Не бывало крепости крепче...
Я летал, летал, полётывал,
По белу свету погуливал…
Я видел диво, диво дивное,
Диво дивное, диво чудное:
Как наш батюшка Суворов-граф
С малой силой соколов своих
Разбивал полки тьмучисленные,
Полонил пашей и визирей,
Брал Измаил, крепость сильную,
Крепость сильную, заветную.
Много пало там солдатушек
За Святую Русь-отечество
И за веру христианскую.
(Солдатская песня).
Кампания 1790 года (русско-турецкая война 1787—1791 гг.) ознаменовалась новой блестящей победой русской армии – осадой, штурмом и взятием турецкой твердыни на Дунае – крепости Измаил. Османский султан Селим III и его военачальники связывали с этой мощной крепостью большие надежды, не без оснований считая, что Измаил остановит наступление русской армии и изменит неблагоприятный для Стамбула ход войны. Захват Измаила давал русской армии возможность прорваться на Балканы, в Болгарию. Появлялась возможность реализовать самые смелые планы Петербурга – освободить от турков Константинополь-Царьград (существовала идея восстановления Византийской империи, во главе её должен был стать один из членов династии Романовых).
Измаил был не просто большой крепостью, которая стояла на левом (северном) берегу Килийского рукава Дуная. Это была «армейская крепость» - крепостью сбора армии, т. е. она могла вместить в себя целую армию. С 1774 года крепость была модернизирована под руководством опытных французских и немецких фортификаторов. В результате Измаил стал первоклассной европейской крепостью, которая считалась неприступной (при наличие соответствующих запасов и достаточного гарнизона). Турецкая твердыня напоминала треугольник, примкнувший южной стороной к реке. Вершина «треугольника» лежала на севере, а западная и северо-восточная стены почти под прямым углом упирались в Дунай. Измаил был расположен на склонах прибрежных высот. Широкая лощина делила город на две части: Старый город – западная, большая часть городских кварталов, Новая крепость – восточная часть. Общее протяжение стен по внешнему обводу составляло около 6,5 км: западный фас – около 1,5 км, северо-восточный – более 2,5 км, южный 2 км. За рвом, шириной в 12 метров, глубиною от 6 — 10 метров и заполненным на 2 метра водой, располагался земляной вал с семью бастионами защищавшими город с суши. Перед рвом были устроены «волчьи ямы» и другие ловушки. Бастионы также были земляными, только два успели облицевать камнем. Высота вала составляла 6-8 метров, он отличался значительной крутизной. Высота же бастионов достигала 20-24 метров. С севера Измаил был дополнительно защищён цитаделью, здесь на вершине треугольника располагался Бендерский бастион, облицованный камнем. С запада от цитадели располагалось озеро Броско, болотистая местность доходила до самого рва. Крепость имела несколько хорошо укреплённых ворот: Бросские (Царьградские) и Хотинские с запада, Килийские – с востока, Бендерские - с запада. Подступы и дороги к ним хорошо простреливались артиллерией.
Со стороны Дуная бастионов не было. Первоначально турецкое командование полагалось на мощь своей речной флотилии и крутизну берега. Однако после того, как 20 ноября русские почти полностью уничтожили турецкую Дунайскую флотилию, турки стали срочно укреплять приречную сторону Измаила, ставшую уязвимой. Турки поставили на южном фасе оборонительной линии десять артиллерийских батарей с орудиями больших калибров, которые могли простреливать реку и даже позиции противника на другом берегу. Одновременно тут же были оборудованы позиции и для пехоты.
Наряду с цитаделью был дополнительно укреплён юго-западный угол крепостного обвода. Здесь примерно в 100 метрах от реки вал завершался каменной башней Табией (её ещё называют бастионом или редутом) с трехъярусной пушечной обороной. Промежуток между башней и водой был прикрыт рвом и палисадом. Орудия с Табии фланкировали этот участок. Также надо отметить, что в самом городе имелось много крепких каменных построек – мечетей, торговых построек, частных домов, некоторые из них были заранее подготовлены для обороны, на случай уличных боев.
Оборона крепости усиливалась и природными препятствиями. Дунай прикрывал город с юга, озёра Кучурлуй и Алапух с запада, и озеро Катабух – с востока. Эти природные объекты ограничивали манёвр русских войск, сужали наступательные возможности. Да и местность перед Измаилом была в значительной мере заболочена, весной и осенью этот факт усугубляли постоянные дожди.
Гарнизон крепости составлял 35 тыс. солдат, из них почти половина была янычарами (17 тыс.), отборная часть султанской пехоты. Остальные части гарнизона – это сипахи (турецкая кавалерия), крымские татары, орудийная прислуга и городское ополчение. Кроме того, гарнизон пополнили солдаты разгромленных гарнизонов крепостей Килии, Тульчи и Исакчи, и экипажи уничтоженной Дунайской флотилии. Гарнизоном командовал один из самых опытных турецких полководцев сераскер Айдозлы-Мухаммад-паша (Айдос Мехмед-паша). Одним из главных командиров был брат крымского хана Каплан Гирей. На вооружении крепости было 265 орудий. Из них 85 пушек и 15 мортир были расположены в приречных батареях. Султан отдал приказ о смертной казни тем, кто сдастся в плен, что усилило упорство гарнизона. Среди воинов было много фанатично настроенных людей, готовых драться с «неверными» до последней капли крови.
Измаил был хорошо подготовлен к осаде, имея огромные запасы провианта и боеприпасов. Подвоз припасов по реке был остановлен только с началом блокады крепости. Кроме того, в крепости оказались многие тысячи коней турецкой и крымской конницы, которых можно было забить на мясо. С окрестных селений согнали большое количество скота.
Осада крепости
Осада крепости Измаил началась в ноябре 1790 года. После овладения крепостями Килия, Тульча и Исакча, главнокомандующий русской армией князь Г. А. Потемкин-Таврический отдал приказ войскам генералов И. В. Гудовича, П. С. Потемкина и флотилии генерала де Рибаса захватить Измаил.
