Ислам и запрещенный в РФ ИГИЛ – почему невозможен знак равенства. Послесловие к трагедии в «Крокус Сити Холле»
Симулякр против халифата
При анализе трагедии в «Крокус Сити Холле» не раз упоминалось запрещенное в России ИГИЛ, взявшее на себя ответственность за злодеяние.
К сожалению, у далеких от религии людей подобное отождествление может вызвать ассоциацию с исламом.
Да и сами террористы свой анклав называют халифатом, объявив о его создании десять лет назад – 29 июля 2014 года, в первый день священного в исламе Рамадана, что в контексте дальнейшего кровавого пути ИГИЛ, в том числе и относительно мусульман, выглядит оскалом шайтана.
Игиловцы не только убивают мусульман, но и уничтожают их культурное наследие, не говоря уже о представителях иных конфессий и их памятниках. Соответственно, к ним вполне применим термин Л. Н. Гумилева: антисистема.
Иерусалим – центр традиционных конфессий, которым следует объединить усилия в противостоянии терроризму
Но если игиловцы – не мусульмане, то откуда взялась их идеология и что лежит в ее основе? И каковы их различия с халифатом?
Для ответа перенесемся в VII столетие, когда на руинах вчера еще могущественной державы Сасанидов и значительной части ромейских земель халифат и образовался.
Одним из знакомых событий в процессе его складывания стало падение Иерусалима в 637 году, бывшего в тот период частью империи Ромеев.
Согласно преданию, почитающийся праведным в исламе халиф Умар (634–644) вошел в город один и лично принялся убирать мусор на месте некогда возведенного Соломоном храма и где ныне высится купол Аль-Аксы.
Представить себе за подобным занятием игиловского «халифа» аль-Багдади (2014–2019) попросту невозможно, ибо человек с деструктивным мышлением не способен созидать.
Тогда же жители Иерусалима во главе с патриархом Софронием заключили договор с халифом. Его текст приведен в труде жившего на рубеже VIII–IX вв. историка Ат-Табари, а также на страницах ряда научных работ, в частности – выдающегося арабиста О. Г. Большакова.
Небольшой отрывок:
Вот те гарантии неприкосновенности (аман), которые раб Аллаха Умар дал жителям Илии. Он дал им гарантию неприкосновенности им самим, их состояниям, их церквам и их крестам, их больным и здоровым и всей их общине. Поистине, в их церквах не будут селиться и не будут они разрушены, не будут умалены они, ни их ограды, ни их кресты, ни их достояние, и не будут притеснять их за их веру и не нанесут вреда никому из них.
Сравните: живущих в Ираке христиан-ассирийцев террористы подвергли преследованиям, в частности изгнав насельников из монастыря Мар Бехнам, разрушив его.
Уродливая гримаса постмодерна
Где здесь декларировавшееся аль-Багдади возвращение к истокам ислама, в рамках которых и согласно Мединской конституции 622 года мусульмане, христиане и иудеи составляли единую умму.
Позволю себе небольшое отступление от темы – хронологическое, но не концептуальное. Ибо все традиционные общества обладают схожей парадигмой мышления.
Вообще, аналогии рассматриваемых событий с иными, даже принципиально далекими эпохами, нередко уместны.
Я в этом плане люблю ссылаться на «Речение Ипувера» – памятник о потрясших Древнее царство Египта бедах и датированный примерно XVIII веком до Р. Х., а впечатление, будто он посвящен, скажем, происходившему в России 1917 года.
Отступление первое
Поэтому перенесемся буквально на минуту в Россию начала XVII века. Смута. Григорий Отрепьев выдает себя за царевича Дмитрия.
Народ отнюдь, вопреки пушкинскому «Годунову», не безмолвствует. Поддерживает. Законный же, в его представлении, царь на троне. Рюрикович.
Проходит менее года и тот же народ жестоко расправляется даже не с Отрепьевым, а с его трупом.
