Иран: реальная политика под религиозным покровом
Прелюдия: что скрывается за идеологией
Продолжим тему американо-иранского противостояния на Ближнем востоке (начало см.: Почему США не устранили Хомейни и Иран: феникс из пепла).
Во второй половине 1980-х стала очевидна, с одной стороны, неспособность Ирака добиться военной победы над Ираном, больше того: войска Саддама оказались на грани поражения; с другой – прочность власти Хомейни, в 1981 г. разгромившего, за исключением ОМИН, оппозицию и консолидировавшего бóльшую часть общества, или, по крайней мере, добившегося его лояльности.
Именно в тот период происходит подлинное обострение отношений Тегерана и Вашингтона, поскольку стремление второго к гегемонии на Ближнем Востоке натолкнулось на реализацию первым экспорта идей Исламской революции.
Великий аятолла ведь недвусмысленно заявлял: ислам нужен не только его адептам, но и всему человечеству.
Идея, в строго религиозном её измерении, изначально утопическая: ну какой, скажите на милость, экспорт Исламской революции в шиитском её понимании в государства, где большинство населения – сунниты?
Нигде ведь кроме Ирана, Азербайджана и Бахрейна шииты не составляют большинство, хотя в некоторых странах, в том же Ираке, их немало.
И суннитам не просто чужд шиизм, но его распространение вызывает сопротивление:
«Можно утверждать, – пишет политолог Р. М. Эмиров, – что суннитский своеобразный исламистский интернационал, при всех противоречиях и конфликтах между его составными частями, включает в себя, наряду с антизападными установками, также антишиитский заряд, поскольку чувствует угрозу экспорта исламской шиитской революции и на остальной исламский мир… По численности населения, экономическому, энергетическому, геополитическому потенциалу шиитам весьма трудно тягаться с суннитами.»
Впрочем, думается, Тегеран и не собирался никому ничего навязывать в религиозном плане.
По стопам Ахеменидов и Сасанидов
За фасадом идеологии следует видеть со стороны Хомейни воплощение в жизнь концептуально тех же задач, что когда-то реализовывали Ахемениды и Сасаниды в эпоху своего расцвета.
Речь об известном, начиная с VII в. до Р. Х., стремлении персов, а чуть ранее родственных им и разгромивших Новоассирийское царство мидийцев, выйти за пределы снежных вершин Загроса и распространить свою власть на территории Плодородного полумесяца, простирающиеся от Египта до Месопотамии.
На их пути оказался эллинистический мир, шаг за шагом осуществлявший, поступью сначала фаланги, потом легионов, а затем и закованных в броню катафрактариев, экспансию в обратном персидскому направлении.
Фокус борьбы, покуда её не прекратили завершившие историю Сасанидской Персии арабы, сосредоточился вокруг Передней Азии и Ближнего Востока.
На пути же возрождённого в XVI в. Сефевидами шиитского Ирана встала могущественная Османская империя – сильнейшая военная держава в Западной Евразии упомянутого столетия.
Эллинистической её назвать никак нельзя, но символичен титул султана – кайсер-и-Рум, и утверждение Мехмеда II Фатиха о его родстве с Комнинами.
А век спустя не только Иран, но и мусульманская ойкумена в целом вступила в полосу затяжного кризиса, какой-то спячки, проигрывая с позднего Средневековья и до настоящего времени научно-техническую гонку сложившемуся на фундаменте Pax Romana миру (термин Запад мне не представляется ни удачным, ни корректным).
Очередной шаг к возрождению Ирана сделал шах Реза Пехлеви, аккурат столетие назад. Международная обстановка ему благоприятствовала: с века XVIII-го далеко не блистательная Порта, наконец, стала достоянием истории, что открывало для Тегерана окно возможностей.
Да и Первая мировая явилась предтечей к крушению колониальных держав: доминирование Великобритании и Франции на Ближнем востоке в исторической перспективе не могло быть долгим.
Но Вторая мировая внесла коррективы и привела к оккупации Ирана советскими и английскими войсками.
Подразделения РККА в Иране. Август 1941 г.
Следующую модернизацию, равно как и довольно топорно проводившуюся вестернизацию, предпринял Мохаммед Пехлеви.
Впрочем, не только он озаботился с помощью закупленных в Европе инструментов ремонтом обветшавшего здания государственности и общества.
Почти современником шаха был М. Кемаль, одновременно с М. Пехлеви модернизацию начали М. Дауд, М. Каддафи, Г. А. Насер, А. Касем и позже продолжил С. Хусейн.