Первыми к самой крепости подошли корабли речной флотилии генерал-майора Иосифа Михайловича де Рибаса. Он решил первым делом захватить остров Чатал, который располагался напротив крепости, чтобы оборудовать на нём артиллерийские батареи. Турки попытались обхитрить русское командование, чтобы выманить русские корабли под огонь крепостных батарей. Часть турецко-татарской конницы двинулась по берегу реки Рапида (Репид), а к её устью подошли 5 турецких парусников-лансонов. Однако уловка не удалась, на левый берег Дуная был высажен десант из 200 гренадёр и 300 черноморских казаков с двумя орудиями. Они вынудили противника отступить. Против турецких судов был послан отряд кораблей под началом подполковника де Рибаса-младшего. В ходе боя один турецкий корабль был уничтожен, другие отступили под защиту артиллерии крепости.
На Чатал были высажен десантный отряд под началом генерал-майора Николая Арсеньева. Началось устройство батарей. Одновременно флотилия перекрыла Дунай и начала обстрел крепости, завязалась артиллерийская дуэль. К утру 20 ноября на Чатале было возведено три позиции. Они начали обстрел внутренней части города и вражеских кораблей. Рибас попытался уничтожить вражеские суда с помощью брандеров, но сильный заградительный огонь турецких батарей помешал реализовать эту идею. Однако часть турецких экипажей в панике сбежала с судов. Стремление русских уничтожить вражеские суда было настолько сильным, что отряд капитана 1-го ранга Ф. Ахматова отважно выдвинулся к Табии, под прикрытием орудий которой было много турецких судов, включая 18-пушечный корабль. Начался бой, к Ахматову присоединились баркасы и малые суда под началом лейтенантов Поскочина и Кузнецова. В результате боя большой вражеский корабль и 7 лансонов были сожжены.
Одновременно шёл бой ниже Измаила. Там 12 русских лансонов и черноморские казачьи дубы (мореходные лодки) под сильным вражеским огнём приблизились к крепости и уничтожили 4 лансона и 17 транспортников. Этот успех воодушевил русских воинов, с судов на берег в город высадили десант. Десантники решительным ударом захватили Табию. Турки спохватились и пошли в контратаку, но русские воины отбили огнём и штыками две атаки. Рибас понимая, что его сил недостаточно для захвата города, отвел передовой отряд. Турецкое командование, решило ответить и высадило на Чатале свой десант. Но многочисленный турецкий десант был сброшен в воду, при этом было уничтожено много вражеских судов. В результате сражения 20 ноября турки понесли большие потери в людях, было сожжено или потоплено: один большой трёхмачтовый парусник, 12 лансонов, 32 транспортника и более 40 гребных паромов. Турецкая речная флотилия как боевая единица перестала существовать. Русская флотилия потеряла три лансона.
После этого боя активных боевых действий не было. На острове Чатал к 29 ноября возвели 8-ю батарею. Русская артиллерия время от времени (боеприпасов было мало) обстреливала крепость и остатки вражеской флотилии. К концу ноября русские войска встали осадным лагерем под стенами Измаила, в четырёх верстах от города. Активных действий они не предпринимали, если не считать стычек дозоров. Причин бездействия русской армии было несколько. Полки не были подготовлены к осаде мощной вражеской крепости, они не имели тяжёлой осадной артиллерии, а у полевых пушек был всего один боекомплект. Почти половину осадных войск составляли казаки, в большинстве своём потерявшие лошадей и вооружённые в основном только укороченным вариантом пики. Погода была холодной, топлива, кроме камыша не было. Провиант приходилось везти издалека. Начались болезни, вызвавшие в этих условиях большую смертность. Кроме того, отсутствовало единое командование. Потёмкин не назначил главнокомандующего осадой Измаила. Ни генерал-поручик Павел Потёмкин (двоюродный брат светлейшего князя), ни генерал-аншеф Иван Гудович, ни генерал-майор Михаил Кутузов не зависели в служебном положении друг от друга, как и командир флотилии де Рибас. Командующие не только не зависели друг от друга, но и не хотели помогать соседям.
"Дунайский герой" Иосиф Михайлович де Рибас.
Александр Суворов
В конце концов, военный совет решил снять осаду и отойти на зимние квартиры. Первые полки начали покидать лагерь. Встревоженный Потёмкин, понял, что пора предпринимать решительные меры. Стало ясно, что «грандиозный подвиг овладения Измаилом» по плечу только одному-единственному человеку. Потёмкин хорошо знал Суворова и был уверен, что тот сделает всё возможное и невозможное для победы. Главнокомандующий ордером № 1336 от 25 ноября 1790 года подписанным в Бендерах, назначил генерал-аншефа графа Суворова-Рымникского командующим всеми войсками под Измаилом. Он получил право на месте определить необходимость штурма или отступления. Одновременно под предлогом иметь на Кубани способного полководца Потёмкин отозвал генерала Гудовича, который председательствовал на военном совете, который принял решение об отступлении. Надо отметить, что направление Гудовича на кавказское направление, было весьма верным. Именно Гудович летом 1791 года взял «кавказский Измаил» - мощную крепость Анапа.
В армии назначение Александра Васильевича Суворова встретили с большой радостью. С ним связывали скорую и быструю победу. 30 ноября сдав армейский корпус в Галаце, Суворов выехал в сторону Измаила. Перед этим он приказал своему любимому Фанагорийскому гренадёрскому полку под командованием полковника Василия Золотухина направиться к турецкой крепости. По пути полководец встретил уже отходившие части осадной армии и приказал немедленно вернуться обратно. Ранним утром 2 декабря Суворов прибыл в осадный лагерь, там он застал 20 тыс. войска, в основном донских казаков. Потёмкин старался оказать посильное содействие Суворову: к Измаилу были возвращены ранее ушедшие на зимние квартиры полки, из корпуса в Галаце передали всю конницу и часть пехоты. Её перевозили по реке.
В. И. Суриков. Портрет полководца А.В.Суворова. 1907.
