Итоги 3-го пленума ЦК КПК могут оказаться для США не очень приятными
18 июля в Китае завершилось действительно важное и крупное политическое мероприятие – 3-й пленум Центрального комитета Коммунистической партии Китая 20-го созыва.
Это мероприятие номер один с точки зрения иерархии в политической системе Китая. Собственно, по значимости (но не по масштабу) с ним сопоставим только пленум Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК.
Пленум должен был состояться еще осенью прошлого года и несколько раз переносился. С учетом того, что это одно из главных событий политической жизни в Китае, вокруг этого переноса сложился целый комплекс конспирологических версий.
Из последнего можно выделить тему якобы утраты Си Цзиньпином части полномочий, его болезнь («выглядел плохо», «слишком усталый вид») и иные варианты, самым терминальным из которых был «инсульт».
Дескать, и американцы в итоге китайского лидера продавили, и проамериканские финансовые круги в КНР постарались, вот и платежи с Китаем у России проходят с трудом не абы почему, а потому что – смотрим варианты выше.
Пленум на самом деле проходил не только с задержкой, но и официальный текст решения, а также публичные пояснения к нему вышли только 21 июля. С пояснениями действительно вышло интересно. Дело в том, что раньше в Китае таких специальных разъяснительных документов не выпускали. Вот этот факт в самом деле может являться результатом крупной внутренней дискуссии в Китае.
А все потому, что пленум ожидался как обсуждение и выработка позиций относительно будущего вектора собственно внутренней китайской экономики. Решение пленума так и называется: «О дальнейшем всестороннем углублении реформ для продвижения китайской модернизации».
Далее мы рассмотрим, почему этот вопрос столь значим не только для Китая, но серьезно волнует коллективный Запад. Это даже более значимо, чем внешнеполитические шаги Пекина.
Отсекая конспирологию
Для начала следует сразу отсечь одну из, пожалуй, главных конспирологических версий – об утрате Си Цзиньпином политического влияния под натиском либеральных кругов.
Для этого процитируем несколько абзацев из преамбулы к части XV «Полного текста пояснений к Решению ЦК КПК», опубликованного в русском переводе официальным агентством «Синьхуа», и в дальнейшем будем ориентироваться строго на этот документ, а также официальный текст самого решения.
«Мы должны глубоко осознавать решающее значение утверждения статуса товарища Си Цзиньпина как руководящего ядра ЦК КПК и партии в целом, руководящего положения идей Си Цзиньпина о социализме с китайской спецификой новой эпохи».
Также в дальнейшем требуется
«...решительно отстаивать статус генерального секретаря Си Цзиньпина как руководящего ядра ЦК КПК и партии в целом».
Чтобы поставить точку в этом вопросе, приведем и абзац из части I п. 2 текста пояснений:
«Необходимо твердо придерживаться марксизма-ленинизма, идей Мао Цзэдуна, теории Дэн Сяопина, важных идей тройного представительства и научной концепции развития, целиком и полностью претворять в жизнь идеи Си Цзиньпина о социализме с китайской спецификой новой эпохи. Углубленно изучать и реализовывать ряд новых идей, новых взглядов и новых суждений генерального секретаря Си Цзиньпина».
После того как на нас повеяло столь живительным ветром советской молодости, измышления об утрате влияния китайским лидером внутри политической системы надо оставить в стороне. Си Цзиньпин назван официально и прямо «руководящим ядром» КПК, руководящими названы и его идеи.
Это даже не политическое лидерство, а нечто по статусу повыше и посильнее – китайский лидер как вошел в идеологический пантеон вместе с Мао и Дэн Сяопином, так в нем и пребывает.
Дискуссии же о том, что глава Китая «выглядел слишком уставшим», сейчас вообще на фоне кадров и трений относительно статуса и состояния Дж. Байдена – как голоса из параллельной реальности.
Откуда такое внимание Запада?
По какой же причине 3-му Пленуму было уделено столь пристальное внимание не только в Китае, но и на Западе?
Дело в том, что вне зависимости от республиканской или демократической администрации в США центральным вопросом является глубокая связка рынков Китая и ЕС. Да и не только рынков – создана перекрестная промышленная база.
