Италия в Первой мировой войне: Великая война как Четвертая война Рисорджименто
Войну, в которой принимала участие Италия с 1915 по 1918 год, обычно называют Первой мировой войной, хотя в то время ее в основном называли Великой войной. Однако в Италии этот конфликт был известен также под другими названиями – Четвертая война Рисорджименто или Четвертая война за независимость. Подобные названия отражали точку зрения ирредентистов и националистов, которые выступали за интервенцию в 1915 году – согласно их точке зрения, эта война должна была завершить процесс объединения Италии, который начался в 1848 году и продолжался во время войн 1859 и 1860 годов [1].
Сразу после победы Италии фраза «Четвертая война Рисорджименто» появилась на многочисленных военных мемориалах, и в последующие годы она получила широкое распространение. Такой взгляд на войну во многом сохраняется и по сей день. Действительно, присоединение Тренто и Триеста вместе с прилегающими к ним регионами имело решающее значение для окончательного превращения Италии в единую нацию.
Таким образом, Первая мировая война, по представлению некоторых историков, имела для Италии важное значение, поскольку была направлена не только на расширение территорий, но и преследовала цель сплочения нации – объединения итальянцев и усиления их чувства принадлежности к Италии. Можно утверждать, что война сыграла важную роль в реализации важного аспекта Рисорджименто – завершении объединения итальянской нации.
Тем не менее решение о вступлении в войну далось властям Италии непросто – долгое время они размышляли над тем, на чьей стороне им следует вступать в военный конфликт.
Вступление Италии в войну
В отличие от остальных воюющих держав, Италия вступила в войну наиболее «продуманно». Как историк Джон Гуч, в частности, отмечает, что в отличие от других воюющих держав, Италия стремилась достигнуть конкретных выгод от своего участия в конфликте, а не к полной победе и уничтожению вражеского государства [2]. Когда началась европейская война, Рим объявил о своем нейтралитете, поскольку, несмотря на союзные соглашения с Тройственным союзом, Австро-Венгрия нарушила пункт договора о проведении консультаций с Италией перед изменением статус-кво на Балканах (имеется в виду нападение на Сербию).
Однако далее политическое руководство страны оказалось перед дилеммой: продолжать ли сохранять нейтралитет или вступить в войну? И если вступать в войну, то на чьей стороне?
Чтобы помочь себе решить эту дилемму, глава МИД Италии Антонино ди Сан-Джулиано обратился за военной оценкой к генералу Луиджи Кадорне, главе итальянского генерального штаба, и за дипломатическим советом к своим послам. Однако никто из них не смог дать ему дельного совета. Посол Боллати в Берлине считал, что немцы, скорее всего, победят в войне, даже если Австро-Венгрия потерпит поражение, и в этом случае Италия столкнется с серьезными последствиями. Посол Титтони в Бордо, в свою очередь, предположил, что война может продлиться долго и Антанта в итоге может одержать победу [2].
Очевидно, что оставаться в стороне от войны, не отказавшись от своей роли крупной европейской державы (чего Рим столь долго добивался), Италия не могла. К тому же Антанта сделала Риму весьма выгодное предложение – Лондонский пакт, подписанный 26 апреля 1915 года с Великобританией, Францией и Россией, сулил Италии значительные территориальные приобретения, главным образом за счет Австро-Венгрии, под контролем которой находились италоязычные регионы Трентино, Триест и Южный Тироль.
24 мая 1915 года Италия, не подвергшись нападению, добровольно вступила в войну на стороне Антанты. Это означало, что военные операции должны были носить наступательный характер, однако военные планы начальника Генштаба генерала Луиджи Кадорны были ограничены географией. На большей части фронта преобладали горы, и наступательный прорыв в таких условиях был практически невозможен.
Кроме того, генералы, что называется, «готовились к прошлой войне», поскольку тактика, применяемая высшими офицерами, по большей части уже устарела и не соответствовала требованиям времени (что, впрочем, было характерно не только для итальянских генералов). Сражения во Франции в октябре-ноябре 1914 года и франко-британские наступательные операции 1915 года продемонстрировали огромные трудности в попытках прорыва обороны.