Причина: Григорий, следуя народным представлениям, играл в царя, что в условиях сакрального восприятия власти последнего выглядело величайшим кощунством, достойным смерти и последующего поругания останков.
Так и ИГИЛ, в контексте восприятия традиционным исламским обществом именно играет в халифат, следовательно – кощунствует и даже богохульствует.
Соответственно, неуместно отождествление подлинного халифата с его нынешним симулякром и уродливой гримасой постмодерна.
Об этом же пишет и историк-востоковед С. А. Французов:
устраиваемые ее (ИГИЛ – Прим. авт.) адептами «шоу» с усекновением голов пленникам, по-видимому, отмечены чудовищной гримасой постмодерна.
Да и не зловещий ли оскал шайтана: взять на себя ответственность за преступление, совершенное в Рамадан.
С почтением к людям Писания
Возвращаемся в VII век.
Первые халифы относились с почтением к людям Писания и не отличались избыточной, выходящей за рамки военной необходимости жестокостью.
Кстати, именно в сторону Иерусалима поначалу обращал свой взор во время намаза Мохаммед.
Больше того: принявший ислам английский ученый Мартин Лингс приводит в своей работе отрывок из предания:
После завоевания Мекки Пророк обнаружил в Каабе изображения Авраама, Марии и Иисуса (мир им) наряду со многими другими картинами и статуями многочисленных языческих божеств. Он уничтожил все языческие, но не дал разрушить Авраама, Марию и Иисуса:
«Кроме иконы Девы Марии с младенцем Иисусом и картины с изображением старца, называемого Авраамом, стены внутри Каабы были покрыты изображениями языческих божеств. Положив руку на икону, Пророк сказал Усману проследить, чтобы все остальные картины, кроме Авраама, были стерты.
«Кроме иконы Девы Марии с младенцем Иисусом и картины с изображением старца, называемого Авраамом, стены внутри Каабы были покрыты изображениями языческих божеств. Положив руку на икону, Пророк сказал Усману проследить, чтобы все остальные картины, кроме Авраама, были стерты.
Вряд ли в застланном потоками невинной крови воображении аль-Багдади подобный поступок способен был уместиться.
ИГИЛ: в поисках истоков
Умар пал от руки перса-раба в 644. Умма выбрала халифом зятя Мохаммеда, Усмана – человека пожилого и благочестивого, редактора Корана, что вновь не бьется с утверждения аль-Багдади о возвращении ИГИЛ к истокам ислама.
Ибо кодификацию священной для мусульман книги можно рассматривать в рамках просвещенческого проекта, чего не скажешь об игиловцах. Их деятельность коррелирует разве что с пропагандой.
Но, увы, Усман был не чужд непотизма: понаставил родственников на ключевые посты. А те давай тратить казенные средства для личного обогащения, что трудно представить при суровом Умаре, следовавшим идеалам социальной справедливости – в контексте раннесредневекового исламского их понимания.
Так, прибыв под стены Иерусалима, халиф увидел своих, покидавших за несколько лет до того Медину бедно одетых воинов, облаченными в шелка и дорогие доспехи. Возмущенный, он кинул в них камень, а потом стал швыряться песком, дабы внешний вид воинов напоминал прежний.
При Усмане это стало анахронизмом. Но еще живых сподвижников Мохаммеда возмущала алчность родственников халифа.
В конце концов из Египта в Медину прибыла делегация с претензиями на злоупотребления ставленников Усмана, пообещавшего разобраться. Однако, когда делегация возвращалась домой, то перехватила письмо с печатью халифа, в котором наместнику Египта предписывалось арестовать жалобщиков.
Те тут же вернулись в Медину. Выяснилось, что письмо состряпал секретарь Усмана, которого, впрочем, халиф отказался выдать. Тогда египтяне взяли штурмом дом Усмана, а его самого убили. Так впервые мусульмане пролили кровь мусульман.