Имея такую систему сообщающихся сосудов, США не могут получить долгосрочных и существенных выгод от военно-политического доминирования в ЕС, поскольку именно Европа и подпитывает экономическое лидерство Китая.
Да, в ЮВА у Китая сложилась экономическая база, но она без рынков ЕС сама по себе в лидеры Пекин не выводит: в геополитический полюс – да, но устойчиво в мировые лидеры, на первое место, нет.
Автор в курсе, что у нас уже много лет транслируется следующая схема: «США разваливают ЕС, чтобы сосредоточиться на рынках ЮВА против Китая». Как именно «развал ЕС» поможет США «бить китайскую гидру» в ЮВА, сказать сложно. Им (США) самим потом с кем коалиции создавать? А ресурсы их союзники, вроде Японии и Ю. Кореи, где будут брать и с каких рынков? Где США еще смогут организовать такой ценностно-политический монолит, как не в ЕС?
На самом деле США во многом действуют в более реалистичной, приземленной и прагматичной логике. Они одной рукой ценностно, политически и экономически цементируют ЕС, но при этом одновременно другой рукой не дают Европе расти. Держат ее через элиты Брюсселя на околонулевых показателях экономического роста.
В этой прагматичной логике связи Китая и ЕС надо ослабить, а Россию вообще из европейской экономики убрать – пусть ищет пути развития на восточном фланге.
В отличие от России, просто так взять и разрезать экономические связи ЕС и Китая нельзя, хотя и с ограничениями поставок энергоресурсов в ЕС из России тоже не все для США идет гладко.
Сообщающиеся сосуды Китая и ЕС слишком плотно встроены в мировую финансовую систему, ослаблять европейских партнеров необходимо грамотно, пошагово. Вот как сейчас есть целевые показатели роста 0,4–0,5 %, так их и надо держать. Китай же на каждый такой шаг вынужден отвечать наращиванием внутреннего спроса на свою продукцию.
Пекин не переварил еще падение спроса от «пандемии», но ему и дальше продолжают вставлять палки в колеса европейской торгово-промышленной кооперации.
Не секрет, что в самом Китае далеко не все потребители выбирают китайские же товары, зачастую предпочитая продукцию китайско-германских СП, как в том же автопроме.
При этом значительную часть собственно китайского товара Пекин должен отправлять на экспорт, а сверхдоходы от продажи китайской продукции за рубеж инвестируются в программы развития внутренней экономики. А вот доходы от совместных производств ЕС и Пекин делят в долях.
Экономика в Китае действительно двухконтурная. Внутренний спрос во многом дотируется – перевозки, жилищная программа, внутренний фондовый рынок. На дотациях выстроена программа «развития деревни», когда инфраструктура города и сельских глубинных районов принудительно «сверху» связывается и унифицируется.
Если у США в итоге получится ослабить связи между ЕС и Китаем, то Пекину придется решать сложнейшую задачу повышения спроса на китайские товары внутри Китая, причем масштаб тут будет сопоставим с объемом западных рынков. Но это уже другие доходы в масштабе государства и снижение возможности тех же дотаций.
При этом США и их агенты в ЕС постоянно упрекают Пекин в «нерыночных методах», «перепроизводстве», «перегреве рынка» и т. п. Это лукавство, но понятно, где его корни.
Тут не отделаешься даже интервенциями на внутренний рынок в размере 270 и даже 400 млрд долларов, которые Китай себе может позволить (и позволяет). Это перестройка самой экономической модели.
Соответственно, если Китай демонстрирует готовность и способность длительное время выдерживать такое давление и являет планы, политическую сплоченность и решимость на таком пути внутренней модернизации, то США в своей стратегии могут оказаться в проигрыше.
Китай, даже будучи подвинут в Европе, в таком случае сохранит свой потенциал, а вот насколько долго могут в своей модели уже сами США выдерживать с Китаем конкуренцию, это еще огромный вопрос. Прямо вопрос вопросов.
Отсюда у обеих американских политических сил такая нервозность, все эти медийные провокации, информационные «жабы» и такое пристальное внимание к внутренней экономической повестке в Китае – для них это главный стратегический фактор в разрезе 10–12 лет. Но, как мы увидим, Пекин в своих тезисах сделал неожиданный ход.