Несмотря на это, Кадорна, мысливший категориями прошлых войн, остался при своем мнении и был убежден, что сможет прорваться к Любляне, Триесту и самой Вене в сжатые сроки. Это было чрезмерно оптимистичное видение, за которое он подвергся критике историков и современников, однако следует также помнить, что и другие командующие союзных войск в 1915 году также не были готовы принять новые реалии войны, что продемонстрировали, например, наступательные операции Жозефа Жоффра [3].
Взгляды солдат на Италию и на войну
Впрочем, рассматривать итальянское военное планирование и суровые реалии войны не входит в задачи данного материала. Вместо этого мы попытаемся ответить на вопрос – насколько представление о Первой мировой войне как о Четвертой войне Рисорджименто соответствует действительности?
Чтобы ответить на этот вопрос, следует для начала понять, насколько представление о Первой мировой войне как о Четвертой войне Рисорджименто было распространено в солдатской среде. Оценка настроений солдат, конечно, всегда является сложной задачей. Наиболее полезным источником для этого проекта являются письма военных лет. В подобных письмах весьма непросто найти необходимые рассуждения о национализме, патриотизме и долге, однако эту задачу нельзя назвать невыполнимой.
Когда в мае 1915 года Италия объявила войну, первыми были мобилизованы военнослужащие, уже служившие в регулярной армии. Среди них был Амадео Росси, 24-летний сапожник из Чезены, дослужившийся до звания капрала. В письме домой, датированном июлем 1915 года, Росси писал:
«Каждый день мы страдаем за отечество. Это наш долг – так делали наши предки в былые времена. Сегодня наш долг – защищать нашу прекрасную Италию. Никто не сможет назвать нас трусами, мы будем героями на все времена» [4].
Эта ссылка на то, что «делали наши предки в былые времена», наводит на мысль о явной связи с Рисорджименто, как и идея быть «героями на все времена». К октябрю Росси уже мечтал о мире – но только после того, как ему и его товарищам удалось «изгнать врага с нашей земли». Росси погиб в бою (героически, по словам его командира) в ноябре 1915 года [1].
Язык, используемый в патриотических письмах, довольно примечателен, поскольку мы находим ссылки на «права нашей Италии» и множество упоминаний о защите нации. Дело в том, что оборонительный патриотизм было гораздо легче продвигать на массовом уровне, чем агрессивный национализм, поэтому пропагандисты часто изображали военные цели Италии как преимущественно оборонительные. После битвы при Капоретто в 1917 году, когда австро-венгры оккупировали часть Италии (в частности, регион Венето), доказать это стало еще проще.
Иногда в патриотической риторике писем можно найти более конкретную территориальную направленность, например, необходимость «обеспечить естественные границы Италии» [4]. Однако часто это были прямые отголоски пропаганды, а не спонтанные высказывания.
После катастрофического поражения при Капоретто в 1918 году и глубокого раскола, который оно вызвало в обществе, правительство активизировало свои пропагандистские усилия. Эта пропаганда не только подчеркивала новый оборонительный характер войны, но и преемственность с прошлым. Власти поддерживали выпуск иллюстрированных окопных журналов, которые, как они надеялись, повысят патриотический настрой солдат. В этих публикациях подчеркивалась связь между борьбой за свою семью и за нацию, солдат призывали продолжать борьбу своих предков: «Мужчины, ваши деды наверняка рассказали вам о зверствах, совершенных австрийцами в их время... Волк может сменить шерсть, но не натуру».
Подтекст данных посланий был очевиден: война 1915-1918 годов стала продолжением и кульминацией Рисорджименто. Письма Альфонсо Маффео, владельца магазина из провинции Салерно, дают представление о том, как были восприняты эти публикации. После битвы при Капоретто в его письмах все больше стали упоминаться патриотические чувства и цели национальной войны. Например, 8 июня 1918 года Маффео написал:
«Будьте спокойны, мы стали сильными воинами и можем сказать об этом с гордо поднятой головой… Бог защитит меня от любой опасности. Важно победить извечного врага, чтобы война поскорее закончилась» [5].
