Вооружения, которые помогут ускорить военную спецоперацию
Речь пойдёт не о классических сложных и дорогих системах (самолёты, танки, гаубицы, корабли и т. д.), а о тех вооружениях, которые можно доработать, испытать, произвести в нужном количестве или даже создать с нуля в течение нескольких месяцев. Они могут дополнить и поднять на новый уровень уже существующие основные типы вооружений для нынешнего и перспективных конфликтов. Кроме того, они значительно ускорят крах украинской армии и продвижение фронта к западным границам Украины. А также позволят быстро добиться многократного превосходства боевого потенциала Российских войск в зоне СВО и минимизировать наши потери.
При обсуждении современных образцов вооружения, которые способны значительно повлиять на ситуацию на фронте, важно оценивать не только качество отдельных образцов, а и количество этих образцов в масштабах группировки войск (нашей и вражеской), длины фронта, интенсивности боевых действий. Помимо того, имеет значение одновременное развитие всех типов вооружений во всех родах войск. В противном случае мы рискуем наступить на грабли украинского общества, которое постоянно кормят новыми «вундервафлями», не обращая внимания на то, что предыдущие «серебряные пули» никак не повлияли на обстановку.
При этом надо учитывать важный нюанс.
Миллион снарядов, выпущенных за неделю, могут иметь многократно больший эффект, чем то же количество снарядов за 3 месяца. При этом 50 тысяч высокоточных снарядов могут быть эффективнее миллиона обычных. Сильное огневое поражение с упором на качественное превосходство вооружений в короткий промежуток времени может вызывать обрушение обороны противника, дестабилизацию структуры снабжения фронта, не даст возможности врагу подстроиться под натиск и в конечном счёте приведёт к хаотичному бегству.
Поэтому нам не уйти от необходимости масштабных стратегических наступательных действий с многократным ростом огневого поражения относительно нынешней обстановки на фронте. Чем больше нового инновационного оружия будет применено в интенсивных наступательных действиях – тем меньше потребуется человеческих и материально-технических ресурсов для окончания войны в целом.
Россия не заинтересована в длительной войне на истощение, так как, в отличие от Запада, боевые действия происходят на территории России и в непосредственной близости от неё, страдают российские военнослужащие и российские граждане.
Для Запада же – расходуется прежде всего «дешевое пушечное мясо» с Украины и часть арсеналов НАТО. Причём последнее только даёт повод для распила бюджета оборонными компаниями под предлогом «российской угрозы». Поэтому требуется ускорить СВО за счёт всеобъемлющего технологического превосходства над противником, не прибегая к количественному перевесу в живой силе.
Если противник, к примеру, принимает решение нарастить производство 155-мм боеприпасов, то в отсутствие возможности полностью перерезать поставки или уничтожить производственные мощности необходимо нарастить высокоточное огневое поражение тыловых складов и самих гаубиц. Но ни в коем случае не ждать, пока противник использует все снаряды. Именно так качественный скачок российских вооружений должен переломить состояние войны на истощение с Западом.
При помощи новых технологий должен радикально измениться весь характер СВО: от преимущественно наземной войны, где большая часть огневого поражения противнику наносится невысокоточными средствами поражения, до войны, где ключевую роль в нанесении огневого поражения будут играть высокоточные системы вооружения, авиация и беспилотные частично автономные системы.
БПЛА
FPV-беспилотники-«камикадзе» малой дальности.
Этот тип БПЛА получил свою заслуженную славу и вытесняет с лидерских позиций на переднем крае обычные коптеры с гранатами и ВОГами, постепенно становясь альтернативой артиллерии для работы с бронетехникой, транспортом, живой силой и не сильно заглублёнными укреплениями. Прежде всего, благодаря своей скорости, манёвренности, точности наведения на цель, возможности летать между деревьями и даже внутри помещения, количеству доставляемого взрывчатого вещества.
На данный момент производство FPV-дронов в России составляет 100 тысяч в месяц, что в пересчёте на длину активной линии фронта составляет 3 дрона на километр фронта в сутки. Учитывая, что большинство маленьких FPV-квадрокоптеров не долетает до цели, количество 100 тысяч в месяц по-прежнему остаётся недостаточным.
