuteman сегодня подходит к концу. В 2017 году ВВС заключили контракты на разработку межконтинентальных баллистических ракет следующего поколения, получивших название «Стратегические средства сдерживания наземного базирования».
Конкретные предложения по построению системы ожидаются в 2023 году.
Информация