Иван Грозный и Ефросинья Старицкая (Хованская). Кровавая тетушка и ее интриги
У отца Ивана IV (Василия III) было два младших брата – Юрий Иванович (Дмитровский) и Андрей Иванович (Старицкий). Несмотря на то, что они родные братья, фамилии, а точнее – вотчества, у них разные.
Они принадлежат к династии Рюриковичей, но упоминаются в связке с названиями своих уделов, княжеств, вотчин, в которых правили. В Средневековье под «вотчиной» (от слова «отец») понимали любое наследство, получаемое и передаваемое феодалом от отца к сыну. Для князей это слово означало контролируемые ими земли с населяющими их людьми.
Юрий Иванович (1480–1536) княжил в Дмитровском княжестве с центром в городе Дмитров, он был моложе царственного брата на год, в историографии упоминается как Юрий Дмитровский.
Андрей Иванович (1490–1537) упоминается как Андрей Старицкий, получил свою фамилию (вотчину) по названию княжества с центром в городе Старица, был моложе Василия III на десять лет.
Еще при жизни Василия III его братьев подозревали в предательских отношениях с врагами Московской Руси. Великий князь, митрополит Даниил, представители значительной части духовенства, бояр, были уверены, что братьям Юрию Ивановичу и Андрею Ивановичу доверить управление государством нельзя. После смерти Василия III братья были уличены в предательстве, военном мятеже и арестованы, закончили свои дни в тюрьме.
О том, почему вдова Василия III Елена Глинская была вынуждена арестовать братьев мужа, подробно рассказывалось в статье «Елена Глинская – оболганная мать Ивана Грозного».
Ефросинья была женой Андрея Ивановича. Она была урожденной Хованской – княжной из рода Гедеминовичей – второго по знатности рода после Рюриковичей.
Жена и сын Андрея Старицкого были арестованы вместе с главой семьи.
В апреле 1538 года была отравлена Елена Глинская, захвативший власть боярский клан Шуйских не спешил отпускать на свободу Ефросинью Старицкую и ее сына. Свободу они получили в 1541 году.
В Полном собрании русских летописей отражено, что в 1541 году по ходатайству князей Шуйских, возглавлявших опекунский совет над малолетним Иваном IV, была освобождена Ефросинья Старицкая вместе с сыном, и им вернули княжеский удел.
В это время Ивану Грозному, который родился в 1530 году, было 11 лет, он был номинальным царем. По известной лишь боярскому клану причине женщину с ребенком продолжали держать в неволе еще 3 года после смерти Елены Глинской.
Но весь яд скопившейся ненависти Ефросинья Старицкая (Хованская) сполна вылила на Грозного и членов его семьи, о чем пишет В. В. Личутин: «Ефросинью и ее сына князя Владимира Иван Васильевич выпустил в 1541 году, будучи отроком. Вдова Ефросинья Старицкая, обладавшая неукротимым характером, люто возненавидела племянника, обвинив ребенка во всех смертных грехах, и на долгие годы затаила свой мстительный неукротимый гнев, хотя вины на отроке никакой не было, он был еще малой, а подвергла опале за мятеж мать великого князя Елена Глинская. Не смог простить его и брат Владимир Андреевич» [1].
Ефросинья Старицкая при поддержке бояр, а также польского короля Сигизмунда преследовала цель – посадить на престол своего сына Владимира – двоюродного брата Грозного.
Первая попытка отравления Грозного
Начнем повествование с первой попытки Ефросиньи убить Грозного, предпринятой в 1553 году. Обратим внимание на период, когда это было сделано – после присоединения Грозным к Московскому царству Казанского ханства, которое случилось в конце 1552 года. Грозный в зените славы, у него родился сын, народы, увидевшие победу над Казанским ханством, добровольно присягают царю на верность.
И в такой момент царь неожиданно «заболел». На самом деле это была очередная попытка убийства царя. Во время болезни случилось то, чего глава государства не ожидал увидеть – брожение умов, волнение среди родственников, бояр и приближенных. Повторения своего тяжелого детства он не желал своему сыну (тяжелому детству Грозного посвящена статья «Детство Ивана Грозного»).
Во избежание этого и междоусобной грызни между боярскими кланами Грозный пожелал увидеть процедуру крестоцелования в знак верности ему и его наследнику. «Ближняя дума принесла присягу на имя наследника 11 марта 1553 года. Общая присяга на имя наследника была назначена на следующий день» [2].
Родственники Старицкие – двоюродный брат Владимир и его могущественная мать Ефросинья не пришли во дворец, сославшись на болезнь. Многие доверенные лица отказались присягать сыну Грозного, хотя понимали, что воцарение Владимира Старицкого грозило жене царя Анастасии и младенцу смертью.
Бояре и знать консолидировались вокруг двоюродного брата царя Владимира Старицкого. Некоторые нашли повод для отказа в «целовании креста»: «Первым отказался целовать крест Дмитрию Иван Шуйский под предлогом того, что князь Владимир Воротынский и дьяк Иван Висковатый – слишком худородны для того, чтобы принимать у него присягу. Шуйский желал целовать крест только лично перед царем (прекрасно зная, что это невозможно).
Шуйского поддержал и Федор Адашев, не желающий вместе с царевичем-пеленочником служить его родне – Захарьиным (родственники жены Грозного Анастасии). Князь Владимир Старицкий наотрез отказался присягать племяннику и даже угрожал боярину Воротынскому, принимавшему общую присягу, своею «немилостью» после захвата власти» [3].
Этот момент дополним с помощью книги доктора исторических наук И. Я. Фроянова:
«Иван Шуйский отказался целовать крест наследнику престола. Но сделал он это под внешне благовидным предлогом: «не перед государем целовати не мочно». С формальной точки зрения Шуйский имел основания поступить подобным образом. Однако то была формальность, которая переходила в существо вопроса: присягать или не присягать. Иван Шуйский избрал второе.
Поэтому не следует, на наш взгляд, рассуждать так, будто протест Шуйского «носил формальный характер и вовсе не означал отказа от присяги по существу». Перед нами та формальность, о которой говорят: по форме правильно, а по существу издевательство. Свой отказ от присяги по существу И. М. Шуйский завуалировал формальной причиной.
Целовать крест царевичу Дмитрию князь, как видно, не хотел и потому свел свою проблему к отсутствию государя на церемонии присяги. Он ведь ничего не сказал насчет замены молодых бояр, руководивших присягой, боярами старшими, поскольку понимал, что произвести такую замену проще и легче, чем вынудить изнемогающего от хвори государя быть при утомительной процедуре крестоцелования. И тогда присяга могла бы состояться. А этого-то заговорщикам и не хотелось.
Вот почему Шуйский сосредоточил внимание на царе Иване, требуя его присутствия на крестоцеловальной церемонии, открыто проявив тем самым несогласие с государем, т. е. неповиновение ему.
Ситуация усугублялась для царя Ивана тем, что И. М. Шуйский говорил не от себя лично, а от лица «всех бояр» (за исключением, разумеется, ближних).
Заявление И. М. Шуйского послужило сигналом для других. Вслед за ним (видимо, по заготовленному сценарию) выступил окольничий Ф. Г. Адашев» [4].
Поэтому не следует, на наш взгляд, рассуждать так, будто протест Шуйского «носил формальный характер и вовсе не означал отказа от присяги по существу». Перед нами та формальность, о которой говорят: по форме правильно, а по существу издевательство. Свой отказ от присяги по существу И. М. Шуйский завуалировал формальной причиной.
Целовать крест царевичу Дмитрию князь, как видно, не хотел и потому свел свою проблему к отсутствию государя на церемонии присяги. Он ведь ничего не сказал насчет замены молодых бояр, руководивших присягой, боярами старшими, поскольку понимал, что произвести такую замену проще и легче, чем вынудить изнемогающего от хвори государя быть при утомительной процедуре крестоцелования. И тогда присяга могла бы состояться. А этого-то заговорщикам и не хотелось.
Вот почему Шуйский сосредоточил внимание на царе Иване, требуя его присутствия на крестоцеловальной церемонии, открыто проявив тем самым несогласие с государем, т. е. неповиновение ему.
Ситуация усугублялась для царя Ивана тем, что И. М. Шуйский говорил не от себя лично, а от лица «всех бояр» (за исключением, разумеется, ближних).
Заявление И. М. Шуйского послужило сигналом для других. Вслед за ним (видимо, по заготовленному сценарию) выступил окольничий Ф. Г. Адашев» [4].
Представим, в какой ситуации оказался Иван IV.
Грозный – царь, главный человек в стране, но понимает, что ничего не может сделать для своего единственного сына и государства. Дело дошло до того, что царь начал упрашивать верных ему князей Мстиславского и Воротынского любой ценой спасти жизнь его младенца.
Историк Д. М. Володихин пишет:
«Сторонники и противники принятия присяги «бранились жестоко». Оказалось, что противников принесения присяги мальчику не столь уж мало…
Сам царь с ложа болезни принялся воодушевлять верных ему людей. Оробевшим Захарьиным-Юрьевым, прямой родне царевича Дмитрия, он бросил: «А вы… чего испужались? Али чаете, бояре вас пощадят? Вы от бояр первые мертвецы будете! И вы бы за сына моего и за матерь его умерли, а жены моей на поругание боярам не отдали!»
Князя Владимира Андреевича пришлось принуждать к целованию креста, угрожая применением силы…
В конце концов государь выздоровел, и вопрос о присяге на верность маленькому Дмитрию потерял актуальность. Но «боярский мятеж» показал Ивану Васильевичу в очередной раз, сколь зыбко его положение и сколь мало у него возможностей в случае скорой кончины обеспечить достойную судьбу своей семье» [5].
Сам царь с ложа болезни принялся воодушевлять верных ему людей. Оробевшим Захарьиным-Юрьевым, прямой родне царевича Дмитрия, он бросил: «А вы… чего испужались? Али чаете, бояре вас пощадят? Вы от бояр первые мертвецы будете! И вы бы за сына моего и за матерь его умерли, а жены моей на поругание боярам не отдали!»
Князя Владимира Андреевича пришлось принуждать к целованию креста, угрожая применением силы…
В конце концов государь выздоровел, и вопрос о присяге на верность маленькому Дмитрию потерял актуальность. Но «боярский мятеж» показал Ивану Васильевичу в очередной раз, сколь зыбко его положение и сколь мало у него возможностей в случае скорой кончины обеспечить достойную судьбу своей семье» [5].
Удивительным считаем заключение авторитетного историка Р. Г. Скрынникова:
«Царские речи, без сомнения, являются вымыслом. Иван был при смерти, не узнавал людей и не мог говорить. Но даже если бы сумел что-то сказать, у него не было бы повода для «жесткого слова» и отчаянных призывов. Василий III умер в ночь, и лишь на следующий день дума принесла присягу Ивану IV.
Бояре Захарьины были настолько уверены в близкой кончине царя, что организовали присягу младенцу Дмитрию до смерти монарха» [6].
Бояре Захарьины были настолько уверены в близкой кончине царя, что организовали присягу младенцу Дмитрию до смерти монарха» [6].
