Ремонт шасси в полёте
Предыстория
Предыстория такая.
Как-то общался со своим земляком, мы жили в одно время в одном дворе на ул. Челюскинцев 17 «А» в Оренбурге. И по ходу общения он вспомнил, что в детстве, в конце 50-х, видел в Оренбургском штурманском училище картину на стене, где пилот, находясь на крыле биплана, не то ремонтировал расчалки крыльев, не то ещё что-то делал.
История имела продолжение.
Оказывается, это лётчик-инструктор Оренбургской лётной школы в полёте ремонтировал шасси Р-1 (ставил на шасси колесо).
Журналисты тогда без разрешения ничего не публиковали, сообщение об этом летном происшествии в ТАСС и о награждении пилотов согласовал у наркома обороны Ворошилова начальник Военных Воздушных Сил РККА Алкснис (событие – 26 мая, публикация – 30 мая).
Народному комиссару обороны ССР
Маршалу Советского Союза
тов. Ворошилову
При сем представляю описание случая, действительно имевшего место в Оренбургской школе по донесению начальника школы, – отрыв колеса в полете и надевание его в воздухе.
Подобный случай встречается впервые в истории нашего Воздушного Флота.
Ходатайствую:
1. Разрешить заметку напечатать в печати.
2. О награждении тов. Зверева и Семенова.
ПРИЛОЖЕНИЕ:
1. Заметка.
2. Донесение начальника школы.
Начальник Военных Воздушных Сил РККА
Командарм 2 ранга Алкснис.
О событии написала газета «Оренбургская коммуна» 30 мая 1936 года. Орфография и стилистика газетной статьи сохранены (авторы без инициалов и т. д.).
Пример мужества и самоотверженности
Геройский поступок т. Зверева
40 минут на шасси самолета
Арзамасцев, Григоренко, Жданов.
После нескольких ветреных дней, утро 26 мая предвещало хороший, тихий день. Точно по распорядку дня, один друг за другим выруливают с красной черты Р-1. Не теряя времени, взлетев, они приступают к выполнению очередных летных упражнений.
Инструктор-лейтенант тов. Зверев после десятидневной болезни малярией изменился на вид – похудел. Но по-прежнему он весел, отзывчив. Он дышит молодостью. Он прекрасный физкультурник. Да, ему всего 23 года, а он уже обучает 4-й выпуск курсантов. Учит он только на отлично и хорошо.
Сегодня он первым в кабину сажает т. Семенова и, дав задание, взлетает на низко-полетную полосу. Тов. Семенов делает на Р-1 6-й полет. Он неплохо летает, учится на хорошо и отлично, хороший кандидат в члены ВКП(б), редактор красноармейской газеты подразделения.
Стартер на основном старте неожиданно высоко над головой поднимает знак – запрещение. Строятся разные догадки. На посадку планирует машина. И люди, ищущие причину закрытия полетов, обращают свое внимание на эту машину. Да, причина в ней.
Во время предыдущего нормального приземления у нее слетело левое колесо.
Теперь, очевидно, не замечая грозившей аварии, эта машина идет на посадку. Меньше и меньше становится высота, растет, напрягается внимание наблюдающих за машиной. «Вот сейчас поломка… авария… катастрофа» – мелькают назойливые мысли. Но машина не села.
Заметив грозившую опасность, командир подразделения старший лейтенант т. Гудович сам стал финишером и знаком – полотнищами сигнализировал аварийной машине, в которой находились т. Зверев и т. Семенов, что у нее нет левого колеса.
Т. Зверев, чтобы точнее убедиться, делает несколько заходов на посадку, но знак о возможной аварии не убирается. Люди, наблюдавшие за машиной с земли, каждый как-то хочет помочь т. Звереву. Видя машину на небольшой высоте, они хлопают руками по левой ноге, показывают колесо, нетерпеливые пытаются передать на словах.
Т. Зверев понял. На последнем заходе сбрасывает перчатку с запиской – «Давайте колесо, одену в воздухе» – и набирает высоту.
Ком-р части капитан Табарчук, заложив руки за спину, с папироской во рту спокойно и тихо расхаживает в стороне от наблюдающих. Каждый знал, что способы предотвращения нависшего чрезвычайного происшествия укажет капитан.
