И с новым президентом Иран не ждёт разворота на Запад
Нейтральный реформатор
По сути сенсационную победу на выборах президента Ирана одержал 69-летний Масуд Пезешкиан – бывший депутат меджлиса, профессиональный кардиохирург, занимавший некоторое время пост министра здравоохранения. Но вот кто и когда записал его в реформаторы или реформисты, сказать совсем непросто.
Но записали – и тут же получили. Похоже, в нарочито исламистском Иране всё же действительно накопились определенные, и весьма сильные настроения в пользу неких реформ. Насколько демократическими, на западный или какой-то иной манер, они будут – вопрос открытый.
Внеочередные президентские выборы в Иране были назначены после гибели 19 мая в результате крушения вертолета Эбрахима Раиси. Катастрофа произошла, когда он возвращался со встречи с главой Азербайджана Ильхамом Алиевым. Помимо этого, в потерпевшем крушение вертолете находился глава МИД ИРИ Хосейн Амир Абдоллахиан.
Сергей Демиденко, доцент Института общественных наук Президентской академии считает, что победу Пезешкиана обусловило не только сложное экономическое и международное положение Ирана. Почти непрерывные протесты показали, что «иранскому социуму в обязательном порядке был нужен сброс накопившейся отрицательной энергии».
Даже спустя четыре с лишним десятилетия после исламской революции и отказа от «ложных либеральных ценностей» в стране имеет место ностальгия по режиму шаха Мохаммеда Реза Пехлеви. Насколько либеральному, настолько и привлекательному для бизнеса.
Иранский бизнес, либо нефтяной, либо малый, когда-то смело ориентировался как на Запад, так и на Восток, прежде всего, в лице могучего ещё тогда СССР. Но жёсткая исламизация едва не развела страну как с тем, так и с другим, и уж точно – подвела Иран под санкции.
И не надо думать, что всё случилось только из-за откровенно антиизраильской политики Тегерана и пренебрежения условиями небезызвестной «ядерной сделки». Причин было куда больше.
Кто вы, господин президент?
Оценивая теперь фигуру Пезешкиана, нельзя забывать, что сам он считает себя не иранцем, а тюрком, причём даже запрещает дома говорить на фарси. Но ему явно на руку то, что в Иране уже фактически сложились предпосылки для коррекции курса.
Эскалация вокруг Газы и Персидского залива, где без Тегерана точно не обошлось, так и не подтолкнула Запад к договорённостям с Ираном. В итоге победа реформатора вполне может и не сулить разворот на Запад.
А вот обернуться лицом к тем же азербайджанским туркам и иным нацменьшинствам официальному Тегерану так или иначе придётся. А ещё задуматься, так ли уж необходима Ирану нарочитая исламизация на афганский манер, усталость от которой среди прочего и продемонстрировал электорат на президентских выборах.
Возвращаясь к итогам самих выборов, не забудем, что в ряде своих публичных выступлений Пезешкиан – новый глава государства, номинальный, но не более того, всеми силами пытался показать себя именно реформатором. И теперь вопрос только в том, что и как ему будет позволено реформировать?
Нельзя не напомнить, что президентский пост в Иране – даже не номинальный, а какой-то протокольный. В целом ряде стран президенты считаются главами государства, но, кроме представительства и права подписи, сколько-нибудь реальной властью не обладают.
Что скажет рахбар?
В Иране же дело обстоит ещё круче. Там всё решается в Тегеране у рахбара – духовного лидера, сейчас это аятолла Хаменеи. Ну и, конечно, в его окружении.
Так стоит ли теперь всерьёз ждать не радикального, а хотя бы декларативного разворота Ирана на Запад?
Отметим сразу: что-нибудь даже минимально схожее с разворотом России на Восток для Исламской Республики просто невозможно. Впрочем, как у классика – это не может быть, потому что не может быть никогда.