Создается впечатление, что вину Р. Г. Скрынников переносит на братьев жены царя Захарьиных за то, что они на один день раньше попросили принести присягу. Получается, что если бы они не спешили с присягой, то на следующее утро царь выздоровел, и в черном цвете не предстало окружение царя. Благодаря этому мы не подумали бы, что противники царя задушили бы наследника, а Анастасию сослали бы в монастырь... А так, по вине Захарьиных и царь, и мы узнали, кто и что собой представляет на самом деле.
Необходимо отметить важную деталь – царь выздоровел, и он не знал о том, что Старицкие не только не хотели присягать, но и подкупали военных. Этот аспект с подкупом помогает понять, что царь не просто так заболел, а был отравлен.
Подготовка переворота
Р. Г. Скрынников пишет:
«Подлинные документы – крестоцеловальные записи князя Владимира Старицкого 1553–1554 гг. позволяют установить, что во время болезни царя мать князя и ее родня действительно собирали в Москве свои вооруженные отряды и пытались перезвать на службу в удел многих влиятельных членов думы. Фактически дело шло к государственному перевороту. Однако царь выздоровел, и династический вопрос утратил остроту» [7].
То есть Ефросинья с сыном не надеялись на кончину царя, а знали, что скоро царь заболеет…
За доказательствами обратимся к историку И. Я. Фроянову:
«Судя по всему, старицкие правители собрали детей боярских в своем кремлевском дворе. Дело это не простое, поскольку служилые люди, как тогда выражались, «сидели по домам» или находились в служебных посылках. Значит, о сборе их нужно было специально оповещать, для чего требовалось, по крайней мере, несколько дней.
Возможно, однако, что оповещение и сбор детей боярских состоялось накануне мартовских событий 1553 года. Если согласиться с первым заключением, надо было признать, что болезнь царя сразу же побудила Старицких и придворную «фронду» к активным действиям по захвату московского трона. Без предварительного сговора между ними, квалифицируемого как антигосударственный заговор, это представить, на наш взгляд, невозможно.
Еще более укрепляет мысль о заговоре догадка, согласно которой оповещение о сборе в Москве детей боярских старицкого князя имело до болезни государя. Но тогда окажется, что об этой болезни и времени ее возникновения Владимир и Ефросинья Старицкие знали наперед и потому заранее собрали своих детей боярских у себя на кремлевском дворе, где держали их наготове.
Опасность скопления в Кремле служилых людей соперника царь Иван осознал в ходе мартовского «мятежа», вследствие чего в крестоцеловальную грамоту старицкого князя Владимира на имя государя и его новорожденного сына Ивана (май 1554 г.) было внесено обязательство: «А житии ми (Владимиру) на Москве в своем двор; а держати ми у себя своих людей всяких сто восмь человек, а боле ми того людей у себя во дворе не держати; а опричь ми того служилых своих всех держати в своей отчине».
Признав заблаговременный сбор служилых людей старицких правителей в их кремлевском дворе, мы снова упираемся в догадку об искусственном происхождении заболевания царя, предполагающую отравление. Однако при любом раскладе событий ясно видна конечная цель Старицких и споспешествующей им придворной группировки – захват высшей власти.
Особенно наглядно это демонстрирует выдача князем Владимиром и княгиней Ефросиньей денег детям боярским. По заведенному в ту пору порядку жалование служилым людям, в первую очередь деньгами, выдавалось перед походом. Поэтому раздача денег детям боярским, находящимся на службе у старицких князей, означало лишь одно: приготовление к вооруженному выступлению против царя Ивана и его наследника Дмитрия.
Бояре, верные государю, не заблуждались на сей счет ни на минуту. Сторонники царя, следовательно, проявили твердость и прекратили доступ удельного князя к больному, но без основания усматривая опасность для него такого рода посещений.
Следовательно, скрытое противостояние противников и сторонников Ивана IV превратилось в конфликт, еще не вооруженный, но открытый.
И вот в этот конфликт, свидетельствующий о накале страстей при дворе, вмешивается политический, так сказать, «тяжеловес» поп Сильвестр, причем на стороне старицких властителей» [8].
Возможно, однако, что оповещение и сбор детей боярских состоялось накануне мартовских событий 1553 года. Если согласиться с первым заключением, надо было признать, что болезнь царя сразу же побудила Старицких и придворную «фронду» к активным действиям по захвату московского трона. Без предварительного сговора между ними, квалифицируемого как антигосударственный заговор, это представить, на наш взгляд, невозможно.
Еще более укрепляет мысль о заговоре догадка, согласно которой оповещение о сборе в Москве детей боярских старицкого князя имело до болезни государя. Но тогда окажется, что об этой болезни и времени ее возникновения Владимир и Ефросинья Старицкие знали наперед и потому заранее собрали своих детей боярских у себя на кремлевском дворе, где держали их наготове.
Опасность скопления в Кремле служилых людей соперника царь Иван осознал в ходе мартовского «мятежа», вследствие чего в крестоцеловальную грамоту старицкого князя Владимира на имя государя и его новорожденного сына Ивана (май 1554 г.) было внесено обязательство: «А житии ми (Владимиру) на Москве в своем двор; а держати ми у себя своих людей всяких сто восмь человек, а боле ми того людей у себя во дворе не держати; а опричь ми того служилых своих всех держати в своей отчине».
Признав заблаговременный сбор служилых людей старицких правителей в их кремлевском дворе, мы снова упираемся в догадку об искусственном происхождении заболевания царя, предполагающую отравление. Однако при любом раскладе событий ясно видна конечная цель Старицких и споспешествующей им придворной группировки – захват высшей власти.
Особенно наглядно это демонстрирует выдача князем Владимиром и княгиней Ефросиньей денег детям боярским. По заведенному в ту пору порядку жалование служилым людям, в первую очередь деньгами, выдавалось перед походом. Поэтому раздача денег детям боярским, находящимся на службе у старицких князей, означало лишь одно: приготовление к вооруженному выступлению против царя Ивана и его наследника Дмитрия.
Бояре, верные государю, не заблуждались на сей счет ни на минуту. Сторонники царя, следовательно, проявили твердость и прекратили доступ удельного князя к больному, но без основания усматривая опасность для него такого рода посещений.
Следовательно, скрытое противостояние противников и сторонников Ивана IV превратилось в конфликт, еще не вооруженный, но открытый.
И вот в этот конфликт, свидетельствующий о накале страстей при дворе, вмешивается политический, так сказать, «тяжеловес» поп Сильвестр, причем на стороне старицких властителей» [8].
Во время «болезни царя» в 1553 году Старицкого с матерью заставили целовать крест, дать клятву на верность царю и его сыну Дмитрию. Но его мать отказалась ставить фамильную печать на грамоте. Ее долго уговаривали, бояре трижды ездили к ней, в итоге она поставила печать со словами, что эта клятва на верность ничего не значит, так как дана «поневоле».
Л. Ю. Таймасова отмечает, что формально Ефросинья была права по двум причинам[9]. Во-первых, в это время шел пост, и давать клятвы было запрещено. Во-вторых, Владимиру Старицкому не было 20 лет, а крестоцеловальную клятву можно было давать только с 20-летнего возраста. Отмечают, что Старицкие выторговали себе право, согласно которому они могли держать в своем уделе «воевод с людьми» и «чинить суд». Но во время путешествия по Шексне сын царя Дмитрий погибает, и клятва теряет силу.
Вскоре выяснилось, что Анастасия ждет ребенка. После рождения сына Ивана в марте 1554 года Старицкие с царем договорились о подписании новой духовной грамоты. В ней были прописаны следующие пункты:
– в случае смерти Грозного и его детей Владимир Старицкий объявлялся наследником престола с обязательством выделить жене царя Анастасии и его брату Юрию уделы;
– отказ Владимира от претензий на Дмитровский удел;
– Старицкий клянется не слушать мать, если она начнет «наводить лихо», то есть вновь плести заговоры против царской семьи и государства;
– ограничивалось число слуг, которых Старицкие могли держать в московском дворе.
Это очень интересный и важный момент.
Можно ошибочно подумать, что речь идет о дворовых людях, которые в имении Старицких пыль вытирают и цветочки поливают. Именно этот пункт вызвал бурю возмущения у Ефросиньи. Месяц обсуждали число людей, которых Старицкие могут держать при себе, и согласовали: в московском дворе не более 108 человек «всяких людей», остальные должны находиться в вотчине.
Напрашивается вывод, что людей Старицких в Москве до этого было больше, и их заставили сократить численность. Ведь во время болезни царя в 1553 году они были готовы не только захватить власть, но и отодвинуть от престола другие могущественные кланы, например, Шуйских и Бельских, которых Запад задолго до этого события признавал принцами крови[10].
Другим важным доказательством наличия заговора с целью убийства, а не случайной болезни является отсутствие на процедуре крестоцелования митрополита Макария. Помимо того, что он был духовным лицом, его можно назвать вторым отцом, так как он воспитывал и занимался образованием Ивана IV с восьмилетнего возраста.
О причинах отсутствия и масштабности заговора пишет И. Я. Фроянов:
«О том, насколько высокой была степень опасности, с которой столкнулся Иван IV в марте 1553 года, свидетельствуют не только военные приготовления Старицких, дерзкое неповиновение государю Боярской Думы и смешанный сословный состав «мятежников», но и загадочное отсутствие митрополита Макария на протяжении всей истории кремлевских потрясений.
Историки обратили внимание на это странное, прямо скажем, выходящее из ряда вон обстоятельство и попытались уяснить, почему так случилось. Мнения звучали разные.
С основным выводом И. И. Смирнова, будто митрополит Макарий склонялся на сторону противников царя Ивана, согласиться, по нашему убеждению, невозможно.
…неучастие митрополита в церемонии крестоцелования, противоречащее обычаю, ставило под сомнение сам факт крестоцелования и открывало возможность в дальнейшем оспорить присягу, объявив ее недействительной.
К этому необходимо добавить красноречивое отсутствие при умирающем, как многим казалось, царе его духовника протопопа Андрея, что являлось вопиющим нарушением христианского канона, делая предсмертные распоряжения государя, запечатленные в духовной грамоте, нелегитимными.
Спрашивается, кому это было выгодно? Царю Ивану? Конечно же, нет. Это было выгодно противникам Ивана IV.
Изоляция митрополита Макария и протопопа Андрея преследовала одну цель: сорвать процедуру целования креста или сделать ее недействительной.
Бесцеремонное обращение с митрополитом и духовником царя свидетельствует о том, какую огромную власть и силу сконцентрировали в своих руках противники русского «самодержавства». Царю, и без того измученному болезнью, пришлось неоднократно уговаривать крамольников» [11].
Историки обратили внимание на это странное, прямо скажем, выходящее из ряда вон обстоятельство и попытались уяснить, почему так случилось. Мнения звучали разные.
С основным выводом И. И. Смирнова, будто митрополит Макарий склонялся на сторону противников царя Ивана, согласиться, по нашему убеждению, невозможно.
…неучастие митрополита в церемонии крестоцелования, противоречащее обычаю, ставило под сомнение сам факт крестоцелования и открывало возможность в дальнейшем оспорить присягу, объявив ее недействительной.