Полководец со свойственной ему стремительностью провёл смотр войска и рекогносцировку вражеских укреплений. Перед Александром стал сложный выбор: осаждать крепость не было материальных средств (осадной артиллерии, боеприпасов в нужном количестве для полевых пушек, сложности с провиантом, топливом), мешали погодные условия, надо было немедленно идти на штурм или уходить. Суворов решил провести подготовку к штурму в течение 5 дней. За это время должны были подойти подкреплений из Галацкого отряда, Фанагорийский гренадёрский полк, подвезти боеприпасы для полевой артиллерии. Началась подготовка к штурму. Всё делалось в быстром темпе, т. к. времени не было, любая задержка играла на руку противнику. Готовились фашины для засыпания рва, штурмовые лестницы, шанцевый инструмент. Командиры проводили разведку укреплений противника. Оборудовались огневые позиции для полевой артиллерии, которая должна подавить вражеские батареи, непосредственно перед штурмом. Солдат готовили в специально выстроенном учебном городке (возведено вне видимости с вражеских стен), там были скопированы участок рва и вала турецкой крепости, поставлены чучела янычар. Рота за ротой, сотня за сотней учились преодолевать укрепления, отрабатывали приёмы штыкового боя. Суворов проводил психологическую подготовку войск, настраивая их на решительный бой. Каждый день он объезжал войска, беседовал с солдатами, офицерами, казаками, артиллеристами. Значительную часть работ приходилось проводить по ночам, чтобы не тревожить турецких солдат, не подвергаться артиллерийскому обстрелу. Большое внимание уделяли подготовке сапёров (пионеров), от них очень многое зависело, т. к. они шли впереди штурмовых колонн. Возвели ещё две батареи, более мощные, чем ранние. Одну батарею возвели напротив Бросских ворот, другую – Килийских.
Вскоре подготовка была завершена, подошли подкрепления, силы Суворова возросли до 31 тыс. бойцов (28,5 тыс. пехоты и 2,5 тыс. конницы). Всего у Суворова было 33 батальона регулярной пехоты (14,5 тыс. солдат), 8 тыс. спешенных донских казаков, 4 тыс. черноморских казаков, 2 тыс. арнаутов (молдаван и валахов), 11 кавалерийских эскадронов и 4 донских казачьих полка. Слабостью пехоты было наличие значительного количества спешенных казаков, вооружённых в основном укороченными пиками и саблями, не имеющими ружей со штыками. Таким образом, штурмующие войска численно уступали осаждённым. Артиллерия осадного корпуса была с виду мощной: до 560 пушек только в речной флотилии. Но не было мощной осадной артиллерии, способной пробить бреши в валах и бастионах. Большая часть корабельной артиллерии была малого калибра, годная только для ближнего боя. К тому же ограниченность в боеприпасах не давала возможности провести должную подготовку к штурму. В полевой и полковой артиллерии у Суворова было примерно втрое меньше пушек, чем у турок. Он её сконцентрировал против восточной и западной сторон крепости, неподалеку от берега Дуная (колонны Ласси, Львова и Кутузова), здесь было по 20 орудий. Остальные пушки были установлены на острове против южной стороны крепости; другие части осадного войска получили довольно небольшое количество артиллерии. В результате большая часть полевой и вся корабельная артиллерия были сконцентрированы против южной части крепости. Таким образом, Александр Суворов осуществил концентрацию артиллерии на направлении главного удара, ещё до Наполеона, которого западные исследователи считают первооткрывателем в этой области.
7 декабря командующий послал в крепость парламентера с двумя письмами: от Суворова и Потёмкина, оба послания в ультимативной форме предлагали Мухаммед-паше капитулировать, чтобы предотвратить «кровопролитие и жестокость». Турецким военачальникам давали возможность сохранить лицо, солдаты могли покинуть крепость с личным оружием, а горожане с имуществом. Срок на размышление давался одни сутки. Суворов был лаконичен: «24 часа на размышление для здачи и воля, первые мои выстрелы уже неволя, штурм – смерть». Вечером сераскир дал пространный ответ, попросив перемирие в 10 дней, чтобы попросить у великого визиря разрешение на капитуляцию. Турецкий командующий хитрил, тянул время, надеясь получить помощь от султанской армии с дунайского правобережья. Суворов дал ещё время на раздумье – до утра. Когда 9 декабря от сераскира прибыл парламентёр для дальнейших переговоров, Суворов передал, что уже поздно и все в Измаиле обречены на смерть.
Суворов собрал последний военный совет и обратился к соратникам с краткой, но ёмкой речью: «Два раза русские подступали к Измаилу и два раза отступали они. Теперь, в третий раз, остаётся нам только взять город либо умереть. Правда, что затруднения велики: гарнизон – целая армия, но ничего не устоит против русского оружия. Мы сильны и уверены в себе. Я решился овладеть этою крепостию или погибнуть под её стенами». Оглядев собравшихся, полководец предложил высказаться, полагаясь на «Бога и совесть». Решение было единым: «Штурм!» Его огласил Матвей Платов.
План штурма
Штурм был назначен на ночь с 10 на 11 декабря (21-22 декабря). Предварительные мероприятия были начаты вечером 8 декабря. Руководил артиллерией генерал-майор Пётр Ртищев. Против приречных фасов крепости непосредственно перед самим штурмом возвели 4 батареи, над их сооружением трудилась тысяча человек, работавших в две смены. На рассвете 9 декабря все осадные батареи и корабли Дунайской флотилии начали бомбардировку крепости. Последний артобстрел крепости намечалось провести в полночь накануне атаки, его должны были вести до 6 часов утра, а затем стрелять холостыми, чтобы не поражать свои войска и пугать вражеские. Особую задачу получили 8 бомбардирских кораблей, они были должны с началом наступления подойти к крепости как можно ближе и обстреливать несколько важных турецких укреплений. Остальные суда флотилии при начале штурма получили задачу встать в две линии примерно в 20 саженях от берега и вести огонь прямой наводкой, очищая берег от турок. Флотилия несла 2-тыс. десантный отряд, который был резервом. На случай вражеской вылазки, удвоили часовые посты и выделили дополнительные казачьи конные пикеты. Каждую батарею днём и ночью защищал пехотный батальон и кавалерийские резервы.