Важную роль в национальном единении сыграли не только экспансионистские военные цели, но и сам опыт военной службы, где встречались итальянцы из разных регионов страны.
Для многих итальянских солдат военная мобилизация и военная служба ознаменовались тем, что они впервые выехали за пределы своих родных регионов и часто впервые путешествовали на поезде. Система ротации войск подразумевала, что мобилизованное подразделение проводило достаточно много времени в тыловых зонах – таким образом, опыт военного времени включал в себя не только пребывание в окопах, но и путешествия по всей стране. Судя по письмам, дневникам и воспоминаниям солдат, становится очевидным, что большинство из них были очарованы перспективой изучения новых регионов Италии и встречи с людьми из разных регионов страны.
Упомянутый выше Амадео Росси проходил подготовку в Венеции, когда началась война, и все еще находился там в середине июля. Пребывание в этом городе произвело на него впечатление, он был потрясен его красотой и культурой и стал иметь гораздо лучшее представление о том, что такое Италия. В своих письмах он давал подробные описания «прекрасного города Венеция», который ему очень понравился.
«Я также видел главную площадь, которая поражает своими памятниками – один только собор Святого Марка настоящее чудо, на которое стоит посмотреть»,
– писал Росси. Если в своих первых письмах Росси чувствует себя простым гостем в Венеции, то вскоре его настроения меняются – он начинает называть город «нашей прекрасной Венецией». Являясь участником обороны города, у него постепенно развилось чувство сопричастности к происходящему. Неделю или две спустя он уже регулярно писал о «нашей прекрасной Италии»: Венеция, таким образом, стала для него символом Италии. Можно сказать, что благодаря чувству привязанности к этому городу, Росси установил личную связь с самой нацией [1].
Конечно, далеко не все впечатления об Италии были положительными. Многие солдаты критически относились к южным городам, например, один из них описал свое обветшалое жилье, кишащее блохами, с комментарием: «Сразу понимаешь, что мы на Сицилии». Однако даже негативные впечатления об Италии сыграли значительную роль в формировании представлений о стране, ее географии, культуре и традициях.
Заключение
Первую мировую войну действительно в определенной степени можно рассматривать как продолжение или завершение Рисорджименто, но в большей степени это произошло благодаря процессу итальянизации людей, а не территорий. Доказательством этому являются не только послевоенные события, но, в первую очередь, письма, написанные солдатами в 1918 году.
По сравнению с письмами, написанными в 1915 году, эти письма демонстрируют более глубокие чувства национальной общности и осведомленности об Италии. Хотя для таких перемен было много причин, в основе их, возможно, лежали личные встречи: многочисленные контакты с другими частями Италии и другими итальянцами, которые были неотъемлемой частью военной службы.
Несмотря на то, что в Италии далеко не все разделяли устремления ирредентистов и националистов, если говорить о миллионах людей, прошедших войну, то совершенно очевидно, что военная служба, сопровождающие ее путешествия по Италии и встречи с новыми людьми способствовали укреплению чувства итальянской идентичности. Великая война действительно в какой-то мере способствовала завершению процесса объединения Италии.
Использованная литература
[1]. Vanda Wilcox. Encountering Italy: Military Service and National Identity during the First World War. Bulletin of Italian Politics Vol. 3, No. 2, 2011, pp. 283-302.
[2]. John Gooch. «An Act of Madness»? Italy’s War Aims and Strategy, 1915–1918/ Afflerbach, Holger. The Purpose of the First World War: War Aims and Military Strategies, Berlin, München, Boston: De Gruyter Oldenbourg, 2015.
[3]. Giorgio Rochat. The Italian Front, 1915–18/ John Horne. A Companion to World War I. Wiley-Blackwell, 2010.
[4]. Bellosi, G. and Savini, M. (eds.) (2002), Verificato per censura. Lettere e cartoline di soldati romagnoli nella prima guerra mondiale, Cesena: Società Editrice «Il Ponte Vecchio.
[5] Schiavino, M. T. and Vecchio, S. Un soldato di Capaccio nella Prima Guerra Mondiale.Cartoline dal fronte 1916-1918, Salerno: Quaderni Arci Postiglione. 2003.
Информация