Политический контекст для Китая
Ситуация у Пекина на самом деле не очень простая.
С одной стороны, США и Китай в прошлом году в Сан-Франциско достигли рамочных договоренностей о принципах «соседства».
С другой стороны, что толку от договоренностей, которые может перечеркнуть новая трамповская администрация, которая захочет новой «большой и выгодной сделки» (а Д. Трамп ее захочет обязательно).
России Китай ранее предложил строить «Сообщество единой судьбы», но Москва на роль «главного визиря при падишахе» не согласилась и что-то пытается строить с неким «Глобальным Югом». Что с этим делать, для Пекина вопрос нетривиальный. Мирового масштаба форум «Пояс и Путь», посвященный больше как раз идеям сообщества также принес неоднозначные результаты. Оказалось, что далеко не все из 130 стран, его посетивших, разделяют и даже просто понимают концептуальные позиции Китая.
Вояжи по Европе весной этого года, как и переговоры зимой-весной, принципиальных подвижек не принесли. Политическое ядро ЕС по итогам выборов в Европарламент осталось неизменным, хоть партнер Китая Э. Макрон и сохранил влияние. Ослабление связей Китай – ЕС Пекин затормозил, но не изменил сам вектор.
Поэтому решения по 3-му Пленуму готовились так долго, само мероприятие несколько раз переносилось. Пекин тщательно прорабатывал повестку и даже сформировал текст официальных разъяснений, чтобы показать не только желание внутренней модернизации, но и политическую готовность системы управления сплотиться перед такими вызовами.
Об «эпохальных пленумах» ЦК КПК
Текст решения и пояснений однозначно выводит этот пленум в разряд главных событий, называя его «эпохальным». Тут дело не в цветастых терминах, принятых у восточного соседа, просто «эпохальными» в Китае было только два подобных пленума – 3-й пленум 11-го созыва 1978 года и 3-й пленум 18-го созыва 2013 года.
3-й пленум ЦК КПК 11-го созыва – это объявление знаменитой программы реформ Дэн Сяопина. В идеологии это отказ от незыблемости принципа «Двух абсолютов» – «абсолютно все решения Мао надо защищать, абсолютно все решения Мао надо выполнять». Принятие за основу принципа «Две колеи» – одновременного сосуществования плановой и рыночной экономики, который в 1992 году официально превратится в модель «социалистической рыночной экономики».
Был дан старт модели «Четырех модернизаций» как драйверов роста: оборонной промышленности, сельского хозяйства, науки и промышленного производства, которые увязывались в одно целое. В плане концептуальном это идеи Дэн Сяопина «Сяокан» – построения «общества умеренного процветания».
3-й пленум ЦК КПК 18-го созыва был также назван «эпохальным» в силу провозглашения принципа открытости. Цели заключались в «усовершенствовании и развитии социалистического строя с китайской спецификой», намерении «углублять реформу экономической системы с упором на решающую роль рынка в деле распределения ресурсов».
Ставилась цель «сделать так, чтобы роль рынка стала решающей в распределении ресурсов, а государственное управление стало более эффективным».
Провозглашалось, что «создание единой и открытой рыночной системы с упорядоченной конкуренцией является основой обеспечения решающей роли рынка в деле распределения ресурсов». На 3-м пленуме 18-го созыва Китай провозгласил себя неотъемлемой частью открытой мировой экономики.
И вот мы теперь имеем новый «эпохальный» 3-й пленум 20-го созыва, который собирается в условиях, когда общество «умеренного процветания» («среднезажиточное общество») приблизилось к построению, но вот с «открытой мировой экономикой» имеются серьезные проблемы.
Перед первым «эпохальным» пленумом ядром политической системы Китая стал Дэн Сяопин, перед вторым экстраординарные полномочия получил Си Цзиньпин, перед третьим Си Цзиньпин стал также ядром политической системы и получил уже фактически пожизненные полномочия на XX съезде.
Что старого и что нового?
Сразу обращает на себя внимание, что термин «открытость» идет красной нитью через весь 53-страничный документ. Это не дань современной политической моде. С учетом того, что на 2029 год по тексту запланировано окончание только «начального этапа строительства» системы рыночного социализма с китайской спецификой, это вполне конкретный ответ на американский вызов: «Мы готовы пройти еще 100 лет конкуренции, а вы?».
