«Капиталистический забор»
Вот так выглядят сегодня каменные изгороди между участками огороженных в старину земель в Англии. Фотография Криса Вимбаша
«Один человек посадил виноградник, обнес его забором, выкопал яму для давильни и построил сторожевую башню. Он отдал виноградник внаем виноградарям, а сам уехал в чужие края.»
Евангелие от Марка, 12:1
Евангелие от Марка, 12:1
Рассказы по истории. «А почему всё-таки забор капиталистический?» – задал мне вопрос один из читателей ВО в своём комментарии к материалу «Годы золотые». Учёба в институте. А ведь это и в самом деле по-настоящему интересно: почему в средневековой, а также в Англии Нового времени «забор», то есть огораживание земельных участков, носило капиталистический характер, а вот во Франции в это же время никаким капитализмом даже и не пахло. Так что понадобилась Великая Французская буржуазная революция, чтобы он там проник в деревню и аграрные отношения. Ведь класс феодалов был и там и тут. Овец на шерсть разводили повсеместно. Причём даже в жаркой Испании, славившейся своими овцами-мериносами. Так в чём же тут дело?
Чтобы ответить на этот вопрос, давайте начнём с того, что вспомним, а какие формы земельного держания существовали в Англии накануне огораживания?
В учебнике истории Средних веков много всего было сказано о феодальных отношениях и их кризисе. Но… много не значит ясно и понятно. Отчего потом даже в институте не все могли ответить на вопрос, почему именно в Англии «забор был капиталистическим», а вот во Франции – нет! Более того, информация в нём была подана так, что я, например, долго считал, что все рыцарские замки были именно такими. Хотя на самом деле это было далеко не так и очень сильно зависело от эпохи. Иллюстрация из учебника Е. В. Агибалова и Г. М. Донской (1966)
В целом до огораживания в Англии существовали следующие формы земельного держания: манор, который делился на две части – домен и держания. Причём изначально в Англии был именно манор (община), но затем, после 1066 года, часть манориальных земель была передана непосредственно сеньорам, а манор получал покровительство лорда. В чём, собственно, и был смысл норманнского завоевания. Доменом владел лорд, поскольку он давался ему королём. При этом он мог распоряжаться им по своему усмотрению. Держания же сдавались в аренду. Кому? А вот: копигольдерам (получавшим на руки документ – «копию»), лизгольдерам (являвшимся краткосрочными арендаторами), фригольдерам (свободным держателям, близким к частным собственникам), коттерам или коттеджерам (малоземельным крестьянам, работавшим по найму). Кто-то брал много земли, кто-то (коттеджеры) вообще могли ничего не брать, а платили лишь за право выпаса на земле феодала или общины. Самой распространённой формой держания в XV и начале XVI вв. был копигольд, получивший своё название от обычая, в силу которого имя держателя и условия держания заносились в протоколы манориального суда, а держателю выдавалась копия с него, которая и являлась правом на держание земли. Так называемые свободные держатели земли, если их спрашивали, по какому праву ты владеешь землёй, отвечали обычно так: «По обычаю манора и воле лорда». Однако никакого документа в подтверждение своих слов предъявить не мог!
Зато схемы, объясняющие устройство типичного феодального поместья, в этом учебнике были очень хорошие!
И вот тут в дела людей вмешалась матушка-природа. Сначала по Европе прошла «чёрная смерть», сделавшая рабочие руки, во-первых, дефицитным материалом, а во-вторых, началось резкое похолодание, которое потребовало тёплой шерстяной одежды. Первыми «откуда дует ветер» поняли жители маленькой Фландрии, где в больших количествах начали вырабатывать сукна. Но для сукна требовалось сырье – овечья шерсть, а где в Нидерландах можно пасти овец в достаточном количестве? Зато рядом была Англия, где овцеводство было развито. Оттуда фландрским сукноделам и стала поступать шерсть, цена на которую стала медленно, но неуклонно подниматься! Значит, лендлордам стало выгоднее производить именно шерсть, а не пшеницу. Но производство шерсти не требует так много рабочих рук. Зато рабочие руки нужны на сукнодельном производстве, и, кстати, зачем продавать сырье, когда готовое сукно стоит много дороже?
Лендлорды это сообразили очень быстро, пользуясь тем, что в XVI в. права копигольдеров были весьма непрочны. Дело в том, что условия держания копигольда были зафиксированы в XIV–XV вв., во время освобождения крестьян от крепостной зависимости, и стали обычаем манора. Но при этом незафиксированным ни в каких документах. Просто обычаем!
И, да, лендлорды не могли прогнать копигольдеров с земли. Однако копигольдер был лишь наследственным или пожизненным держателем своего участка, но не был его собственником, и платил за него лорду феодальную ренту, как правило, денежную. При передаче этого участка в наследство своим детям, продаже или обмене, он должен был испрашивать разрешение на это у лорда и также вносить ему определённую плату. А повышение стоимости шерсти привело к тому, что землевладельцы стали увеличивать и ренту, и другие платежи, что приводило к слому традиционных форм наследственного держания. По словам Гаррисона, автора «Описания Британии», опубликованного в 1578 г.,
«лендлорды удваивали, утраивали, иногда раз в семь увеличивали плату за допуск крестьян к владению при получении наследства, принуждая копигольдеров за всякий пустяк расплачиваться большими штрафами и потерей держания.»