Следующие этапы в развитии этого вида вооружения касаются как качественных характеристик самих дронов (повышение их дальности, качества связи с оператором, камеры), так и их автоматизации, а также создания универсальных пусковых установок для запуска роя.
Работа над этим уже идёт, как для заводских ударных БПЛА типа «Изделие 53», так и для дешёвых «подвальных» FPV. Однако на кладбищах сгоревшей украинской бронетехники пока ещё нет ни одной колонны, которая была бы полностью разгромлена роем автономных дронов.
Одной из модификаций FPV-дронов может стать создание компактной версии раскладываемого квадрокоптера со взрывчаткой для ручного запуска без стартовой площадки и без предварительной подготовки для использования его вместо гранат штурмовыми отрядами в крайне экстремальных условиях.
Когда мы упоминаем слово «рой», нужно выработать чёткие критерии этого понятия. У большинства экспертов слово «рой» ассоциируется просто с большим количеством беспилотников в воздухе.
Но являются ли роем десятки запущенных одновременно БПЛА по запрограммированным координатам и с запрограммированной траекторией полёта («Герани»)?
Являются ли роем десятки БПЛА, запущенных одновременно, но с индивидуальным управлением оператора для каждого из них (маленькие FPV, «Ланцеты»)?
Или всё же рой – это большое количество полностью автономных беспилотников, которые сами находят нужную для себя цель и частично, по возможности, контролируются лишь одним оператором по принципу подтвердить/отклонить удар?
Если говорить про БПЛА в целом, то свободная охота с помощью дронов, безусловно, останется, но должна выступать дополнительным фактором.
Следующий этап – это не только добиться насыщения фронта всеми типами БПЛА, но и выстраивание централизованной системы управления беспилотниками, обмена данными, нанесения огневого поражения с максимальной автоматизацией и сведением данных в режиме реального времени в единый центр управления, расположенный глубоко в тылу.
При этом система должна иметь возможность локального доступа для использования отдельных её элементов для командных пунктов на фронте или для отдельных бойцов в заданном районе. Состоять она будет из различных БПЛА: от крошечных квадрокоптеров до оперативно-тактических и стратегических беспилотников, которые будут формировать круглосуточный многоэшелонированный преимущественно автономный фронт, нависающий над противником, чтобы не дать ему поднять голову даже в условиях противодействия РЭБ.
Чем больше на фронте будет БПЛА – тем более продвинутыми должны быть автономные алгоритмы их движения, распознавания противника (в том числе замаскированного по косвенным признакам), ориентирования на местности, способы автономной атаки, предотвращения аварийных ситуаций, минирования и разминирования, маневрирования под плотным огнём, автоматической замены выбывших элементов, перераспределения целей (когда обстановка с РЭБ это позволяет), оценки ущерба, нанесённого противнику.
Беспилотные системы неизбежно научатся сопровождать и доставлять военные грузы, охранять заданные объекты, устраивать засады в тылу противника. Круглосуточный воздушный беспилотный рой может быть использован как на линии фронта, так и в тылу, прикрывая важные стратегические объекты и колонны снабжения.
В конечном счёте военные конфликты в XXI веке придут к тому, что основное огневое поражение будет наноситься со стороны одних беспилотных систем другим беспилотным системам, и в большинстве случаев при минимальном участии оператора или без такового.
Можно только гадать, случится ли это на украинском театре военных действий или несколько позже. Однако тенденция определённо есть.
Рой вдоль линии фронта – это хорошо, но ещё лучше рой в тылу противника.
Перспективным направлением развития крошечных коптеров может стать использование их для роевой атаки в тылу, доставляя их в тыл при помощи более крупного беспилотника и через него же обеспечивая связь с операторами (либо самостоятельный поиск цели). В тылу противник не применяет тщательную маскировку для бронетехники и более уязвим для автоматических систем идентификации целей.
Реактивные БПЛА найдут применение как на передовой, так и в тылу противника. Характерная их особенность – это скорость. Даже относительно небольшие БПЛА самолётного типа с размахом крыла 1,5 метра можно разогнать от 400 до 700 км/ч. Это уравнивает их скоростные характеристики с крылатыми ракетами.
