Упадок Запада, «великое замещение» и исчезновение национальных государств: повторит ли Россия путь Европы
Несколько дней назад министр обороны Германии Борис Писториус заявил, что большинство немецких военнослужащих со следующего года перейдут под командование НАТО. Он подчеркнул, что «безопасность союзников Берлина является его безопасностью». Пока неясно, последуют ли за Германией какие-то другие европейские государства, однако подобное решение самого Берлина не должно вызывать удивления.
В материале «Отказ Германии от концепции «особого пути» и ее интеграция в западный мир: причины и последствия» автор уже указывал, что после 1945 года немцы сдали свою национальную идентичность в гардеробную Европы, фактически отказавшись от нее в пользу транснациональной идентичности. Нынешний Западный мир – это транснациональное объединение, в котором роль суверенных государств все более ослабевает. Этот процесс начался вскоре после завершения Второй мировой войны и продолжается до сих пор.
Триумф левого либерализма и «новых левых» привел не только к снижению роли национальных государств, но и к уничижению роли таких понятий как: национальный суверенитет, раса, семья, национальная идентичность и т. д. «Новые левые» и социалисты нового поколения теперь видят главными «угнетенными» мигрантов, сексуальные меньшинства, безработных, «цветных» (расовые меньшинства), а главным злом белых – традиционные ценности, консерватизм и национализм.
Даже такое понятие, как пол, стало восприниматься левыми как нечто, что нужно изменить – это приводит к крикам некоторых, что они якобы ни мужчины, ни женщины. Одно из таких оно недавно победило на Евровидении.
Все вышеперечисленное вместе с миграционным и экономическим кризисом в еврозоне заставляет говорить об упадке и закате Запада, проводя аналогию с соответствующей книгой немецкого философа Освальда Шпенглера. А российские политологи попутно начинают рассуждать на тему того, что Россия должна идти своим путем – правда, не объясняя, каким именно, и не замечая, что РФ повторяет ошибки Запада, а «поворот на Восток», зачастую приводит к последствиям, не менее плачевным (ползучая исламизация, характерная и для Европы в целом).
На самом деле тот самый закат старого Запада уже давно наступил. Фактически он близок к тому, чтобы прекратить свое существование, и едва ли его удастся вернуть. Конечно, возможно, что «правые» еще попытаются изменить вектор движения нынешней Европы и западного мира в целом, но на данный момент мы видим агонию Старого Света.
Миграционный кризис как фактор упадка Запада
Следуя цивилизационной модели Освальда Шпенглера, закат Запада наступит не из-за упадка политического статуса и появления новых сверхдержав на политической арене, а вследствие цивилизационных перемен, которые сейчас происходят внутри Европы. Эти процессы в первую очередь связаны с миграционным кризисом и исламизацией. В отличие от первой половины – середины XX века, когда эмигранты стремились ассимилироваться с местной культурой, сейчас на фоне доминирования политкорректности они, напротив, стараются сохранить свою идентичность.
Миграция и исламизация – это те факторы, которые способствовали закату Запада (и, вероятно, будут содействовать его концу). Еще одним свидетельством «заката Европы», помимо миграционного, являются кризис идентичности, как во внутренней, так и во внешней политике, и кризис солидарности, усиливающийся миграционным обострением.
Именно миграционная напряженность усилила проблему идентичности европейцев и именно миграция связана с цивилизационной угрозой, которая в итоге приведет к фундаментальным изменениям в этническом и религиозном составе общества (эти изменения заметны уже сейчас). Здесь можно привести аналогию Освальда Шпенглера с распадом Древнего Рима, который произошел, по его мнению, не в последнюю очередь из-за Великого переселения народов.
Современное теоретическое осмысление идеи мигранта как угрозы для европейца связано с именем Рено Камю, создателем теории «Великого замещения». Идея «Великого замещения» пришла к Камю во время его пребывания в департаменте Эро на юге Франции, где он «обнаружил значительные изменения в населении деревень тысячелетней давности: женщины, одетые в исламские хиджабы, собирались у основания фонтана XVIII века, были видны в готических окнах» [3].
Согласно Камю, «великое замещение» было вызвано индустриализацией, «деспиритуализацией» (отрицания высших духовных начал) и «декультурацией» – материалистическое общество и глобализм, по его словам, создали «человека без какой-либо национальной, этнической или культурной специфики». В теории Камю коренной французский народ демографически замещается небелым населением – в основном выходцами из Африки и Ближнего Востока – что поощряется глобалистскими элитами.
