В попытке реформирования международных объединений России важно не совершить концептуальную ошибку
Европа не одумается, не надорвется, не устанет
В последние полгода проблемы, связанные с санкционными ограничениями, стали все чаще становиться объектами общественного внимания. Если до этого обсуждение проходило скорее в позитивных тонах («санкции не работают», «санкции ударили по своим авторам» и т. д.), то с осени 2023 года все чаще мы становимся свидетелями все более серьезных проблем во внешней торговле и в сфере международных платежей.
Отказы в работе идут из Китая, Турции и, что хоть и объяснимо, но все равно довольно неприятно, по линии стран-участниц ЕАЭС.
Не надо было быть астрологом-предсказателем, для понимания того, что рано или поздно ограничения на работу в сфере «высокотехнологичного экспорта, связанного с военно-промышленным комплексом» и ограничения, «связанные с получением Россией доходов, которые могут быть использованы для операции на Украине» (западные первоначальные формулировки), превратятся в принципиальные ограничения на работу вообще со всем, что связано прямо или косвенно с российской юрисдикцией.
Логика раздела Европы даже по ценностно-культурному признаку изначально предполагала именно такой подход. Слабости и дыры в работе санкций больше объясняются проблемами администрирования процессов на самом Западе, что требовало вводить ограничения по частям, пакетами.
Санкционное давление будет только усиливаться количественно, а главное – качественно, вне зависимости от того, придет или не придет Д. Трамп, или насколько успешны будут действия России на полях Украины.
Это слишком «длинная стратегия», и в этих условиях надо как-то привыкать существовать, не надеясь на то, что «Европа одумается, надорвется и устанет». Не одумается, не надорвется, не устанет. Это экономическое и культурное пространство режут как ножницами не для того, чтобы потом, «одумавшись», склеить обратно. Изменить мышление пора скорее нам самим.
В 2014–2015 гг. такая страна, как Франция, расторгла контракт на поставку двух вертолетоносцев «Мистраль». Надо ли удивляться, что сейчас у нас «оказались в заложниках» на верфях в Южной Корее танкеры ледового класса для перевозки СПГ и южнокорейские комплектующие к танкерам, строящимся у нас? Это танкеры, но все идет по аналогичному сценарию и в других отраслях.
В этой связи возникает вопрос, который только на первый взгляд кажется опосредованно связанным с данной проблематикой – роль и перспектива международных объединений, а также логика участия в них России.
В прошлом году очень много внимания было уделено БРИКС, реанимации идей «Глобального Юга», «Большой Африки», вплоть до описаний того, что еще немного – и у нас возникнет своя большая альтернатива выстроенной международной системе торговли и финансов. Позже даже для самых завзятых оптимистов стало понятно, что позитивные ожидания избыточны.
Тем не менее рациональное зерно в таких объединениях есть. Ведь они отражают не только ситуативные устремления игроков, но и более глубокие тенденции. Следовательно, если мы принимаем за основу тот факт, что «санкции по самому жесткому сценарию – это надолго», то нам надо присмотреться и к тому, какие объединения и какие тенденции могут позволить в перспективе выживать в условиях отключения России в значительной части от нынешней торгово-финансовой системы.
Однако много усилий прилагается к тому, чтобы новые объединения действовали на старых правильных принципах, а работающие объединения вернулись к исходным задачам и принципам работы. И в этом, как представляется, кроется глубокая и системная ошибка.
Под каблуком ВОЗ
У нас есть много объединений и международных организаций, которые надо бы вернуть на рельсы нормальности, вроде ООН, ВТО, в Совете Безопасности ООН мы заседаем, что называется, в президиуме. Если не получается вернуть на рельсы, то, по идее, надо создавать новое, но есть вопросы.
Место в СБ ООН и статус учредителя даже обязывает требовать выполнения всех уставных положений. Но при этом оно же фактически предопределяет и активное участие в программах вроде ставшей притчей во языцех «цифровой медицины» от ВОЗ, где, кстати, вовсю уже тестируется платформа «Сара» (S.A.R.A.H.) – автоматизированный помощник по вопросам здоровья на основе искусственного интеллекта.