При этом реактивный БПЛА будет гораздо манёвреннее КР, малозаметнее и запускается с любой точки фронта, не требуя громоздкого носителя, не выдавая место запуска дымным следом и вспышкой стартового двигателя. Такие беспилотники уже применялись украинским режимом, и в России тоже есть немало разработок.
Изначально барражирующие боеприпасы или беспилотники-«камикадзе» можно было условно разделить на 3 группы: дальнобойные («Герани»), средней дальности («Ланцеты» и «Кубы»), малой дальности (FPV-коптеры).
Увеличение дальности полёта «Ланцетов» до 70 км постепенно стирает границу между БПЛА средней и большой дальности. Возможность поражать подвижные объекты в глубоком тылу делает их необходимыми для охоты за колоннами техники, эшелонами (в том числе военно-политического руководства киевского режима), а также за авиацией, быстро разворачиваемыми системами ПВО и РСЗО противника.
К дальнобойным БПЛА скоро присоединится «Итальмас». Будет очень кстати, если он также получит камеру и будет иметь возможность ручного управления на конечном участке полёта (либо автоматическое выявление цели). Тогда радиус поражения подвижных и высокомобильных объектов увеличивается до 200 км.
Камеру и высокоэффективное ручное/автоматическое управление на конечном участке полёта могут получить и новые версии «Гераней», что позволит им приблизиться по своим возможностям к израильским «Харупам».
Кроме основной камеры, на дальнобойные БПЛА можно установить боковые камеры ночного видения. Это позволит выявлять места запуска зенитных ракет по ним в ночное время суток с расстояния в несколько десятков километров. При групповой атаке часть дронов может быть сразу же перенаправлена в место запуска ракеты. Либо же туда будет нанесён удар следующей группой беспилотников и ракет.
На данный момент уже зафиксирован факт эксперимента с применением «Герани» с обычной камерой для фиксирования пусков ЗУР.
Потребность в дальнобойных дронах, которые могут достать любую точку Украины, исчисляется сотнями ежедневно (склады, скопления техники, надземные командные центры, места дислокации личного состава, полигоны, места производства и ремонта военной техники и боеприпасов). Построенный в Казани завод с мощностью 6 000 «Гераней» в год пока обеспечивает огневой дальнобойный потенциал в 16,5 «камикадзе» в день.
Самым неодооценённым типом дистанционно управляемых систем в преимущественно наземной войне, как ни странно, являются наземные роботы. Дистанционно управляемая бронетехника, в отличие от людей, не подвержена контузиям и не может быть выведена из строя лёгким осколочным ранением, что делает её эффективной на самых опасных участках и позволит применять во время штурмовых действий для расчистки пути личному составу, подавляя противника плотным огнём и при этом производя разминирование.
Если для производственных мощностей российских заводов сейчас в приоритете обычная бронетехника с экипажем, и нет возможности выпускать в большом количестве гусеничное шасси для бронированных роботов, то как объяснить отсутствие массового производства стационарных дистанционно-управляемых пулемётных или ПТРК-турелей?
Такие системы в максимально мобильном варианте заменили бы солдат в укреплениях на постоянных огневых точках и смогли бы действовать даже во время плотного артиллерийского обстрела, прижимая противника к земле и не подпуская к позиции, пока личный состав находится глубоко под землёй.
Из зарубежных примеров вспоминаются турели израильской компании Smart Shooter, весом 25 кг, предусмотренные для применения разного рода стрелкового оружия, которое просто вставляется в установку. После применения автомат можно вытащить и продолжать использовать человеком для решения более сложных боевых задач.
На данный момент на фронте отмечены лишь роботы для минирования и разминирования, роботы для эвакуации раненых, а на днях появились доказательства использования Российскими войсками роботизированных гусеничных платформ с АГС-17 в районе Бердычей.
Со временем полностью беспилотные группы военной техники смогут не только занимать, зачищать, но и удерживать занимаемые рубежи. Для этого нужны тысячи единиц беспилотной бронетехники и тысячи единиц стационарных турелей.
Ещё одна сфера применения беспилотных технологий касается войск обеспечения. С учётом размера логистической сети в этой войне, есть смысл создания беспилотных, либо частично беспилотных колонн обеспечения. Таким образом личный состав освобождается для решения более сложных задач.
