Ни мира, ни войны. Тревожное перемирие после Зборова
Юзеф Бранд. «Возвращение победителей»
Зборовский мир
Зборовский мир был большой победой русского народа (Как крымский хан Ислам-Гирей спас польскую армию от полного уничтожения). Русская украйна – Гетманщина (Киевское, Брацлавское и Черниговское воеводства), получала большую автономию. Реестр устанавливался в 40 тыс. сабель. Гетман подчинялся только верховной власти короля. Все руководящие посты передавались православным, запрещалось размещение польских гарнизонов, въезд иезуитов и иудеев. Киевский митрополит получил право заседать в сенате. Сейм должен был решить вопрос об унии, восстановлении православных церквей и их собственности. Участникам восстания полагалась амнистия.
Однако этот мир не был «вечным». На самой Русской украйне на Хмельницкого сыпались упрёки, пошли слухи, что он расплатился с крымцами тем, что позволил им разорить села и местечки, угнать в рабство тысячи людей. Особое возмущение вызвал реестр, большая часть восставших в него не попадала. «Вообще, зачем он нужен?» – роптали многие.
Бурная волна возмущения поднялась в Польше. Многочисленная шляхта, которая на войну не пришла и в разгроме у города Зборов не участвовала, а отсиделась по поместьям, теперь бушевала. Кричала, что договор унизителен для «польской чести». Их поддерживали магнаты и паны, которые хотели вернуть свои владения в Русской окраине-украйне Речи Посполитой. Вмешался и папский престол, предлагал деньги на продолжение войны. Сейм бушевал. Королю Яну II Казимиру угрожали рокошем (мятеж дворян), договор объявляли недействительным.
Юзеф Брандт. «Обоз запорожцев»
Вмешательство России
Тут Москва впервые с начала восстаний Хмеля оказала дипломатическое давление на Варшаву. В Москву прибыло польское посольство, чтобы объявить о восшествии на престол нового короля. Его вдруг развернули назад «без дела», то есть вообще не приняли.
В Польшу отправился русский посол Кунаков. Он докладывал в Москву об обстановке в Польше:
«Такова де злово несогласия и во всех людех ужасти николи в Польше и Литве не бывали».
Русский посол присмотрелся и учинил большой скандал по поводу «умаления чести» царя. Заявил, что радные паны в своей грамоте хотели написать своего короля, потом архиепископа гнезненского и только потом государя Алексея Михайловича. «Умаление чести» по тем временам было вполне серьёзным поводом для ссоры двух держав. Да и сам русский царь в ответе Яну Казимиру сделал выговор по поводу того, что тот назвал покойного Владислава «великим светилом христианским, просветившим весь свет», а в мире есть лишь одно светило всему – Христос.
Кунаков ещё и накупил в Варшаве разных книг с оскорбительными выпадами в сторону Русского царства и царя. На Западе не забывали вести информационную войну против «восточных варваров». Поляком стало понятно, что Москва ищет повод для конфликта.
С другой стороны, Россия материально поддерживала разорённую войной Малую Русь. Многие крестьяне погибли, ушли воевать, бежали или были угнаны в полон. Земли стояли невспаханными и незасеянными, над страной нависла угроза голода. Спасла Россия, открывшая границы и продававшая продукты по дешёвым ценам или передававшая бесплатно. Хмельницкий горячо благодарил царя, что «велел их в такое злое время прокормить и… многие души от смерти его царского величества жалованием учинились свободны и с голоду не померли».
Тем временем на сейм приехала казачья делегация во главе с полковником Нестеренко и митрополитом Косовым. Сильвестр Косов, который осуждал восстание казаков против «законных» польских властей, был не лучшей кандидатурой для отстаивания интересов Малой Руси. Но сменить главу Киевской митрополии Хмельницкий не мог. Он лишь весьма красноречиво напутствовал Косова: «Ты, отче митрополите, если за нас стоять против ляхов не будешь и ещё как-либо по-иному против нашей воли пойдешь, то, конечно, будешь в Днепре».