Умма избрала халифом Али – двоюродного брата и зятя Мохаммеда. Но против выступил наместник Сирии Муавия ибн Абу Суфьян.
Началась первая гражданская война в халифате. Ее судьбу решила Сиффинская битва 657 года. Победа склонялась на сторону Али.
Однако в решающий момент к его войскам подъехали некоторые воины Муавии с водруженными на остриях копий свитками Корана и предложением решить дело миром.
Али согласился, что вызвало возмущение части войска, полагавшей необходимым разбить мятежников и потому отколовшейся от халифа. Она составила секту хариджитов. Один из ее адептов позже убил Али, проложив основавшему династию Омейядов Муавии дорогу к власти.
Но хариджиты не сложили оружия, подняв в течение столетия 35 восстаний против халифата. И мусульманами они признавали только своих сторонников.
ИГИЛ следует той же стратегии, контрастирующей с отношением к иноверцам в самом халифате, когда христиане и иудеи, как «люди Писания» (ахль аль-китаб), были не только под защитой, но и инкорпорировались в интеллектуальную и политическую элиту.
Так, христианский святой Иоанн Дамаскин, равно как и его отец с дедом, занимал должность великого логофета при Омейядах.
Да и в Коране сказано:
Ты, несомненно, найдешь, что самые близкие по любви к мусульманам те, которые говорят: «Мы христиане!
Какие же игиловцы мусульмане, когда пропускают подобные слова из своей священной книги мимо ушей.
Для подлинного же халифата они вовсе не были пустыми: в раннее Средневековье исламский мир стал интеллектуальным центром Ближнего Востока и Средиземноморья.
В одной библиотеке Багдада, позже монголами уничтоженной, книг было больше, нежели во всей тогда еще переживавшей «Темные века» Европе.
И представить себе халифов или их подданных, крушащих памятники месопотамской культуры, как это делали упыри их ИГИЛ, попросту невозможно. Речь именно о продиктованном мировоззрением отношении, а не аффектом на поле битвы или в стенах только что взятого штурмом города.
Или взять столицу основанного Омейядами халифата – Кордову: по уровню грамотности, включая женщин, она занимала первое место в Европе.
Возведенная в VIII веке соборная мечеть Кордовы – памятник исламского зодчества
Статус же женщины в ИГИЛ принципиально иной. И грамотность, в том числе и подлинно религиозная, ей вовсе ни к чему.
Я позволю себе привести на сей счет пространную, но важную цитату из работы К. А. Кахиевой:
В июле 2018 года был зачитан доклад Королевского колледжа Лондона, в котором отмечались новые положения женщин в ИГ, в связи с меняющимися взглядами внутри организации по поводу слабого пола, который должен взять оружие в руки. Напомним, ранее женщинам не позволяли участвовать в полноценных боевых действиях. Причиной тому служили ИГИЛовские законы шариата, по которым воинская подготовка предоставлялась женщинам для того, чтобы от их рук погибали только кафиры.
Вывод данного доклада был заключен в то, что опасность, которую представляют женщины, может быть намного больше, чем предполагают официальные данные. «Мы считаем, что некоторые женщины могут теперь представлять особую угрозу безопасности, основанную на нескольких факторах», – говорится в докладе.
Среди таких факторов – выполнение функции охраны безопасности и соответствующая подготовка, которую некоторые женщины прошли на территориях, подконтрольных ИГИЛ, и возможность передавать эти навыки, в том числе своим детям, или применять их в других местах.
Кроме того, нарративы внутри самого Исламского государства, связанные с ролями женщин, тоже развивались, расширяя условия, при которых женщин можно попросить взять в руки оружие.
Вывод данного доклада был заключен в то, что опасность, которую представляют женщины, может быть намного больше, чем предполагают официальные данные. «Мы считаем, что некоторые женщины могут теперь представлять особую угрозу безопасности, основанную на нескольких факторах», – говорится в докладе.
