Румянцевская война с Турцией
Д. Ходовецкий «Сражение при Кагуле»
Итак, во время Семилетней войны молодой генерал Пётр Румянцев уже проявил себя как большой полководец.
После смерти Елизаветы Петровны он был назначен командующим Русской армией, которая совместно с прусским корпусом, выделяемым Фридрихом Великим, должна была атаковать Данию с целью возвращения оккупированных владений Петра III – Шлезвига и Дитмаршена. Обладание этими землями позволяло России контролировать Датские проливы. И только после освобождения этих провинций Петр III обещал Фридриху Великому вернуть ему Восточную Пруссию и Кенигсберг – не сразу, когда-нибудь – если вдруг исчезнут перманентно продолжающиеся «в Европе беспокойства».
Однако положение Екатерины, которая не имела и малейших прав на российский престол, было настолько шатким, что после убийства мужа она не посмела настаивать на исполнении условий договора с Фридрихом и отдала ему Восточную Пруссию без всяких условий. Русские войска почти бежали, бросая уже обустроенные склады с фуражом и провиантом, и это очень напоминает «бегство» Российской армии с территории бывшей ГДР при Ельцине.
А Петр Румянцев в это время уже не был командующим – подал в отставку, когда убедился в правдивости известий о гибели законного императора Петра III. Румянцев еще и очень не любил всемогущего фаворита Екатерины – Григория Орлова. Тот «отвечал взаимностью», и потому казалось, что военная карьера героя статьи закончена.
Однако в январе 1763 года он вдруг получил письмо от Екатерины, в котором она просила его вернуться на службу. А в 1764 году он был назначен генерал-губернатором Малороссии. На этой должности Румянцев находился до 1781 года и много сделал для полноценной интеграции этих земель в состав империи.
Накануне новой войны
Надо сказать, что Екатерину II ни в коей мере нельзя назвать великим стратегом. Многочисленные войны, которые вела наша страна в период правления этой императрицы – с Турцией, Швецией, Речью Посполитой, всегда начинались неожиданно для Петербурга и в самый неподходящий момент. И только доблесть русских солдат и полководческие таланты их командиров искупали дипломатические провалы Екатерины II и её министров. Одним из таких «спасателей» и «чистильщиков» стал герой нашей статьи.
Османская Турция была недовольна результатами последней войны 1735–1739 гг., в которой Русские армии Миниха и Ласси одержали ряд побед и сильно разорили Крым, серьезно подорвав военные возможности этого вассального султанам ханства.
Результаты для русских оказались весьма скромными – всего лишь возвращение Азова и признание за Анной Иоанновной титула императрицы, однако реваншистские настроения при дворе султана Мустафы III были очень сильны.
К тому же благоприятной казалась международная обстановка. 29 февраля 1768 года в Польше была образована антироссийская Барская конфедерация, и в марте король Станислав Понятовский вынужден был просить о помощи свою бывшую любовницу – Екатерину II.
А конфедератов поддержали Франция и Австрия. Эти государства были союзниками России в Семилетней войне, и Великий князь Петр Федорович (будущий император Петр III) тогда тщетно пытался объяснить своей тетке Елизавете, что война против Пруссии в союзе с этими странами не только не отвечает интересам России, но вредит им:
«Австрийцы нас подкупают, а французы обманывают... мы со временем будем каяться, что вошли в союз с Австрией и Францией».
Именно так все и произошло.
Французы отправили в Польшу Шарля Франсуа Дюмурье, который служить начал еще в период Семилетней войны и в одном только бою с англичанами у Клостеркампа получил 22 раны. Именно Дюмурье в 1768 году разработал план захвата Корсики, за что получил звание полковника – и потому французским подданным оказался Наполеон Бонапарт, родившийся в 1769 году. В 1770 году Дюмурье прибыл в Польшу и фактически возглавил военные силы конфедератов, но был разбит Суворовым.
Портрет Дюмурье работы Руйяра
Скажем, пожалуй, еще несколько слов об этом человеке.
В революционной Франции Дюмурье стал министром иностранных дел и способствовал объявлению войны Австрии. Возглавив армию, разбил австрийцев при Вальми, а затем после победы при Жемаппе захватил территорию современной Бельгии – его имя можно найти среди имен выдающихся французских полководцев под Триумфальной аркой в Париже.