К этому необходимо добавить красноречивое отсутствие при умирающем, как многим казалось, царе его духовника протопопа Андрея, что являлось вопиющим нарушением христианского канона, делая предсмертные распоряжения государя, запечатленные в духовной грамоте, нелегитимными.
Спрашивается, кому это было выгодно? Царю Ивану? Конечно же, нет. Это было выгодно противникам Ивана IV.
Изоляция митрополита Макария и протопопа Андрея преследовала одну цель: сорвать процедуру целования креста или сделать ее недействительной.
Бесцеремонное обращение с митрополитом и духовником царя свидетельствует о том, какую огромную власть и силу сконцентрировали в своих руках противники русского «самодержавства». Царю, и без того измученному болезнью, пришлось неоднократно уговаривать крамольников» [11].
Мало того, заговорщики готовили убийство царя минимум за год до мартовских событий. В архивах были найдены сведения, где двоюродный брат Грозного именовал себя царем:
«Старицкий князь, как видим, мнил себя великим князем – верховным правителем Московской Руси, присвоив соответствующий титул и его атрибут – красную печать.
Косвенное подтверждение притязаниям старицкого князя находим в сообщениях летописи, где Владимир Андреевич именуется государем. Амбиции его, помимо прочего, подогревали и конкретные обстоятельства, связанные с болезнью царя…
Невольно закрадывается мысль, что Владимиром и Ефросиньей управляла не слепая надежда, а знание некой роковой тайны болезни Ивана» [12].
Косвенное подтверждение притязаниям старицкого князя находим в сообщениях летописи, где Владимир Андреевич именуется государем. Амбиции его, помимо прочего, подогревали и конкретные обстоятельства, связанные с болезнью царя…
Невольно закрадывается мысль, что Владимиром и Ефросиньей управляла не слепая надежда, а знание некой роковой тайны болезни Ивана» [12].
О возможных последствиях успешного переворота читаем у Фроянова:
«В марте 1553 года решался вопрос отнюдь не о простой перемене лица на троне, перемене, не затрагивающей религиозно-политические основы власти московского государя. Одно дело – возведенный на царский трон Дмитрий, являющийся прямым наследником российского самодержца, восприемником всей полноты самодержавной власти… Другое дело – Владимир Старицкий, оказавшийся на троне не по Божьему изволению, а по человеческому хотению.
Перемена лица на троне влекла за собой и очень важные политические последствия, касающиеся прерогатив власти московского государя. Ставленник придворной клики Владимир Старицкий уже по этому своему качеству не мог быть полновластным правителем, независимым от тех, кто посадил его на царский престол.
Но это еще не все.
«Перемена лица на троне», обусловленная волей большинства Боярской Думы, есть, в сущности, избрание верховного правителя. Поэтому «воцарение» Владимира Старицкого создавало прецедент, открывая возможность установления нового порядка замещения царского стола, основанного не на наследовании, а на избрании, т. е. порядка, схожего с тем, который существовал тогда в Польско-Литовском государстве» [13].
Перемена лица на троне влекла за собой и очень важные политические последствия, касающиеся прерогатив власти московского государя. Ставленник придворной клики Владимир Старицкий уже по этому своему качеству не мог быть полновластным правителем, независимым от тех, кто посадил его на царский престол.
Но это еще не все.
«Перемена лица на троне», обусловленная волей большинства Боярской Думы, есть, в сущности, избрание верховного правителя. Поэтому «воцарение» Владимира Старицкого создавало прецедент, открывая возможность установления нового порядка замещения царского стола, основанного не на наследовании, а на избрании, т. е. порядка, схожего с тем, который существовал тогда в Польско-Литовском государстве» [13].
Известно также о том, что «Ефросинья охотно покровительствовала иноземцам, что две ближних ее боярынь были немками».
Нетрудно догадаться, перед какой незавидной перспективой оказалось бы Святорусское царство, взойди на трон Владимир Старицкий, находившийся под сильным влиянием своей матери – женщины властной, всеми фибрами души ненавидевшей московское самодержавство.
Перемена лица на троне
Но они разрабатывали и второй вариант плана, предусматривающий передачу московского престола «чужому царю», которого не следует смешивать с князем В. А. Старицким. В. Д. Королюк ищет «чужого царя» на Западе, в Литве и Польше, полагая, что появление его на московском престоле означало бы нечто подобное унии Руси с Польско-Литовским государством. Так открывается иноземный элемент в мартовском мятеже 1553 года.
В этой связи существенное значение приобретает догадка А. Л. Хорошкевич о том, что «конфликт 1553 года» был инспирирован «агентами Сигизмунда Августа». Возможно, А. Л. Хорошкевич несколько преувеличивает роль польских агентов в событиях марта 1553 года, но без их работы вряд ли могла возникнуть идея «чужого царя в царство ввести».
Таким образом, «перемена лица на троне» была бы не столь безобидной, как кажется Р. Г. Скрынникову. Произойди она, существенным образом изменился бы вектор религиозной и политической истории России.
И если говорить о непосредственных результатах мартовского мятежа 1553 года, необходимо отметить, что этот мятеж, несмотря на неудавшуюся попытку смены властителя на троне, заметно ослабил власть царя Ивана, а власть так называемых советников его, деятелей Избранной рады, напротив, усилил» [14].
О том, что его хотели убить, Грозный узнал случайно.
Летом 1554 года, то есть через год с небольшим после событий с болезнью Грозного, пытался бежать в Литву активный сторонник Старицких князь Семен Лобанов-Ростовский. Вместе с ним пытались бежать к польско-литовскому королю другие его родственники. Ему нужны были гарантии от польского короля, за которыми он отправил своего сына Никиту. Но тот был пойман на границе. Оттуда и начали распутывать клубок событий готовившегося переворота в марте 1553 года.
На этом список предательств Лобанова-Ростовского не заканчивается, о чем можем прочитать у историка Р. Г. Скрынникова: «В Русском государстве князья и бояре знали, что их ждет суровая кара. Опасаясь разоблачения, некоторые из заговорщиков вознамерились бежать за рубеж. В числе их был боярин Семен Ростовский. Когда в Москву прибыло литовское посольство, он выдал послу важные решения Боярской думы и посоветовал не заключать мир с Москвой, поскольку царство оскудело, а Казани царю «не сдержати, ужжо ее покинет». Изменник просил посла предоставить ему убежище в Литве. Вскоре князь Семен снарядил к королю сына Никиту с тем, чтобы получить охранные грамоты на проезд через границу» [15].
Читаем у историка, доктора исторических наук, преподавателя МГУ Д. М. Володихина:
«В Литву попытался перебежать князь Никита Семенович Лобанов-Ростовский, да с ним же собирались перейти рубеж еще несколько князей Ростовского дома; однако в Торопце князя Н. С. Лобанова-Ростовского поймали, и он дал обширные показания о своем участии в аристократическом «мятеже» 1553 года, а также об иных его участниках. Царь осудил его «казнити смертию и на позор, но тут вмешалась Церковь. Летопись сообщает: «…митрополит Макарий и со владыками и архимандриты… отпросили его от смертные казны». Вместо этого князь-беглец отправился в тюрьму на Белоозеро» [16].
Согласно Р. Г. Скрынникову:
«Судебное дознание скомпрометировало многих знатных персон. Кроме родни Ефросиньи Старицкой, князей Щенятева и Куракиных, в заговоре участвовали бояре князь Иван Пронский, князья Дмитрий Немого-Оболенский, Петр Серебряный-Оболенский, Семен Микулинский, а также многие другие князья и дворяне, члены Государева двора. Боярский суд вел дело весьма осмотрительно и осторожно.
Судьи намеренно не придали значения показаниям князя Семена насчет заговора княгини Ефросиньи и знатных бояр. Главными сообщниками Ростовского были объявлены княжьи холопы. Осужденный на смерть князь Семен был выведен для казни на площадь «на позор», но приговор не был приведен в исполнение. По ходатайству митрополита Макария казнь была заменена тюрьмой. Боярина отправили в заточение на Белоозеро. Его вооруженную свиту распустили» [17].
Судьи намеренно не придали значения показаниям князя Семена насчет заговора княгини Ефросиньи и знатных бояр. Главными сообщниками Ростовского были объявлены княжьи холопы. Осужденный на смерть князь Семен был выведен для казни на площадь «на позор», но приговор не был приведен в исполнение. По ходатайству митрополита Макария казнь была заменена тюрьмой. Боярина отправили в заточение на Белоозеро. Его вооруженную свиту распустили» [17].
Утопление сына Грозного
Заговорщики не смогли убить царя, но утопили годовалого сына и наследника Грозного – маленького Дмитрия.
Историки отмечают, что во время болезни в 1553 году царь дал обет: если победит болезнь, то совершит паломничество в Кирилло-Белозерский монастырь, что был на севере.
Возникает вопрос: почему в трудное путешествие он взял с собой жену и ребенка?
Во-первых, события во время болезни царя показали, что у него появился повод никому не доверять, поэтому оставить без присмотра ни жену, ни сына-наследника он не мог.
Во-вторых, вполне возможно, что и сама Анастасия не захотела остаться во дворце, не доверяя окружению. Во время болезни мужа ей дали понять, что ни ее, ни ее сына не оставят в живых.
В-третьих, царь болел в марте, а на богомолье выехал в мае, температура воздуха и природа совсем другие.
В-четвертых, тряслись не в карете по ухабистым дорогам, как показано в одном из помойных российских сериалов о Грозном, а отправились на стругах по реке.
Струг – это плоскодонное парусно-гребное судно, служившее для перевозки грузов и людей. По пути царское судно периодически причаливало к берегу для отдыха. По данным одних историков, трагедия случилась в начале поездки по святым местам, по данным других историков – на обратном пути во время одной из остановок.
По первой версии няня уронила ребенка в реку и застудила его, через два дня он скончался.
По второй версии в воду упали няня и братья Анастасии. Согласно церемониалу, няне запрещалось одной без подстраховки нести ребенка. В момент, когда няня выходила или заходила на судно, с обеих сторон ее поддерживали братья Анастасии[18]. В воде оказались трое взрослых, потому что сходни оказались то ли не закрепленными, то ли подпиленными.
«Отсюда вывод: кто-то из свиты Ивана IV очень постарался, чтобы царевича не стало» [19]. Причем в исторических хрониках осталось предупреждение инока Максима Грека, переданное через Алексея Адашева и Курбского, не ездить в паломничество, так как может случиться непоправимое – гибель сына.
Кто-то из окружения царя самым настоятельным образом, со скрытыми угрозами не хотел, чтобы царь отправлялся по своей же стране на богомолье.
В. В. Личути пишет: «И вот под Кирилловом во время богомолья царевича Дмитрия уронили со сходней вместе с кормилицей, несшей царевича, в реку Шексну: случилась трагедия на глазах у всего многочисленного «езда» и никто не успел (иль не захотели?) выхватить младенца из воды. Заносил это событие в «летописец» Алексей Адашев, но описал его невнятно, однобоко и туманно: так и осталось неясным, кто затеял такую страшную интригу с Грозным, чреватую многими казнями, кто покусился на род Рюриковичей, безжалостно обрезал родовую нить [20]?»