Среди таких факторов – выполнение функции охраны безопасности и соответствующая подготовка, которую некоторые женщины прошли на территориях, подконтрольных ИГИЛ, и возможность передавать эти навыки, в том числе своим детям, или применять их в других местах.
Кроме того, нарративы внутри самого Исламского государства, связанные с ролями женщин, тоже развивались, расширяя условия, при которых женщин можно попросить взять в руки оружие.
Касательно веротерпимости мусульман интересен пример в лице халифа аль-Мамуна (813–833).
Ему, по словам историка Р. А. Салимовской, посвящена уникальная в арабо-христианской литературе молитва за мусульманского правителя.
А в житии Феодора Эдесского аль-Мамун принял христианство с именем Иоанн и стал мучеником – согласно данному памятнику агиографической литературы халиф объявил народу о своем крещении и был растерзан возмущенной толпой.
Понятно, что это вымысел, а вот устроенный при дворе халифа диспут между православным и мусульманским богословом – реальность, неосуществимая при аль-Багдади.
Разумеется, было бы несправедливо утверждать, будто порою христиане не испытывали притеснения со стороны мусульман. Испытывали. Но надо понимать, что иной раз вспыхивавшие гонения приходились на кризис халифата и распространялись не только на христиан, но и на самих адептов ислама, отличного от господствовавшего течения.
Так было при суннитском халифе аль-Мутаваккиле (847–861), притеснявшим и христиан, и шиитов, и представителей философско-богословского направления мысли – мутазилитов. И разрушениям подвигались не только христианские святыни, но и шиитские. Однако все это не носило повсеместный и долгий характер.
Правление же аль-Мутаваккиля пришлось на период смены правящей элиты в халифате – с арабской на менее образованную – тюркскую. Состоявшая из последних гвардия свергла и убила халифа.
Фатализм, фанатизм, искаженное понимание джихада
В этой связи неудивительно распространение радикальных взглядов хариджитов среди самой необразованной части населения халифата – североафриканских берберов, что только роднит последних с игиловцами, опору которых составляют также непросвещенные массы.
Что лежало в основе учения хариджитов?
Фатализм, фанатизм, искаженное понимание джихада, как борьбы с «неверными» и не разделяющими взглядов хариджитов мусульманами, каковых большинство.
Такие особенности вероучения хариджитов – пишет религиовед Е. В. Зарубина –истолковываются и заостряются (а порой и искажаются) современными радикалами от ислама с целью идеологического обоснования терроризма. Вероучение хариджитов объективно содержит в себе возможность такой трактовки, которая превращает его в мощнейшее идеологическое оружие в руках террористов.
К традиционному и интеллектуальному исламу, в основе которого – многовековая культура, когда слова «мусульманин» и «философ», как пишет, если не ошибаюсь, выдающийся медиевист Франко Кардини, были синонимами, ИГИЛ не имеет отношения.
Однако не только малограмотностью обусловлено пополнение его рядов. Если говорить о военной верхушке, то здесь террористы должные отвесить низкий поклон американцам, поправшим нормы международного права и оккупировавшим Ирак, оставив не удел значительную массу офицеров бывшей саддамской армии.
Последним, кроме как в ИГИЛ, и податься оказалось некуда. Причем в массе своей, думается, это люди религиозно индифферентные, поскольку большинство из них ранее состояло в светской БААС.
Об их мотивации говорил и С. Лавров:
Сейчас самые эффективные боевики в ИГИЛ – это бывшие офицеры армии Саддама Хусейна, это всеми признается, которых просто выкинули на улицу и которым не на что было жить. Я их не оправдываю, но они пошли в ИГИЛ отнюдь не по зову сердца, а просто по финансовой нужде.