Под частично беспилотными подразумевается наличие управляемого человеком транспортного средства во главе колонны, следом за которым следуют беспилотные транспортники. Эти технологии уже созданы во многих странах мира, включая нашу. Тот же КамАЗ испытывает подобные системы. И армия явно нуждается в них.
Сегодня в среде морских беспилотных систем всё внимание ориентировано на одноразовые катера со взрывчаткой. Это верно, если целями выступают крупные корабли противника, стационарные военные и инфраструктурные объекты. Но совершенно забытыми оказались концепции беспилотных катеров, вооружённых ПТРК и пулемётом. Данные катера могли бы эффективно бороться как с десантными группами противника на Днепре и возле Крыма, так и с катерами-«камикадзе».
На подобных патрульных катерах можно предусмотреть пусковые контейнеры для ударных БПЛА или площадку для многоразового использования беспилотника разведчика. Тогда они смогут осуществлять налёты по инфраструктуре противника на удалении 5–10 км от берега (например, в Николаеве или Одессе) с помощью маленьких беспилотников-«камикадзе», либо можно увеличить эту дальность до 40 км, установив контейнеры с «Изделием 53».
На данный момент мы можем наблюдать попытку применения БЭКов с РСЗО со стороны киевского режима в окрестностях Севастополя, но военная эффективность таких ударов по суше крайне мала в сравнении с использованием на них ПТУРов и ударных БПЛА.
Если дать волю фантазии, то следующим этапом для классических безэкипажных катеров со взрывчаткой, может быть создание надводного беспилотника, который забрасывается в нужную акваторию крылатой ракетой и после спуска на водную поверхность на парашюте может спокойно приблизиться к опоре моста на Днепре.
Прямым аналогом этого является комплекс «Ответ» на базе ракет 91Р1 семейства «Калибр», забрасывающий торпеду в заданный район. И его также можно приспособить для поражения подводной части мостовых опор.
По опыту использования Украиной «Байрактаров» стало ясно, что крупные разведывательно-ударные беспилотники типа «Орион»/«Иноходец», «Альтиус», «Охотник», как и самолёты, не могут пробиться в тыл противника и свободно действовать над самой ЛБС, являясь дорогой и лёгкой мишенью для ПВО. Но в данной войне эти БПЛА могут найти применение над морской поверхностью в качестве отличных охотников за БЭКами и диверсионными катерами.
В этом случае они должны быть оснащены РЛС. В связке с вертолётами и патрульными самолётами, оснащёнными РЛС, крупные разведывательно-ударные БПЛА, могут составить основной дальний эшелон борьбы с беспилотными катерами противника на Чёрном море, высвободив пилотируемую боевую авиацию для решения задач непосредственно на фронте.
Средства защиты от БПЛА
Чем более автономны БПЛА – тем больше необходимость использовать против них средства огневого воздействия.
Беспилотники сделали зенитные орудия снова востребованными на современном театре военных действий. Российская копия скорострельных многоствольных пулемётов М134 Minigun, XM214 «Микроган» или иранского «Мохаррам» на роботизированной турели с оптикой и радаром, стоящая, к примеру, на шасси «Тигр» или на крыше здания в виде стационарной турели, в состоянии свести на нет атаку роя коптеров.
Малый калибр (5.45, 7.62, 12.7) позволит сделать установку достаточно лёгкой для размещения на автомобильном шасси или в качестве переносимой турели, а скорострельность шестистволок максимализирует вероятность поражения быстрой манёвренной цели. К тому же такая зенитная установка подойдёт и для борьбы с пехотой противника при необходимости.
Скорострельные малокалиберные пулемёты могут легко справляться и с безэкипажными катерами. Так как корпуса таких катеров недалеко ушли по плотности от картона, то для их уничтожения достаточно будет и таких калибров для работы в пределах до 1,5 км от корабля.
Разместить малокалиберных шестиствольных пушек на корабле можно довольно много, и они хорошо дополнят работу крупных шестистволок типа АК-630 и АК-630-2, которые будут заняты работой по более удалённым целям. Иранцы уже установили скорострельные автоматические турели по периметру палубы плавучей базы «Шахид Махдави».
В целом скорострельные системы разных калибров (в т. ч. 30-мм «Дуэты») пригодились бы и для охраны портов или, к примеру, Крымского моста, в виде стационарных турелей.