В Варшаве русский посол немедленно сошёлся с Нестеренко. Стал показывать, что ведёт с казаками тайные переговоры. Поляки переполошились, спровадили Кунакова на родину. Но дипломатическое давление Москвы заставило панов задуматься и быть осторожнее.
Сейм утвердил Здоровский договор, хотя ляхи слукавили, утвердили без внесения в сеймовую конституцию, то есть сохранили право отмены договора. Паны не скрывали, что договор позорный.
Его сразу же и нарушили, не пустив митрополита киевского в сенат. Зато от гетмана Богдана немедленно потребовали строгого исполнения условий: 40 тыс. реестровых казаков и не более, остальных восставших вернуть в «хлопское» состояние, пустить хозяев в свои русские поместья.
Политика Хмеля
Хмельницкий не собирался буквально соблюдать договор. Он понимал, что продолжение войны неизбежно.
Царским послам Неронову и Богданову он заявил: война возобновится. Гетман жестко пресёк явные беззакония, казнил 20 человек за убийство шляхтича в Киеве. Был издан универсал, что люди, не попавшие в реестр, должны подчиняться законным хозяевам.
Польская пропаганда на этом умело сыграла: стала распространять королевский манифест, что мятежников будут совместно подавлять королевские и казачьи войска. В Малой Руси это вызвало новую волну возмущения, многие атаманы отказывались повиноваться гетману.
Ситуация была очень сложной. Раньше реестр в 40 тыс. казаков считался недостижимой мечтой. Но теперь против польских угнетателей поднялся почти весь народ. Получалось, что 40 тыс. человек получат нормальные права, а остальные снова должны смириться с положением «быдла-скота». Поэтому гетман лавировал, искал иной выход.
В свой реестр он вписал не 40 тыс. казаков, а 50 тыс. Создал ещё один для своего сына Тимоша – 20 тыс. Также, кроме реестрового казачества, были ещё охочекомонные казаки – те, кто по своей охоте садятся на коней (идут на войну). То есть добровольцы-охотники, служившие гетману и полковникам за плату, без занесения в реестр.
Гетман придумал новое правило, что «наймиты», работники, слуги казака, тоже должны пользоваться казачьими вольностями. Понятно, что польские власти и паны никогда бы не приняли таких новшеств.
Положение ни мира, ни войны между восставшими русскими в Киевской Руси и их польскими поработителями не могло быть прочным. Мир стал рушиться почти сразу же.
Шляхта пыталась вернуться в свои имения, навести «порядок», а крестьяне их знать не хотели и гнали вон. Магнаты отвечали карательными экспедициями, усмиряли подданных массовыми порками и виселицами. Крестьяне и «хлопы» снова восстали. Снова полыхали Волынь, Брацлавщина, их поддерживали отряды запорожцев. Польские власти воззвали к гетману: пускай наведёт порядок в своих владениях, подавит бунтовщиков.
Хмель эти обращения игнорировал. Панским орудием против родного народа он быть не хотел. Кроме того, выступление против своих могло вызвать междоусобицу. Чего и желали ляхи.
Хмельницкий наводил свой порядок. Откровенные бунтовщики были подавлены. Так, в Запорожье поднял восстание казак Худолий. Он провозгласил себя гетманом, стал собирать войско, чтобы идти на Чигирин. Хмель послал свою гвардию – Чигиринский полк. Восстание подавили. Худолия казнили.
Хмель разделил украйну на 16 полков, полки поделил на сотни. Это была одновременно военно-административная единица. Ими управляли полковники и сотники со своим административным аппаратом. Во время войны они выставляли полки и сотни. Столицей Гетманства стал Чигирин. Киев был центром духовенства, купечества, Чигирин – казаков. Хмельницкий ввёл единые налоги с хозяйств и промыслов, пошлины на ввоз иностранных товаров, кроме военных. Оружие покупали где только могли, налаживали его производство.