Кроме того,
успеху исламистского бума – пишут А. В. Федорченко, А. В. Крылов – в том числе в форме создания ИГ, в немалой степени способствовал кризис светских идеологий (прежде всего, западного либерализма и коммунизма), побудивший широкие мусульманские массы обратиться к более близким им по духу, по менталитету сугубо религиозным ценностям.
Обратите внимание: кризис в халифате привел к смене элит: как я уже выше написал – с культурной арабской на менее образованную тюркскую.
То же самое и сегодня: кризис светской государственности в ближневосточных странах позволяет ИГИЛ инкорпорировать в свои ряды малообразованных адептов.
Отступление второе
По поводу кризиса светской идеологии и либерализма – и да, и нет. Кризис кризисом, но давайте вспомним «Конец истории» Ф. Фукуямы, по мысли которого в мире восторжествовал либерализм, так как люди более не готовы жертвовать собой ради идеи.
Так прав ли Фукуяма?
Последующие, начиная с 11 сентября 2001 года, события на первый взгляд опровергли выводы Фукуямы. Но он писал не о сиюминутной победе либерализма, а о его торжестве в исторической перспективе.
И вот мы видим граждан, которые не прочь убивать просто за деньги, без всякой идеи, и при этом не готовы умирать, в отличие, скажем, от террористов на Дубровке, с фразой одного из них:
Мы хотим умереть больше, чем вы жить.
Подобная сентенция менее всего ассоциируется с кадрами допросов схваченных в брянском лесу обвиняемых.
Не есть ли в данном стереотипе поведения – повод задуматься над правотой Фукуямы? Быть может, мы вступаем в эпоху, когда людей попытаются массово убивать просто за деньги, что мы и наблюдали в «Крокус Сити Холле».
Устроившие там бойню, по оценке специалистов – Президента ассоциации ветерана «Альфы» С. А. Гончарова, в частности – профессионалами не были.
И, думаю, непрофессионалы сейчас активно пополняют и ряды самого ИГИЛ. Причину верно назвали А. В. Федорченко и А. В. Крылов:
У мусульман стран Ближнего Востока и Северной Африки объективно проявляется ощущение проигрыша соседним цивилизациям, которые успешно приспосабливаются к конкуренции в новом глобальном мире, осознание несправедливости политики внешнего мира, особенно Запада. На этих чувствах играют местные элиты, не желающие идти на системные реформы. Этот синдром приобретает агрессивный характер.
И таких недовольных террористам проще использовать в качестве пушечного мяса, предварительно накачав психотропными веществами, нежели посредством длительного обучения делать из них хорошо подготовленных и религиозно мотивированных бойцов.
Причем некоторые недовольные действительно мечтают о халифате, как царстве справедливости, но в силу низкого уровня образования имеют весьма искаженные о нем представления, оттого и разрушают древние памятники архитектуры и убивают, в том числе и мусульман.
Еще, по словам А. В. Федорченко и А. В. Крылова:
Основная задача «Исламского государства» – вести по приказу Всевышнего джихад против всех неверных.
Но идея джихада как войны с «неверными» нашла массовое применение только в виде реакции на Крестовые походы.
Подытоживая: представители традиционных конфессий должны объединиться для противостояния террору как антисистеме и своего рода антицивилизации, в том числе и путем просвещения – не религиозной пропаганды, а именно знакомства с подлинными основами мировых религий.
Использованная литература:
Старости А. Н. Идеологические истоки ИГИЛ, практики адаптации и методы информационного противодействия радикалам
Французов С. А. Полифония ислама. Лики исламского модернизма
Зарубина Е. В. О религиозной компоненте исламского фундаментализма
Рачинский В. П. Структура вооруженных сил и идеология исламского государства Ирака и Леванта
Салимовская А. Р. Образ халифа аль-Мамуна и его трансформация в памятниках средневековой арабо-христианской культуры
Федорченко А. В., Крылов А. В. Феномен Исламского государства
Кахиева К. А. Роль женщин в террористической организации ИГИЛ
Информация