Нет никакого сомнения, что у нас скоро (раньше всех) будет свой «цифровой знахарь Максим» или «цифровой терапевт Борис». С эффективностью, примерно равной продукту вроде небезызвестной «Маруси», которая на вопрос пользователей: «Чей Крым?», давала следующий ответ: «В разные времена полуостров Крым принадлежал киммерийцам, грекам, гуннам, хазарам, русским, украинцам и многим другим народам. Боюсь ответить неправильно и навлечь на себя гнев древних киммерийцев». Вот ставить диагноз, видимо, также скоро будет «киммериец Борис», как и выписывать электронные рецепты на основе киммерийских же практик.
Ну или если кому не близка тема медицины, хотя куда уж ближе, ведь именно ВОЗ призывает готовиться к «новой страшной пандемии Х», то у ООН много других «полезных» наработок вроде сферы образования или проектов наподобие «Глобального пакта безопасной, упорядоченной и легальной миграции», что это такое можно посмотреть по ссылке, хотя проще просто выглянуть на улицу. Вроде и не все страны присоединились к программе, но почему-то делается все ровно по чужим стандартам.
ОЗХО (Организация по запрещению химического оружия) и ООН находятся в официальном взаимодействии, однако это никак не мешало откровенно коррумпированной ОЗХО смотреть сквозь пальцы на то, как джихадисты под постановочные ролики травили людей отравой в сирийском городе Дума, на историю с «отравлением Скрипалей» или недавнее использование отравляющей химии ВСУ.
Вернуться к работе по правилам?
Ну так в ОЗХО именно большинство голосует так, как голосует, выборы там по правилам, процедуры соблюдаются тоже по правилам.
Т. е. проблема внешнеполитических объединений значительно шире даже вопросов, связанных с жесткими санкционными режимами. Это вопрос того, насколько мы сами готовы быть частью ущербной модели, где сами заседаем в президиуме, а по факту идем по пути вроде образования и медицины «для потомственных нищих», соглашений, направленных на переселение, при этом находясь отсеченными от стандартных торговых и финансовых практик.
Это не гипотетическая постановка вопроса. У нас ведь довольно популярно суждение о том, что «США нарушили все правила ООН» и сделали организацию неработающей. Но ведь она давно неработающая и продуцирующая в своих департаментах «политику создания наследственных нищих».
Любят у нас возлагать надежды и на приход Д. Трампа. Но этот персонаж первым запустит ограничительные механизмы для ООН, только вряд ли в кооперации «со всем прогрессивным человечеством», тем более в наших интересах. Или при Д. Трампе будут изменены стандарты, по которым у России будут дополнительные преимущества? А почему не наоборот?
Сейчас требовать, чтобы «ООН вернулась к изначальному положению», означает по сути еще больший рост влияния таких программ и стратегий, которые были описаны несколькими абзацами выше. Есть серьезные сомнения в том, что это именно то, что нужно России в будущем.
Где гарантии того, что ООН, вернувшаяся к нормальности, будет продвигать более адекватную для России повестку, если там все определяется большинством, а большинство было и будет определяться финансовым и политическим влиянием крупных игроков? Ведь то, что в ООН повестка не адекватна российским интересам означает просто слабое влияние России, а не «неправильные правила».
Когда сегодня ратуют за «возврат к прошлой нормальности», то как-то из виду упускается тот момент, что в прошлой нормальности, когда даже международные институты вроде бы жили «почти по правилам», мы сами находились в рамках вполне конкретной модели товарного обмена.
Поворот от правил Запада к правилам Востока?
В нынешней ситуации мы повернули на Восток. Во взаимоотношениях с Глобальным Югом говорим, что надо международным институтам «вернуть исходные позиции, значение и смыслы». Вот Китай, к примеру, с нами в этом плане совершенно солидарен и для этого есть вполне прагматичные основания.
Возьмем выдержку из сообщения Экспертного совета при комитете по промышленности и торговле Госдумы, под председательством главы «АвтоВАЗа» М. Соколова:
«При сохранении текущих тенденций отечественные автопроизводители будут вынуждены сокращать производство до 50 % из-за вынужденного перехода на односменный режим работы вместо двухсменного по причине падения спроса в своих ценовых сегментах, где ввиду масштабных скидок будут представлены импортные китайские автомобили».