Суворов запланировал одновременный приступ по всем трём фасам крепости, в том числе и удар через реку. Атаку должны были вести 9 штурмовых колонн, по три на каждый фас Измаила. Наступление делилось на два этапа: первый – захват внешнего обвода укреплений, второй – уничтожение внутренних опорных пунктов противника, ликвидация гарнизона в уличных боях или его пленение. Каждая группа войск и колонна имели свою задачу.
Западный фас атаковал 7,5 тыс. отряд (6, 5 тыс. пехоты и 1 тыс. арнаутов) генерал-поручика Павла Потёмкина. 1-я штурмовая колонна генерал-майора Сергея Львова имела задачу наступать по левому берегу Дуная на самое мощное в огневом отношении укрепление Измаила – башню Табия. Им надо было преодолеть устье Броска, проломить проход в палисаде и ворваться в город. В состав ударной колонны входили: батальон белорусских егерей, 4 батальона Фанагорийского гренадёрского полка (два батальона в резерве), рота мушкетеров-апшеронцев. Для взлома палисада колонне придали 50 «рабочих» с топорами, ломами и другим инструментом. 2-я колонна под началом генерал-майора Ласси должна была штурмовать укрепления Старой крепости севернее Бросских ворот. Солдаты несли с собой 8 штурмовых лестниц. В её составе было 4 батальона Екатеринославского егерского корпуса (один в резерве) и 128 стрелков. Кроме егерей, в резерве был батальон белорусских егерей. 3-я штурмовая колонна генерал-майора Фёдора Мекноба имела задачу взять Хотинские ворота и несла 8 штурмовых лестниц. В её состав входили 3 батальона лифляндских егерей, 2 батальона Троицкого мушкетёрского полка (в резерве). Кроме резервов колонн, был общий резерв: Северский карабинерный, Воронежский гусарский и Донской казачий полковника Сычёва. Кавалерия должна была развить наступление при прорыве обороны противника, после взятия Бросских и Хотинских ворот. В крайнем случае, кавалеристов могли направить на помощь штурмующим колоннам на первом этапе атаки, в пешем строю.
Северо-восточный фас крепости атаковал левофланговый 12-тыс. отряд (3 тыс. регулярной пехоты, 8 тыс. донских казаков и 1 тыс. арнаутов) под руководством генерал-поручика Александра Николаевича Самойлова. 4-я штурмовая колонна бригадира Василия Орлова наносила удар в районе Бендерских ворот. В неё входило 2 тыс. казаков, 500 было в резерве. 5-я колонна бригадира Матвея Платова имела задачу атаковать противника в широкой лощине между Старой и Новой крепостями. Колонна состояла из 5 тыс. донских казаков и 2 мушкетёрских батальонов Полоцкого полка (резерв). Общее руководство 4-й и 5-й колоннами осуществлял генерал-майор Илья Безбородко. 6-я колонна под командованием Михаила Кутузова наносила удар по Новой крепости в районе Килийских ворот. В ударную колонну входили 3 батальона Бугского егерского корпуса и 120 стрелков из этого же корпуса. Кутузов имел сильный резерв: 2 батальона Херсонского гренадёрского полка и 1 тыс. казаков. Стрелки в каждой колонне имели задачу вести белый огонь по гребню вала и бойницам бастионов, не позволяя противнику вести прицельный пушечно-ружейный огонь по штурмующим колоннам. Резерв колонны следовал непосредственно за ней в каре и при необходимости сразу вступал в бой.
Южный, береговой фас крепости атаковал 9-тыс. отряд (5 тыс. регулярной пехоты и 4 тыс. казаков) генерал-майора Рибаса. С острова Чатал десантировались три колонны. 1-й колонной командовал генерал-майор Николай Арсеньев. Колонна наносила удар по лощине, которая разделяла весь город на Старую и Новую крепости (как и колонна Платова, но с другой стороны), оказывая помощь 5-й колонне. В ударную колонну входили Приморский Николаевский гренадёрский полк, батальон Лифляндского егерского корпуса и 2 тыс. черноморских казаков. В авангарде шли три казачьи сотни во главе с полковником А. Головатым. 2-я колонна бригадира З. Чепига наносила удар по центру вражеской позиции. В неё входили Алексопольский пехотный полк, 200 гренадёр Днепровского Приморского полка и 1 тыс. казаков. 3-я колонна секунд-майора лейб-гвардии Преображенского полка И. Маркова имела задачу поддержать 1-ю колонну, которая штурмовала Табию. В неё входило 800 гренадёр Днепровского полка, батальон бугских и 2 батальона белорусских егерей, 1 тыс. казаков.
Флотилия поддерживала своим огнём 1-ю и 3-ю десантные колонны с Чатала. Корабли были построены в две боевые линии. В первой было 145 малых судов (в основном казачьих лодок) с десантом на борту. Во второй более 50 более крупных судов, она должна была осуществить основную огневую поддержку. Согласно плану Суворова, на участках, которые штурмовали колонны Львова, Кутузова, Арсеньева и Маркова, была сосредоточена большая часть артиллерии сухопутных войск и речной флотилии. Эти направления были решающими. Надо отметить, что действия атакующих почти не затрагивали один из самых мощных турецкий укрепрайонов – цитадель. Конница была в общем резерве, чтобы поддержать штурмующие колонны на втором этапе наступления, когда будут захвачены ворота и можно будет ворваться в город.
Суворов предусмотрел тот случай, что на первом этапе одна из колонн могла первой прорваться за внешние укрепления и продолжая наступление, ворваться в кварталы города. В этом случае турецкое командование получало шанс сосредоточить резервы, окружить и уничтожить прорвавшиеся русские войска. Поэтому Суворов запретил самовольно входить внутрь крепости, до приказа командования. В то же время командиры колонн имели большую самостоятельность в речениях, в частности, они имели право направить резерв на помощь соседям. Наблюдательный пункт Суворова располагался на небольшом кургане примерно за 3-й колонной Мекноба.