Т. е. «закукливаться» в своем (даже столь объемном) макроэкономическом восточном кластере Китай Си Цзиньпина, очевидно, не собирается: открытая конкуренция – значит открытая.
Прослеживается преемственность от 2012–2014 гг., далее от 2018 года к текущему моменту. Это ранее принятые концепции и принципы.
Концепция «Четырех аспектов» – всестороннее построение среднезажиточного общества, всестороннее углубление реформ, всестороннее верховенство закона, всестороннее построение строгой партийной дисциплины.
Принцип «пятиединого строительства»: экономическое, политическое, социальное, культурное, экоцивилизационное. С этим смыкаются концепция «Прекрасного Китая» – Китай как экологическая цивилизация, и концепция «Спокойного Китая» – максимизация безопасных условий труда и минимизация чрезвычайных ситуаций.
Экологизм и «зеленая повестка», которую с подачи самих же США подняли на щит во всем либеральном западном дискурсе, полностью поддерживается Пекином. Сейчас по «зеленым технологиям» Китай выходит в мировые лидеры, вот пусть западный политикум и попробует вводить ограничения и санкции на соответствующие китайские или совместно производимые с ЕС товары – формально Вашингтону и Брюсселю тут крыть просто нечем, кроме откровенного двоемыслия в стиле «вы не понимаете, это другое».
Отметим, что, в отличие от США, военное доминирование вообще не входит в китайский концептуальный базис, хотя военному строительству уделяются отдельные блоки в Решении и пояснениях. И тут есть интересные нюансы (ч. XIII п. 53), поскольку Пекин прописывает необходимость
«усиливать системы и механизмы предупреждения, предотвращения и контроля рисков, касающихся интересов и инвестиционной деятельности Китая за рубежом, а также системы и механизмы их защиты. Укреплять международное правоохранительное сотрудничество в области безопасности, охранять законные права и интересы граждан и юридических лиц Китая за границей. Необходимо улучшать механизмы противодействия санкциям, вмешательствам и «юрисдикции с длинными руками».
Не ставя военное доминирование даже в «своем» регионе как цель, Пекин намерен использовать в том числе и военные ресурсы для защиты инвесторов, зарубежных инвестиций, граждан и юридических лиц за рубежом. Вряд ли это соответствует либеральным тезисам о том, что Китай «прогнулся под американскими требованиями».
Следующий важный аспект китайской стратегии, очевидно, связан с конкуренцией за Тайвань. Но подается это мягко и грамотно, полностью диссонируя с заявлениями в стиле: «Китай готовится к войне за Тайвань».
«Расширять перечень отраслей, в которых поощряется участие иностранных инвесторов, в разумной мере сокращать негативный список, регламентирующий доступ иностранных инвестиций на китайский рынок. При этом следует претворять в жизнь меры по полной отмене ограничений на доступ иностранного капитала в обрабатывающую промышленность, содействовать планомерному расширению открытости в сферах телекоммуникаций, Интернета, образования, культуры, медобслуживания».
«Раскрывая институциональные преимущества курса «одна страна – две системы», следует укреплять и повышать статус Сянгана как международного центра финансов, судоходства и торговли, поддерживать Сянган и Аомэнь в создании международных центров концентрации высококвалифицированных кадров...»
«Реализовывать стратегию повышения уровня пилотных зон свободной торговли, поощрять инновационные и интегральные поиски. Ускорять строительство Хайнаньского порта свободной торговли».
«Раскрывая институциональные преимущества курса «одна страна – две системы», следует укреплять и повышать статус Сянгана как международного центра финансов, судоходства и торговли, поддерживать Сянган и Аомэнь в создании международных центров концентрации высококвалифицированных кадров...»
«Реализовывать стратегию повышения уровня пилотных зон свободной торговли, поощрять инновационные и интегральные поиски. Ускорять строительство Хайнаньского порта свободной торговли».
Это и есть ответы на вопрос, как Китай собирается «воевать за Тайвань» – никак не собирается. Он, наоборот, планирует построить еще больше зон свободной торговли, куда тайваньские и другие региональные компании придут работать.
