"У исламистов нет шансов"
О событиях, происходящих сегодня в Сирии, большинство людей в России судят по оценкам, которые даются либо внешними наблюдателями, либо представителями сирийских повстанцев. "Росбалт" решил дать слово представителю другой стороны, наблюдающему за происходящим изнутри. А именно члену правящего в Сирии альянса, в который, помимо основной партии Арабского социалистического возрождения (БААС), входят и другие организации, генеральному секретарю Коммунистической партии Сирии, главе фракции коммунистов в сирийском парламенте Аммару Багдашу.— Для начала я бы хотел, чтобы вы немного рассказали нашим читателям о том, что представляет собой сирийский парламент, как он функционирует и какие партии в него входят.
— Сразу скажу, что сирийский парламент отнюдь не одноцветный, как пытаются представить наши противники. Начиная с 1973 года, когда была принята действующая Конституция, парламент нашей страны был многопартийным. Другое дело, что все партии, входящие в него, в той или иной форме сотрудничают. Тем не менее, там высказываются разные мнения. Сейчас в нашем парламенте представлено примерно 11 партий и движений, а также имеются независимые депутаты. Выборы проходят по пропорционально-мажоритарной системе. В парламент проходят те партии и кандидаты, которые набрали, как минимум, относительное большинство голосов.
Большинство из 250 мест в парламенте занимает БААС, с которой и мы входим в коалицию с 1972 года, то есть, уже 40 лет.
— Тогда следующий мой вопрос к вам, как к члену правящей коалиции. Сегодня многие с тревогой наблюдают за развитием военного конфликта в Сирии и задаются вопросом, возможны ли какие-то договоренности между воюющими сторонами?
— Нельзя понять то, что происходит в Сирии, не отталкиваясь от плана "большого Ближнего Востока", озвученного бывшим госсекретарем США Кондолизой Райз, а еще раньше — нынешним президентом Израиля Шимоном Пересом. Этот план предполагает создание системы, в которой Ближний Восток полностью подчинялся бы интересам США, определенных сионистских кругов Америки и самого Израиля.
Так как сирийский режим крепко держался за национальный суверенитет, поддерживал национально освободительные движения в Ираке и Ливане, чтобы воплотить в жизнь этот план, было необходимо, чтобы этот режим пал. Отсюда и началось все то, что происходит сейчас в Сирии.
Мятежники поддерживаются Соединенными Штатами и Турцией, которая является ударной силой НАТО, а также консервативными арабскими режимами нашего региона.
С другой стороны, Сирию поддерживают Россия и Китай, дважды применивше свое право вето в Совете Безопасности ООН, заблокировав планы западных государств по применению силы в отношении нашей страны.
— Правильно ли я вас понимаю, что причины вооруженного конфликта в Сирии вам видятся только во внешних факторах, а внутри страны, на ваш взгляд, причин для него нет?
— Нет, это не так. Я имею в виду, что форму именно вооруженного противостояния конфликт принял именно из-за внешних факторов. Внутри страны, конечно, тоже были проблемы.
Ряд законов в социально-экономической сфере, принятых в Сирии в последние 7-8 лет, были направлены на либерализацию экономики. В частности, был ослаблен государственный сектор, было либерализовано таможенное законодательство, что привело к тому, что в страну хлынули дешевые турецкие товары. Эти меры привели к поляризации сирийского общества, к обеднению определенной части населения. В части этого населения сформировалась питательная среда для действий враждебных режиму сил.
Мы, коммунисты, давно предупреждали руководство страны, что неолиберализм вреден для Сирии, особенно исходя из геополитического положения страны, но к нам тогда не прислушались. Сегодня нам говорят, что мы, действительно, были правы.
Но если бы не было внешнего вмешательства, все эти угрозы можно было бы преодолеть, не прибегая к прямому насилию.
— А сейчас правительство Асада собирается менять экономическую политику в стране?
— Не знаю. В парламенте нам говорят, что для начала надо покончить с внутренним кризисом, а там разберемся. Я им говорю: вы ошибаетесь. Чем быстрее мы разберемся с этими экономическими проблемами, тем больше это поможет нам разобраться с внутриполитическим кризисом в стране.
— Сейчас говорят уже о 60 тысячах погибших в ходе вооруженного конфликта в Сирии...
— Большая часть из этих 60 тысяч — сторонники существующего режима, особенно среди гражданского населения.
— Правильно ли я понимаю, что среди мятежников только исламисты, или там есть и представители других конфессий?
— Вооруженные мятежники в основном исламисты. Что касается оппозиции в целом, то там есть представители разных конфессий.
— А вообще каково соотношение мусульман и христиан в Сирии?
— У нас примерно 83% мусульман и 17 % христиан. В последние годы христиан стало меньше, во-первых, потому что рождаемость у мусульман выше, а, во-вторых, христиане уезжают из страны по экономическим причинам.
— Есть ли какая-то реальная база у вооруженных мятежников внутри страны?
— Определенная массовая база внутри страны у мятежников есть, но и у режима она имеется. Крупнейшие города страны, ее столица Дамаск и ее экономический центр Алеппо мятежников не поддержали. В целом же у исламских фундаменталистов в Сирии нет никаких шансов. Сирия исторически очень толерантная страна. То, что прошло Кандагаре, в Дамаске не пройдет. Здесь всегда мирно жили представители многих конфессий. И сейчас в Дамаске еврейские кварталы мирно соседствуют с христианскими и мусульманскими.
— Я все же вернусь к вопросу, который уже задавал. Возможны ли, на ваш взгляд, сейчас какие-то договоренности с вооруженной оппозицией?
— Того, что с оппозицией будут вестись переговоры, никто не отрицает. Но не вся оппозиция это вооруженные мятежники. Последние, особенно исламистские фундаменталисты, близкие к "Аль-Каиде", отказываются от каких бы то ни было переговоров.
Оппозиция в Сирии разнородна. Есть оппозиция политическая, среди которой исламисты и люди, тесно связанные с западными странами, которые также отвергают переговоры. Сейчас вооруженная исламистская оппозиция уже отказывается даже от собственных идей гражданского государства, выдвигая лозунг исламского государства.
Вести переговоры можно только с теми людьми, которые готовы к ним. Насильно ведь переговоры не навяжешь...
Однако есть и другие оппозиционные силы: либералы, центристы, левоцентристы, которые категорически переговоры не отвергают.
Информация