Продолжение следует…
По белу свету погуливал…
Я видел диво, диво дивное,
Диво дивное, диво чудное:
Как наш батюшка Суворов-граф
С малой силой соколов своих
Разбивал полки тьмучисленные,
Полонил пашей и визирей,
Брал Измаил, крепость сильную,
Крепость сильную, заветную.
Много пало там солдатушек
За Святую Русь-отечество
И за веру христианскую.
(Солдатская песня).
Кампания 1790 года (русско-турецкая война 1787—1791 гг.) ознаменовалась новой блестящей победой русской армии – осадой, штурмом и взятием турецкой твердыни на Дунае – крепости Измаил. Османский султан Селим III и его военачальники связывали с этой мощной крепостью большие надежды, не без оснований считая, что Измаил остановит наступление русской армии и изменит неблагоприятный для Стамбула ход войны. Захват Измаила давал русской армии возможность прорваться на Балканы, в Болгарию. Появлялась возможность реализовать самые смелые планы Петербурга – освободить от турков Константинополь-Царьград (существовала идея восстановления Византийской империи, во главе её должен был стать один из членов династии Романовых).
Измаил был не просто большой крепостью, которая стояла на левом (северном) берегу Килийского рукава Дуная. Это была «армейская крепость» - крепостью сбора армии, т. е. она могла вместить в себя целую армию. С 1774 года крепость была модернизирована под руководством опытных французских и немецких фортификаторов. В результате Измаил стал первоклассной европейской крепостью, которая считалась неприступной (при наличие соответствующих запасов и достаточного гарнизона). Турецкая твердыня напоминала треугольник, примкнувший южной стороной к реке. Вершина «треугольника» лежала на севере, а западная и северо-восточная стены почти под прямым углом упирались в Дунай. Измаил был расположен на склонах прибрежных высот. Широкая лощина делила город на две части: Старый город – западная, большая часть городских кварталов, Новая крепость – восточная часть. Общее протяжение стен по внешнему обводу составляло около 6,5 км: западный фас – около 1,5 км, северо-восточный – более 2,5 км, южный 2 км. За рвом, шириной в 12 метров, глубиною от 6 — 10 метров и заполненным на 2 метра водой, располагался земляной вал с семью бастионами защищавшими город с суши. Перед рвом были устроены «волчьи ямы» и другие ловушки. Бастионы также были земляными, только два успели облицевать камнем. Высота вала составляла 6-8 метров, он отличался значительной крутизной. Высота же бастионов достигала 20-24 метров. С севера Измаил был дополнительно защищён цитаделью, здесь на вершине треугольника располагался Бендерский бастион, облицованный камнем. С запада от цитадели располагалось озеро Броско, болотистая местность доходила до самого рва. Крепость имела несколько хорошо укреплённых ворот: Бросские (Царьградские) и Хотинские с запада, Килийские – с востока, Бендерские - с запада. Подступы и дороги к ним хорошо простреливались артиллерией.
Со стороны Дуная бастионов не было. Первоначально турецкое командование полагалось на мощь своей речной флотилии и крутизну берега. Однако после того, как 20 ноября русские почти полностью уничтожили турецкую Дунайскую флотилию, турки стали срочно укреплять приречную сторону Измаила, ставшую уязвимой. Турки поставили на южном фасе оборонительной линии десять артиллерийских батарей с орудиями больших калибров, которые могли простреливать реку и даже позиции противника на другом берегу. Одновременно тут же были оборудованы позиции и для пехоты.
Наряду с цитаделью был дополнительно укреплён юго-западный угол крепостного обвода. Здесь примерно в 100 метрах от реки вал завершался каменной башней Табией (её ещё называют бастионом или редутом) с трехъярусной пушечной обороной. Промежуток между башней и водой был прикрыт рвом и палисадом. Орудия с Табии фланкировали этот участок. Также надо отметить, что в самом городе имелось много крепких каменных построек – мечетей, торговых построек, частных домов, некоторые из них были заранее подготовлены для обороны, на случай уличных боев.
Оборона крепости усиливалась и природными препятствиями. Дунай прикрывал город с юга, озёра Кучурлуй и Алапух с запада, и озеро Катабух – с востока. Эти природные объекты ограничивали манёвр русских войск, сужали наступательные возможности. Да и местность перед Измаилом была в значительной мере заболочена, весной и осенью этот факт усугубляли постоянные дожди.
Гарнизон крепости составлял 35 тыс. солдат, из них почти половина была янычарами (17 тыс.), отборная часть султанской пехоты. Остальные части гарнизона – это сипахи (турецкая кавалерия), крымские татары, орудийная прислуга и городское ополчение. Кроме того, гарнизон пополнили солдаты разгромленных гарнизонов крепостей Килии, Тульчи и Исакчи, и экипажи уничтоженной Дунайской флотилии. Гарнизоном командовал один из самых опытных турецких полководцев сераскер Айдозлы-Мухаммад-паша (Айдос Мехмед-паша). Одним из главных командиров был брат крымского хана Каплан Гирей. На вооружении крепости было 265 орудий. Из них 85 пушек и 15 мортир были расположены в приречных батареях. Султан отдал приказ о смертной казни тем, кто сдастся в плен, что усилило упорство гарнизона. Среди воинов было много фанатично настроенных людей, готовых драться с «неверными» до последней капли крови.
Измаил был хорошо подготовлен к осаде, имея огромные запасы провианта и боеприпасов. Подвоз припасов по реке был остановлен только с началом блокады крепости. Кроме того, в крепости оказались многие тысячи коней турецкой и крымской конницы, которых можно было забить на мясо. С окрестных селений согнали большое количество скота.
Осада крепости
Осада крепости Измаил началась в ноябре 1790 года. После овладения крепостями Килия, Тульча и Исакча, главнокомандующий русской армией князь Г. А. Потемкин-Таврический отдал приказ войскам генералов И. В. Гудовича, П. С. Потемкина и флотилии генерала де Рибаса захватить Измаил.
