Нефть или не нефть – вот в чём вопрос
Про российскую казну
Сколько лет России предлагалось слезть с нефтяной иглы, уже и не сосчитать. Похоже, с первых дней пресловутых рыночных реформ. Процесс вообще-то набирал обороты, когда случилась сначала пандемия. А потом сами знаете что.
В настоящее время при всём разогреве военной экономики, а значит и промышленности, экономика страны продолжает восстанавливаться не в последнюю очередь за счёт сектора продаж чёрного золота. И это после введения санкций, взрыва на «Северных потоках» и потолка цен.
В бюджет России по сравнению с итогами первого года спецоперации поступило почти в полтора раза больше нефтяных доходов. Такие данные, которые не оспариваются в наших федеральных ведомствах, на днях обнародовали эксперты Bloomberg, агентства, которое никто не заподозрит в особых симпатиях к нашей стране.
Насколько это можно считать результатом адаптации отечественной индустрии к международным санкциям, можно спорить, но в Bloomberg именно это считают первопричиной позитива. Тем не менее нельзя не признать, что нам помогает сомнительная эффективность самого института санкций.
Насколько долго удаётся выстоять под ними тому же Ирану, не говоря уже об изолированной от мира Северной Корее, показывает, что санкции во многом больше всего интересны тем, кто их организует, причём в первую очередь в качестве пропагандистского инструмента для своего же электората.
Рост цен на углеводородное сырьё, вполне предсказуемый в условиях политического обострения, в том числе на главных транзитных маршрутах, в Bloomberg указывают в качестве второго важного фактора в пользу пополнения российского бюджета.
Про доллар и про ОПЕК
Цены на нфеть, даже относительно стабильные, практически гарантируют России неплохой внешнеторговый баланс, а в последние месяцы котировки почти постоянно, хотя и не слишком заметно, растут. Российский бренд Urals прибавил в цене почти 28 %, подорожав с 58,63 до 74,98 доллара за баррель.
Практически никакие усилия недружественных стран сбить цены на стандарт Brent не привели к успеху. Причём этого не произошло даже с опорой на медленно растущий, после схода с дистанции президентских выборов Джо Байдена, доллар.
Многие участники сделок ОПЕК+ уже высказались в пользу снятия наиболее жёстких ограничений на рост объёмов добычи нефти. Однако ожидаемое в связи с этим падение цен на чёрное золото вряд ли будет существенным.
Для российского бюджета сколько-нибудь сильно ощутимым оно тоже не станет. И дело тут в первую очередь в том, что важнейшим фактором поддержания цен на нефть остаётся высокий спрос, прежде всего в азиатских странах с их продолжающей рост экономикой.
Кризис в Красном море и проблемы в Персидском заливе, крайне непростая геополитическая ситуация в целом, продолжают влиять на рынок. Нефть вполне может продолжить расти в цене, случись хотя бы где-то малейшее обострение.
Про «зелёную» альтернативу
При этом никаких явных признаков того, что какие-то иные источники энергии смогут в обозримом будущем потеснить нефть и газ, не наблюдается. Более того, есть вполне определённые признаки падения темпов роста альтернативной энергетики.
Проблемы в атомной отрасли, напрямую связанные с российско-украинским противостоянием, лишь добавляют негатива. На данный конкретный момент большинство экспертов отрасли ждут в ближайшие годы не падения, а пика спроса на нефть и газ.
Разница в прогнозах связана только со сроками, когда же начнётся снижение спроса. Так, аналитики нефтяной компании Exxon Mobil не сомневаются, что доминирующими источниками энергии как минимум до 2050 года останутся нефть и газ.
Как показало исследование экспертов нефтегазового гиганта, к середине XXI века глобальный спрос на нефть будет выше 100 млн баррелей в день. Однако при этом в Exxon Mobil параллельно прогнозируют и рост доли возобновляемых источников энергии.
Однако даже с учётом такого роста биоэнергетика, атомные станции, гидроэнергетика, солнечные и ветростанции не сумеют потеснить нефть и газ вплоть до второй половины XXI века.
По оценке специалистов Exxon Mobil, к 2050 году возобновляемые виды энергии – ветра, солнца и гидроэнергии обеспечат не более 15 % мирового спроса на энергию. При этом доля нефти и газа в энергетическом балансе планеты составит не менее 50 %. Вклад угля, атомной и биоэнергии останется весьма ограниченным – от 5 до 12–15 %.
И про демографию
В Международном энергетическом агентстве МЭА, в отличие от профессионалов отрасли, придерживаются менее оптимистичных оценок по перспективам нефтегазового сектора. В МЭА предполагают, что уже с 2030 года начнётся заметное снижение спроса на углеводородные ресурсы.
При этом уже к 2029 году спрос будет именно пиковым, и может достигнуть максимума в размере 105,6 млн баррелей в сутки.
Среди стимулов к росту и Exxon Mobil, и в МЭА называют как рост экономики в странах, которые сейчас принято называть аутсайдерами, причём, скорее всего, опережающий, а также рост населения планеты. Уже сегодня понятно, что основной вклад в рост потребления внесут развивающиеся страны.
Демографический фактор дополняется и ростом благосостояния населения Земли, которое у большинства сейчас крайне низкое. Экономисты той же Exxon Mobil напомнили, что половина населения Земли на сегодня живёт ниже так называемого «современного минимума энергии».
Он, как известно, рассчитывается из того, что достаточно для быта, содержания инфраструктуры, трудовой деятельности и передвижений. Если потребление энергии будет расти быстрее, чем население, это избавит мир от угрозы глобальных социальных взрывов, но резко увеличит нагрузку на мировую энергетику.
Сумеют ли развитые страны снизить уровень энергопотребления хотя бы на 10 %, как рекомендует МЭА, станет фактически вопросом выживания мировой энергетики и планеты в целом.
Информация