Освальд Шпенглер также считал вульгарный материализм причиной упадка Запада. В «Годах решений» он писал:
«Материалистический взгляд, возникший благодаря Адаму Смиту на почве крепнувшего рационализма и почти сто лет назад превращенный Марксом в плоскую и циничную систему, не станет вернее из-за того, что в настоящее время проник всюду и подчинил себе все мышление, видение и волю белых народов. Он является признаком падения общества – и больше ничем…
Материальный доход от экономической деятельности, сегодня напрямую отождествляется со смыслом культуры и истории. Его сокращение абсолютно материалистически и механистически рассматривается в качестве «причины» и содержания мировой катастрофы.
Сценой этой революции жизни, ее «почвой» и одновременно ее «выражением» является большой город, который возникает в поздний период всех культур. В этом каменном и окаменевшем мире собирается утративший свои корни народ, «масса» в самом худшем понимании, бесформенный человеческий песок, из которого можно лепить искусственные и потому мимолетные образования» [1].
Материальный доход от экономической деятельности, сегодня напрямую отождествляется со смыслом культуры и истории. Его сокращение абсолютно материалистически и механистически рассматривается в качестве «причины» и содержания мировой катастрофы.
Сценой этой революции жизни, ее «почвой» и одновременно ее «выражением» является большой город, который возникает в поздний период всех культур. В этом каменном и окаменевшем мире собирается утративший свои корни народ, «масса» в самом худшем понимании, бесформенный человеческий песок, из которого можно лепить искусственные и потому мимолетные образования» [1].
Он отмечал, что у людей из больших городов, «ставших самостоятельными атомами», исчезает инстинкт продолжения семьи и рода, и это мы действительно наблюдаем на практике.
Потому что еще одним фактором, усугубляющим миграционные процессы, является сильный демографический кризис в Европе. Важно отметить, что на протяжении большей части мировой истории пожилые люди (старше 65 лет) никогда не превышали более четырех процентов населения страны. По оценкам Центра стратегических и международных исследований США, эта цифра достигнет 25 % в среднем в развитых странах к 2050 году. Это пороговый год, потому что к тому времени некоторые быстро растущие европейские страны, такие как Германия, Италия и Испания, окажутся в ситуации, когда количество пожилых людей превысит 35 % их национального населения [2].
Глобализация и стирание границ национальных государств
Стирание границ между нациями и, как следствие, исчезновение национальных государств и сведение их роли к минимуму является основной целью глобалистов. Они этого не скрывают – например, один из классиков теории глобализации Ульрих Бек понимает под ней «процессы, в которых национальные государства и их суверенитет вплетаются в паутину транснациональных акторов и подчиняются их властным возможностям» [4]. Он считает, что движение глобального капитала способно полностью нивелировать национальное разграничение мира, что больше не будет существовать «своего» и «чужого».
Еще один теоретик глобализации Энтони Гидденс говорит о переносе акцентов влияния на мировые экономические процессы с национального уровня и решений национальных политиков на наднациональные институты. Это на самом деле мы наблюдаем уже сейчас на примере Европы, где роль национальных государств все больше снижается в пользу глобальных транснациональных структур.
Основным своим противником левые глобалисты видят «правых» и особенно националистов. Например, историк-марксист Эрик Хобсбаум предсказывал кончину эпохи национализма, связывая это с процессами глобализации, а Френсис Фукуяма, как и У. Бек, предрекали национализму скорую смерть как «отжившей старой идеологии, не коррелирующей с новым либеральным порядком». По этой причине нападки на «правых» консерваторов и националистов со стороны «левых» в прессе на Западе не ослабевают, а наоборот, только усиливаются.
Это неудивительно, поскольку национализм и национал-консерватизм являются одним из ограничителей на пути глобального капитала. Глобальный капитал не желает какого-либо контроля со стороны национального государства, которое отбирает у него деньги. В этом отношении, как ни странно, коммунисты и марксисты играют на руку глобалистам в своих нападках на «правых» и национализм.
Об этом писал еще Освальд Шпенглер, который считал, что капитализм и социализм внутренне родственны друг другу и отягощены одними и теми же тенденциями.
«Между экономическим либерализмом и социализмом не существует противоречия… Теоретическим оружием одних является ученая «либеральная» политэкономия, формирующая общественное мнение по экономическим вопросам и вмешивающаяся в законодательство со своими советами и установлениями. Теоретическим оружием других является Коммунистический манифест, на основе которого левые партии всех парламентов также вторгаются в законодательство. Обе представляют собой принцип «Интернационала», совершенно нигилистический и негативный: он направлен против исторических, ограничивающих форм – всякая форма, всякий вид, всегда значит ограничение – наций, государства, национальной экономики, суммой которых и является «мировая экономика» [1].