Ведь и сама по себе победа реформатора, кто бы он ни был, считалась заведомо невозможной. Но случилась. Напомним в связи с этим, что, прогнозируя итоги выборов в Иране, ваши авторы, приходится признать, промахнулись ровно на 50 процентов в отношении кандидатов – «Иран, выборы: кому придётся заменить Ибрахима Раиси».
Из Тегерана в оперативном порядке уже в те дни дали команду задвинуть куда поглубже действительно популярного в народе Мохаммада Хатами, тоже реформатора. Заодно с ним сняли с дистанции и числившегося кандидатом от консерваторов бывшего спикера Меджлиса Мохаммеда Багер Галибафа.
Кто против? Теперь никто не против
В предвыборной гонке остался только куда менее известный Саид Джалили, представитель верховного лидера аятоллы Хаменеи в Высшем совете национальной безопасности. Он и проиграл во втором туре Масуду Пезешкиану.
Страна как-то притихла, когда избирком объявил результаты подсчёта 30,5 млн бюллетеней по итогам второго тура. При явке всего в 49,8 процента во втором туре Масуд Пезешкиан набрал 16,38 млн голосов против 13,54 млн голосов у Саида Джалили.
Впрочем, оснований для какого-то испуга у большой власти в Тегеране попросту нет. Уже потому, что власти президенту она дала ровно столько, сколько сочла нужным, чтобы самой не размениваться на мелочи. Хотя оснований для недооценки фигуры президента всё же мало.
Не просто так новый президент сразу обещает протянуть всем «руку дружбы» и привлечь «каждого для развития страны», вряд ли принимая во внимание дежурную рекомендацию аятоллы Хаменеи, который призвал его следовать «по пути мученика Раиси» и «наилучшим образом использовать богатые возможности страны, особенно человеческие ресурсы, для благополучия народа и прогресса» Ирана…
Пезешкиан как-то уж очень демонстративно назвал конкурентов братьями, и вряд ли он упустит малейшую возможность наладить отношения с Западом. Однако перспектива возвращения в Белый дом республиканца Дональда Трампа, всё более реальная, может и ему спутать все карты.
Тот же не просто разорвал пресловутую «ядерную сделку», но фактически лишил демократов всех возможностей к ней вернуться. И если разворот Ирана на Запад может иметь место, то возвращение Запада в Иран, да ещё с учётом нынешней спецоперации Израиля в Газе – весьма и весьма сомнительная перспектива.
До свидания Север, подожди Восток
Совсем иное дело – отношения Тегерана с Россией и Китаем. Нет, опасаться выхода из БРИКС или отказа от Зоны свободной торговли с ЕАЭС вряд ли стоит – тут работает прагматика. Но вот чего-то большого нового на этих направлениях, кажется, теперь придётся подождать.
В Тегеране не любят торопиться, а фигуру Масуда Пезешкиана могут попросту использовать для того, чтобы вести дискуссии с Москвой и Пекином в более жёстком ключе. Покойный президент Эбрахим Раиси по всем признакам был слишком уж активен в продвижении целого ряда договорённостей с этими партнёрами.
Они, как известно, были связаны и с транзитным маршрутами Восток – Запад и Север – Юг, и с рынком углеводородов, и с иранским атомным проектом. Тем не менее победа Пезешкиана на президентских выборах в Иране не означает резкой коррекции внешнеполитического курса исламской республики.
Ирану всё-таки может потребоваться некоторое дистанцирование от России и КНР, хотя резких шагов здесь точно не будет. Не стоит забывать, что новому президенту придётся вплотную заняться социальной реформой, провести долгожданные преобразования в здравоохранении, разобраться с системой льгот и пособий, решить множество вопросов по массовому доступному образованию.
Но в дела международные, армии и силовых структур, спецслужб, которые подчинены лично рахбару Ирана, то есть аятолле Хаменеи, президента не допустят ни при каких условиях.
Интересно, что Иран стоит на пороге выборов совсем иного рода, чем президентские – преемника нынешнего верховного лидера Ирана Али Хаменеи.
Информация