«В такой ситуации российские компании будут вынуждены выпускать только низкотехнологичные устаревшие продукты, не смогут финансировать НИОКР и развитие своих мощностей, создавать новые высокотехнологичные рабочие места. Все это негативно отразится на достижении технологического суверенитета и промышленном росте».
«В такой ситуации российские компании будут вынуждены выпускать только низкотехнологичные устаревшие продукты, не смогут финансировать НИОКР и развитие своих мощностей, создавать новые высокотехнологичные рабочие места. Все это негативно отразится на достижении технологического суверенитета и промышленном росте».
Обсуждение было посвящено вопросу утилизационного сбора на китайские автомобили, как одной из мер борьбы с демпингом, поскольку китайский автопром идет по нашему рынку натуральным катком.
Однако различного рода рестрикционные пошлины – это меры, которые не приветствуются в рамках ВТО, членами которого являемся и мы, и Китай. Мы и Китай вроде бы выступаем за возврат к нормальной работе старых институтов, так и ВТО институт не новый.
Вот Китай в данном случае совершенно с этим согласен. Старые правила для Пекина прекрасно сочетаются с тем, что при повороте на Восток и смене торговой модели Россия открывает (и должна по правилам отворять) рынки для китайских автомобилей. Впрочем, если не сделает этого, то тогда не будет компонентов, станков, а возможно, и части сырьевого сбыта.
Так за возврат к каким работающим международным институтам прошлого мы выступаем? Ведь если и возвращать, то во всей полноте?
Представим себе, что все прошлые правила работают как надо, только в этой модели нет США и безбожного ЕС, зато есть Китай и Юго-Восточная Азия. При этом стоит заметить, что цифровые доктора с «киммерийской медициной» никуда не делись (вряд ли есть разночтения в том, откуда мы эти инструменты скопируем), мы же, опять-таки, против правил не выступаем, просто выражаем протест против конкретно гегемонии США и в целом Запада.
Никуда не делся и «миграционный пакт». Наоборот, все эти положения надо отрабатывать еще тщательнее и «полнее». Это звучит диковато, но именно такова реальная логика возврата к работающим международным институтам.
Есть, конечно, чарующая магия цифр, согласно которым мы уже как минимум пятая экономика мира, хотя сложно сказать, как этот магический ребус нам удалось решить без станков, без комплектующих, с китайским автопромом и с 9 выпущенными гражданскими самолетами за прошедший год. Возможно, некие элементы статистики нам просто недоступны, все-таки и Всемирный банк подтверждает. Как и ответы на вопросы о том, что надо сделать в работе с Востоком, чтобы не повторить проблемы, возникшие в международной системе под западным патронажем.
Правильный БРИКС вместо неправильного ВТО?
Тот же БРИКС – там разве выступали против ВТО? Нет, БРИКС против откровенно волюнтаристского применения санкционных режимов. Это позитивно в моменте, но в плане принципов построения экономической модели достаточно ли это для стратегии России на будущее? Очевидно, что нет, не достаточно. Никто в БРИКС против правил и договорных норм ВТО не шел, наоборот, говорили об их соблюдении.
Теперь возникает вопрос, если создать «правильный БРИКС», вместо неправильного ВТО, но на принципах правильного ВТО, то станет ли от этого в России больше станков, автомобилей, самолетов «сделано в России»? Совершенно не факт. Положенные слова про «инклюзивность, транспарентность, многополярность» в наличии будут, с количеством грузового транспорта собственного производства ответ гораздо сложнее.
Складывается ощущение, что в поисках путей выхода из санкционной политики Запада, что сопряжено с созданием новых институтов и желанием трансформации институтов старых, Россия постепенно забирается в серьезную смысловую, но при этом системную ловушку.
Она не столь очевидна в моменте, во время военных и торговых баталий, однако ее недооценка может привести к тому, что даже создав новые объединения или добившись «возврата к нормальности» объединений старых, мы получим все то же самое, только с восточного и южного направлений.
Информация