Адъютантом Дюмурье был будущий наполеоновский маршал Этьен Жак Александр Макдональд. Однако затем Дюмурье решил направить свою армию на Париж, чтобы восстановить конституционную монархию, но поддержки в войсках не получил и в апреле 1793 года бежал в Австрию.
Помимо помощи польским конфедератам, французы еще и всячески подталкивали Порту к войне с Россией, щедро финансируя султана, подкупая визирей и оказывая огромную помощь в реорганизации и обучении войск, модернизации фортификационных сооружений и артиллерии.
Французы также оказали помощь таинственной самозванке – «княжне Таракановой», которая, по их мысли, должна была в Константинополе возглавить корпус польских и французских «добровольцев» и, отправившись на фронт, обратиться к Российской армии с призывом переходить на её сторону. Однако Лжеелизавета успела добраться только до Рагузы (Дубровника), где поселилась в доме французского консула.
Англичане же (противники России в Семилетней войне!) оказывали Российскому флоту всемерную помощь в его движению с Балтики на Средиземное море. И три британских дипломата изо всех сил (как родному) помогали Алексею Орлову в его охоте на «княжну Тараканову».
Английский посланник в Неаполе Уильям Гамильтон (муж знаменитой любовницы адмирала Нельсона) не только отказал авантюристке в деньгах, но переслал ее письмо английскому консулу в Ливорно Джону Дику – чтобы тот передал его Алексею Орлову, эскадра которого как раз базировалась в этом городе. С этой минуты самозванка, была обречена – Алексей Орлов всегда добивался цели.
Спектакль театра имени Моссовета «Царская охота», 1977 г.: Маргарита Терехова в роли княжны Таракановой и Леонид Марков в роли Алексея Орлова
Но самозванка сильно поиздержалась, и кредиторы просто не выпускали ее из Рима – чтобы она смогла отправиться на встречу с Орловым, долги «Таракановой» оплатил английский посол в этом городе Дженкинс. А приютил ЛжеЕлизавету в Ливорно уже знакомый нам консул Джон Дик. А затем британцы приняли в Плимуте корабль с пленённой соперницей Екатерины II, прекрасно зная, что она находится на его борту.
Снова встает проклятый вопрос: зачем и почему был заключен кабальный и чрезвычайно невыгодный договор с Австрией, из-за которого в Семилетней войне Россия вынуждена была воевать против желавших тогда мира с нашей страной Пруссии и Англии, да ещё на стороне столь вероломных и лицемерных «союзников»?
Вернемся к польским делам.
Конфедераты обратились за помощью и к Османской Турции, обещая отдать Волынь и Подолию.
Территории, которые поляки собирались передать Турции – Волынь (2) и Подолия (5):
Эта щедрость стала последней каплей, толкнувшей султана Мустафу III к вступлению в войну с Россией.
Румянцевская война с Османской империей
Новая (уже пятая по счёту) Русско-турецкая война, которую порой называют Румянцевской, началась в 1768 году.
Именно во время этой войны Русской эскадрой А. Орлова и Г. Спиридова в Чесменской бухте был сожжён турецкий флот – 24–26 июня (5–7 июля) 1770 года. И в турецком языке даже появилось выражение «Чесменская катастрофа» (подобно тому, как во французский язык вошло слово «Березина»).
А еще во время этой войны одержал свои первые громкие победы Суворов. С 1769 года он в чине бригадира воевал в Польше против войск Барской конфедерации, одержав победы в битвах при деревне Орехово, при Ландскроне, при Замостье и под Столовичами, захватил Краковский замок.
На гравюре Шуберта французские офицеры при капитуляции Кракова отдают Суворову свои шпаги
Закончилось все первым разделом Польши.
Австрия тогда получила Галицию – 1 509 кв. км и 2 100 000 населения.
Пруссия присоединила западную Пруссию без Торуня и Гданьска – 660 кв. км и 600 000 населения.
России досталась восточная Белоруссия – 1 693 кв. км и 1 200 000 населения.