Отдельно нужно отметить востребованность установки скорострельных орудий на десантные и патрульные корабли.
Крупнокалиберной верхушкой эволюции российских зениток стала «Деривиация-СВ». Ключевая особенность её в борьбе с БПЛА и КР – это дистанционно-взрываемые и программируемые снаряды, которые в ходе полёта подрываются непосредственно возле цели, а не пролетают дальше. Такой же принцип реализован в немецкой ПВО Skynex для 35-мм снарядов, и сегодня его стоит внедрить в другие широко распространённые на фронте зенитные калибры 30 мм и 23 мм.
Не лишним будет вспомнить и про более крупный калибр 100 мм. Программируемые снаряды открывают перспективы поражения любого современного истребителя на высотах до 15 км несколькими выстрелами и позволят закрыть небо над охраняемым объектом от ударов неуправляемыми авиабомбами или JDAM. В этом конфликте 100-мм зенитки вряд ли пригодятся, так как украинская авиация не летает над ЛБС, но они будут востребованы для прикрытия российских баз за рубежом и баз российских союзников от авиации НАТО.
Потребность в перечисленных выше зенитных системах различного типа на фронте исчисляется тысячами единиц, в тылу же – от нескольких единиц до нескольких десятков на каждый крупный военный или стратегический объект. Стационарные зенитные турели в тылу будет проще сделать автономными, свести в единую систему управления огня и удобно распределить секторы ведения огня возле охраняемого объекта.
Известно, что любые дроны довольно легко сбиваются на ближней дистанции из обычных дробовиков с мелкой дробью (до 50 метров). На этом фоне, помимо индивидуальных установок РЭБ (что уже внедряется) и компактных радаров, обнаружителей сигналов, на каждую единицу бронетехники можно установить автоматический бесствольный зенитный комплекс, выбрасывающий многочисленные мелкие осколки в направлении БПЛА по принципу дробового патрона.
Иными словами, облегчённый антидроновый КАЗ, который не будет занимать много места на боевой машине (уж точно меньше, чем зенитная установка). Устанавливать такой комплекс придётся практически на всю бронетехнику и автотранспорт.
Ещё один способ защититься от БПЛА – это использование боевых лазеров.
Лазерной установки в несколько десятков киловатт достаточно, чтобы сжечь не только оптику, электронику, но и воспламенить корпус, вызвать перегрев двигателей, детонацию взрывчатого вещества или топлива (если имеется), на расстоянии в несколько километров.
Американцы смогли уместить 50-киловатный лазер DE M-SHORAD на шасси Striker и уже получают первые образцы на вооружение. В России, помимо крупного боевого лазера «Пересвет», используемого для стратегических задач, был создан комплекс «Задира-16», который больше подойдёт для нужд СВО и сможет поражать БПЛА противника на удалении до 5 км.
В перспективе лазеры будут размещены даже на бронеавтомобилях, но пока в рамках СВО такие установки нужны будут прежде всего для того, чтобы обезопасить наиболее важные стационарные объекты в тылу, а также корабли.
У этой технологии большой запас для развития с учётом того, как быстро увеличивается ёмкость современных аккумуляторов (где нет возможности использовать силовую установку) и по мере удешевления технологии производства лазерных диодов.
Ещё один дешёвый и эффективный способ борьбы с вражескими БПЛА – это быстрые высокоманевременные беспилотники-перехватчики, работающие в полностью автоматическом режиме после запуска из пусковой установки в ситуации ближнего боя, либо ориентируясь на подсветку радара или лазера на больших удалениях. Мы видели немало кадров на фронте, когда умелые операторы БПЛА сбивали вражеские коптеры тараном.
Теперь пришло время превратить это в автономную систему ПВО, которая получает данные с небольшой РЛС и запускает дроны-перехватчики из пускового контейнера.
Такая система может выступать как в качестве автономной установки с собственной РЛС, так и в качестве дополнительной ПУ для традиционных ЗРК. У «Панцирей» уже появились крошечные ракеты для перехвата БПЛА, но они не смогут сбивать цели в нескольких метрах от комплекса, в отличие от беспилотников-перехватчиков.