Существуют две версии того, почему остерегались этой поездки.
Первая: «…в походах и на богомольях он лично общался с простыми людьми (именно из-за этого Сильвестр всегда противился его поездкам в паломничества)» [21]. Такие поездки царя можно считать аналогом больших ежегодных пресс-конференций В. В. Путина. Во время прямых эфиров люди получают возможность обращения со своими проблемами к президенту, и через пять минут после эфира губернаторы начинают решать то, что местные органы власти десятилетиями игнорировали.
Вторая версия гласит, что в Троице-Сергиевом монастыре Максим Грек угрожал царю смертью царевича, если он не отдаст Дмитровский удел Старицким: «Инок стал отговаривать государя от далекой поездки в сопровождении жены и младенца. Он советовал исполнить обет другим богоугодным делом: «пожаловать и устроить» тех вдов и сирот, чьи мужья и отцы сложили головы в боях при взятии Казани.
Максим Грек, видя упрямство царя, предрек ему: «Аще не послушаеши мене по Бозе советающаго ти, и забудеши крови оных мучеников, избиенных от поганых за правоверие, и презреши слезы сирот и вдовиц и поедеши со упрямством: ведай о сем, иже сын твой умрет и не возратитися оттуды жив». В число вдов и сирот, не получивших справедливого вознаграждения после завоевания Казани, вошли княгиня Ефросинья и князь Владимир.
Пророчество Максима Грека сбылось. Царевич Дмитрий погиб 6 июня при странных обстоятельствах на реке Шексне, рядом с Горицким монастырем, устроенным трудами княгини Старицкой. Современники событий крайне скупо говорят о смерти царевича Дмитрия, ограничиваясь простой констатацией факта, либо обходят его молчанием. С. Б. Веселовский привел сообщение одного хронографа о том, что «царевич был обронен мамкой в Шексну при пересадке из одного судна в другое». Свидетель происшествия князь Курбский обвинил в смерти младенца самого государя: «Его же (младенца Дмитрия) своим безумием погубил».
Трагическая смерть сына, безусловно, стала тяжелым ударом для царской четы. Окружающие сочувствовали горю государя, но общественное мнение, если не открыто, то втайне, было не на его стороне. Те мысли, которые царица Анастасия читала в глазах ближних людей, выразил позднее князь Курбский: «Се получение мзды за обещания не по разуму, пачеже не богоугодные». Сбылось пророчество, Бог наказал царя за то, что он не устроил по заслугам вдов и сирот» [22].
Не странно ли, что духовное лицо – инок Грек печется не о душе грешников, а о материальном их благополучии?
Прошло несколько десятилетий, а спор вокруг наследства, из-за которого отец Владимира Старицкого спорил с матерью Грозного, так и не прекратился. Чтобы двоюродный брат царя смог получить эти земли, сторонники Владимира Старицкого опустились до уровня угроз главе государства. Сильный монарх не может допустить того, чтобы ему угрожали, запрещали поездки по своему же царству, препятствовали общению с народом.
В итоге не пожалели ни царя, ни его ребенка.
Вот с такими упырями вел борьбу царь.
Грозный отразил это противостояние в письме к Курбскому:
«Не потому ли я, по твоему мнению, «оказался сопротивным разуму, разумея», что тогда не подчинился вашей воле? Поскольку вы, бессовестные клятвопреступники, привыкли изменять ради блеска золота, то вы и нам то же советуете. Скажу поэтому: иудино окаянство – такое желание! От него же избавь, боже, нашу душу и все христианские души. Ибо, как Иуда ради золота предал Христа, так и вы, pади наслаждений мира сего, о душах своих забыв и нарушив присягу, предали православное христианство и нас, своих государей» [23].
Следующей жертвой после убийства на реке маленького сына царя Дмитрия стала первая жена Анастасия.
В сериале «Грозный» 2020 года она была случайно отравлена коварной Ефросиньей Старицкой. Действия развернулись в ходе Ливонской войны. По сюжету «благородный» Курбский через своего шпиона передавал деньги литовской знати, заседавшей в сейме. Они должны были удержать войско Сигизмунда от вступления в войну против Москвы на стороне Ливонии.
Мы с вами прекрасно помним, что в реальной жизни Курбский лично возглавлял польско-литовские войска против Московского царства, организовал информационную пропаганду, запустил маховик фейковой войны против Грозного, способствовал консолидации Еврорейха Средневековья в борьбе против Московского царства.
О многочисленных изменах и предательствах князя Андрея Курбского, его роли в развязывании информационно-фейковой войны против России можно прочитать в статье «Андрей Курбский – предатель, оболгавший Ивана Грозного», а о моральном облике бояр, окружавших царя, можно прочитать в материале «Царь – хороший, бояре – плохие. О злодеяниях бояр, окружавших Ивана Грозного».
Отравление Анастасии
Уход из жизни первой жены Ивана IV царицы Анастасии считают событием, которое условно поделило эпоху Грозного на две части. Якобы в первой части он был хорошим царем, после смерти первой жены – сразу стал плохим.
Смерть Анастасии – страшная трагедия, которая случилась в августе 1560 года, что, безусловно, отразилось на душевном состоянии царя. Он был абсолютно уверен в том, что ее отравили. По его распоряжению было проведено расследование.
У каждой болезни есть свои симптомы. Нам с вами знакомы симптомы пищевого отравления, простудного заболевания, коронавируса, ангины и так далее. И у отравления ядами есть свои симптомы, в том числе и внешние. Это слабость, лихорадка и аллергические реакции на коже, металлический привкус в полости рта, затруднение прохождения пищи по пищеводу, выпадение волос на голове и у мужчин из бороды, были возможны паралич, потеря слуха, судорога, кома, что в Средневековье называли «впадение в беспамятство»[24]. Перечень внешних признаков отравления ядами широкий, и по ним определяли, имело место отравление или нет. Безусловно, тогда не могли провести экспертизу.
Одно время смерть бедной Анастасии пытались списать на то, что в Средневековье в состав косметики входила ртуть: «По оценкам ученых, такого количества ртути не могло накопиться даже при ежедневном использовании средневековой косметики (для которой типично было высокое содержание соединений ядовитого металла). Ртуть зафиксирована не только в волосах, где она оказалась в огромном количестве – 4,8 миллиграмма (в перерасчете на 100 граммов), но и в обрывках погребальной одежды (0,5 миллиграмма) и в тлене (0,3 миллиграмма).
Так научно полностью подтвердились справедливые упреки Грозного царя злодеям, которые злоречием, кознодейством и прямым убийством разлучили государя с любимой супругой» [25].
Напомним, что экспертиза останков проводилась в 1966 и 2000 году. Были проведены медико-химическая, медико-криминалистическая экспертизы останков семьи царя, в том числе и Анастасии. Результаты показали, что при норме 0,08 мг на 100 г массы тела мышьяка содержалось 0,8 г и ртути при норме 0,04 грамма в костях содержалось 0,13 г и 4,8 г в волосах [26].
Через 400 лет после смерти Анастасии яды не «выветрились», и все еще оставшееся количество многократно превышало допустимую норму. Это невозможно списать на применение косметики в Средневековье.
Следствие в качестве виновных указало на Алексея Адашева и попа Сильвестра. Они были приставлены Ефросиньей Старицкой.
Многие историки отрицают факт отравления Анастасии так же, как и отравление его матери Елены Глинской. Так, С. Б. Веселовский и Р. Г. Скрынников считают, что «частые роды истощили организм царицы, она не дожила до 30 лет».
Грозный овдовел и женился во второй раз на кабардинской княжне Гошанэ, ставшей известной в историографии после крещения как Мария Темрюковна. Она также стала жертвой международного заговора.
Антропохимик Елена Александровская в документальном фильме о Грозном говорит: «У Марии Темрюковны очень высокое содержание мышьяка в костной ткани, которое во много раз превышает нормальное» [27]. Заботясь о государе, Мария себя не уберегла: «Она-то и подала великому князю совет, чтобы отобрал он для себя из своего народа 500 стрелков и щедро пожаловал их одеждой и деньгами и чтобы повседневно и днем, и ночью они ездили за ним и охраняли его».
Памятуя о причине смертей матери и первой жены Ивана Васильевича, юной кабардинской княжне Кученей, ставшей в возрасте пятнадцать-шестнадцать лет русской царицей, необходимо было просто выжить. А с учетом постоянных интриг и измен при московском царском дворе это было непростой задачей» [28]. В. Е. Шамбаров приводит версию, согласно которой Мария, будучи безгранично преданной мужу, могла тайком взять на себя еще одну миссию – пробовать блюда, приготовленные для царя. Так, ценой своей жизни она спасла Грозного.
Очередность преступных событий выстраивается следующая: заговор священников и отстранение митрополита Филиппа, попытка убийства царской семьи (в результате отравлена Мария, отравлен, но выжил сын Иван), царское возмездие Старицкому за убийство Гошанэ (заставил брата и его жену выпить яд); убийство митрополита Филиппа (в историографии и фильмографии вину приписывают Ивану Грозному, но заговорщикам нужен был свой митрополит, который венчал бы на царство убийцу); расследование убийств и распутывание клубка заговора, которое привело в Новгород и Псков (событиям в Новгороде и Пскове посвящена статья «Иван Грозный и события в Великом Новгороде. Иной взгляд».
Польский король Сигизмунд и крымский хан Девлет-Гирей находились в тесной переписке. Поляки знали о планах султана, одобряли, готовили параллельный и одновременный удар по царской семье.
Летом 1569 года, за несколько месяцев до убийства Марии новгородский помещик Петр Волынский, или Волынец, служивший Старицким, известил Грозного о новом заговоре: архиепископ Новгородский и Псковский Пимен, прочие церковнослужители, бояре Новгорода вступили в сговор с польско-литовским королем Сигизмундом. Готовится убийство – повар должен отравить царя ядом, Старицкий во главе верных ему войск должен уничтожить опричное войско, взойти на престол, Новгород и Псков отходят к Польше. Доказательство заговора оформлено в договор, который с подписями участников заговора хранится в тайнике в Новгороде в храме Святой Софии.
Возникает вопрос: почему царь, которого обвиняют в излишней подозрительности, медлил с «карательной экспедицией» в Великий Новгород полгода, не отправился летом или в начале осени 1569 года, а двинулся в начале зимы 1570 года?
Получается, что он не страдал мнительностью и манией преследования. Если бы это было так, то он арестовал бы сразу заговорщиков и сохранил бы жизнь своей жене Марии.
Чем и как отравили Марию?
Л. Ю. Таймасова пишет: «6 сентября 1569 г. скончалась царица Мария Темрюковна. Подозрение в ее отравлении пало на Старицких. Таубе и Крузе рассказывают, что один из дворцовых поваров, ездивший в Нижний Новгород за рыбой, донес, будто князь Владимир дал ему ядовитый порошок и 50 рублей, велев отравить царя. По наблюдениям исследователей, в Синодике опальных «дело князя Старицкого» начинается с казни царского повара и рыболовов.
Обвинение Старицких в попытке отравления царской семьи с помощью рыбы имеет рациональное объяснение.