Первый раздел Польши
Но это была, что называется, лишь проба сил. Лишь в 1773 году уже генерал-майор Суворов был переведен в 1-ю армию Румянцева, но не будем забегать вперед.
Отряд гайдамаков-колиев и союзные им запорожцы, преследуя конфедератов, пересекли границы Османской империи и атаковали города Балта и Дубоссары, где пытались укрыться поляки.
Россия, как это, увы, часто бывало в ее истории, оказалась не готовой к новой большой войне – ведь совсем недавно наша страна вышла из ненужной Семилетней войны, в которой её регулярные войска понесли большие потери. Продолжалась Первая польская война, которая также не обошлась без потерь. Русские полки еще не были пополнены должным образом, а пришедшие на смену ветеранам новобранцы не были толком обучены.
Стремясь избежать конфликта, российские представители в присутствии турок телесно наказали виновников этого инцидента. Однако османов это не удовлетворило: они выдвинули заведомо невыполнимое условие – потребовав их смертной казни, которая в Российской империи была отменена.
Получив отказ, турки разорвали отношения с Россией: 25 сентября (6 октября) 1768 года русский посол А. М. Обресков был заключен в Семибашенный замок, а 29 октября (10 ноября) стала формироваться армия вторжения. Тогда же армия вассального Турции Крымского ханства ударила по Малороссии.
В России осенью 1768 года были проведены два дополнительных рекрутских набора, Кроме того, Екатерина II одобрила план Алексея Орлова об отправке в Средиземное море эскадры кораблей Балтийского флота, чтобы попытаться поднять восстание христиан Балканского полуострова.
Начало боевых действий
Русско-турецкая война 1768–1774 гг. на карте
На территории Малороссии были сформированы три русские армии.
Главное значение придавалось Первой, командующим которой был назначен генерал-аншеф А. М. Голицын. Она предназначалась для действий против турок, к ней должна была присоединиться Третья армия генерала Олица. Румянцев стал командующим Второй армией, которая должна была охранять южные границы от крымских татар.
Боевые действия начались в январе 1769 года, когда ханская армия атаковала Славяносербию и Новороссийскую губернию – этот набег стал для крымчаков последним. Русские в ответ заняли Таганрог и получили свободный доступ к Азовскому морю.
Главная армия Голицына в апреле перешла через Днестр, подступила к Хотину, однако в связи с отсутствием осадной артиллерии скоро отступила в Подолию. Румянцев же в мае отправился к Елисаветграду (Кропивницкий). Турки в свою очередь, переправившись через Дунай и Прут, попытались форсировать Днестр, но были отброшены авангардными частями князя Прозоровского. Голицын вновь осадил Хотин – и снова неудачно.
Недовольная его действиями Екатерина II отправила его в отставку, по иронии судьбы этот приказ Голицын получил как раз в тот момент, когда турецкая армия уже была отброшена к Яссам и Рябой могиле, и капитулировал Хотин.
Командующим Первой армией теперь был назначен Румянцев, Вторую армию он сдал генерал-аншефу П. Панину, сын которого станет одним из организаторов заговора против императора Павла I.
В том же году из Кронштадта отправилась к берегам Средиземного моря Первая эскадра русских боевых кораблей, а вице-адмирал Сенявин в Воронеже начал формировать Донскую (или – Азовскую) флотилию. Войска противоборствующих сторон отошли на зимние квартиры, но 17-тысячный кавалерийский корпус генерала Штофельна совершил удачный рейд по Молдавии и Валахии, закончившийся пленением местных антироссийски настроенных господарей, а затем в начале 1770 года разбил турок у Фокшан и отразил их наступление на Бухарест и Журжу.
Характер Румянцева к тому времени значительно изменился в лучшую сторону, и он уже сам принимал меры к наведению порядка и ужесточению дисциплины.
Вот такой случай был описан в 1-м номере журнала «Русский архив» за 1863 год:
«В лагере сделано было еще прежде распоряжение, чтобы все и всё было в готовности каждую минуту, чтобы все лишнее было выслано из лагеря, и офицеры имели при себе только самое необходимое. Это казалось офицерам очень стеснительным. По преданиям того времени, многие поддерживали комфорт даже в лагерной жизни...
