Почему к тезисам Э. Блинкена в университете Джонса Хопкинса следует отнестись со всей серьезностью
19 сентября стартует «неделя высокого уровня» Генеральной Ассамблеи ООН, где на площадках и в кулуарах будут отшлифовываться те идеи и договоренности, которые были достигнуты на региональных и межрегиональных переговорных площадках. Высокий уровень подразумевает представительство первых лиц государств.
Резолюции ГА ООН носят рекомендательный характер, однако голосование по ним обычно отражает позиции международных коалиций, а также показывает изменения в их составе. Т. е. это мероприятие отчасти позволяет увидеть геополитическую карту по результатам прошедшего политического года. Это событие не стоит ни недооценивать, ни переоценивать – оно своеобразный маркер текущего состояния «игры престолов».
Мы за прошедший год увидели довольно значительные изменения не только в позициях сторон, но и в методах работы. Причем, как это ни покажется на первый взгляд странным, тема Украины здесь не является основной. Она – нить, которой сшивают повестку разных международных площадок в одно целое, но является не целью, а высокозатратным инструментом.
С точки зрения оценки главного геополитического противника России – США, мы в этом году наблюдали три наиболее важных шага.
Первый шаг – выступление 4 мая Дж. Салливана на симпозиуме WINEP, где им была представлена модель взаимодействия с Индией и арабским миром. Как мы могли проследить в ряде весенних и летних материалов на ВО, США претворяют ее жизнь с завидной настойчивостью и определенными результатами в отношении Израиля, Ливана, Сирии, Пакистана. Ближайшие же актуальные точки осени – Ирак, Иран и Закавказье.
Наиболее же медийно раскрученным у нас событием стал меморандум о создании единой торгово-транспортной системы Индии и аравийских стран. Но это вершина пирамиды, в основании которой лежит много других процессов.
Второй шаг – это подписание 9 июня Атлантической декларации и Плана действий для экономического партнерства США и Великобритании в ХХI веке (ADAT) между США и Великобританией. В ней не только очередной раз конкретизируются Китай и Россия как стратегическая угроза. Главное, что эта декларация возвращает Лондон и Вашингтон к отношениям периода Атлантической хартии времен Второй мировой войны.
Это означает, что борьба между Великобританией и США в плане построения особых схем в международной политике ушла на второй план, и они теперь договорились идти согласованно. Собственно, это даже видно по региональным узлам – ЕС, Турция и Закавказье – вошли в зону ответственности Лондона, а Ближний Восток, Индия, ЮВА, Украина и Центральная Азия – США.
Третьим важным шагом стала презентация 13 сентября Госсекретарем США Э. Блинкеном на конференции в Школе перспективных международных исследований университета Джонса Хопкинса принципов и методов построения отношений в рамках будущих международных проектов. С определенной точки зрения этот третий шаг даже в чем-то важнее первых двух, поскольку дает возможность понять сам комплекс идей, которые США закладывают в свою модель международных отношений.
Дипломатия с изменяемой геометрией
Это выступление и его тезисы необходимо разбирать очень подробно. Хотя бы потому, что уже речь Э. Блинкена начали связывать с «уступками по Украине», «фиаско саммита G-20», «признанием факта многополярного мира» и прочее и прочее.
На первый взгляд, это выступление действительно является своеобразной антитезой к другой речи американского Госсекретаря «Стратегический провал России и безопасное будущее Украины», которую он произнес 2 июня в Хельсинки. Она во многом перекликалась с нашумевшими в свое время заявлениями Б. Обамы, про «разорванную в клочья» экономику, и на ее бравурном фоне тезисы в университете Хопкинса кажутся чуть ли не сдачей позиций.
Но проблема в том, что это совсем разные речи, для различной аудитории и по разнообразным поводам. Если в июне Э. Блинкен констатировал, что какие-то соглашения вокруг Украины будут априори строиться вокруг сохранения ее государственности и текущей формы восприятия Киевом «национальной идентичности», то сентябрьские идеи относятся к принципам построения новой модели международной политики в целом.
Понятно, что «перемога» – это самая лакомая часть для информационной сферы, тем более что на Украине выступление Э. Блинкена вызвало, мягко говоря, неоднозначную реакцию. Но в том-то и дело, что в этом случае есть опасность упустить важные концептуальные детали, и в итоге через некоторое время может оказаться, что провалы стратегического противника были не столь уж провальными, уступки – тактическими поворотами или хуже – ловушками и т. д.