Шпенглер полагал, что классовая борьба была призвана разрушить власть традиции, как политической, так и экономической, для того чтобы «предоставить силам дна возможность для мести и господства».
Действительно и глобалисты-капиталисты, и глобалисты-социалисты были едины в том, что национальные государства должны исчезнуть, границы наций и рас стереться, а им на смену должно было прийти нечто глобальное – спор был лишь о том, будет ли этот глобальный строй капиталистическим или социалистическим. Интернационализм был одинаково свойственен и глобалистам-капиталистам, и глобалистам-социалистам.
Ныне всякий национализм и борьба государства за национальные интересы рассматриваются гегемоном мирового сообщества достаточно враждебно. В то же время на Западе происходит закрепление в качестве легитимных участников международных отношений негосударственных и надгосударственных акторов со своими специфическими интересами и позициями – от транснациональных корпораций (ТНК), неправительственных организаций (НПО) и международных неправительственных организаций (МНПО) до общественно-политических и иных движений [5].
Глобализация затронула все основные сферы человеческой деятельности, постоянно вторгаясь в компетенцию национальных государств. Мировые рынки капиталов, товаров, услуг, рабочей силы создают общие рамки, в которых вынуждены действовать народно-хозяйственные комплексы. Знаменосцем глобализации выступает глобальная элита, заинтересованная в продолжении и углублении процесса [6].
Тенденции на данный момент таковы, что в противостоянии транснациональные корпорации – национальное государство побеждают первые. Международные компании не только влияют на мировые события, но и берут на себя функции, которые раньше имело только национальное государство. Корпорации способны своими действиями изменять внешнюю политику не только стран пребывания, но и государств происхождения.
Это позволяет делать пессимистичные прогнозы о том, что будущее принадлежит не государствам, а корпорациям.
По какому пути идти России?
В связи с вышеуказанным, в нашей стране часто можно услышать мнение о том, что Россия должна пойти по-другому пути, отличному от того, которым идет Европа и Западный мир в целом. Это замечание справедливо, при этом практически никто не может дать четкий ответ на вопрос: по какому именно пути должна идти Россия?
Для начала следует отметить, что проблемы, которые на данный момент стоят перед страной в целом, схожи с теми проблемами, которые испытывает Европа.
Во-первых, как и Европа, Россия испытывает миграционный кризис, вызванный массовой миграцией из стран Средней Азии. Пока он несколько менее острый, чем в Европе, однако ситуация развивается по все той же траектории. При этом призывы ограничить миграционную политику и сократить количество мигрантов зачастую наталкиваются на противодействие со стороны властей и обвинения в ксенофобии.
Во-вторых, как и Европа, Россия испытывает кризис идентичности. По сути, мы имеем дело с политикой мультикультурализма, которая уже давно проводится на Западе. Чиновники призывают «относиться очень бережно к той мультикультурности, которая сформировалась за 1000-летия нашего государства» (слова депутата «Единой России» А. Турова), уважать мигрантов и их традиции, в то время как сами мигранты традиции России уважать не собираются. При этом любые проявления национального сознания и национальных чувств русских, воспринимаются достаточно враждебно.
В-третьих, в России транснациональные корпорации также играют существенную роль в политике страны – хоть и несколько меньшую, чем на Западе – и являются участниками международных отношений в сфере политики. Это неудивительно, учитывая, что тенденции глобализации сделали транснациональные корпорации главной движущей силой экономики большинства стран мира. Специальная военная операция оказала некоторое влияние на ситуацию (многие российские корпорации стали испытывать проблемы за рубежом), однако их влияние на экономику и политику страны остается высоким.
Этот третий пункт вместе с политикой строительных компаний, которые лоббируют завоз мигрантов из стран Средней Азии, позволила говорить «левым» в России о том, что во всех бедах страны виноват капитализм. Причем «акула капитализма» в РФ оказалась почему-то более алчной и зубастее, чем на Западе. Есть те, кто утверждает, что «никакой другой экономики в условиях России не могло быть создано». При этом скромно умалчивая о том, а что же это, собственно, за такие условия?
Дело в том, что один из главных ограничителей в лице национального государства и национал-консерватизма в России был уничтожен левыми глобалистами еще после революции. Именно большевики ожесточенно боролись с национальными элитами, «великорусским шовинизмом» и национальным сознанием. По сути, коммунисты своей борьбой с национальным государством, национализмом и традиционализмом вольно или невольно расчистили путь для глобалистов и глобального капитала, а сами ушли с мировой сцены (т. е. именно они создали те самые условия, о которых говорят нынешние «левые»).