Отучить тогдашних баричей от барства было трудно. Пуховики, халаты возились за ними постоянно. При передвижениях некоторые возили за собою и метресок…
Труднее всего было сладить с халатами. Как это ни воспрещалось, но любители понежиться, хотя тайком, но все-таки не отставали от халатов.
И вот один раз Румянцов, ранним летним утром, выйдя из палатки (дело было в июле), заметил какого-то оплошного офицера, который в халате куда-то пробирался между палатками. Румянцов подозвал его к себе.
Бедный офицер, увидя Главнокомандующего, совершенно потерялся: но Румянцов ободрил его ласковыми словами, вступил с ним в разговор, и о предметах совершенно посторонних. Пройдя вместе несколько шагов, ободренный офицер, хотел было отпроситься в свою палатку.
«Куда же вы, мой друг, спешите, – отвечал Румянцов, – еще довольно рано, зайдемте ко мне, мне хочется еще с вами побеседовать». Нечего делать, вошли в палатку Главнокомандующего, который продолжал разговор, также приветливо, и пригласил своего гостя сесть.
Надобно было повиноваться, но смущение гостя усилилось: он совершенно путался в речах и краснел, слишком чувствуя тягость халата на плечах, тогда как главнокомандующий был одет как должно.
Разговор продолжался, и всякой раз, как офицер пытался уйти, Румянцов его удерживал: посидите, посидите, г-н офицер, вы видите, что еще рано, я один и мне скучно; а ваше общество доставляет мне удовольствие.
Время шло, и наконец, в палатку начинают являться разные генералы и другие лица, с докладами, все в полной форме; а гость только один в халате, и главнокомандующий по-прежнему продолжает его удерживать, с прежнею ласковостью.
Едва, едва удалось ему, наконец, вырваться домой».
Отучить тогдашних баричей от барства было трудно. Пуховики, халаты возились за ними постоянно. При передвижениях некоторые возили за собою и метресок…
Труднее всего было сладить с халатами. Как это ни воспрещалось, но любители понежиться, хотя тайком, но все-таки не отставали от халатов.
И вот один раз Румянцов, ранним летним утром, выйдя из палатки (дело было в июле), заметил какого-то оплошного офицера, который в халате куда-то пробирался между палатками. Румянцов подозвал его к себе.
Бедный офицер, увидя Главнокомандующего, совершенно потерялся: но Румянцов ободрил его ласковыми словами, вступил с ним в разговор, и о предметах совершенно посторонних. Пройдя вместе несколько шагов, ободренный офицер, хотел было отпроситься в свою палатку.
«Куда же вы, мой друг, спешите, – отвечал Румянцов, – еще довольно рано, зайдемте ко мне, мне хочется еще с вами побеседовать». Нечего делать, вошли в палатку Главнокомандующего, который продолжал разговор, также приветливо, и пригласил своего гостя сесть.
Надобно было повиноваться, но смущение гостя усилилось: он совершенно путался в речах и краснел, слишком чувствуя тягость халата на плечах, тогда как главнокомандующий был одет как должно.
Разговор продолжался, и всякой раз, как офицер пытался уйти, Румянцов его удерживал: посидите, посидите, г-н офицер, вы видите, что еще рано, я один и мне скучно; а ваше общество доставляет мне удовольствие.
Время шло, и наконец, в палатку начинают являться разные генералы и другие лица, с докладами, все в полной форме; а гость только один в халате, и главнокомандующий по-прежнему продолжает его удерживать, с прежнею ласковостью.
Едва, едва удалось ему, наконец, вырваться домой».
Громкие победы 1770 года
В 1770 году Первая русская армия перешла в наступление, вначале вынудив объединенные войска Турции и Крыма отойти от Рябой могилы, а затем 7 (18) июля Румянцев одержал первую крупную победу – у Ларги (левый приток реки Прут). Русские войска в 2 раза уступали в численности крымско-турецким, которыми командовал хан Каплан-Гирей (38 тысяч против 80 тысяч).