Вокруг русского гетмана теперь кружили дипломаты различных держав, старались перетянуть на свою сторону. Поляки и Рим, чтобы подавить национально-освободительную войну русских, пытались оторвать Чигирин от России, Крыма и Турции. Под видом венецианского посла прибыл эмиссар Ватикана Альберто Вимини, уговаривал Хмеля начать войну с Блистательной Портой. Хмель легко разгадал уловку западников и не поддался на провокацию.
В это время Турция выражала готовность принять Русскую украйну в своё подданство, султан приказывал крымскому хану помогать ей. Ислам-Гирей вёл свою политику, и не обращал внимания на повеления Константинополя. Польша была теперь ослаблена, и крымцы видели главную угрозу в Русском царстве. Ханские послы отправились в Варшаву и даже Швецию, предлагали совместно ударить по России. Ислам-Гирей хотел привлечь к этой войне и запорожцев. Для Варшавы такие проекты были неподъемными: держава разваливалась, как тут с русским царем воевать? Но польские посольства зачастили в Бахчисарай, подталкивали крымских татар начать войну с Россией.
Хмельницкому предстоял трудный выбор. Народ и низовое духовенство были за единство с единоверной и единокровной Россией. За сильную власть русского царя. Богатую казачью верхушку и часть церковной иерархии устраивала роль автономии в составе Польши. Мол, пусть не лезут в наши внутренние дела и дадут права шляхты. Жить как крымские вассалы, Молдавия и Валахия в составе Порты.
Сам Хмельницкий сам рассматривал такой вариант. Однако человеком он был умным, даровитым, и чем дальше, тем больше убеждался, что вариантов нет – только единство Великой и Малой Руси. Казачья автономия в составе Польши или Турции – это несбыточная химера. Католики и паны никогда не допустят её. А отдаться под власть Турции – это бесконечная война.
Тимофей (Тимош) Богданович Хмельницкий (1632–1653)
Подготовка к новой кампании
Между тем Польша наскребла денег, наняла новых солдат. В конце лета 1650 года вернулся из татарского плена Николай Потоцкий, который призвал к войне с казаками до тех пор, пока «вся земля не покраснеет от казацкой крови». Готовилась новая кампания.
Но тут в Варшаву прибыли послы братья Пушкины и сообщили, что поляки нарушили «вечный мир» с Россией. Москва оскорбилась по поводу нарушения написания титула царского величества. Также припомнили и «бесчестные книги», которые привёз Кунаков. Потребовали публично сжечь подобные книги, казнить авторов, издателей и даже владельцев мест, где располагались типографии. Это был откровенный повод к большой ссоре.
Панам пришлось изворачиваться. Воевать с Россией Польша не могла. Польские власти доказывали, что за книги правительство не отвечает, и по польским законам авторов, издателей и хозяев казнить нельзя. Но русские хорошо знали польские порядки: там была жесткая цензура. Любые сочинения, которые чиновники и церковники считали вредными, сурово пресекались.
Насчёт ошибок в царском титуле польские дипломаты говорили, что они допущены не в правительственных документах, а в обращениях и письмах частных лиц. Русские послы выслушивали, предлагали – так в чём проблема, надо казнить виновников – знатных панов, и дело исчерпано. Подготовили список виновников, в нём были Вишневецкий, Потоцкий, Калиновский.
Поспорив и оказав давление на польскую сторону, русские послы выдали новый демарш. Согласились, что можно поладить миром. Но Польша должна вернуть Смоленск и прочие русские города, отнятые у России после смуты, и отдать полмиллиона злотых за ущерб. Иначе «вечный мир» расторгнут.
Паны были в панике. Россия явно искала ссоры и войны. Планы срочно пришлось пересматривать. Войска, которые готовились к войне с Гетманщиной, направляют к границам России. Кампанию на Русской украйне отложили на 1651 год.