В США создали систему Raytheon Coyote, которая использует беспилотник вместо ракет ПВО. Иран также разработал подобный дрон перехватчик «Объект 358», который демонстрировали Сергею Шойгу во время его поездки в эту страну. Но обе системы предназначены скорее для более дешёвого поражения низкоскоростных целей на большом удалении.
Для перехвата совсем крошечных FPV на ближних дистанциях понадобится такой же маленький дрон-перехватчик. Минимальная дистанция поражения объектов должна составлять всего несколько метров от ПУ (если БПЛА-перехватчик к моменту подлёта средства поражения уже находится в воздухе).
У современных гражданских квадрокоптеров имеются датчики препятствий. Этот же принцип, вместе с визуальными средствами наблюдения, можно использовать в обратную сторону для самостоятельного обнаружения и поражения перехватчиками посторонних объектов в воздухе без подсветки со стороны наземной установки. Нечто подобное предложено в антидроновой системе от компании MARSS.
Число подобных систем на СВО должно исчисляться тысячами, ввиду длины линии боевого соприкосновения.
Как ни странно, но система, использующая беспилотники-перехватчики вместо ракет, будет эффективна и на воде. Рой дронов-перехватчиков с автоматическим обнаружением и захватом цели был бы очень эффективен для отражения атак безэкипажных катеров вблизи корабля.
Посторонние объекты на водной глади легко обнаруживаются программой. Часть из дронов-перехватчиков БЭКов можно оснастить тепловизионной камерой для работы в ночных и туманных условиях.
Для поражения подводных беспилотников потребуется система, имеющая гидролокатор и противоторепеды. В России уже есть противоторпеда М-15 комплекса «Пакет-НК», но может потребоваться миниатюрная версия торпеды или небольшой подводный дрон для уменьшения размеров пусковой установки, так как её придётся размещать даже на небольших патрульных катерах и МРК. Также она может быть стационарной для защиты причалов.
Высокоточное оружие
Характер боевых действий на Украине показал радикальную необходимость наращивания доли высокоточных боеприпасов для артиллерии и РСЗО, которые всё ещё остаются главным средством огневого поражения.
О «Краснополях» мы слышали много. Они отлично показали себя в Сирии и на Украине. В СВО речь идёт прежде всего об артиллерийской войне, а большое количество обычных артиллерийских ударов чревато большим количеством ошибок с жертвами среди гражданских. Высокоточные боеприпасы заменяют несколько десятков обычных, исключают случайные жертвы, необходимость пристрелочных выстрелов и соответственно лишают противника возможности сбежать или укрыться после пристрелочных выстрелов.
На данный момент дальность «Краснополей» ограничена 26 км, они получили возможность наведения по координатам спутниковой системы навигации, и разработки новых типов «Краснополей» продолжаются. Начало массового производства «Коалиции-СВ» требует появление «Краснополей» модификации «Д» с дальностью 70–80 км.
Количество «Краснополей», «Китоловов», «Граней», «Смельчаков», «Санитметров» должно быть таким, чтобы ВС РФ полностью отказались от применения обычных артиллерийских боеприпасов в черте крупных населённых пунктов или даже рядом с ними (например, в пределах 500–1 000 метров от жилых домов). Мы же понимаем, что украинский режим не будет всегда и везде организовывать массовую принудительную эвакуацию, и всегда есть люди, которые не покидают дома ни при каких условиях.
То же самое касается и высокоточных ракет для РСЗО.
Залп РСЗО с обычными боеприпасами в нормальном режиме имеет разброс попаданий от нескольких сотен метров до нескольких км (для залпа «Смерча») на максимальную дистанцию.
С учётом того, что Российская армия ежесуточно применяет 10–60 тысяч артиллерийских боеприпасов и ракет РСЗО, чтобы заменить их или снизить их потребление на густонаселённых участках потребуются сотни или даже тысячи высокоточных боеприпасов ежедневно.
Важно разработать залповый характер использования высокоточных боеприпасов с лазерным наведением, чтобы была возможность уничтожать одновременно несколько объектов. Для этого нужны довольно компактные лазерные системы целеуказания для одновременной подсветки сразу нескольких целей с одного беспилотника или одного переносного целеуказателя с функцией автоматического захвата и удержания цели.