Их место в итоге заняли глобалисты-капиталисты, которые обнаружили, что никаких ограничений у них нет – поле полностью расчищено. Базис для массовой трудовой миграции из Средней Азии также уже был – это пресловутая советская политика «дружбы народов» – поэтому изобретать велосипед заново никто не стал. Об этом, кстати, неоднократно писал историк и публицист сотрудник Института российской истории РАН Александр Дюков:
«Национализм – один из мощных ограничителей на пути дикого капитализма. И поэтому глобальный капитал всегда хочет вырваться из пут национального государства, которое, несмотря на капитализм, отбирает у него деньги и тратит на общественные нужды…
Глобальный капитализм заинтересован в завозе бесправных рабочих рук, а остатки советской идеологии требуют от государства дать этим трудовым мигрантам и их семьям равные гражданские права и социальное обеспечение как всем. И бассейн получается сразу с двумя трубами, по которым деньги утекают от местных: одна труба глобального капитала, получающего сверхприбыли на использовании дешевых мигрантов, а не дорогих граждан; и труба советского дружбонародства, по которой бюджетные деньги утекают на содержание, наравне со своими гражданами, пришлых тоже граждан, не отождествляющих себя с Россией».
Глобальный капитализм заинтересован в завозе бесправных рабочих рук, а остатки советской идеологии требуют от государства дать этим трудовым мигрантам и их семьям равные гражданские права и социальное обеспечение как всем. И бассейн получается сразу с двумя трубами, по которым деньги утекают от местных: одна труба глобального капитала, получающего сверхприбыли на использовании дешевых мигрантов, а не дорогих граждан; и труба советского дружбонародства, по которой бюджетные деньги утекают на содержание, наравне со своими гражданами, пришлых тоже граждан, не отождествляющих себя с Россией».
Вот и получается, что капиталистическая экономика в России не такая, как на Западе, а со своей, так сказать, постсоциалистической спецификой. Параллельно с этим, как уже было сказано, Россия повторяет многие ошибки Запада, несмотря на критику в его сторону.
Для того чтобы не прийти в итоге к тем результатам, которые мы наблюдаем в Европе, России нужно комплексно менять свою политику – в сфере миграции, в экономической области, менять национальную политику, заниматься пропагандой традиционных ценностей и организацией гражданского общества и т. д. В противном случае «забор» и «железный занавес» с Западом, к чему призывает, например, политолог Юрий Баранчик, не принесут никаких плодов, ибо Россия движется по схожей с Западом траектории.
Плюс ко всему этому у России должен быть четкий образ будущего и понимание того, к чему она хочет прийти, чего на данный момент не наблюдается. Ситуативный «разворот на Восток», который чреват исламизацией страны, не может привести к позитивному будущему. По этой причине высказывание «традиционные ценности» также нуждается в уточнении – если Россия позиционирует себя как оплот христианской цивилизации (которая, будем говорить откровенно, находится в кризисе), то должна проводить соответствующую политику, чтобы быть образцом для христианского мира.
Если же под традиционализмом понимается какой-нибудь исламский фундаментализм, как в Иране, где «полиция нравов» меряет длину юбок или избивает девушек, не носящих хиджаб, то такие крайности России не нужны.
Использованная литература:
[1]. Шпенглер О. Годы решений: монография / О. Шпенглер; пер. с нем. В. В. Афанасьева. – Москва: ИНФРА-М, 2023.
[2]. См. Карнаухова О. С. «Закат Европы» сто лет спустя // «Новое прошлое / The New Past» – 2018. № 2. С. 168–206.
[3]. Цитата по: Бурмистрова Е. С. Гендерная проблематика в антимигрантской повестке европейских правых радикалов // История и современное мировоззрение. 2020. Т. 2. № 4. С. 72–80.
[4]. Бек У. Что такое глобализация? – М.: Прогресс-Традиция, 2001.
[5]. Мельвиль А. Ю. Становление транснациональной политической среды и «волны» демократизации / А. Ю. Мельвиль // Современные международные отношения и мировая политика: Учебник для вузов / Отв. ред. А. В. Торкунов; МГИМО(У) МИД России. – М.: Просвещение, 2004. – С. 106–142.
[6]. В. Кувалдин. Глобализация и национальное государство: вчера, сегодня, завтра. Мировая экономика и международные отношения, Том 65. № 1 /Январь 2021.
Информация