100 рублей за евро. Это ещё не вечер
Что выбирает Центробанк
Курсовая отметка в сто рублей относительно одной из мировых валют — почти полтора года эксперты регулярно предсказывали, что наша валюта к ней скатится. Причём скорее рано, чем поздно. В июле 2023-го, наконец, скатилась. И что?
Если говорить прямо — да ничего. Широкая публика этого даже не заметила. Те, кто предпочёл увести заработанное непосильным трудом за границу, об обмене побеспокоился ещё минувшей осенью, когда рубль отыграл у евро и доллара почти всё, потерянное в первые дни СВО.
Спекулянты-биржевики и вовсе не в счёт. Ну а банки, реально отрезанные от Запада, неплохо представляли себе перспективы рубля и теперь снимают сливки с этого инсайда. Куда же повернёт наш деревянный, нефтяной, подсанкционный, кажется, плохо представляют даже в Банке России.
Именно такое впечатление складывается от очередных оперативных комментариев Эльвиры Набиуллиной. С одной стороны, она, как в лучшие времена, продолжает напускать туману по поводу необходимости бороться с инфляцией, вернувшись к практике повышения ключевой ставки.
С другой — старательно вуалирует тот факт, что за счёт курсовой игры на понижение, участие в которой самого ЦБ даже доказывать не надо, главный кредитор страны просто-напросто решает бюджетные проблемы. Причём прежде всего за счёт тех, у кого иных средств расчёта кроме рублей нет по определению.
Если Вы не в курсе
Не отсюда ли растут ноги, точнее — вырастают блестящие идеи у тех аналитиков, которые и сегодня яро выступают за опережающее повышение ключевой ставки? По их логике, с которой особо не поспоришь, снижение ключевой ставки — это удар по бедным.
В принципе так и есть, но при условии, что за снижением ключевой ставки следует снижение ставок по вкладам в банках. Однако большинство вкладов делается, как известно, надолго и по фиксированной ставке.
Отсюда вывод — принимая как данность, что банковские вклады — это самая популярная форма сбережений среди малообеспеченных россиян, в том числе пенсионеров, вряд ли стоит вообще вспоминать о ставке ЦБ РФ. Как, впрочем, и о курсе валют. Ситуация с ценами в любые времена куда важнее, а её завышением ставок вряд ли сильно изменишь.
Дорогие деньги, не по курсу, а по кредитному проценту — это априори дорогие товары. И как-то с трудом верится, что занизив ключевую ставку и, как следствие, опустив проценты по вкладам до уровня ниже инфляции, Банк России превратит бедных в тех, кто дотирует бизнес.
Дотирует, но не так, а как раз через рост цен. И разговоры про то, что кому-то и где-то надо «повышать рентабельность своих активов и капитала», здесь неуместны. Прибыльный бизнес не ориентирован на широкие массы, а госзаказ, который сейчас востребован как никогда — тем более.
Среди главных причин падения рубля одна из первых — снижение в разы платёжного и на 75 процентов торгового баланса. И тут ставка ЦБ вовсе ни при чём. Темпы кредитования тоже падают, долги растут и у бизнеса, и у граждан.
И всё это на фоне сокращения инвестиций в российскую экономику — похоже, только сейчас мы начинаем чувствовать отложенный эффект санкций. Снижается и спрос на рубль, который мы теперь не очень сильно и просим за наши ресурсы.
Утечку капитала почти никто не вспоминает и тормозить не собирается, считая, что её как будто бы и нет, но она, увы, есть. Когда нефтяной экспорт идёт со скрипом и со скидками, а спрос на российскую нефть почти неуклонно снижается, вряд ли поможет рублю даже рост цен на чёрное золото.
Слишком много на сегодня признаков в пользу того, что рубль нескоро отыграет потерянные позиции. Тем более что крепкий рубль мало кому в России и нужен.
Курс не догма
Однако авторы никогда не верили и не поверят в то, что курс валют это действительно нечто настолько важное, что за ним надо следить как за погодой. Другое дело, не позволять этому индикатору загонять людей в нищету, но кто из власть имущих и деньги имущих, и при каком строе, кроме советского, когда-нибудь всерьёз думал о людях?
Хотите примеров? Пожалуйста — в Аргентине инфляция это норма жизни уже больше сорока лет, и это её в 90-е нам ставили в пример, как надо решать экономические проблемы. Или вот в Турции, где только что не без труда переизбравшийся президент Эрдоган вот уже не первый год позволяет лире плыть по течению строго вниз.
И это, однако, в отличие от той же Аргентины, ничуть не мешает экономическому росту в стране, а заодно и росту её политического влияния. В истории можно найти ещё массу примеров, как после катастрофической гиперинфляции начинался мощный подъём экономик.
Причём с укреплением валюты до того, что деньги приходилось печатать без какого-либо хотя бы формального обеспечения. Так было, например, в Германии, вышедшей из Первой мировой войны по сути «без порток», а при фюрере рванувшей, словно бегун на сотку.
Хотя ведь и тут не обошлось без основательной долларовой подпитки, разумеется, в наши дни тщательно скрываемой. Не просто же так стратегическая авиация союзников вместо заводов Рурского бассейна бомбила Дрезден с Кёнигсбергом, а заодно, этак походя — и древний монастырь Монте-Кассино в сердце Италии.
Информация