Филипп II. Как сделать Македонию великой
Памятник Филиппу II в Салониках
В предыдущих статьях мы говорили о Македонском царстве, о молодости Филиппа II, отца Александра Великого, о том, как он стал царём, о его первых успехах, а также о его жёнах. Сегодня мы продолжим этот рассказ, поговорим о его отношениях со знаменитым сыном и о последней антимакедонской коалиции.
Филипп II как государственный деятель
Филипп II, безусловно, был выдающимся государственником, циником и прагматиком до мозга костей. Если верить Плутарху, своему сыну он
«советовал заводить друзей среди влиятельных людей, как добрых, так и злых, а в дальнейшем пользоваться услугами добрых людей и хладнокровно использовать злых.»
А своим наместникам
«он советовал заводить себе друзей и среди хороших людей и среди дурных, чтобы одними пользоваться, а других делать негодными к пользованию.»
Голова Филиппа II Македонского, Глиптотека Карлсберга
Неудивительно, что соседям этот македонский царь был очень несимпатичен – не то что получивший звания «гостеприимца афинян» и даже «благодетеля города» «душка» Александр I, армия которого сражалась на стороне персов в битве при Платеях. И не то что другие македонские цари, которые усердно служили персам с 512 по 479 гг. до н. э. Современник Филиппа II историк Феопомп, например, так писал о нём и его гетайрах:
«Если и был кто-нибудь во всей Греции или среди варваров, чей характер отличался бесстыдством, он неизбежно был привлечён ко двору царя Филиппа в Македонии и получил титул «товарища царя». Ибо в обычае Филиппа было славить и продвигать тех, кто прожигал свои жизни в пьянстве и азартных играх… Некоторые из них, будучи мужчинами, даже чисто брили свои тела; и даже бородатые мужи не уклонялись от взаимной скверны. Они брали с собой по два или три раба для похоти, в то же время предавая себя для той же постыдной службы, так что справедливо бы их называть не солдатами, но проститутками.»
Римский историк Юстин, переработавший не дошедшее до нашего времени сочинение Помпея Трога «История Филиппа», передаёт такое мнение этого автора:
«В беседах (Филипп) был и льстив, и коварен, на словах обещал больше, чем выполнял… Как оратор он был красноречиво изобретателен и остроумен; изощрённость его речи сочеталась с лёгкостью и сама эта лёгкость была изощрённой.»
Неплохо доставалось Филиппу и от Демосфена, который составил и произнёс целых 8 направленных против этого царя речей, которые и вошли в историю под названием «Филиппики».
Скажем, кстати, несколько слов и об этом противнике царя Филиппа.
Бюст Демосфена, Италия, около 280 г. н. э.
Отец Демосфена был богатым владельцем мастерских, на которых работали принадлежавшие ему рабы. Но он умер, когда сыну было всего 8 лет, а опекуны мальчика практически разорили его. Первое публичное выступление Демосфена и состоялось на судебном процессе против них, причём юный Демосфен его выиграл. В результате ему стали заказывать речи для выступлений перед судьями, но такие занятия считались не слишком достойными для его положения видного афинского гражданина. А самостоятельно выступать с речами перед народным собранием Демосфен стеснялся, так как у него с детства был слабый голос и плохая дикция – пришлось тренироваться в декламации и даже брать уроки у одного из знаменитых в то время актёров. При этом Демосфен изобрёл новый стиль выступлений: отказавшись от так называемой риторической декламации, предусматривавшей плавную ритмику речи, он стал использовать внезапные переходы от обычных прозаических фраз к ритмическим оборотам. Политическую известность Демосфен получил в 351 г. до н. э. – именно после произнесения своей первой «Филиппики». В это время ему было 37 лет. Всю свою дальнейшую жизнь он посвятил борьбе против Македонии.
А вот философ и учёный Теофраст (Феофраст), которого наряду с Аристотелем считают основателем ботаники и географии растений, писал, что Филипп
«был не только велик среди царей, но и в превратностях судьбы и по характеру своему был лучше и умереннее.»
Большое внимание Филипп II уделял подготовке командиров, презирая афинян за то, что они доверяют свои войска 10 ежегодно избираемым стратегам. В историю вошли его слова, переданные Плутархом:
«Афиняне на выборах ухитряются раздобывать по десять полководцев в год. А я за всю жизнь открыл одного – Пармениона.»