Первыми к самой крепости подошли корабли речной флотилии генерал-майора Иосифа Михайловича де Рибаса. Он решил первым делом захватить остров Чатал, который располагался напротив крепости, чтобы оборудовать на нём артиллерийские батареи. Турки попытались обхитрить русское командование, чтобы выманить русские корабли под огонь крепостных батарей. Часть турецко-татарской конницы двинулась по берегу реки Рапида (Репид), а к её устью подошли 5 турецких парусников-лансонов. Однако уловка не удалась, на левый берег Дуная был высажен десант из 200 гренадёр и 300 черноморских казаков с двумя орудиями. Они вынудили противника отступить. Против турецких судов был послан отряд кораблей под началом подполковника де Рибаса-младшего. В ходе боя один турецкий корабль был уничтожен, другие отступили под защиту артиллерии крепости.
На Чатал были высажен десантный отряд под началом генерал-майора Николая Арсеньева. Началось устройство батарей. Одновременно флотилия перекрыла Дунай и начала обстрел крепости, завязалась артиллерийская дуэль. К утру 20 ноября на Чатале было возведено три позиции. Они начали обстрел внутренней части города и вражеских кораблей. Рибас попытался уничтожить вражеские суда с помощью брандеров, но сильный заградительный огонь турецких батарей помешал реализовать эту идею. Однако часть турецких экипажей в панике сбежала с судов. Стремление русских уничтожить вражеские суда было настолько сильным, что отряд капитана 1-го ранга Ф. Ахматова отважно выдвинулся к Табии, под прикрытием орудий которой было много турецких судов, включая 18-пушечный корабль. Начался бой, к Ахматову присоединились баркасы и малые суда под началом лейтенантов Поскочина и Кузнецова. В результате боя большой вражеский корабль и 7 лансонов были сожжены.
Одновременно шёл бой ниже Измаила. Там 12 русских лансонов и черноморские казачьи дубы (мореходные лодки) под сильным вражеским огнём приблизились к крепости и уничтожили 4 лансона и 17 транспортников. Этот успех воодушевил русских воинов, с судов на берег в город высадили десант. Десантники решительным ударом захватили Табию. Турки спохватились и пошли в контратаку, но русские воины отбили огнём и штыками две атаки. Рибас понимая, что его сил недостаточно для захвата города, отвел передовой отряд. Турецкое командование, решило ответить и высадило на Чатале свой десант. Но многочисленный турецкий десант был сброшен в воду, при этом было уничтожено много вражеских судов. В результате сражения 20 ноября турки понесли большие потери в людях, было сожжено или потоплено: один большой трёхмачтовый парусник, 12 лансонов, 32 транспортника и более 40 гребных паромов. Турецкая речная флотилия как боевая единица перестала существовать. Русская флотилия потеряла три лансона.
После этого боя активных боевых действий не было. На острове Чатал к 29 ноября возвели 8-ю батарею. Русская артиллерия время от времени (боеприпасов было мало) обстреливала крепость и остатки вражеской флотилии. К концу ноября русские войска встали осадным лагерем под стенами Измаила, в четырёх верстах от города. Активных действий они не предпринимали, если не считать стычек дозоров. Причин бездействия русской армии было несколько. Полки не были подготовлены к осаде мощной вражеской крепости, они не имели тяжёлой осадной артиллерии, а у полевых пушек был всего один боекомплект. Почти половину осадных войск составляли казаки, в большинстве своём потерявшие лошадей и вооружённые в основном только укороченным вариантом пики. Погода была холодной, топлива, кроме камыша не было. Провиант приходилось везти издалека. Начались болезни, вызвавшие в этих условиях большую смертность. Кроме того, отсутствовало единое командование. Потёмкин не назначил главнокомандующего осадой Измаила. Ни генерал-поручик Павел Потёмкин (двоюродный брат светлейшего князя), ни генерал-аншеф Иван Гудович, ни генерал-майор Михаил Кутузов не зависели в служебном положении друг от друга, как и командир флотилии де Рибас. Командующие не только не зависели друг от друга, но и не хотели помогать соседям.
"Дунайский герой" Иосиф Михайлович де Рибас.
Александр Суворов
В конце концов, военный совет решил снять осаду и отойти на зимние квартиры. Первые полки начали покидать лагерь. Встревоженный Потёмкин, понял, что пора предпринимать решительные меры. Стало ясно, что «грандиозный подвиг овладения Измаилом» по плечу только одному-единственному человеку. Потёмкин хорошо знал Суворова и был уверен, что тот сделает всё возможное и невозможное для победы. Главнокомандующий ордером № 1336 от 25 ноября 1790 года подписанным в Бендерах, назначил генерал-аншефа графа Суворова-Рымникского командующим всеми войсками под Измаилом. Он получил право на месте определить необходимость штурма или отступления. Одновременно под предлогом иметь на Кубани способного полководца Потёмкин отозвал генерала Гудовича, который председательствовал на военном совете, который принял решение об отступлении. Надо отметить, что направление Гудовича на кавказское направление, было весьма верным. Именно Гудович летом 1791 года взял «кавказский Измаил» - мощную крепость Анапа.
В армии назначение Александра Васильевича Суворова встретили с большой радостью. С ним связывали скорую и быструю победу. 30 ноября сдав армейский корпус в Галаце, Суворов выехал в сторону Измаила. Перед этим он приказал своему любимому Фанагорийскому гренадёрскому полку под командованием полковника Василия Золотухина направиться к турецкой крепости. По пути полководец встретил уже отходившие части осадной армии и приказал немедленно вернуться обратно. Ранним утром 2 декабря Суворов прибыл в осадный лагерь, там он застал 20 тыс. войска, в основном донских казаков. Потёмкин старался оказать посильное содействие Суворову: к Измаилу были возвращены ранее ушедшие на зимние квартиры полки, из корпуса в Галаце передали всю конницу и часть пехоты. Её перевозили по реке.
В. И. Суриков. Портрет полководца А.В.Суворова. 1907.