Причём речь должна идти о дронах, предназначенных для запуска в полевых условиях («Орланы», крупные мультикоптеры). То есть такая гиростабилизированная платформа с ЛЦУ должна иметь небольшой вес.
Таким образом, с подобной ЛЦУ артиллерийская батарея с высокоточными снарядами, либо одна гаубица в режиме огневого шквала уничтожает одномоментно несколько целей (даже движущихся). То же самое с РСЗО «Торнадо-Г», «Торнадо-С» и перспективными снарядами, имеющими лазерную систему наведения. Применение нескольких высокоточных снарядов одновременно не позволит остальной части колонны бронетехники противника уйти из-под удара после первого огневого поражения.
Наличие блуждающих комплексов ПВО у противника показало необходимость массового производства планирующих высокоточных боеприпасов. Дальность применения 60–70 км с больших высот делает невозможным достать носитель с помощью ЗРК малого и среднего радиуса действия, в том числе со стороны «Буков», NASAMS, IRIS-T, размещённых возле линии боевого соприкосновения.
С новыми версиями УМПК с двигателем дальность может доходить до 100 км. Дальнейшие модификации планирующих бомб могут быть как в направлении повышения их точности, так и их дальности. Последнее может потребовать производства планирующих боеприпасов целиком, а не только модернизацию планирующего модуля для классических ФАБов и добавление двигателя.
Ещё одно направление в модернизации семейства планирующих бомб – это разнообразие их калибров и боевой начинки.
В дополнении к 250-кг, 500-кг, 1 500-кг и 3 000-кг на фронте массово могут появится 100-килограммовые, 50-килограммовые и даже 20-килограммовые. Планирующие бомбы малых калибров позволяют минимизировать окружающий ущерб от точечных ударов в городских условиях и применять их для поражения транспорта и бронетехники, отдельных огневых точек. Объемно-детонирующие планирующие бомбы, напротив, нужны для того, чтобы выжигать целые укрепрайоны противника в удалённых от жилых районов местах, и сейчас уже отмечено их появление на фронте.
На данный момент калибр российских высокоточных боеприпасов ограничен 20-килограммовыми бомбами. Однако белорусские коллеги российских оборонщиков пошли дальше и приступили к созданию умных бомб КАБ-05 и УПАБ-08, весом 5 кг и 8 кг соответственно. Можно вспомнить и турецкий боеприпас MAM-C весом 8,5 кг.
Такой малый вес позволит использовать их с крупных коптеров (аналоги «Бабы Яги») или, например, с «Орлана-30». То есть применять высокоточные боеприпасы с большой высоты в тылу противника с более малозаметных носителей, не требующих подготовленной взлётной полосы.
На сегодняшний день известно, что на противника прилетает по нескольку сотен крылатых бомб в день. Но пока лишь локально удаётся добиться необходимой концентрации огня с помощью этого типа вооружения (например, в Авдеевке до 460 бомб в сутки).
Количество носителей бомб с УМПК, возможность применять до 6 бомб одновременно с каждого носителя и осуществлять 3–4 боевых вылета в сутки, позволяет довести частоту применения минимум до тысячи бомб в день. Обычно именно так и происходит в крупных конфликтах с участием авиации НАТО.
Российская авиация пока не в состоянии действовать над всей территорией противника даже на больших высотах. Применяя по несколько десятков планирующих ФАБов в сутки, ВКС переломили в нашу пользу превосходство противника в ударах по ближнему тылу вдоль ЛБС, которое он получил летом 2022 за счёт западных высокоточных снарядов к РСЗО.
Начав применять по несколько сотен ФАБов в сутки, наши войска в конце 2023 – начале 2024 смогли в разы нарастить роль авиации в конфликте.
Несмотря на то, что сегодняшние российские ПТРК с лазерным наведением или проводным управлением практически доведены до совершенства, это всё равно не означает, что нет потребности в наличии ПТРК третьего поколения по принципу «выстрелил-забыл». Российской армии по-прежнему нужен ПТРК с умной инфракрасной тепловой ГСН (те же Javelin, Spike) для уменьшения рисков у операторов комплекса и более точного поражения в условиях ограниченной видимости цели со стороны операторов.