По словам Петрея, во время торжественных обедов к столу государя последним блюдом подавалась сельдь особой породы из Переславля. Знаменитую ряпушку, или «царскую сельдь», поставляли крестьяне Горицкого Успенского мужского монастыря, расположенного на берегу Плещеева озера.
Горицкий Воскресенский девичий монастырь, устроенный княгиней Старицкой на притоке Волги, снабжал кремлевскую кухню осетрами и стерлядями. В Волге и в ее притоках также обитает сельдь, однако на Руси ее не употребляли в пищу до середины XIX в. Волжскую сельдь называли «бешенкой», вызывающей отравление, и использовали для жиротопления. Лишь с 1860-х годах ее стали заготавливать впрок методом посола.
Вероятно, царские лекари заподозрили, что болезни и смерти членов государевой семьи были вызваны употреблением волжской сельди. «Бешенка» попадала на царский стол под видом переславской, чему способствовало совпадение названий монастырей, рядом с которыми находились рыбные слободы» [29].
Куда ни поверни, следствие все время выводит к Старицким, к рыбе, вызывающей отравление, которая водилась именно у монастыря, воздвигнутого ими.
Считалось, что вместе со Старицким заставили выпить яд его вторую жену Евдокию. Следует помнить, что она была двоюродной сестрой Курбского.
Как и режиссеры фильмов, историки соревновались в придумывании сцен того, как Грозный расправился со Старицкими, допускались варианты расстрела Евдокии Старицкой, почему-то раздетой донага, убийство их прислуги. Но ничего из этого не соответствует действительности.
По сведениям историка С. В. Фомина, можно сделать вывод, что жену Старицкого Грозный не убивал, а она отравилась сама[30]. Содержание ядов в ее останках отличается от тех, чем травили семью Грозного. Для царской семьи использовали отравляющие вещества с содержанием мышьяка и солей ртути. В останках же Евдокии свинец (десятикратное превышение нормы) и барий (пятикратное превышение нормы). Это показывает то, что у жены претендента на престол, поддерживавшегося не только боярско-аристократическими кланами, но и Западом, был доступ к ядам. Предполагается, что Евдокия приняла яд при аресте и казни мужа.
Что же сделал Грозный с детьми Старицкого?
Версии историков в злодействе Грозного здесь тоже разнятся: по его приказу отравили то двух мальчиков, то двух девочек, то мальчика и девочку, то четверых детей. Согласно синодальному списку, была умерщвлена дочь в возрасте 9–10 лет.
Мнения историков о том, сколько было детей у Старицкого в двух браках, расходятся – 6, 8 или 9 детей. Несколько детей умерли в детстве, но трое пережили отца. Сын Василий в 1573 году унаследовал отцовский удел, дочь Марию царь выдал замуж, она стала женой датского принца и Ливонского короля Магнуса. Дочь Старицкого Евфимия была помолвлена с Магнусом, но умерла до свадьбы. Ее место заняла Мария.
Читатель спросит: «Может, не нужно было казнить дочь Старицкого»?
Им отвечает историк И. Я. Фроянов:
«Ставя в один ряд мартовские события далекого 1553 года с произошедшим в 1569 году «на Богане» и таким образом объясняя избранный способ казни Владимира и некоторых членов его семьи, Иван Грозный как бы утверждал библейский принцип: «какою мерою мерите, такой и вам будут мерить». Тем самым царь намекал на характер своего заболевания в марте 1553 года, вызванного «злокозньством» врагов русского «самодержавства», с которыми тогда «сложился» князь Владимир. Иначе, он намекал на отравление.
Так получаем еще одно косвенное указание на рукотворное происхождение болезни Ивана IV в марте 1553 года, сопровождавшейся спланированным заранее дворцовым мятежом, в основе которого лежал преступный сговор. Этот заговор преследовал цель государственного переворота, состоящего в устранении от власти законного государя и его наследника с заменой их на московском троне удельным князем Владимиром Старицким.
Следует сказать, что Иван IV и люди, сохранявшие ему верность, догадывались о сути происходившего» [31].
Так получаем еще одно косвенное указание на рукотворное происхождение болезни Ивана IV в марте 1553 года, сопровождавшейся спланированным заранее дворцовым мятежом, в основе которого лежал преступный сговор. Этот заговор преследовал цель государственного переворота, состоящего в устранении от власти законного государя и его наследника с заменой их на московском троне удельным князем Владимиром Старицким.
Следует сказать, что Иван IV и люди, сохранявшие ему верность, догадывались о сути происходившего» [31].
Что означает «на Богане»? Так называется место, куда был вызван Старицкий и где ему были предъявлены обвинения.
В книге исследователя Л. Ю. Таймасовой подмечена очень странная особенность в совпадении угроз Сильвестра и Старицкой: «Царица Мария родила сына в июне 1562 г. Мальчика окрестили Василием. Царевич Василий прожил меньше года, он умер 6 мая 1563 г., а в июне по доносу Саблука Иванова, дьяка князя Владимира, начался сыск по делу княгини Ефросиньи и ее сына по обвинению в злом умысле против царской семьи…
Смерть ребенка в царской семье совпадала с точностью до часа с рождением ребенка у князя Владимира. Смерть царицы Марии Темрюковны (6 сентября 1569 г.) уже не оставила сомнений в преступном умысле ближайших родственников государя.
Таубе и Крузе приводят слова Грозного, сказанные князю Владимиру Старицкому перед казнью 9 октября 1569 года: «Ты искал моей жизни и короны, ты приготовил мне яд: пей его сам».
Исследования современных криминалистов подтвердили факт отравления членов царской семьи, включая дочерей, умерших в младенчестве. Содержание в останках царя, цариц и царевен мышьяка, ртути, свинца, цинка, меди и бария в десятки и сотни раз превышает нормы. Согласно мнению ученых, Иван IV и царевич Иван Иванович подвергались отравлению тяжелыми металлами на протяжении многих лет.
Царь догадывался, что подвергался воздействию яда, но способ его поступления в организм оставался для Ивана IV загадкой на протяжении многих лет» [32].
Царь догадывался, что подвергался воздействию яда, но способ его поступления в организм оставался для Ивана IV загадкой на протяжении многих лет» [32].
Грозный и без экспертиз знал, что его семью травят, понял это после убийства Анастасии.
Учреждая опричнину, решил заняться отбором и тех, кто должен кормить, поить, стирать. В сериалах нам часто показывают, что преступления совершают люди под видом обслуживающего и технического персонала. Участники событий видят униформу, не запоминают или не обращают внимания на лица людей в спецодежде.
Царь серьезно подошел к этому вопросу.
Грозный велел вести так называемую «Тетрадь дворовую», где дьяк «писал имяна, кто к кому был прихож»: «…учреждая «Особый» или Опричный двор, царь Иван проявил недоверие не только к старому двору, к дворянам в собственном смысле слова, но и к низшим разрядам старого дворцового хозяйства, к «техперсоналу» Государева двора, если можно так выразиться: к сытникам, ключникам, хлебникам, поварам, конюхам и т. п.
При учреждении Опричного двора и этот техперсонал подвергся чистке и просвечиванию. В Царском архиве хранились, составляя целый (200-й) ящик, «сыски родства ключников и подключников, и сытников, и поваров, и хлебников, и помясов, и всяких дворовых людей».
Естественно, что при пересмотре высших слоев старого двора, дворян в собственном смысле слова, и наборе опричников царь Иван был еще более внимателен, чем при переборе мелких людишек. Поскольку родственные связи в то время играли в быту и в служебной карьере очень большую роль, царь Иван не ограничивался справками о службе дворян и их предков, а также «сыскивал» об их родственных связях и о том, кто к кому был «прихож», т. е. вел знакомство.
Родственные связи дворян и знакомства устанавливались путем непосредственного допроса и показаний (наверное, под присягой) выборных окладчиков, как это бывало при обычных разборах служилых людей» [33].
Таким образом, что бы Грозный ни делал, как бы ни старался подбирать кадры, брать с них клятвы, проводить процедуры крестоцелования, несмотря на все его усилия, заказчики убийства находили подходы к «техперсоналу опричного двора».
Странные совпадения
Отдельно нужно остановиться на совпадении детских смертей в царской семье с пополнением у Владимира Старицкого и изготовляемыми изделиями мастерицами Ефросиньи Старицкой: «…в мастерской княгини Старицкой, помимо небольших по размеру изделий, было изготовлено четыре полномерных плащаницы, выполненных на один сюжет – «Положение во гроб. Оплакивание». Для них характерны психологическая напряженность образов, объемность фигур, реалистичность изображения».
Царевич Федор родился 11 мая 1557 года. С рождением второго сына в духовную грамоту государя были внесены необходимые дополнения о разделе владений между детьми. Несомненно, встал вопрос о судьбе Дмитровского удела. Нет каких-либо документальных подтверждений тому, каково было распоряжение Ивана IV, но из дальнейших событий можно сделать вывод, что государь предусмотрел передачу оставшихся волостей Дмитровского удела царевичу Федору.
Надо полагать, княгиня Ефросинья осталась недовольна таким волеизъявлением царя. К началу 1558 года в мастерской княгини Старицкой была создана первая из четырех плащаниц «Положение во гроб. Оплакивание», и вскоре царскую семью постигло горе. В июне 1558 года скончалась двухлетняя царевна Евдокия.
По удивительному совпадению, в том же месяце – июне, согласно календарным расчетам, супруга князя Юрия Васильевича Ульяния после долгих лет бесплодия наконец понесла. В марте 1559 года князь Владимир присутствовал на крещении племянника Ивана IV – Василия Юрьевича.
В связи с этим радостным событием государь, скорее всего, пожаловал родного брата щедрыми подарками. Как показывают дальнейшие события, среди этих пожалований находился спорный участок – московское подворье князя Дмитровского. Вслед за этим между Иваном IV и князем Владимиром Старицким наступило заметное охлаждение.
На Николу зимнего (6 декабря 1559 года) в Можайске заболела царица Анастасия. Около этого времени мастерицы княгини Ефросиньи создали вторую плащаницу на сюжет «Положение во гроб. Оплакивание». Сильвестр грозил Божьим наказанием… Это случилось, когда скончался вымоленный у Бога сын князя Юрия Васильевича (младший брат царя).
Составитель Летописца Русского особо отметил странное совпадение: 20 февраля 1560 года «на масленице, с середы против четверга, на десятом часу нощи, за три часы до света преставися князь Василий Юрьевич, князь Юрьев сын Васильевича, внук великого князя Василия Ивановича всея Руси, году без двух недель; и о сем государю скорбь бысть немала. Тое же ночи, с середы на четверг, в то же время, на десятом часу ночи, за три часа до света родися князю Володимиру Андреевичу дщерь Евдокия от его княгини Евдокии, и царь и великий князь, а с ним сын его царевич Иван, да с ним царь Александр Казанской, и многие бояре на завтрее того, в пятницу, были у князя Володимира Андреевича на его радости, и порадовашеся с ним, и овощи кушали».
Очевидно, летописец не случайно подчеркнул, что умерший младенец являлся внуком князя Василия III.
