Последняя осень патриарха. К кончине Генри Киссинджера
Этот путь – не к миру
8 декабря – девять дней с его кончины. И не важно, что по иудейской традиции это мало что значит. Генри Киссинджер был из тех, кто реально помнил последнюю из мировых войн – Вторую. Среди крупных политиков – точно последним. Под угрозой третьей мировой к нему прислушивались, как ни к кому другому.
В его финишном споре с Джорджем Соросом большинство однозначно встало на сторону Киссинджера. Хотя тот и подёргался, предлагая сначала принять, а потом – ни в коем случае не принимать Украину в НАТО. За понимание тревог российского президента бывшего госсекретаря едва не подвергли остракизму, а кончину почти замолчали.
Авторы вправе писать о нём, как о знакомом, разумеется, не близком. И дело даже не в том, что родственница одного из нас давно стала его страстной поклонницей. Четверть века назад она обосновалась в родном для Киссинджера баварском Фюрте, где тот возглавлял еврейскую общину, и сравнивала престарелого политического гуру не с кем-нибудь, а со Львом Толстым.
Спросите, как – да так, что сто с лишним лет назад многие верили, что если бы Толстой не умер, то не было бы и Первой мировой войны. Так что же, нам теперь третьей мировой ждать? Неслучайно, как видно, репатриированная как еврейка, дочь пострадавших от нацистов, эмигрантка родом из Чернигова, там, в Германии сегодня откровенно топит «за вильну Украину».
Каждому из нас пришлось, причём не раз и даже не два – столкнуться с бывшим госсекретарём США, которого по-нашему вполне можно было бы назвать «архитектором разрядки». Однажды в неформальной обстановке на приёме у американского посла. И уже совсем по-домашнему – в ТПП РФ, куда с банковского форума Киссинджера затащил президент палаты Евгений Максимович Примаков.
Оба раза престарелый американский политик, не говоря и не делая ничего особенного, сумел произвести впечатление. Не плохое, не хорошее – сильное.
Не последняя угроза
Киссинджер, после затянувшихся рукопожатий, словно вернул память собравшихся в 70-е, когда его, всего-то госсекретаря, считай – министра иностранных дел, по советскому телевидению показывали почти так же часто, как нашего генсека – «дорогого Леонида Ильича», и не реже, чем Никсона – президента США.
Похоже, пиарить того, кого действительно надо пиарить, кое-кто за океаном уже умел здорово. Хотя вряд ли Киссинджер в этом так уж сильно нуждался. Ведь овальный кабинет в Белом доме ему точно не светил – не там родился. В Германии, и национальность тут вовсе не при чём.
В своё время Хайнц Альфред Киссингер, этот уроженец тихого баварского городка Фюрт, что под Нюрнбергом, избежал преследования нацистов только путём эмиграции, с потерей почти все родных. Идея всеобщего мира, по всему судя, крепко засела у него в мозгу, и, конечно, он многие годы бился за мир – по-американски.
Только будучи глубоким старцем, Киссинджер позволил себе заговорить иначе, даже выступил за победу США в каких-то семи войнах, точнее предложил оккупировать сразу семь стран. Какие – не уточнял. С Ливией и Ираком прокатило, с Сирией зависло, а из Афгана американцам, как и нашим, пришлось убираться.
Вообще, можно подумать, что Киссинджер забыл, какие войны вообще Америка позволяла себе выиграть после Второй мировой. Брежнев и Громыко когда-то очень уместно напомнили об этом ближайшему соратнику Никсона, да так, что президенту пришлось превращать всё в шутку. А как иначе было смягчить слова про Корею и про Вьетнам, где в то время всё шло отнюдь не к победе американцев.
Старейшина мирового политического цеха, не обращая внимания на попытки действующих политиков игнорировать его, напоследок не смог высказать чего-то путного про Газу, потому последней его темой, кажется, в истории так и останется Украина.
И последний рецепт
Интересно, что чем позже, тем чаще в адрес Киссинджера пресса использовала его научное звание – «доктор». Потому что пусть и не врач, но подлечить современных политиков вполне способен. Однако вместо рецепта мира от Киссинджера до последнего поступали рецепты иного рода – как сохранить глобальное лидерство Соединённых Штатов. О бóльшем патриоте Америка не могла и мечтать.
Отсюда и метания отставного политика в адрес «несчастной» Украины, которую патриарх хотел бы то ли принять, то ли не принимать в НАТО. А ведь не всё ли равно – главное же, чтобы не Украине, а Америке хорошо было. Можно в случае чего и как с Афганистаном всё провернуть.
И никто не мог отказать доктору Киссинджеру в праве на оговорку, можно сказать, по Фрейду, про «катастрофическую ошибку Путина». Нет, Киссинджер не критиковал конкретные решения российского президента, критикуя в основном решения тех, кто упорно пополняет НАТО. Потому используем полную цитату, дабы избежать ненужных разночтений:
«Решение оставить открытым членство Украины в НАТО было очень неправильным. Это было неразумно, потому что, если посмотреть на это с российской точки зрения, в 1989 году они контролировали Европу вплоть до реки Эльба. Затем они ушли оттуда, под давлением своей внутренней системы, но все же – они ушли из этой части Европы.
И каждый квадратный дюйм того, из чего они вышли, стал частью НАТО. Единственной территорией, которая осталась, была страна, которую они всегда считали младшим братом, наиболее близким им органически и исторически. И теперь это касается и НАТО».
Генри Киссинджер, у которого, как исследователя и действующего политика, за плечами «полстолетия мира», также успел наметить чёткие ориентиры того, каким же, на его взгляд, должен быть механизм предотвращения глобальной катастрофы.
Патриарх не раз напоминал, что общепринятым ответом в конце Второй мировой войны было помешать агрессорам навязать свою волю достаточно рано, чтобы они не смогли достичь военного господства.
Интересно было бы, конечно, понять, лукавил ли Киссинджер, когда в ТПП РФ твердил про уважение и нескрываемый неизменный интерес к России. Хорошо хоть, что в любви не признавался. Всё равно бы никто не поверил.
Это в 90-е годы Генри Киссинджера наши либералы были совсем не прочь записать в союзники обновлённой России. Получилось как-то не очень, хотя он и зачастил в Россию.
Однако в глобальном плане он так и остался нашим противником. Опытным, сильным и, поскольку о покойных принято говорить либо хорошее, либо ничего – достойным.
Информация