Полководец со свойственной ему стремительностью провёл смотр войска и рекогносцировку вражеских укреплений. Перед Александром стал сложный выбор: осаждать крепость не было материальных средств (осадной артиллерии, боеприпасов в нужном количестве для полевых пушек, сложности с провиантом, топливом), мешали погодные условия, надо было немедленно идти на штурм или уходить. Суворов решил провести подготовку к штурму в течение 5 дней. За это время должны были подойти подкреплений из Галацкого отряда, Фанагорийский гренадёрский полк, подвезти боеприпасы для полевой артиллерии. Началась подготовка к штурму. Всё делалось в быстром темпе, т. к. времени не было, любая задержка играла на руку противнику. Готовились фашины для засыпания рва, штурмовые лестницы, шанцевый инструмент. Командиры проводили разведку укреплений противника. Оборудовались огневые позиции для полевой артиллерии, которая должна подавить вражеские батареи, непосредственно перед штурмом. Солдат готовили в специально выстроенном учебном городке (возведено вне видимости с вражеских стен), там были скопированы участок рва и вала турецкой крепости, поставлены чучела янычар. Рота за ротой, сотня за сотней учились преодолевать укрепления, отрабатывали приёмы штыкового боя. Суворов проводил психологическую подготовку войск, настраивая их на решительный бой. Каждый день он объезжал войска, беседовал с солдатами, офицерами, казаками, артиллеристами. Значительную часть работ приходилось проводить по ночам, чтобы не тревожить турецких солдат, не подвергаться артиллерийскому обстрелу. Большое внимание уделяли подготовке сапёров (пионеров), от них очень многое зависело, т. к. они шли впереди штурмовых колонн. Возвели ещё две батареи, более мощные, чем ранние. Одну батарею возвели напротив Бросских ворот, другую – Килийских.
Вскоре подготовка была завершена, подошли подкрепления, силы Суворова возросли до 31 тыс. бойцов (28,5 тыс. пехоты и 2,5 тыс. конницы). Всего у Суворова было 33 батальона регулярной пехоты (14,5 тыс. солдат), 8 тыс. спешенных донских казаков, 4 тыс. черноморских казаков, 2 тыс. арнаутов (молдаван и валахов), 11 кавалерийских эскадронов и 4 донских казачьих полка. Слабостью пехоты было наличие значительного количества спешенных казаков, вооружённых в основном укороченными пиками и саблями, не имеющими ружей со штыками. Таким образом, штурмующие войска численно уступали осаждённым. Артиллерия осадного корпуса была с виду мощной: до 560 пушек только в речной флотилии. Но не было мощной осадной артиллерии, способной пробить бреши в валах и бастионах. Большая часть корабельной артиллерии была малого калибра, годная только для ближнего боя. К тому же ограниченность в боеприпасах не давала возможности провести должную подготовку к штурму. В полевой и полковой артиллерии у Суворова было примерно втрое меньше пушек, чем у турок. Он её сконцентрировал против восточной и западной сторон крепости, неподалеку от берега Дуная (колонны Ласси, Львова и Кутузова), здесь было по 20 орудий. Остальные пушки были установлены на острове против южной стороны крепости; другие части осадного войска получили довольно небольшое количество артиллерии. В результате большая часть полевой и вся корабельная артиллерия были сконцентрированы против южной части крепости. Таким образом, Александр Суворов осуществил концентрацию артиллерии на направлении главного удара, ещё до Наполеона, которого западные исследователи считают первооткрывателем в этой области.
7 декабря командующий послал в крепость парламентера с двумя письмами: от Суворова и Потёмкина, оба послания в ультимативной форме предлагали Мухаммед-паше капитулировать, чтобы предотвратить «кровопролитие и жестокость». Турецким военачальникам давали возможность сохранить лицо, солдаты могли покинуть крепость с личным оружием, а горожане с имуществом. Срок на размышление давался одни сутки. Суворов был лаконичен: «24 часа на размышление для здачи и воля, первые мои выстрелы уже неволя, штурм – смерть». Вечером сераскир дал пространный ответ, попросив перемирие в 10 дней, чтобы попросить у великого визиря разрешение на капитуляцию. Турецкий командующий хитрил, тянул время, надеясь получить помощь от султанской армии с дунайского правобережья. Суворов дал ещё время на раздумье – до утра. Когда 9 декабря от сераскира прибыл парламентёр для дальнейших переговоров, Суворов передал, что уже поздно и все в Измаиле обречены на смерть.
Суворов собрал последний военный совет и обратился к соратникам с краткой, но ёмкой речью: «Два раза русские подступали к Измаилу и два раза отступали они. Теперь, в третий раз, остаётся нам только взять город либо умереть. Правда, что затруднения велики: гарнизон – целая армия, но ничего не устоит против русского оружия. Мы сильны и уверены в себе. Я решился овладеть этою крепостию или погибнуть под её стенами». Оглядев собравшихся, полководец предложил высказаться, полагаясь на «Бога и совесть». Решение было единым: «Штурм!» Его огласил Матвей Платов.
План штурма
Штурм был назначен на ночь с 10 на 11 декабря (21-22 декабря). Предварительные мероприятия были начаты вечером 8 декабря. Руководил артиллерией генерал-майор Пётр Ртищев. Против приречных фасов крепости непосредственно перед самим штурмом возвели 4 батареи, над их сооружением трудилась тысяча человек, работавших в две смены. На рассвете 9 декабря все осадные батареи и корабли Дунайской флотилии начали бомбардировку крепости. Последний артобстрел крепости намечалось провести в полночь накануне атаки, его должны были вести до 6 часов утра, а затем стрелять холостыми, чтобы не поражать свои войска и пугать вражеские. Особую задачу получили 8 бомбардирских кораблей, они были должны с началом наступления подойти к крепости как можно ближе и обстреливать несколько важных турецких укреплений. Остальные суда флотилии при начале штурма получили задачу встать в две линии примерно в 20 саженях от берега и вести огонь прямой наводкой, очищая берег от турок. Флотилия несла 2-тыс. десантный отряд, который был резервом. На случай вражеской вылазки, удвоили часовые посты и выделили дополнительные казачьи конные пикеты. Каждую батарею днём и ночью защищал пехотный батальон и кавалерийские резервы.