Решение капитана – в действие. Берется запасное колесо, привязывается под фюзеляж Р-1 так, чтобы зайдя выше на несколько метров машины т. Зверева, колесо можно было опустить на веревке. К колесу привязывается шпилька для контровки и записка о том, как и что делать, чтобы надеть колесо. Колесо будет подавать капитан тов. Табарчук, самолет пилотирует ком-р подразделения ст. лейтенант т. Дубовой.
Под напряженными взглядами инструкторов, техников, курсантов машина взлетает и провожается до тех пор, пока она не подходит к машине тов. Зверева, который, зайдя в ближайшую зону, выполняет виражи и боевые развороты.
Вот сошлись одна над другой обе машины. Удаляясь, они плавно идут против ветра. Наблюдающие начали высказывать свое мнение о том, как бы они стали поступать, как лучше делать, оцениваются качества экипажей самолетов.
Машины расходятся. Одна из них начинает круто скользить. Теряет высоту. Идет на посадку. Подаваемое колесо не попало на машину, а с порванной веревкой упало на землю с высоты 1 500 метров.
Быстро и крепче привязывается второе колесо. На случай новой неудачи командиры подразделений т. Гудович и т. Шевченко садятся на второй самолет и тоже привязывают колесо.
В воздухе три машины стройно идут левым пеленгом.
Капитан т. Табарчук с превышением несколько метров подал колесо. Его принял тов. Зверев. Машина отходит и пристраивается с левой стороны, как бы наблюдая за тем, что будут делать товарищи Зверев и Семенов.
Тов. Семенов изъявляет желание вылезти на шасси и надеть колесо, но лейтенант Зверев решает сделать это сам, а тов. Семенову доверяет пилотирование этой чуткой, капризной машиной. На высоте 2 000 метров, привязав колесо на веревке, Зверев, не снимая парашюта, вылезает из кабины и, прижимаясь к фюзеляжу, спускается на шасси.
Через 40 минут в струе нормальной скорости самолета, тов. Зверев одел колесо, но шпилька для контровки колеса оказалась плохо привязанной и, отвязывая, тов. Зверев уронил ее. Лезть в кабину за новой шпилькой – значит убить последние силы.
Кроме веревки, тов. Зверев ничем не располагал. Решил законтрить колесо тесьмой. Для того, чтобы поставить колесо на ось, нужно было затратить огромную силу, тем более, что Зверев находился под сильной струей воздуха, что мешало работать и дышать.
Измученный этой необыкновенно сложной работой, только вчера вышедший из госпиталя тов. Зверев с трудом возвратился в кабину. 2 самолета наблюдали за его работой, идя рядом.
С той же скоростью тов. Зверев пошел на посадку.
С глаз не спускают приближающийся самолет. Вот он убрал газ. Планирует. Оба колеса четко видны под фюзеляжем. Тишина. Все ли в порядке?
Зажигание выключено. Машина выравнена отлично, посадка на три точки. Все отлично. Левый крен. Машина делает разворот, чертя крылом о землю, остановилась, как бы хромая на одну ногу.
Катастрофа? Авария? Нет. Поломка. Люди походят к машине.
Из кабины вылезают товарищи Зверев и Семенов. Серьезные, чуть-чуть взволнованные, но целы, живы, здоровы – два человека, две жизни, которые были близки к концу.
После трех часов полета тов. Зверев вкусно пообедал и пришел играть в бильярд. Он такой же, как и вчера, но сегодня он совершил героический подвиг, показал свое мужество, любовь к своему делу, преданность нашей Родине.
Командование школы наградило его месячным окладом и представляет к награде ВВС РККА. Через 3 часа бригадой курсантов машина была приведена в полную готовность к завтрашним полетам.
Случай, достойный славы, волнует всех, кто о нем слышит.
Капитан т. Табарчук, спокойно обмениваясь мнениями, говорит:
«Принимая решение о подаче колеса в воздух, я знал, что в самолете находится именно тов. Зверев – наш прекрасно физически развитый человек. Хорошо у нас обучают и обучаются люди, но такой силой, решимостью и ловкостью не каждый обладает».
А вот как событие описал сам пилот.
Авария была предотвращена
Зверев
26 мая я производил учебные полеты на Р-1 с курсантом моей группы тов. Семеновым, и с самолета в воздухе слетело левое колесо. При заходе на посадку я заметил, что финишер держит колесо и делает знаки, что я остался с одним колесом (правым), знак понял.