Только, в отличие от названых деятелей, Пехлеви являлся и менее харизматичной фигурой и, что в ещё большей степени играло против него – был креатурой Соединенных Штатов, в военно-техническом плане от них зависимой. И, кстати, сомнительна заинтересованность Белого дома в создании шахом собственного ВПК. Оружие – тот ещё поводок.
Отсюда оправдана ставка Хомейни на развитие отечественного научного потенциала и ВПК, о чём мы беседовали в предыдущий раз.
Кроме того, все перечисленные лидеры и сами были людьми светскими и политику проводили соответствующую, что стало их ошибкой, основанной на недооценке традиционализма, пронизывающего немалую часть сфер жизни обществ их стран за пределами столицы и крупных городов – ошибкой, давшей, как в истории с Афганистаном, о себе знать далеко не сразу.
Исключение – Кемаль, превративший Турцию в подлинно светское государство; и нынешние заигрывания Р. Эрдогана с религией носят искусственный, на мой взгляд, характер.
Полагаю, названные лидеры не чувствовали биение общественного пульса. В отличие от великого аятоллы, следовавшего концепции Исламского пробуждения, адаптированной под реалии современного ему мира. Хомейни и стал символом шиитского пробуждения.
Хотя антиамериканская риторика имама не могла не вызвать сочувствия и среди суннитов.
Уточню: процитированный выше Р. М. Эмиров, отмечавший чуждость суннизма и шиизма, прав. Но в 1980-е Хомейни сыграл и на своей харизме, и на антиамериканизме значительной части простых арабов, особенно на фоне отвешенной иранцами пощёчины США посредством захвата посольства и провала Орлиного когтя.
Это позволило Тегерану облечь прагматичные задачи в расшитое зелёными нитями ислама покрывало идеологии. Проще говоря, сунниты не столько сочувствовали шиитам, сколько поддержали брошенный Ираном вызов США и Израилю.
Согласно Хомейни, существовавшая на тот период система международных отношений являлась несправедливой, а мир виделся разделённым на две части: благоденствующих (мостакберин) и обездоленных и угнетённых (мостазафин).
И 1981-м, обращаясь к своим дипломатам, имам произнёс:
«Вы должны активно работать, чтобы экспортировать нашу революцию туда, где вы находитесь. Экспорт революции означает, прежде всего, приход к власти обездоленных и устранение антинародных правительств.»
Речь о вполне приземлённых вещах под идеологическим флёром: экспорт направлен в страны, где господствовали проамериканские режимы, в чём и выражалась констатированная имамом несправедливость.
С тех пор ситуация не особо изменилась – достаточно бросить взгляд на карту расположения ближневосточных военных баз США, о чём мы недавно говорили: Визит Президента в ОАЭ и КСА: послесловие без эйфории.
И американскому доминированию не препятствует пророссийская риторика тех или иных арабских лидеров.
Следование же в фарватере внешней политики США, а не только эксплуатация газово-нефтяных месторождений, и позволяет аравийским монархиям благоденствовать, не превращаясь в «безжалостных диктаторов», с «исстрадавшимся» под их властью населением, которое срочно требуется осчастливить «демократическими ценностями».
Иран: ставка на обездоленных
Под обездоленными же следует рассматривать не столько бедноту, но и, простите за тавтологию, обездоленных в политическом плане, то есть лишённые доступа к власти проирански настроенные контрэлиты, или контрэлиты, видящие в Исламской республике инструмент для реализации собственных амбиций – так, пожалуй, будет точнее.
В качестве примера приведу выдвинутое против свергнутого американской креатурой – А. Ас-Сиси, экс-президента Египта М. Мурси обвинение: шпионаж в пользу Ирана.
При Х. Мубараке Мурси и представлял контрэлиту, если и не проирански настроенную, то готовую переформатировать разорванные, во многом из-за Кэмп-Дэвидских соглашений, в 1980-м отношения с Тегераном.
Любопытно, что последний рассматривал победу египетских Братьев мусульман в 2012 г. как продолжение революционных событий в Иране. Недаром М. Ахмадинежад поспешил в Каир. Но мы забежали несколько вперёд.
Вернёмся к Хомейни. Продекларированный им принцип Ни восток, ни Запад также не следует рассматривать в сугубо в религиозной плоскости. Скорее, он означал на практике возрождение упомянутого великодержавия.
Кстати, противоречий-то здесь с религиозной составляющей нет: она в контексте доктринальных установок ислама не разделяется с государственным компонентом.