На первый взгляд, Э. Блинкен действительно констатирует непривычные для американского дискурса тезисы. Начало положено в традиционном для США стиле («Сила и цель американской дипломатии в новую эпоху»), а вот дальше, кажется, идут от Вашингтона сплошные «зрады».
«Но то, что мы переживаем сейчас, – это нечто большее, чем проверка порядка, установившегося после окончания холодной войны. Это конец».
«Одна эпоха заканчивается, начинается новая, и решения, которые мы принимаем сейчас, будут определять будущее на десятилетия вперед».
«Технологии и глобализация, которые опустошили и вытеснили целые отрасли промышленности, и политика, которая не смогла сделать достаточно, чтобы помочь работникам и сообществам, которые остались позади».
«Смирение, потому что мы сталкиваемся с вызовами, с которыми ни одна страна не может справиться в одиночку. Потому что мы знаем, что нам придется заслужить доверие ряда стран и граждан, которым старый порядок не смог выполнить многие из своих обещаний. Потому что мы признаем, что лидерство начинается с выслушивания и понимания общих проблем с точки зрения других, чтобы мы могли найти точки соприкосновения».
Многие отметили и пассаж о необходимости жить в «мире, где каждая нация может выбирать свой собственный путь и своих партнеров».
«Конец», «смирение», «не справится в одиночку», «собственный путь», «заслужить доверие», звучит даже не очень привычно. Попасть в ловушку этих нарративов, особенно вне общего контекста выступления, очень просто.
Например. Казалось бы, Э. Блинкен говорит чуть ли не о крахе идеи глобализации, которая опустошила государства, однако зададимся вопросом, о каком конкретно проекте глобализации он говорит? О том, который с приходом Б. Обамы продвигают США, или о том, что долгое время строили в рамках Давоса, пусть не без участия Вашингтона? Это точно одни и те же идеи и, что не менее важно, участники и институты?
Идеи кабинета Б. Обамы запомнились по таким проектам, как Трансатлантическое (ТАП) и Транстихоокеанское (ТТП) партнерства. Их не довели до рабочего состояния, поскольку Д. Трамп их изрядно потрепал, у него и М. Помпео на это хватало полномочий. Сейчас эти соглашения в подвешенном состоянии, но это не означает, что США отказались от них.
Их особенность заключалась в создании между США и участниками особых торговых отношений, которые бы при необходимости выводились из-под норм ВТО. Это кажется довольно странным для идей глобализации, если не учитывать, что концепций глобализации две.
В данном случае мы имеем дело с так называемым подходом «дипломатии с изменяемой геометрией». И именно на нем в своей речи решил заострить внимание Э. Блинкен.
Этот странный термин был введен в оборот еще при обсуждении принципов расширения ЕС, который был вынужден каким-то образом лавировать, чтобы включать в свой состав страны, которые не соответствовали в реальности необходимым критериям.
В определенных случаях этот метод позволял формировать отдельные, особые интеграционные формы и статусы, причем сразу для нескольких участников интеграционного процесса. В принципе, сам по себе факт наличия США в ВТО – это уже своего рода элемент дипломатии с изменяемой геометрией, причем самый показательный. Другое дело, что в рамках Евросоюза и его торговых партнерств этот метод отрабатывался, а вот для США он не был в приоритете с конца 90-х.
Акценты Э. Блинкена на этом подходе надо наложить на географию, которая фигурирует в его тезисах. Отличие от прошлых лет заключается в том, что там практически не фигурирует Африка (искл. – проект трансафриканской железной дороги), Центральная и Латинская Америка. Все проекты, коридоры, инфраструктура, военно-техническое сотрудничество переместились на Евразийский континент.
США намерены бороться за полное освоение Евразии
Это очень важный момент, поскольку у нас довольно широко представлено в экспертизе мнение, что США будут вынуждены «уйти из Европы и с Ближнего Востока», чтобы целиком сосредоточить ограниченные ресурсы на Юго-Восточной Азии. Программная речь Э. Блинкена свидетельствует ровно об обратном: США намерены бороться за полное освоение именно Евразии в целом. Для этого предлагается перейти к системе индивидуальных союзов и ситуативных объединений стран, которые соединяют под конкретные задачи, не придираясь к особенностям экономической модели или ценностным установкам.
При этом Индия и аравийский Ближний Восток соединяют инфраструктуру в общий производственный блок, а как раз Юго-Восточная Азия будет представлять собой систему из различных ситуативных союзов, в том числе и в военно-технической сфере. Ю. Корея и Япония рассматриваются не как получатели инвестиций, а соинвесторы – им предлагается дословно «согласовывать наши глобальные инвестиции в инфраструктуру».