Филипп II и Парменион в фильме «Александр», 2004 г.
Во время Азиатского похода Александра Парменион в сражениях у реки Граник, при Иссе и Гавгамелах командовал левым флангом македонской армии (флангом сдерживания, принимавшим на себя удары элитных частей правого крыла противника). А затем он и его сын Филота, командир конной гвардии гетайров, были убиты по приказу Александра.
Очень хорошим полководцем был и Антипатр, о котором Филипп однажды сказал:
«Я спал спокойно, зная, что Антипатр не спит!»
Тетрадрахма диадоха Антипатра, регента империи Александра Македонского, отчеканенная в Амфиополе в 320 г. до н. э. На монете изображения Зевса и головы Геракла
В августе 348 г. до н. э. Филиппом был взят Олинф, в котором были захвачены и немедленно казнены два брата царя. Вместе с Олинфом был взят и родной город Аристотеля – Стагира. Помощь от Афин запоздала, в 346 г. до н. э. афиняне вынуждены были начать переговоры о мире. Македония теперь была так сильна, что афинский оратор Исократ выступил со «Словом к Филиппу», в котором содержались призывы к общеэллинскому походу против Персии, причём руководить им должен был царь Македонии. Филипп II с радостью ухватился за это предложение.
Отец и сын
Филипп II и Александр, кадр фильма 2004 г.
Несмотря на сложные отношения с Олимпиадой и распространяемые ею слухи о божественном происхождении первенца, Филипп был очень рад рождению сына. Тем более что Александр полностью оправдывал его надежды, и казалось, что лучшего наследника невозможно и желать. Уже в 7 лет он в отсутствие отца принял персидских послов, которые привезли известие о помиловании трёх мятежников, в том числе – Артабаза, отца Барсины (будущая наложница Александра, мать его сына Геракла) и её будущего мужа Мемнона, о которых мы говорили в предыдущей статье. Особое внимание в разговоре с послами Александр уделил вопросам численности персидского войска, качеству имперских дорог и расстоянию до Суз.
Александр тоже, безусловно, уважал отца, однако с ревностью относился к его успехам, и, если верить Плутарху, даже как-то посетовал в разговоре с друзьями:
«Мальчики, отец успеет захватить всё, так что мне с вами не удастся совершить ничего великого и блестящего.»
Огромное влияние на него оказывала и мать, которая ревновала мужа к другим его жёнам и опасалась, что сын какой-нибудь из них встанет на пути Александра, лишив его трона. Да и незаконнорождённые дети у Филиппа тоже были, что, разумеется, Александру совсем не нравилось. Филипп же, по словам Плутарха, «узнав, что Александр попрекает его за побочных детей от разных женщин», сказал:
«Это чтобы ты, видя стольких соискателей ей царства, стал хорош и добр и был обязан властью не мне, а себе самому.»
Авторитет матери в глазах Александра был так высок, что его любимым героем стал не Геракл, от которого он якобы вёл происхождение по линии отца, а Ахиллес, легендарный предок Олимпиады – а отношение к мифам тогда было вполне серьёзным. Кстати, Ахиллеса Александр называл счастливцем на том основании, что при жизни тот имел преданного друга (Патрокла), а после смерти – великого глашатая своей славы (Гомера).
Маркантонио Раймонди. Александр приказывает поместить книги Гомера в гробницу Ахилла, гравюра XVI в.
Няней маленького Александра стала некая Ланис, брат которой – Клит Чёрный, потом спас молодого царя в битве при Гранике, а затем был убит им на пиру во время Азиатского похода.
А. Трой. Смерть Клита
Первым наставником Александра стал родственник матери Леонид, который учил его обращаться с оружием и верховой езде. Знаменитая история с укрощением Буцефала произошла, когда Александру было 8 или 9 лет. Удивлённый и польщённый Филипп сказал тогда, что сыну придётся искать для себя другое царство – Македония мала для него.
Вернёмся к наставнику Леониду, который был очень строг с царевичем и часто повторял, что лучший завтрак – ночной поход, а лучший ужин – легкий завтрак. И потому регулярно обыскивал постель и ларец своего подопечного, чтобы отобрать сладости, которые ему старались передавать мать и кормилица. Александр на всю жизнь запомнил слова наставника и немного переиначил их:
«Лучшие повара – для завтрака – ночной переход, для обеда – скудный завтрак.»