Следуя китайской риторике, можно было бы это описать следующей фразой: «Жестко противодействовать провокациям США, двумя руками обнимать Тайвань».
Свой внутренний рынок Китай действительно собирается использовать, но вовсе не так, как, вероятно, хотелось бы американским концептуалистам. И тут мы снова возвращаемся к тезисам, связанным с открытостью.
«Открытость является яркой чертой китайской модернизации. Необходимо неуклонно придерживаться основной государственной политики открытости внешнему миру, продолжать стимулировать реформы за счет расширения открытости, опираясь на преимущества сверхмасштабного внутреннего рынка Китая, повышать потенциал в осуществлении открытости в процессе расширения международного сотрудничества, создавать новую систему экономики с более высоким уровнем открытости».
Автор не зря подчеркивает, что это идет красной нитью в этом объемном документе. Китай собирается использовать ресурсы внутреннего рынка для привлечения инвесторов, а не для стимулирования его только за счет накопленных ранее резервов. Резервы пригодятся для конкуренции с США.
Не зря большой блок уделяется управлению на предприятиях государственного сектора, применению сквозных принципов управления по отношению к частным, частно-государственным и государственным предприятиям. Ликвидации даже намеков на коррупционные связи и схемы.
Далее мы видим много положений о том, как к такой открытости надо подготовиться – как объединить регионы в экономические зоны, где и сколько открыть СЭЗ, как повысить связанность регионов, интенсифицировать региональное управление, еще раз усилить борьбу с региональной коррупцией и как защитить дополнительно права инвесторов. Конечно, большой блок посвящен удобству и скорости операций, цифровизации.
Выводы
Совершенно логичным в такой постановке вопросов о глобальной конкуренции выглядит то, что в тексте пояснений примерно четверть изложения посвящена внутриполитической работе в самом Китае. Это методичное, в китайском стиле, описание того, как надо усилить внутриполитический партийный контроль, как отлаживать идеологическую работу, как строить отношения между государственными корпорациями и частными под партийным руководством.
Явно дискуссия в Китае на эту тему была довольно оживленной. Ведь по факту в этом решении Пекин объявил Вашингтону, что он не только будет работать в своем восточном кластере, но и готов полноценно конкурировать за роль экономики номер один в мире, и никак не иначе.
Вот так, на Западе ждали от Китая, что он будет судорожно разрабатывать программу сугубо оборонительную, а Пекин озвучил программу наступательную.
Ведь не зря сразу после 3-го пленума Китай заключил с Филиппинами соглашение о многострадальном судне, посаженном на мель, которое уже десятилетиями является всеобщим раздражителем и источником для провокаций. Это своего рода ответ и по вопросу Тайваня, где США традиционно машут железной палкой перед китайским драконом. Развести Китай на этой теме будет очень сложно, а вот дать аналогичные китайским экономические бонусы в регионе для США станет непривычной задачей.
Дело в том, что, судя по тексту решения и пояснений, Китай вполне осознанно будет пытаться примерить на себя роль главного выгодополучателя от глобализации, в которую упорно и увлеченно пытались играть сами США, да так, что просто ментально срослись с ней.
При этом нигде не указано, что Пекин собирается как-то отказываться от внутренних дотаций. Не собирается. Он предлагает косвенно даже дотировать внешних инвесторов и помогать им не только зарабатывать, но даже и выводить прибыль. Собственно, и повышение прозрачности предприятий государственного сектора, также будет способствовать инвестиционной привлекательности Китая в целом.
В общем, новой американской администрации после выборов в ноябре будет о чем поразмыслить и что посчитать в качестве выгод и потерь от такой конкуренции. И не факт, что прямое давление, привычное для США, тут сработает – слишком высока вовлеченность китайской экономики в мировую и чересчур уж своеволен транснациональный капитал, который не всегда идет рука об руку с американскими концепциями лидерства.
России стоит еще раз все взвесить и подумать о том, не присоединиться ли к китайской идее «Сообщества единой судьбы», потому что создание своего полюса с Глобальным Югом может потребовать таких ресурсов, которых у нас просто нет, а в одиночку действовать между такими жерновами двух систем будет, осторожно выражаясь, не очень комфортно.
Информация