Соинвесторами они изначально предполагались в концепции PGII, которая, с одной стороны, отстыковывает торговые и производственные площадки ЮВА от Китая и пристыковывает их к Индии и США. Это новая итерация идеи Транстихоокеанского партнерства, только уже без Китая, с заменой его на Индию.
Собственно, тут мы видим отдачу приоритета в сторону индивидуальной дипломатии, индивидуальных настроек торговых объединений под конкретную региональную экономику. Не зря довольно большая часть речи Э. Блинкена была посвящена успеху переговоров с Саудовской Аравией, где это дало успех. Он откровенно спешит, но сдвиги в позиции Эр-Рияда действительно существенные. Об этом будет отдельный материал, сейчас же важно понимать общую модель.
Мы видим, как и в случае т. н. авраамовых соглашений, более глубокую и практичную переработку идей ТАП и ТТП с приоритетом на индивидуальную дипломатию и массу перекрестных ситуативных международных форматов. Модель стала сложнее по исполнению и администрированию, но гораздо практичнее. Но такая позиция, по сути, означает закат таких монструозных объединений, как МВФ или ВТО. И дело даже не в ликвидации этих макрорегуляторов – об этом речи нет. Это означает потенциально их новую сборку и апгрейд.
И вполне логично, что именно на полях ГА ООН Вашингтон планирует провести саммит США – Центральная Азия (С5+1), который впервые пройдет не в формате министерских встреч, а первых лиц. Собственно, это объединение, которое оформилось за предыдущий год и с которым Китай подписал грандиозную по масштабу Сианьскую декларацию, США попробуют у Китая если не увести из рук, то как минимум пошатнуть там его позиции.
По сути дела, Штаты, не обнуляя Вашингтонский консенсус, тем самим обнуляют Давос, но по большому счету в этом и заключались идеи второго проекта глобализации – пересборка институтов с созданием не единой системы, а нескольких – своеобразных «матрешек разных скоростей». Тем не менее отличие есть, и оно существенно. Идеи времен Б. Обамы не предусматривали альтернативных экономических центров равного масштаба. Более того, Ближний Восток планировалось раздробить и перекроить. В данном случае его, наоборот, склеивают с Индией в одно сырьевое, индустриальное и торговое объединение.
Такая модель для США, которые традиционно работали в позиции безусловного максимального выигрыша, довольно необычна. Такие идеи долгое время использовались только в виде абстрактных деклараций. В чем-то они повторяют идеи 1970–1980-х годов, когда США резко стали дружить с Пекином, и не зря в начале речи Э. Блинкен подчеркивает преемственность линии «Збига» (Бжезинский). Другое дело, что Штаты никогда не отставляли без прямого контроля политику аравийских монархий.
Фактически это попытка перехвата той самой повестки о многополярном мире, которая идет (вернее – шла) в противовес традиционной линии США. При этом Вашингтон в лице Э. Блинкена не отказывается от постулатов исключительности нации, исторически предопределенного лидерства, вождизма и т. п. Просто теперь Вашингтон будет лидер не однополярного, а многополярного мира. Пока это только декларации, концепция, но вопрос в том, какое время понадобится на то, чтобы это дало корни, в плане экономического развития для конкретных игроков.
Таким образом, в этом году мы увидели не просто тактическое изменение внешнеполитической линии США, но имеем дело в глубокой переработкой и фактически с рядом программных документов. Этого не было со времен второго срока Б. Обамы.
Списывать это на ситуативное фиаско на «Большой двадцатке» было бы попросту нелепо (а ведь так уже пишут, и довольно часто). Такие концепты не готовятся за неделю, тем более что до этого США сделали прорывы в отношении Саудовской Аравии, Вьетнама и Филиппин.
На очереди будет борьба с Ираном за Ирак и попытки интеграции центральноазиатской пятерки. Китаю, России и Ирану надлежит крайне серьезно подойти к этому вызову, а нашим СМИ не пытаться вольно использовать по случаю части формул из речи Э. Блинкена.
Тройке Китай + Россия + Иран следует весьма основательно готовиться к тому, что США не только не уйдут, но фактически планируют, образно выражаясь, всеобъемлющий десант на Евразийский континент.
Никакие мирные инициативы в плане той же Украины не должны вводить в заблуждение. Силы и средства для такого ответа пока у Большой континентальной тройки имеются.
* Полностью с речью Э. Блинкена в университете Джонса Хопкинса можно ознакомиться по ссылке.
Информация