Обстановка в Русском царстве
Москва этого и добивалась. Русское правительство само не желало войны. Царь считал войну преждевременной. Русское государство отходило от ряда бунтов и восстаний. 1649 год выдался тяжелым – недород. На царя свалилось личное горе – умер годовалый наследник царевич Дмитрий. На Терек обрушились ногайцы, многих казаков побили, других увели в полон.
Возникла угроза войны со Швецией. Крепостное право в самой Швеции усиливалось, а в шведской Прибалтике было самым жестким в Европе (унаследовано от Ливонского ордена). Крестьяне массово бежали в Россию, лишая дворян дохода. К этому и придрался Стокгольм. Мол, Россия нарушает условия Столбовского мира. Воинственные шведские дворяне хотели войны. Россия этой войны не желала. Удалось договориться. Швеции выплатили компенсацию – 190 тыс. рублей. Также Москва срочно договорилась с Данией, противником Швеции. Войны удалось избежать.
Тем временем восстали Псков и Новгород, ещё не забывшие времена своей вольности. Новгородцы «захватили в плен» и ограбили ехавших через город датских послов. Новый новгородский митрополит Никон, друг царя по «кружку ревнителей благочестия», пытался успокоить народ, но его избили. Другая часть горожан и дворяне едва отбили митрополита у разбушевавшихся новгородцев.
Царю пришлось срочно созывать Земской собор, который осудил бунтовщиков. Псков и Новгород, которые выступили против «всей земли», осудили. Против мятежных городов направили армию под началом боярина Трубецкого. Новгородцы сопротивления не оказали, сдались. Псковичи закрыли было ворота, но быстро одумались, поняли, что сопротивление бессмысленно. Главных смутьянов казнили, несколько сотен бунтовщиков сослали в Сибирь.
Со шведами и своими смутьянами разобрались вовремя. На юге нападением угрожал Ислам-Гирей, который собрал всю крымскую орду и встал на реке Орель, притоке Днепра. Он слал гонцов к Хмелю, принуждал присоединиться к походу. Однако русская разведка вовремя обнаружила угрозу. Русская армия с севера уже вернулась и направилась под Тулу. Крымский хан задумался, битвы он не хотел. Лёгкой добычи уже не было.
Поход на Молдавию
А Хмельницкий вёл свою игру.
От приглашений хана он ловко уклонился. Сообщил, что ему угрожают польские хоругви, что было правдой. Он позвал крымцев в Молдавию. Гетман хотел женить сына Тимоша-Тимофея на дочери молдавского князя-господаря Василия Лупу (Лупул) Розанде (Роксана, Руксандра). Хмель хотел заложить основы союза двух государственных образований.
Молдавские крестьяне и ремесленники, которые были прямыми родственниками южным русам, активно вливались в ряды казачества, поддерживали их восстание. Молдавское боярство поддерживало поляков. Старшая дочь молдавского господаря Мария стала женой гетмана великого литовского Януша Радзивилла. Розанду, которая славилась своей красотой, сватали многие видные польские паны.
Хмель предложил Лупу отдать дочь за его сына, иначе «изотру, изомну, и остатку твоего не останется, и вихрем прах твий размечу по воздуси». Молдавский господарь не хотел родниться с «мужиком». Он надялся на помощь потенциальных женихов – магнатов Потоцкого, Калиновского и Вишневецкого. Господарь попросил поляков о помощи, те пообещали поддержку. Хмельницкий получил высокомерный отказ.
Тогда Хмель дал войско сыну. А крымская орда решила, что грабить Молдавию легче, чем воевать с русскими, и повернула коней на запад. Польские шляхтичи не успели прийти на помощь Лупу. Пока они собирались, казаки и крымцы заняли Яссы.
Лупу был вынужден заключить мир с Хмельницким, выплатил контрибуцию. Союз скрепили браком сына Хмельницкого Тимофея с Розандой-Роксаной.
Розанда (Роксана, Руксандра) Лупу-Хмельницкая (около 1630 – 1686 или 1687)
Информация