Что касается совершенствования небольших ракет «воздух-поверхность», то довольно интересную идею предложили американцы, создав модификацию популярной ракеты Hellfire под названием AGM-114R9X. В ней реализована кинетическая головная часть при отсутствии взрывчатого вещества, специально предназначенная для ювелирной ликвидации противника без ущерба для окружающих. Такая ракета не справится с танком, но может вывести из строя небронированный автомобиль украинских нацистов при наличии поблизости большого количества гражданских в условиях плотной городской застройки, не вызвав ни осколочных ранений у прохожих, ни контузий, ни повреждений зданий.
Главное преимущество перспективного комплекса «Гермес» перед «Торнадо-С» или HIMARS заключается в возможности использовать его и на дальних дистанциях по баллистической траектории, и на близких по прямой траектории как обычный ПТУР. Такая универсальность тоже крайне востребована сегодня на линии соприкосновения.
Ракеты «воздух-поверхность» с телевизионно-командной тепловизионной ГСН на данный момент являются самым точным авиационным оружием для поражения противника на большом удалении от линии фронта (ЛМУР, тепловизионные модификации Х-59, Х-69, Х-29, Х-38). Такую славу они получили прежде всего за счёт возможности не просто гарантированно попасть в крупный объект с первого раза под управлением оператора, а и в отдельную часть этого объекта или даже в конкретное окно.
С учётом масштаба СВО ощущается острая нехватка этого типа вооружений, как и в принципе любых других средств поражения глубокого тыла (включая барражирующие боеприпасы, упомянутые в первом разделе, КР морского и воздушного базирования, баллистические и гиперзвуковые ракеты).
Украинская группировка сейчас не испытывает сильных трудностей на передовой из-за ударов по военным объектам и объектам двойного назначения в центральной и западной Украине. Эти удары могут носить некий деморализующий фактор, но не в состоянии сильно ухудшить логистику, прекратить западные поставки, лишить противника возможности формировать и готовить новые подразделения в тылу, накапливать силы для осуществления попыток прорыва, создавать укрепрайоны, производить и ремонтировать военную технику небольшими партиями. То есть пока основная масса украинской армии перемалывается непосредственно на передовой, а не в тылу.
Самыми недооценёнными высокоточными боеприпасами в СВО стали боеприпасы с кассетными самоприцеливающимися элементами. А зря, ведь это очень эффективный способ жечь колонны ВСУ целиком, и посоревноваться с этим может только рой автономных дронов-«камикадзе».
Ввиду того, что авиация не имеет возможности сбрасывать РБК-500СПБЭ-Д над ЛБС, есть потребность в безопасной доставке самоприцеливающихся элементов в тыл. На помощь может прийти уже разработанная планирующая авиабомба «Дрель» с дальностью 70 км и 15 самоприцеливающимися боеприпасами, а также высокоточный боеприпас «Торнадо-С» – «Мотив-3М» с тремя самоприцеливающимися элементами (дальность 90 км). Производство «Дрели» лишь планируется в этом году, а «Мотив-3М» впервые был применён в ноябре 2023 под Авдеевкой.
2024 год должен стать решающим в этой войне.
Несмотря на то, что на первых этапах наша армия оказалась не готова в полной мере для столь масштабного военного конфликта, сегодня мы наблюдаем крайне положительные изменения.
Отечественный ВПК уже продемонстрировал, что может на равных соревноваться с НАТО по производству целого ряда классических систем вооружений и боеприпасов, во многом превосходя противника.
Наши солдаты показали, что умеют быстро учиться на поле боя. Они не только приспосабливаются к новым видам боевых действий, но и навязывают их, героически выполняя свои задачи.
Вышеперечисленные системы вооружения должны окончательно разорвать тенденцию войны на истощение и дать возможность осуществлять глубокие быстрые прорывы на фронте, избегая длительных лобовых атак и не дожидаясь момента, пока боеприпасы у противника закончатся естественным путём.
Будущее Российской Армии всё же не за увеличением численности личного состава, а за сложным, автономным высокоточным оружием. Что у противника существует сегодня в виде «мультиков», завтра гарантированно встретится на поле боя, и мы обязаны опередить их.
Холодная война не закончится на Украине. Она будет охватывать все континенты и периодически переходить в горячие фазы, к которым Россия должна быть готова более чем на 100 процентов.
Информация