При попытке сесть на одно колесо у главного Т мне все время выкидывали знак запрещения посадки. Ожидая разрешения посадки, у меня было достаточно времени, чтобы изменить решение (садится на 1 колесо) и принять второе, единственно обеспечивающее сохранение самолета.
Руководителю полетов я сбросил записку, в которой просил прислать в воздух колесо (ответили согласием), и примерно минут через 40 на высоте 1 200 м я удачно принял колесо от капитана тов. Табарчука, и с этого момента, как только колесо очутилось у меня в руках, управление самолетом передал курсанту Семенову, а сам вылез из кабины на левую плоскость, подтаскивая за собой колесо.
Продвигаться к шасси было трудно, но у меня были еще свежие силы. Когда я добрался до шасси, укрепился ногами за ось самолета и перетянул колесо с плоскости, то его пришлось держать обеими руками, чтобы не отпустить. Вот тут я почувствовал странное ощущение, что силы мои имеют предел, и это ощущение не проходило до конца работы, которая продолжалась 40 минут на шасси.
Закончив работу и закрепив колесо на оси веревочкой, так как шпилька была одна, которая вылетела во время падения колеса, я стал возвращаться в кабину. Это мне удалось с большим трудом, так как сил больше не осталось, и пришлось отдыхать во всех удобных положениях, где можно было держаться.
Вернувшись в кабину, я взял управление у курсанта, который, несмотря на то, что имел всего 6 полетов на данном типе самолета, с задачей справился и хорошо вел самолет, пока производилась работа, на экономической скорости.
Производил посадку с нормальным профилем и с левым сносом, чтобы колесо по возможности дольше не слетало. В конце пробега все-таки колесо с оси сорвалось, и машина получила поломку.
Авария была предотвращена.
Донесение
Донесение наркома обороны Маршала Ворошилова на имя Сталина о подвиге летчика-инструктора 3 ВШЛиЛН лейтенанта Зверева, в мае 1936 года предотвратившего авиакатастрофу, в воздухе установившего колесо на самолете, взамен оторвавшегося.
ЦК ВКП(б)
Тов. Сталину И. В.
26 мая сего года при учебном полете на самолете Р-1, пилотируемого инструктором-летчиком 3-й Военной школы Летчиков и Летчиков-Наблюдателей лейтенантом тов. Зверевым и курсантом Семеновым, произошел отрыв левого колеса в воздухе. Лейтенант Зверев сбросил командиру эскадрильи записку в перчатке с просьбой доставить ему колесо на самолете.
Командиром Эскадрильи тов. Табарчуком вместе с командиром звена старшим лейтенантом Дубовым с самолета по веревке колесо было спущено на самолет Зверева.
Тов. Зверев, передав управление самолета курсанту Семенову, еще ни разу самостоятельно не летавшему, вылез с колесом и парашютом на плоскость самолета и затем спустился на шасси. Надев колесо, Зверев взобрался в кабину самолета, взяв управление, благополучно приземлился на аэродроме.
Отмечая героизм и находчивость лейтенанта Зверева, впервые в истории Воздушного Флота одевшего колесо на самолете в воздухе, ходатайствую о награждении:
тов. Зверева – орденом «Красная Звезда»,
курсанта Семенова – орденом «Знак Почета».
Народный комиссар обороны Союза ССР
Маршал Советского Союза
К. Ворошилов
На момент события лётная школа именовалась Третьей военной школой лётчиков и лётчиков-наблюдателей (3-я ВШЛ и ЛН). В июне 1938 года 3-я ВШЛ и ЛН из школы была преобразована в училище, и стала называться 3-я ВАУЛ им. К. Е. Ворошилова.
В декабре 1938 года Оренбург был переименован в Чкалов. В феврале 1939 года училище было разделено на два самостоятельных училища: Первое Чкаловское военное авиационное училище лётчиков им. К. Е. Ворошилова и Второе Чкаловское военное авиационное училище штурманов.
29 марта 1938 года история имела продолжение, окончившееся гибелью Зверева и потерей самолёта Р-5.
Источник:
РГВА, фонд 29 «Управление начальника военно-воздушных сил РККА», опись 47 «Отдел кадров ВВС Отдел командного и начальствующего состава ВВС Управление кадров ВВС», дело 376 «Материал (доклады на имя т. Сталина и т. Ворошилова, наградные листы, донесения, списки) по награждениям личного состава ВВС», 01.01–31.12.1936 гг., 300 листов, листы 12, 13, 14, 16, 17, 18.
Информация