Рассказывают и о таком уроке, полученном Александром от Леонида: когда царевич бросил в жертвенный огонь две полные горсти благовоний, наставник сказал:
«Когда ты завоюешь страны, богатые пряностями, ты можешь тратить благовония, как тебе вздумается, а пока побереги их.»
Много лет спустя Александр отправил Леониду около 18 тонн (в пересчёте на современные меры веса) пряностей, ладана и мирры с ироничным пожеланием «впредь не быть скупым по отношению к богам».
Кроме того, царевича обучали игре на лире, и, разумеется, чтению и письму.
У Филиппа были большие планы на Грецию, и потому наследника он решил воспитывать в эллинистическом духе. В качестве учителя он выбрал Аристотеля, который и был приглашён в Пеллу в 346 г. до н. э.
Голова Аристотеля, копия работы Лисиппа
Помимо обычной платы, Филипп пообещал восстановить родной город Аристотеля – Стагиру, разрушенный македонянами вместе с Олинфом.
Жерар Хут. «Олимпиада представляет юного Александра Аристотелю»
Местом для «школы» стало так называемое «святилище Нимф» (Нимфеон) в Миезе, обучение продолжалось три года.
Современная статуя Аристотеля в Миезе на территории бывшего Нимфеона
До нашего времени дошло любопытное наставление Аристотеля: он советовал царевичу
«быть вождем для эллинов и деспотом для варваров; к первым относиться как к родным или друзьям, а со вторыми обращаться как с животными или растениями.»
Влияние Аристотеля на формирование личности великого завоевателя было велико: позже Александр говорил, что отцу он обязан тем, что живёт, а Аристотелю – тем, что живёт достойно. Это не помешало ему потом посадить в клетку и уморить голодом внучатого племянника своего учителя – Каллисфена.
Позаботились родители и о «сексуальном просвещении» Александра. Некий Феофраст, учившийся у Аристотеля одновременно с наследником Македонского царства, сообщает такие пикантные подробности:
«Олимпиада и Филипп… звали фессалийскую гетеру Калликсену, очень красивую женщину, в постель к Александру.»
Отметим, что гетеры Эллады вовсе не были обычными «гулящими женщинами»: тот же Демосфен проводит чёткую грань, говоря, что «ради ежедневных телесных потребностей» нужны наложницы, а с гетерами граждане общаются «для душевного комфорта». Гетеры были весьма образованными женщинами и, параллельно с «уроками любви», у Александра была возможность поговорить с Калликсеной хоть о поэзии Гомера и Стесихора, хоть о животрепещущих проблемах современной политической обстановки в Афинах или Фивах.
А Плиний Старший (римский автор I века н. э.) утверждает, что первые «уроки любви» будущему завоевателю (а также и его другу Птолемею) дала фессалийская гетера Кампаспа, которая была ещё и натурщицей Апеллеса. Плиний, кстати, сообщает, что в процессе работы Апеллес влюбился в Кампаспу, и узнавший об этом Александр уступил ему эту женщину.
Огюст Оттен. Кампаспа раздевается перед Апеллесом, 1883 г.
Некоторые авторы говорят и о любовной связи Кампаспы с учителем Александра – Аристотелем, который якобы так увлёкся этой дамой, что позволял ей ездить на себе. Впрочем, другие авторы утверждают, что этой «наездницей» была гетера Герпилис, которая даже родила от Аристотеля сына, а третьи полагают, что этой «роковой женщиной» была фракийская царевна Филлида.
Б. Спрангер. Филлида и Аристотель
В общем, в том, что какая-то дама ездила на Аристотеле, в Греции не сомневались, спорили лишь о её имени.
А какова же была внешность великого завоевателя? Утверждается, что Александр гордился своей красотой и даже брил бороду – чтобы она не скрывала черты его лица. Впрочем, по другой версии, он просто не хотел, чтобы его схватили за неё в бою. Что касается глаз, в источниках говорится, что они у него были разного цвета: один голубой, другой – тёмно-карий. Кожа Александра была очень белой и легко краснела.