В халифате же не нужно было разрабатывать оказавшуюся на деле утопической концепцию симфонии светской и церковной властей, так и не реализованную ни в Восточно-Римской империи, ни в Российском, Болгарском и Сербском царствах.
Стратегия непрямых действий
Своё место под палящими лучами ближневосточного солнца Исламская республика, в силу ограниченности финансовых и военных ресурсов, к тому же отягощённая войной с Ираком, отстаивала посредством стратегии непрямых действий, о которой писал в своё время британский военный теоретик Б. Г. Лиддел Гарт.
Помимо формирования контрэлит, надо полагать, велась работа с ориентированными на Тегеран – строго проиранскими их называть не совсем верно – военизированными группировками.
Они-то громко о себе заявили в 1983-м. В упомянутый год смертник въехал в начинённом взрывчаткой грузовике в американские и французские казармы, в результате погиб 241 американец и 58 французов.
Ещё ранее вследствие взрыва в американском посольстве было убито 63 человека – ливанцы и американцы. В данном случае ответственность на себя взяла шиитская и, возможно, ориентированная на Иран Организация исламского джихада.
Посольство США в Бейруте после взрыва 18 апреля 1983 г.
Сам Тегеран отрицал свою причастность к обоим взрывам.
В том же году подверглось атаке посольство Соединенных Штатов в Кувейте. Последний на дипломатическом уровне поддерживал во время Ирано-иракской войны Саддама.
Важная деталь: до восстановления американо-иракских дипотношений оставался всего год, об их налаживании в Тегеране не могли не знать и имели повод опасаться, посредством сближения с Багдадом, более существенного проникновения США в регион. При том что гипотетическое военное присутствие американцев в Ираке – хотя бы на уровне советников – делало их менее доступными для шиитских военизированных группировок в Ливане.
Французский интерес
Сложнее с французами – вряд ли они просто попали под горячую руку, да и отношения их с американцами не назвать простыми, в силу конкуренции на ближневосточном рынке вооружений и стремления Парижа вернуть прежнее влияние в регионе – голлизм ещё не был погребён Н. Саркози.
Причины предпринятой против них атаки? Возможно: тесное сотрудничество с Ираком, с 1975-го ставшим вторым, после саудитов, экспортёром нефти во Францию.
Париж поставил Саддаму атомный реактор Осирак, уничтоженный израильскими ВВС в 1981 г., развивал с ним контакты в военно-технической сфере, в частности, экспортировав новейшие для того времени истребители-бомбардировщики Mirage F1.
И больше того, по утверждению американцев, французы продолжали поставки вооружений Саддаму и в 1990-е, в обход наложенных ООН санкций, не поддержав агрессию США против Ирака в 2003-м.
Помощь Парижа Багдаду оружием могла как затянуть Ирано-иракскую войну, так и способствовать укреплению позиций второго на Ближнем востоке. Светский Ирак в сотрудничестве с Францией представлял, наряду с США, препятствие на пути реализации Исламской республикой её геополитических амбиций.
Примечательно, что в отличие от американцев, французы дали недвусмысленно понять, кого они считают виновными в атаках против их военнослужащих в Ливане, нанеся авиаудары по расположенным в долине Баальбек подразделениям Корпуса стражей исламской революции.
При том что прямых доказательств наличия «иранского следа» в упомянутых терактах нет.
Ближний восток: стратегический успех Хомейни
Тем не менее, в 1984 г. американцы, британцы, французы и итальянцы вывели свои войска из Ливана, что стало существенным стратегическим успехом Хомейни в регионе – успехом, как показали и показывают дальнейшие события, отнюдь не носившим сиюминутный характер.
Что ж, проводимая Ираном геополитика, основанная на сочетании религиозной идеологии и прагматичных военно-экономических целей, приносит свои результаты.
И в завершение: Москва и Тегеран координируют свои действия в Сирии против общего противника, но союзниками их назвать никак нельзя. Только попутчиками. Временными. Ибо задачи у них разные, равно как и логистические возможности.
Использованная литература:
Вартанян А.М. «Трансформация внешнеполитической доктрины ИРИ в 1979-2005 гг.»
Сборник статей «Афганистан, Иран, Пакистан: время выборов и перемен». М., ИБВ, 2006
Баранов А.В. Египетский трек иранской внешней политики в период президентства Мухаммеда Мурси
Эмиров Р.М. К вопросу об идейных основах экспорта Исламской революции.
Лакстыгал И.М. Соперничество США и Франции на оружейном рынке в арабских странах Ближнего Востока в 1970-е гг.
Информация