Возможно, уже в феврале у государя появились подозрения, что «наведение лиха» на царскую семью – на совести Сильвестра. Летом того же года, когда здоровье царицы Анастасии ухудшилось, Сильвестру было позволено принять постриг в Кирилло-Белозерском монастыре. По словам князя Андрея Курбского, тот, удаляясь в затворничество, предсказал пожар на Москве.
Государь получил известие, что в «светлице» его тетки вышита третья плащаница «Положение во гроб. Оплакивание».
Царица Мария родила сына в июне 1562 года. Мальчика окрестили Василием. Около этого года в «светлице» княгини Ефросиньи мастерицы изготовили удивительный по красоте покров на раку Василия Кесарийского (память 1 и 30 января), вклад в Соловецкий монастырь. Исследователи отмечают необычность выбора сюжета из Жития: о «евреине Иосифе», который, «изяществуя в хитрости врачевательного художества», предсказал смертный час святому Василию, однако тот, к изумлению Иосифа, встал со смертного одра, совершил литургию и лишь после этого скончался.
Царевич Василий прожил меньше года, он умер 6 мая 1563 года, а в июне по доносу Саблука Иванова, дьяка князя Владимира, начался сыск по делу княгини Ефросиньи и ее сына по обвинению в злом умысле против царской семьи. Митрополит Макарий с духовенством просили простить Старицких. Князь Владимир получил прощение, но весь его двор был заменен новыми людьми по выбору государя. Его удельные права были урезаны. Царь возложил опалу на княгиню Ефросинью: 5 августа она приняла постриг под именем Евдокии и избрала местом своего пребывания Горицкий монастырь» [34].
В 1564 году тяжело заболел царевич Иван. Царь с царицей Марией и царевичем Иваном ездили в Никитский монастырь на молебен.
«Опираясь на сообщение летописи о пребывании «тогда» на Москве представителей высшего духовенства, исследователи высказали догадку, что в конце ноября – начале декабря 1564 г. в Москве «проходили заседания церковно-государственного собора», на котором решался вопрос добровольного или принудительного отказа Ивана IV от престола.
В случае отречения неизбежно возникал вопрос о регентстве, т. к. царевичу Ивану исполнилось десять лет, а царевичу Федору – семь. При недееспособном князе Юрии наиболее вероятной кандидатурой на роль опекуна являлся князь Владимир Старицкий.
Смерть князя Юрия Васильевича, скоропостижно скончавшегося 24 ноября 1564 г., вообще не оставила выбора. В случае смерти царевичей князь Владимир становился единственным правомочным наследником престола. Еще никогда Старицкие не были так близки к царским регалиям, как в исходе осени 1564 г.
Несомненно, к началу декабря на Соборе была достигнута предварительная договоренность о добровольном отречении царя и выработана процедура передачи власти регентскому совету. Видимо, предполагалось, что акт отречения состоится не в столице, а в Александровской слободе. Предстоящие события держали в тайне, чтобы избежать народных волнений.
Отъезд Ивана IV «на богомолье» проходил, по мнению современников, крайне необычным образом. Большой поезд включал царицу и царевичей; бояр, дворян и приказных людей с семьями; детей боярских со всем служебным нарядом. Государь также повелел взять с собой всю свою казну, платье, иконы и кресты.
Ровно месяц князь Старицкий, митрополит, архиепископы, архимандриты и бояре ожидали вестей от царя. Наконец, 3 января 1565 года гонец привез грамоту, извещавшую об отречении Ивана IV. Вместо покаяния за жестокие казни царь указал иную причину для отречения – «измены бояр».
По наблюдениям исследователей, дошедший до нас в летописном изложении текст грамоты содержит сведения о «боярских крамолах» двадцатилетней давности и не называет конкретных имен виновников, из чего сделан вывод, что «иск» государя был отредактирован при внесении в летопись.
Возможно, в оригинале были перечислены обвинения в адрес княгини Ефросиньи и князя Владимира в наведении «лиха» с целью извести царскую семью и захватить престол. Его подозрения подтверждало известие, что мастерицы княгини Старицкой создали четвертый покров «Положение во гроб. Оплакивание».
Видимо, обвинения в «измене» были подкреплены настолько вескими доказательствами, что те, кто еще недавно ратовал за отречение государя, испугались. В Александровскую слободу отправились челобитчики, взывавшие к царю «гнев свой отложить» и владеть государством по-прежнему. Вопрос об отречении Ивана IV и о правах князя Старицкого на регентство отпал сам собой» [35].
В случае отречения неизбежно возникал вопрос о регентстве, т. к. царевичу Ивану исполнилось десять лет, а царевичу Федору – семь. При недееспособном князе Юрии наиболее вероятной кандидатурой на роль опекуна являлся князь Владимир Старицкий.
Смерть князя Юрия Васильевича, скоропостижно скончавшегося 24 ноября 1564 г., вообще не оставила выбора. В случае смерти царевичей князь Владимир становился единственным правомочным наследником престола. Еще никогда Старицкие не были так близки к царским регалиям, как в исходе осени 1564 г.
Несомненно, к началу декабря на Соборе была достигнута предварительная договоренность о добровольном отречении царя и выработана процедура передачи власти регентскому совету. Видимо, предполагалось, что акт отречения состоится не в столице, а в Александровской слободе. Предстоящие события держали в тайне, чтобы избежать народных волнений.
Отъезд Ивана IV «на богомолье» проходил, по мнению современников, крайне необычным образом. Большой поезд включал царицу и царевичей; бояр, дворян и приказных людей с семьями; детей боярских со всем служебным нарядом. Государь также повелел взять с собой всю свою казну, платье, иконы и кресты.
Ровно месяц князь Старицкий, митрополит, архиепископы, архимандриты и бояре ожидали вестей от царя. Наконец, 3 января 1565 года гонец привез грамоту, извещавшую об отречении Ивана IV. Вместо покаяния за жестокие казни царь указал иную причину для отречения – «измены бояр».
По наблюдениям исследователей, дошедший до нас в летописном изложении текст грамоты содержит сведения о «боярских крамолах» двадцатилетней давности и не называет конкретных имен виновников, из чего сделан вывод, что «иск» государя был отредактирован при внесении в летопись.
Возможно, в оригинале были перечислены обвинения в адрес княгини Ефросиньи и князя Владимира в наведении «лиха» с целью извести царскую семью и захватить престол. Его подозрения подтверждало известие, что мастерицы княгини Старицкой создали четвертый покров «Положение во гроб. Оплакивание».
Видимо, обвинения в «измене» были подкреплены настолько вескими доказательствами, что те, кто еще недавно ратовал за отречение государя, испугались. В Александровскую слободу отправились челобитчики, взывавшие к царю «гнев свой отложить» и владеть государством по-прежнему. Вопрос об отречении Ивана IV и о правах князя Старицкого на регентство отпал сам собой» [35].
Для тех, кто все еще сомневается в намерениях Старицких совершить цареубийство, И. Я. Фроянов приводит сведения:
«О том, что эти амбиции имели место, говорят конкретные факты. Так, в 1560/1561 г. княгиня Ефросинья пожертвовала Троице-Сергиеву монастырю плащаницу, на правой стороне которой была выткана «надпись, гласившая, что «сии воздух» сделан «повелением благоверного государя князя Владимира Андреевича, внука великого князя Ивана Васильевича, правнука великого князя Василия Васильевича Темного» (сноска на Н. А. Маясова, Мастерская художественного шиться князей Старицких // Сообщения Загорского государственного историко-художественного музея-заповедника. Вып. 3. Загорск, 1960. С. 51).
Мечты о высшей власти не оставляли Владимира Старицкого и после летних событий 1563 года. На другой плащанице, пожертвованной в Кирилло-Белозерский монастырь, значится надпись: «Повелением благоверного князя Владимира Андреевича, внука великого князя Ивана Васильевича» (Там же. С. 56).
По поводу данных фактов А. А. Зимин пишет: «Напоминая, таким образом, о своем происхождении от великих князей Василия II и Ивана III, старицкий князь тем самым недвусмысленно заявлял свои права на наследование московского престола: он, так же как и Иван IV, был внуком Ивана III, а прецедент коронации внука великого князя существовал уже с 1498 г. (сноска А. А. Зимин, Опричнина Ивана Грозного. С. 104)» [36].
Мечты о высшей власти не оставляли Владимира Старицкого и после летних событий 1563 года. На другой плащанице, пожертвованной в Кирилло-Белозерский монастырь, значится надпись: «Повелением благоверного князя Владимира Андреевича, внука великого князя Ивана Васильевича» (Там же. С. 56).
По поводу данных фактов А. А. Зимин пишет: «Напоминая, таким образом, о своем происхождении от великих князей Василия II и Ивана III, старицкий князь тем самым недвусмысленно заявлял свои права на наследование московского престола: он, так же как и Иван IV, был внуком Ивана III, а прецедент коронации внука великого князя существовал уже с 1498 г. (сноска А. А. Зимин, Опричнина Ивана Грозного. С. 104)» [36].
Царь поменял людей Старицких на своих для контроля, но ни один волосок не упал с головы матери и сына: «В 1563 г. в связи с возвращением удела Владимиру его «двор» подвергся основательной чистке. Власти позаботились о роспуске Боярской думы» [37].
Важный факт: Старицких позже за попытки переворота и убийства судила не Боярская дума, а духовенство и по представленным данным признало их вину единогласно.
По версии Р. Г. Скрынникова, Ефросинью наказали, царь ее сослал в монастырь. А по мнению И. Я. Фроянова, никакого наказания не было, с чем согласна.
Рассмотрим доводы Скрынникова: «В нарушение монашеского устава старица завела в обители придворный штат, включавший 12 ближних боярынь и слуг. В штат удельной монахини входили дети боярские. Вассалы Ефросиньи получили в окрестностях монастырях земли от 4 500 до 6 000 четвертей пашни в трех полях.
Официальная версия гласила, будто тетка царя, уведав свои вины, сама попросилась в монастырь. Но эта версия едва ли соответствует обстоятельствам дела. Ефросинья была полна сил, ее обуревали честолюбивые замыслы, и по своей воле она никогда бы не покинула мир.
Данные подлинной архивной описи не оставляют сомнения в том, что сначала Ефросинья подверглась принудительному пострижению и была отправлена к месту заточения, и лишь после этого государь специальной грамотой объявил о прощении опальной семьи» [38].
«Опальной монахине позволили сохранить при себе не только прислугу, но и ближних боярынь-советчиц. Воскресенская обитель не была для Ефросиньи тюрьмой. Ей разрешали ездить на богомолье в соседние обители. Под монастырской крышей старица собрала искусных вышивальщиц» [39].
Недовольство Р. Г. Скрынникова сложно понять. Говоря современным языком, она готовила переворот, в ответ ее не только не казнили, в Казань не сослали, в темницу не кинули, а она еще и бизнес открыла, и по монастырям путешествует. На наш взгляд, это выглядит равносильно тому, как дать возможность Чикатило за вынужденную явку с повинной не только отправиться в санаторий вместо виселицы, да еще и позволить ему открыть бизнес, а также путешествовать по ближайшим городам и селам.
Ознакомимся с доводами И. Я. Фроянова: «Но была ли в действительности сама опала и последующее прощение княгини Ефросиньи и князя Владимира?