Суворов запланировал одновременный приступ по всем трём фасам крепости, в том числе и удар через реку. Атаку должны были вести 9 штурмовых колонн, по три на каждый фас Измаила. Наступление делилось на два этапа: первый – захват внешнего обвода укреплений, второй – уничтожение внутренних опорных пунктов противника, ликвидация гарнизона в уличных боях или его пленение. Каждая группа войск и колонна имели свою задачу.
Западный фас атаковал 7,5 тыс. отряд (6, 5 тыс. пехоты и 1 тыс. арнаутов) генерал-поручика Павла Потёмкина. 1-я штурмовая колонна генерал-майора Сергея Львова имела задачу наступать по левому берегу Дуная на самое мощное в огневом отношении укрепление Измаила – башню Табия. Им надо было преодолеть устье Броска, проломить проход в палисаде и ворваться в город. В состав ударной колонны входили: батальон белорусских егерей, 4 батальона Фанагорийского гренадёрского полка (два батальона в резерве), рота мушкетеров-апшеронцев. Для взлома палисада колонне придали 50 «рабочих» с топорами, ломами и другим инструментом. 2-я колонна под началом генерал-майора Ласси должна была штурмовать укрепления Старой крепости севернее Бросских ворот. Солдаты несли с собой 8 штурмовых лестниц. В её составе было 4 батальона Екатеринославского егерского корпуса (один в резерве) и 128 стрелков. Кроме егерей, в резерве был батальон белорусских егерей. 3-я штурмовая колонна генерал-майора Фёдора Мекноба имела задачу взять Хотинские ворота и несла 8 штурмовых лестниц. В её состав входили 3 батальона лифляндских егерей, 2 батальона Троицкого мушкетёрского полка (в резерве). Кроме резервов колонн, был общий резерв: Северский карабинерный, Воронежский гусарский и Донской казачий полковника Сычёва. Кавалерия должна была развить наступление при прорыве обороны противника, после взятия Бросских и Хотинских ворот. В крайнем случае, кавалеристов могли направить на помощь штурмующим колоннам на первом этапе атаки, в пешем строю.
Северо-восточный фас крепости атаковал левофланговый 12-тыс. отряд (3 тыс. регулярной пехоты, 8 тыс. донских казаков и 1 тыс. арнаутов) под руководством генерал-поручика Александра Николаевича Самойлова. 4-я штурмовая колонна бригадира Василия Орлова наносила удар в районе Бендерских ворот. В неё входило 2 тыс. казаков, 500 было в резерве. 5-я колонна бригадира Матвея Платова имела задачу атаковать противника в широкой лощине между Старой и Новой крепостями. Колонна состояла из 5 тыс. донских казаков и 2 мушкетёрских батальонов Полоцкого полка (резерв). Общее руководство 4-й и 5-й колоннами осуществлял генерал-майор Илья Безбородко. 6-я колонна под командованием Михаила Кутузова наносила удар по Новой крепости в районе Килийских ворот. В ударную колонну входили 3 батальона Бугского егерского корпуса и 120 стрелков из этого же корпуса. Кутузов имел сильный резерв: 2 батальона Херсонского гренадёрского полка и 1 тыс. казаков. Стрелки в каждой колонне имели задачу вести белый огонь по гребню вала и бойницам бастионов, не позволяя противнику вести прицельный пушечно-ружейный огонь по штурмующим колоннам. Резерв колонны следовал непосредственно за ней в каре и при необходимости сразу вступал в бой.
Южный, береговой фас крепости атаковал 9-тыс. отряд (5 тыс. регулярной пехоты и 4 тыс. казаков) генерал-майора Рибаса. С острова Чатал десантировались три колонны. 1-й колонной командовал генерал-майор Николай Арсеньев. Колонна наносила удар по лощине, которая разделяла весь город на Старую и Новую крепости (как и колонна Платова, но с другой стороны), оказывая помощь 5-й колонне. В ударную колонну входили Приморский Николаевский гренадёрский полк, батальон Лифляндского егерского корпуса и 2 тыс. черноморских казаков. В авангарде шли три казачьи сотни во главе с полковником А. Головатым. 2-я колонна бригадира З. Чепига наносила удар по центру вражеской позиции. В неё входили Алексопольский пехотный полк, 200 гренадёр Днепровского Приморского полка и 1 тыс. казаков. 3-я колонна секунд-майора лейб-гвардии Преображенского полка И. Маркова имела задачу поддержать 1-ю колонну, которая штурмовала Табию. В неё входило 800 гренадёр Днепровского полка, батальон бугских и 2 батальона белорусских егерей, 1 тыс. казаков.
Флотилия поддерживала своим огнём 1-ю и 3-ю десантные колонны с Чатала. Корабли были построены в две боевые линии. В первой было 145 малых судов (в основном казачьих лодок) с десантом на борту. Во второй более 50 более крупных судов, она должна была осуществить основную огневую поддержку. Согласно плану Суворова, на участках, которые штурмовали колонны Львова, Кутузова, Арсеньева и Маркова, была сосредоточена большая часть артиллерии сухопутных войск и речной флотилии. Эти направления были решающими. Надо отметить, что действия атакующих почти не затрагивали один из самых мощных турецкий укрепрайонов – цитадель. Конница была в общем резерве, чтобы поддержать штурмующие колонны на втором этапе наступления, когда будут захвачены ворота и можно будет ворваться в город.
Суворов предусмотрел тот случай, что на первом этапе одна из колонн могла первой прорваться за внешние укрепления и продолжая наступление, ворваться в кварталы города. В этом случае турецкое командование получало шанс сосредоточить резервы, окружить и уничтожить прорвавшиеся русские войска. Поэтому Суворов запретил самовольно входить внутрь крепости, до приказа командования. В то же время командиры колонн имели большую самостоятельность в речениях, в частности, они имели право направить резерв на помощь соседям. Наблюдательный пункт Суворова располагался на небольшом кургане примерно за 3-й колонной Мекноба.
Продолжение следует…
Информация