Александр Македонский, бюст, археологический музей Стамбула
О цвете волос не сообщается, однако Плутарх, рассказывая о Пирре (троюродный брат и двоюродный племянник завоевателя), сообщает:
«О нем много говорили и считали, что и внешностью своей, и быстротой движений он напоминает Александра… все думали, будто перед ними тень Александра, или его подобие.»
А этот знаменитый противник римлян точно был рыжеволосым. То обстоятельство, что ни один из авторов не счёл нужным обратить внимание на цвет волос Александра, говорит о том, что он был обычным в Македонии тех лет – в ином случае его рыжеволосость обязательно бы объявили одним из свидетельств божественного происхождения. Вероятно, цвет волос завоевателя был таким же, как у этих македонцев на фреске из Пеллы:
А это, между прочим, тот самый знаменитый «оттенок Тициан», который жившие в эпоху Ренессанса итальянки пытались воспроизводить, чтобы быть похожими на древних римлянок (как они себе их представляли).
Надо сказать, что светлые или рыжие волосы в Элладе и Древней Македонии встречались достаточно часто. Географ Дикеарх из Мессены в IV веке до н. э. между делом упоминает о «белокурых фиванцах» и «светловолосых спартиатах».
Римский историк Полемон, современник императора Адриана, пишет о греках:
«Те, кто сумел сохранить эллинскую и ионийскую расу во всей ее чистоте – мужчины довольно рослые, широкоплечие, статные, ладно скроенные и довольно светлокожие. Волосы у них не совсем светлые (светло-каштановые или русые), относительно мягкие и слегка волнистые.»
Французский археолог, почётный доктор Афинского университета Поль Фор констатирует:
«Классические поэты, от Гомера до Еврипида, упорно рисуют героев высокими и светловолосыми. Любая скульптура от минойской эпохи и до эпохи эллинизма наделяет богинь и богов (кроме, возможно, Зевса) золотистыми локонами и сверхчеловеческим ростом.»
Л. Энджел писал об отличии греков ирано-нордического типа от греков средиземноморского типа:
«Греки ирано-нордического типа <…> изначально были как голубоглазыми и зеленоглазыми блондинами и шатенами, так и жгучими брюнетами.»
Греческий антрополог Арис Пулянос выделяет светлопигментированный западномакедонский (северопиндский) тип внешности.
Но позже и греки, и македонцы «потемнели», смешавшись с другими народами.
Вернёмся к описанию Александра. Физические данные царевича были таковы, что однажды ему предложили принять участие в состязании в беге на олимпийских играх. Александр ответил, что согласится лишь в том случае, если его соперниками будут цари.
Новая антимакедонская коалиция
Между тем отношения Македонии и Афин снова ухудшились. Афиняне сквозь пальцы смотрели, как их корабли, фактически действуя как пиратские, нападают на македонские в Дарданеллах, но при этом очень боялись ответных действий Филиппа – ведь тот легко мог перекрыть поставки зерна через Босфор. По инициативе Демосфена Афины вступили в антимакедонский союз не только с Византием и Абидом, но и с персидским царём Артаксерксом III. Начиналась новая война, и возглавив армию, Филипп оставил вместо себя Александра, советником к которому был назначен опытный полководец Антипатр. Как только Филипп ушёл из Македонии, восстали пограничные племена во Фракии и Пэонии – впервые возглавивший отдельный отряд Александр успешно подавил эти выступления и устроил новое военное поселение, которое он, вопреки давней традиции, назвал не именем законного царя, а своим собственным – Александрополис. Можно предполагать, что Филиппа этот жест не обрадовал.
Царь же между тем занял Элатею, от которой открывался путь и к Афинам, и к Фивам. Напуганы были власти обоих городов, и потому Демосфену довольно легко удалось добиться заключения афино-фиванского союза. Филипп ложным отступлением усыпил бдительность командиров 10-тысячного отряда греческих наёмников и полностью разгромил его во время ночной атаки. Остальные войска союзников заняли сильную позицию у Херонеи. Филипп попытался договориться, но переговоры были сорваны из-за непримиримой позиции Демосфена. И то ли в августе, то ли в сентябре 338 г. до н. э. у города Херонея (примерно в 96 км к северо-западу от Афин), который, по преданию, был основан Аполлоном и получил название по имени его сына, состоялась одна из самых знаменитых битв античности. О ней мы поговорим в следующей статье. А также продолжим и закончим рассказ о Филиппе II Македонском.
Информация