Окажись она в опале и постриженной насильно, вряд ли Иван согласился бы отпустить Ефросинью в облюбованный, ею же сооруженный монастырь. Неизвестно в таком случае, куда бы забросила ее судьба. Ясно одно: ее содержали бы в строгости, как это практиковалось в отношении государственных преступников. Но тут ей установили такой «обиход», какому любой опальный мог только позавидовать.
Количество крестьянских дворов, розданных детям боярским Ефросиньи Старицкой, будет исчисляться примерно двумя сотнями. Эти 200 крестьянских дворов государство отписало на себя, а затем часть доходов с них передало служилым людям «опальной» удельной княгини, обеспечив за счет государственных средств содержание ее служилых людей. Опала-таки – очень странная.
Таким образом, ни о насильственном пострижении Ефросиньи, ни об опале, наложенной на нее, говорить не приходится.
Из летописи мы знаем, что князю Владимиру Старицкому, как и его матери, княгине Ефросинье, царь Иван «гнев свой отдал», т. е. простил, в присутствии митрополита Макария и высших иерархов церкви, выслушавших государя, известившего о «неисправлениях» и «неправдах» старицких князей, признавших вину последних, но просивших о снисхождении и милосердии к ним. Прощение последовало без промедления и было объявлено тут же на Освященном соборе, а не через месяц или два и неизвестно где, как полагают отдельные историки. После прощения Владимира, объявленного на Соборе, государь повелел старицкому князю владеть своей вотчиной «по прежнему обычаю» [40].
Почему преступнице Старицкой создали такие вольготные условия?
Потому что она рыбка не простая, а золотая, у нее было много высокопоставленных родственников:
«Княгиня Ефросинья в девичестве носила фамилию Хованская и происходила из одного рода с Щенятевыми и Куракиными. К моменту суда над Ефросиньей князь Петр Щенятев занимал одно из высших мест в Боярской думе, князья Федор и Петр Куракины управляли Великим Новгородом и Псковом, а князь Иван Куракин возглавлял от имени слабоумного князя Юрия Васильевича Углицкое удельное княжество. Лица, скомпрометированные летописью, принадлежали к самому верхнему слою правящего боярства» [41].
Великий Новгород и Псков – крупнейшие города Московского царства Средневековья, в которых управляли родственники Ефросиньи. Мало того, что царь не наказал Старицкую, Скрынников «подозревает» Грозного в том, что он только сказал, что простил тетку-интриганку, а на самом деле не простил. Даже в этом придирается к царю.
В исследовании использованы книги одних и тех же авторов, но разных лет издания, в том числе и Р. Г. Скрынникова. Обычно каждая новая редакция книги строится на дополнении информации предыдущего издания. Но у Скрынникова в каждом последующем издании менялось содержание, убирались какие-то цифры или данные. Например, в одной версии указывается, что окружение Ефросиньи во время ссылки в окрестностях монастыря получило от 4 500 до 6 000 четвертей пашни в трех полях, а в другой версии переписано: что только тысячи площадей пашни, о ее могущественных родственных связях тоже этот автор не везде пишет.
Эти тонкости дополняют картину. Названия его книг без ознакомления с содержанием показывают отношение к царю: «Царство террора», «Опричный террор». Если не в названии, то в аннотации указывается, что книги из серии «Тирания». Р. Г. Скрынников, считающийся глубочайшим специалистом эпохи Грозного, одинаково предвзято хочет облагородить Старицких и их союзников и одновременно запятнать имя Ивана IV.
Удивительно, но факт – Владимир Старицкий состоял в родственных связях с беглым предателем Андреем Курбским. Двоюродная сестра ярославского князя по имени Евдокия Романовна Одоевская стала второй женой Владимира Старицкого.
Первой женой Старицкого была Евдокия Александровна Нагая. Брак продолжался четыре года. О количестве рожденных детей в этом браке историки расходятся, версий три: детей не было, был один ребенок или трое детей.
О судьбе первой жены Старицкого можно найти две версии. Версия первая: она была неплодна и ушла в монастырь. Версия вторая: Старицкого постигла опала осенью 1554 года, так как на его жену Евдокию пало подозрение в «наведении лиха» на царскую семью, ее насильно постригли и сослали в монастырь, и ее имя исчезает из свадебных разрядов [42]. На двоюродной сестре Курбского Старицкий женился в 1555 году.
Вспоминается не только выражение «тесен мир», а два предателя, как два сапога – пара, сошлись по теме общих интересов, основанных на желании убить царя – Ивана Грозного.
Старицкие боялись одного – народного гнева. И казалось, что до столь желанного трона, ради которого они убили столько людей, оставалось рукой подать, но именно народ и отстоял законную власть Ивана Грозного. Царь заслужил такое заступничество своим служением.
О чем идет речь?
О широкомасштабном заговоре с участием духовенства, из-за которого Грозному пришлось бежать из Москвы ночью в зимнюю декабрьскую стужу, куда глаза глядят, и быть в дороге месяц, пока он не остановился в Александровской слободе.
Как описывают историки, в Москву начали из своих уделов и вотчин съезжаться бояре и духовенство. К этому моменту друга и наставника царя – митрополита Макария в живых уже не было. Если раньше царь созывал Освященный собор, то на этот раз они собрались сами, но не все, а именно та часть, которая находилась в оппозиции к царю.
Подготовка убийства всей семьи Грозного
Историки И. Я. Фроянов и В. Е. Шамбаров пришли к выводу, что готовился не просто государственный переворот, а нечто экстраординарное, то, чего ранее никогда не было: «И в такой обстановке Ивану Васильевичу вдруг стало известно, что среди знати зреет еще один заговор! Он знал, кто в нем состоит. Узнал и о том, что готовится убийство всей его семьи…
Вот и прикиньте, что же ему оставалось делать? Арестовать, судить? Все опять кончится ничем. Приказать устранить врагов без суда? Один раз он уже получил конфронтацию со всем боярством. Да и сколько можно? Неужели он не государь в своем государстве? Нет, он решил… уехать. Куда глаза глядят! Царский двор засобирался на богомолье.
Но сборы были необычными. С собой царь позвал некоторых бояр и дьяков «з женами и з детьми» и 3 декабря, благословясь у митрополита, покинул Москву» [43]. Историки пишут, что, в отличие от других выездов на богомолье, когда он оставлял вместо себя человека, то на этот раз никому свои полномочия не делегировал.
В сериале «Грозный» 2020 года показали, что небольшая группа людей выразила недовольство тем, что царь неожиданно уехал и прислал письмо с отречением. Но это была не группа людей, а посадский московский люд в большом количестве. Они своими угрозами заставили идти поклоном к царю.
У бояр и воевод были свои небольшие военизированные отряды, дружины, и их просто так было бы не напугать. В окружении царя были богатейшие люди страны, и они могли бы себе с легкостью перезвать детей боярских или нанять так называемых боевых холопов.
Любовь народа
Против каждой силы найдется другая сила, в том числе и против силы предателей и заговорщиков. Ею стала любовь Грозного к Отечеству, народа к своему царю: «Именно народу, а не узкой кучке бояр предоставил царь решить дальнейшую судьбу страны (а вместе с ней и судьбу собственную).
3 декабря 1564 года Иван Грозный с семьей [44] , огромным обозом и ближайшими слугами покинул Москву, тем самым молча, без всяких показных деклараций свидетельствуя, что отказывается от престола. Официальную грамоту о своем отречении, равно как и Обращение к посадскому населению Москвы, царь отправил уже с дороги…
Эти грамоты действительно огласили на дворцовой площади, «перед всем честным народом».
Весть о том, что, не желая терпеть «многих изменных дел» бояр, государь отрекся от престола, мгновенно облетела всю Москву. «Толпа на дворцовой площади прибывала час от часу… ее поведение становилось все более угрожающим», вот-вот мог вспыхнуть бунт.
Горожане со всех сторон окружили митрополичий двор в Кремле, где в это же время, объятая смятением и ужасом, собралась Боярская дума. Большинство ее членов могло, не мешкая и с великой радостью, утвердить отречение царя Ивана. Но… вслушиваясь, должно быть, в многотысячный гул за стенами дома, они не посмели это сделать.
Более того, словно запертые в осаду, бояре вынуждены были допустить в митрополичьи покои представителей купечества и ремесленников. Допустить и выслушать их заявление, больше похожее на ультиматум.
Посадские люди сказали, что остаются верными государю и будут просить его, чтобы он «государство не оставлял и их на расхищение волкам не давал, наипаче же от рук сильных избавлял; а кто будет государским лиходеем и изменником, они за тех не стоят и сами тех потребят».
Эта прямая угроза расправиться с «волками» и «лиходеями», столь явственно прозвучавшая в челобитье посадских людей, немедленно возымела свое действие. В тот же день, 3 января 1565 года, митрополитом Афанасием и Боярской думой была отправлена к Ивану в Александровскую слободу целая делегация духовенства. Затем туда же поехали представители бояр. Наконец, пошли к царю и сами «купцы и многие черные люди… града Москвы».
2 февраля 1565 года Иван Грозный торжественно возвратился в столицу.
Иван объявлял, что отныне берет на себя неограниченное право казнить любого государственного изменника и отбирать у него вотчины без всякого совета с Боярской думой.
Из указа также явствовало, что если одной частью страны – земщиной царь будет продолжать управлять вместе с Думой, то другая часть земель (выбранная им по собственному усмотрению) провозглашается уже как особый «государев двор», опричнина, над которой старая боярская Дума власти никакой не имеет.
Одновременно с учреждением опричнины царь объявлял о создании для нее особой опричной Думы или Совета (Counsel of the Opressini, как сообщает английский источник), а также особого войска, набиравшегося по преимуществу из мелких, незнатных дворян (хотя и знать в опричной дружине присутствовала тоже).
Князья же и бояре, почему-либо не включенные в число опричников, но фамильные вотчины которых располагались именно на территориях, отошедших под «государев двор», подлежали высылке оттуда, их владения – конфискации в пользу государства, а им самим предоставлялись поместья (правда, не столь уже обширные, как прежние «родовые гнезда», но все-таки!..) в других областях страны, например, в Поволжье.
Говоря современным языком, данным указом Иван Грозный впервые вводил чрезвычайное положение в некоторых, с его точки зрения, особо стратегически важных областях России. Устанавливал, как сказали бы теперь, «прямое правление» государя на этих землях, где «опричь» – то есть никто, кроме него самого, при посредстве жестко централизованного аппарата власти, править уже не мог. Боярская вольница исключалась там полностью» [45].
И тогда Старицким удалось выкрутиться, но этого они не смогли сделать после того, как по их вине Грозный овдовел во второй раз – была отравлена Мария Темрюковна.
Токсичной старухе Ефросинье давали шанс, но она им не воспользовалась. Старицкая не только не раскаялась в ранее содеянных преступлениях, но и продолжила свои черные дела в «ссылке» – в воздвигнутом монастыре. Из доверенных лиц Ефросиньи были казнены семь женщин и пятеро мужчин. Женщины не были мастерицами и служанками, а числились интриганками, готовыми на все.