Здесь Румянцев впервые построил войска не в одно большое каре, а в несколько в подвижных («дивизионных»), что сделало Русский строй более маневренным. Отбросив татарскую конницу, русские перешли в наступление и опрокинули неприятеля, потеряв убитыми всего 90 человек (потери противника – до тысячи человек).
Через две недели армия Румянцева у реки Кагул вступила в бой уже с войсками великого визиря Халиль-паши. Соотношение сил было просто неприличным (около 20 тысяч русских противостояли 150-тысячной неприятельской армии, а в тылу еще и 80 тысяч татар), и Румянцев фактически оказался в положении Петра I во время его Прутского похода.
Вместо того, чтобы уйти в глухую защиту, русские перешли Траянов вал и сами атаковали турецкий лагерь. Отдельные каре возглавили генералы Брюс, Баур, Репнин, Олиц и Племянников, впереди были поставлены артиллерийские орудия. Казалось, у турок появился шанс на победу, когда отборный 10-тысячный янычарский отряд ударил по дивизии Племянникова и прорвал строй, захватив два знамени. Румянцеву пришлось лично останавливать бегущих солдат.
А затем уже Халил-паша с саблей в руке безуспешно пытался остановить свою армию, которая к тому же была атакована союзниками – курдами, которые стали беззастенчиво грабить бегущих турок.
Русские потери составили порядка полутора тысяч человек, турецкие – до 20 тысяч.
Этим разгром турок не закончился: через 2 дня авангардные части Баура настигли османскую армию у переправы через Дунай и окончательно разгромили её. На другом берегу реки визирь смог собрать лишь 10 тысяч человек – остальные просто разбежались.
В честь победы при Кагуле была выпущена памятная медаль, а Румянцев получил звание фельдмаршала.
Позже А. С. Пушкин назовет Румянцева «перуном кагульских берегов».
Медаль «За победу при Кагуле»
Вулканешты. Монумент в честь Кагульской битвы
Кагульский обелиск, установленный в парке Екатерининского дворца
В 1776 году, когда, сопровождая Великого князя Павла Петровича, Румянцев оказался в Пруссии, Фридрих Великий устроил маневры, на которых были разыграны эпизоды Кагульского сражения, а русский фельдмаршал был награжден им орденом Черного орла.
Вскоре после победы при Кагуле русскими войсками были заняты крепости Измаил и Килия.
А вот гарнизон крепости Браилов держался до начала ноября, во время этой осады русские потеряли людей больше, чем в Кагульском сражении – около двух тысяч человек. Несмотря на громкие победы, через Дунай в том году Румянцев так и не перешел. Но в августе 1770 года он составил так называемый «Обряд службы».
И Вторая армия Панина также не бездействовала: после двухмесячной осады в ночь с 15 на 16 сентября штурмом была взята хорошо укрепленная крепость Бендеры: турки потеряли убитыми до 5 тысяч человек, в плен сдались около 11 тысяч.
В. Слободзинский. Начало штурма Бендерской крепости в 1770 году
Потери армии Панина также оказались весьма велики, ранения получили и порядка 6 тысяч человек, погибли 1 672.
И 24–26 июня (5–7 июля) того же года Русской эскадрой под командованием генерал-аншефа Алексея Орлова и адмирала Григория Спиридова в бухте Чесма был уничтожен османский флот.
Чесменское сражение, схема
Я. Ф. Хаккерт «Гибель турецкого флота в Чесменском бою»
Турецкий министр Ресми-эфенди в своих записках поставил Алексея Орлова в один ряд с Петром Румянцевым, назвав обоих великими полководцами Екатерины II. О поражении османского флота он писал:
«Все это одна из тех редкостей, которые у историков называются ходисе-и-кюбра, великим событием, потому что они выходят из порядку натуры судьбы и в три столетия раз случаются».
А барон Тотт, французский агент в Константинополе сообщал в Париж:
«Падишах в живейшей тревоге, министры удручены, народ в отчаянии, столица в страхе перед голодом и нашествием. Таково настоящее положение империи, которая за один месяц перед тем считала себя столь грозной».
В следующей статье мы продолжим и закончим рассказ о Русско-турецкой войне 1768–1774 гг., а также поговорим о новых назначениях Петра Александровича Румянцева и последних годах его жизни.
Информация