Историки соревновались в вариантах описаний того, как царь казнил княгиню: «Что касается матери Владимира Старицкого, княгини Ефросиньи, то по Курбскому, ее взяли из монастыря, где она жила с 1563 г., и утопил ее в реке, по Кобрину – удушили дымом в судной избе, а у Зимина судная изба трансформировалась в судно, плывущее по Шексне, на котором княгиню также душат дымом.
Непонятно только: если хотели убить, то зачем увозить, а если все же повезли, то зачем убивать? И как могли на лодке душить дымом, не проще ли уж было утопить?
По словам Карамзина, княгиню утопили вместе с царской невесткой Александрой, а Кобрин, не мелочась, добавляет еще 12 утопленных монахинь, хотя на этой же странице говорил об удушении дымом.
Из всей этой разноголосицы ясно одно: никто ничего толком не знает, но каждый стремится добавить еще одну-другую леденящую кровь сцену в историческую драму» [46]. В останках Ефросиньи нашли мышьяк и ртуть. При норме 0,08 на 100 г в ее останках нашли 12,9 г мышьяка и ртуть при норме 0,04 – 0,10. Скорее всего, ее заставили выпить яд 20 октября 1569 года, то есть через 45 дней после убийства Марии.
Злобная интриганка прожила 53 года.
Несмотря на то, через какие муки пришлось пройти царю по их вине, Грозный распорядился похоронить своих родственников-убийц с почестями в царской усыпальнице.
Таким образом, следы расследования убийства Марии привели к повару, от него – к Владимиру Старицкому, от сына – к его матери Ефросинье, далее – в Новгород, после – в Псков. Так и сложился пазл очередного широкомасштабного заговора.
И это только попытки убийства Грозного и его семьи, которые пыталась реализовать Ефросинья Старицкая.
Помимо нее, это стремились организовать и бояре, а также бояре из династии Рюриковичей и правители иностранных государств через своих шпионов и предателей из числа приближенных к царю.
Вот из-за предателей, которые при поддержке иностранных государств разваливали страну, убивали и травили членов семьи Ивана Грозного, и родилась опричнина.
Об опричнине подробнее в статье «Опричнина Ивана Грозного против переворота 2014 на Украине, организованного западными спецслужбами».
В качестве иллюстраций использованы:
– кадры из фильма С. Эйзенштейна «Иван Грозный». В роли Ефросиньи Старицкой была Серафима Германовна Бирман. Николай Черкасов – Иван Грозный. Людмила Целиковская – первая жена Анастасия. Павел Кадочников – Владимир Старицкий;
– обложка книги автора «Иван Грозный и Мария Темрюковна. Очищение»;
– страница с аннотацией;
– страница с содержанием книги.
Список литературы и комментарии:
[1] Личутин В. В. Русский царь Иоанн Грозный. 2023. (С. 63–64).
[2] Скрынников Р. Г. Василий III. Иван Грозный. 2008. С. 213.
[3] Манягин В. Г. Правда Грозного царя. 2007. С. 70.
[4] Фроянов И. Я. Грозная опричнина. 2009. С. 182–183.
[5] Володихин Д. М. Иван IV Грозный. 2010.
[6] Скрынников Р. Г. Великий государь Иоанн Васильевич Грозный. 1998. С. 143, 146.
[7] Скрынников Р. Г. Василий III. Иван Грозный. 2008. С. 216.
[8] Фроянов И. Я. Грозная опричнина. 2009. С. 172–174.
[9] Таймасова Л. Ю. Князь Владимир Старицкий: в шаге от престола // Новый исторический вестник.
[10]Фурсов А. И. Опричнина в русской истории – воспоминания о будущем.
Расширенная авторская версия доклада на круглом столе «Опричнина и опричная идея: мифы и историческая действительность» в Институте динамического консерватизма. .
В этом «круге первом» оказались представители главнейших родов/кланов суздальской знати – князья Шуйские, Ярославские, Стародубские и Ростовские. По сути, царь «вырыл топор» социальной войны с многочисленной и могущественной знатью: 265 представителей четырех кланов служили в составе Государева двора, 119 проходили службу по особым привилегированным спискам и 17 сидели в Боярской думе в качестве бояр и окольничих. Теперь ситуация могла разрешиться только по-ленински: «кто – кого». А вот у царя в предстоящей схватке не было никаких институциональных средств борьбы. Напротив, все существующие институты защищали московский старый порядок – княжебоярский, работали против царя, жестко привязывали его к боярству в рамках комбайна ордынских времен. Вот эту связь, цепь и предстояло разорвать, уничтожив комбайн, а царя – в качестве элемента этого комбайна – освободить, превратив в единодержца.
Теоретически у царя было два очевидных варианта большой властной игры. Один – опереться в противостоянии с боярством на дворянство в целом как класс. Но, во-первых, дворянство само по себе в грозненское время не было классом, оно станет таковым только во второй половине XVIII века, особенно «трудами» Петра III и Екатерины II, и потому-то немецкая самозванка на русском троне сможет опереться на него в противостоянии и вельможам, и гвардии, разрешив таким образом «казус Анны Иоанновны» (с вельможами-«затейниками»-олигархами против гвардии или с гвардией против вельмож); дворянство как класс еще предстояло создать, а на это не было времени – целой жизни не хватило бы. Во-вторых, «создание дворянства» потребовало бы наделения его некими правами, а в условиях неоформленности, бытия-в-себе, в неразвитом состоянии центральной власти это было крайне рискованно. В-третьих, это был путь медленный и эволюционный, на который не только не было времени, но который мог быть насильственно прерван.
Другой вариант – выкидывать белый флаг, растворяться в княжебоярстве, в олигархической централизации, что означало опасность для государства, лично царя и даже династии (достаточно вспомнить события марта 1553 года). Но был третий вариант, неочевидный, на первый взгляд просто немыслимый, и он-то и был реализован – Насиб Талеб назвал бы это «черным лебедем».
Третий путь – предпринять нечто нестандартное и чрезвычайное, выражаясь шахматным языком, Иван (а он играл в шахматы и, по одной из версий, умер во время шахматной партии) должен был найти неожиданное продолжение, ошеломив им противника.
[11] Фроянов И. Я. Грозная опричнина. 2009. С. 191, 194, 200.
[12] Фроянов И. Я. Грозная опричнина. 2009. С. 208–209.
[13] Фроянов И. Я. Грозная опричнина. 2009. С. 254.
Этим, по-видимому, объясняется активное участие в мартовской политической интриге князя И. М. Шуйского. Успех Владимира Старицкого подавал роду Шуйских-Рюриковичей заманчивые надежды на будущее, которым суждено было осуществиться лишь во времена Смуты при необычных обстоятельствах пресечения династии великих князей Московского дома.
[14] Фроянов И. Я. Грозная опричнина. 2009. С. 253, 256.
[15] Скрынников Р. Г. Василий III. Иван Грозный. 2008. С. 216.
[16] Володихин Д. М. Грозный царь московитов. Артист на престоле. 2014. С. 254.
[17] Скрынников Р. Г. Василий III. Иван Грозный. 2008. С. 217.
[18] Флоря Б. Н. Иван Грозный. Электронное издание книги.
В июне 1553 года царь вернулся в Москву. На обратном пути произошло трагическое событие: в реке Шексне утонул малолетний наследник трона царевич Дмитрий – кормилица уронила ребенка в воду, когда Данила Романович и Василий Михайлович Юрьевы вели ее по сходням на судно.
[19] Фроянов И. Я. Грозная опричнина. 2009. С. 232.
Бесспорно лишь то, что смерть Дмитрия потрясла царя Ивана. И он, будучи глубоко религиозным человеком, воспринимал ее, несомненно, как наказание Господне за грехи. А это, конечно же, возбуждало в нем чувства милости и всепрощения, которые распространялись и на участников мартовских событий 1553 года. Именно о прощении Иваном мятежников мы должны говорить, поскольку он не только догадывался, но и знал о сути происходившего в марте 1553 года, располагая некоторыми конкретными фактами.
[20] Личутин В. В. Русский царь Иоанн Грозный. 2023. С. 294.
[21] Шамбаров В. Е. Иван Грозный против «пятой колонны». Иуды русского царства. 2017. С. 86.
[22] Таймасова Л. Ю. Зелье для государя. Английский шпионаж в России XVI столетия.
Электронное издание книги.
[23] Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским. Текст подготовили Я. С. Лурье и Ю. Д. Рыков. 1979. С. 143.
[24] Статья «Отравление мышьяком: есть ли шанс спасения?».
[25] Разумцова С., Аверьянова А. Супруги царя Иоанна Грозного // Московские ведомости. 07.02.2017. .
[26] Манягин В. Г. Грозный. Апология русского царя. М.: Книжный мир, 2021. С. 245.
[27] Документальный фильм телеканала «Звезда» «Иван Васильевич Грозный. Великий русский царь».
[28] Гумелев В. Ю., Постников А. А. О смерти жен Ивана Грозного: историческое расследование. Электронный научно-практический журнал «История и археология».
[29] Таймасова Л. Ю. Старицкий в шаге от престола и его семья. Новый исторический вестник. 2010. Сайт со сборником научных статей и книг по истории Московского государства в XV–XVII веках.
[30] Фомин С. В. Правда о первом русском царе. Кто и почему искажает образ Государя Иоанна Васильевича (Грозного).
[31] Фроянов И. Я. Грозная опричнина. 2009. С. 218.
[32] Таймасова Л. Ю. Зелье для государя. Английский шпионаж в России XVI столетия.
Электронное издание книги.
[33] Веселовский С. Б. Исследования по истории опричнины. Издательство Академии наук. М., 1963. – 539 с. С. 90–91.
[34] Таймасова Л. Ю. Зелье для государя. Английский шпионаж в России XVI столетия.
Электронное издание книги.
[35] Таймасова Л. Ю. Зелье для государя. Английский шпионаж в России XVI столетия.
Электронное издание книги.
[36] Фроянов И. Я. Грозная опричнина. 2009. С. 343.
[37] Скрынников Р. Г. Царство террора. 1992. С. 161.
[38] Скрынников Р. Г. Царство террора. 1992. С. 160–161.
[39] Скрынников Р. Г. Василий III. Иван Грозный 2008. С. 274.
[40] Фроянов И. Я. Грозная опричнина. 2009. С. 349–351, 355, 357.
[41] Скрынников Р. Г. Василий III. Иван Грозный 2008. С. 81.
[42] Таймасова Л. Ю. Князь Владимир Старицкий: в шаге от престола
[43] Шамбаров В. Е. Царь грозной Руси. 2009. С. 365.
[44] Валишевский К. Иван Грозный. Исторический очерк. 1993. С. 223.
3 декабря 1564 года Иван вдруг оставил столицу. Вместе с собой он увез свою жену, черкешенку родом, Марью Темрюковну, полудикарку, жесткую и вспыльчивую, как сам Иван. За государем следовали сотни возов, нагруженных его сокровищами.
[45] Пронина Н. М. Иван Грозный без лжи. Мученик власти. 2013. С. 230–231, 234, 236.
[46] Манягин В. Г. Грозный. Апология русского царя. 2021. С. 169.
Информация