После чего лорд имел полное право присоединить землю копигольдеров к своим владениям, а если нужно, то с выгодой отдать её лизгольдерам или же просто… огородить. Вот так огораживание в Англии и началось, а так как «забор» означал превращение общественной земли в частную собственность лендлорда, в Англии он мог считаться именно «капиталистическим». Более того, суды, как правило, решали тяжбы между крестьянами и феодалами в пользу… крестьян (!), но только в том случае, если те могли показать документ на право владения землёй. А если он говорил, что владеет землёй «по обычаю манора и воле лорда», то ему отвечали, что «лорд – господин этой земли, а его воле на владение землей, которую ты обрабатывал, пришел конец!».
А затем и схема, показывающая плоды огораживания…
Процесс, что называется, пошёл и в Англии его можно разделить на три периода. Первый: 1485-1520-е годы. Пахотные земли общины огораживались изгородями или канавами. Второй: 1530-1550-е годы. Проводилась секуляризация монастырских земель. Особенно рьяно их огораживали в центральных районах, а также на севере и юго-востоке Англии. Третий: 1550-1640-е годы. Огораживание несколько замедлилось, потому что и так огородили слишком уж много земель. Теперь огораживались участки даже в половину акра. К тому же в 1563 году правительство, в котором глупых людей всегда больше, чем умных, и вовсе запретило огораживание. Впрочем, его тоже можно понять, если учесть, как много бродяг и нищих появилось тогда в Англии. Например, при Елизавете Тюдор бродяг в Лондоне насчитывалось 50 тысяч при 200 тысячах жителей. Но так как этот закон практически никто всё равно не выполнял, в 1593 году правительство и парламент акт 1563 года против огораживаний отменили.
Что произошло в Англии в итоге: крестьяне, лишившись земли, стали наёмными рабочими, а кто-то – бродягами и нищими, на призрение которых в стране стали законодательно собирать деньги. Целые деревни обезлюдели. Начался отток сельского населения в города, что очень похоже и на теперешнюю ситуацию в нашей стране, не так ли? Вырос новый слой сельской буржуазии. Развилось фермерское хозяйство, ориентированное на рынок и использующее наёмный труд.
Правда, были в Англии и свободные держатели — фригольдеры. Они платили лордам за земельные участки незначительную ренту и имели право свободно распоряжаться ими. Но фригольдеры составляли лишь очень незначительную часть английского крестьянства.
Карла Маркса огораживание также заинтересовало, и он написал о нём в первом томе «Капитала», в главе 24:
«Крупные феодалы, стоявшие в самом резком антагонизме к королевской власти и парламенту, создали несравненно более многочисленный пролетариат, узурпировав общинные земли и согнав крестьян с земли, на которую последние имели такое же феодальное право собственности, как и сами феодалы. Непосредственный толчок к этому в Англии дал расцвет фландрской шерстяной мануфактуры и связанное с ним повышение цен на шерсть. Старую феодальную знать поглотили великие феодальные войны, а новая была детищем своего времени, для которого деньги являлись силой всех сил. Превращение пашни в пастбище для овец стало лозунгом феодалов.»
Да, но как же быть со второй частью вопроса? Почему во Франции забор не был капиталистическим, и почему там не было огораживания, ведь она даже ближе к Фландрии, чем Англия? Шерсть туда можно и по сухопутью возить!
Для лучшего уяснения всех обстоятельств, заглянем опять-таки в учебник для 6-го класса по истории Средних веков 1966 года издания. Там приведены два отрывка из двух документов о положении крепостных крестьян во Франции. И говорят они, прежде всего, о том, что там всё происходящее… документировалось. И в первую очередь документировался добровольный (подчёркиваю!) переход крестьянина в крепостную зависимость от феодала. Неурожай, эпиозотии, разборки знати, грабёж разбойников – всё это погружало среднестатистического французского крестьянина в бедность, близкую к нищете. И надеяться он мог лишь только на своего феодала, который ему и ссуду зерном был заинтересован дать, и коня для пахоты, и от набега рыцарей-разбойников защитить, укрыть в замке от врагов и, опять же – дать ему заработать в его же замке. Крестьянин подписывал документ, по которому и он, и его земля переходили под руку феодала. Но при этом собственность крестьянина на его землю под сомнение не ставилась.
Вот эти два отрывка из документов, о которых выше идёт речь. Это примеры того, как во Франции, да и не только там, записывалась каждая «мелочь», не говоря уже о переходе из одного социального состояния в другое!
В итоге, даже если бы французский феодал и захотел бы прогнать крестьянина с его земли и огородить её «своим забором», он не мог это сделать, потому что в суде тот предъявил бы грамоту о передаче себя и своей земли под власть сеньора, но и не более. Он даже и продать крестьянина не мог, ни с землёй, ни без земли, если в договоре это не было прописано. И получалось, что французский феодал скрепя сердце глядел на своих более счастливых английских коллег, но по закону ничего не мог сделать.
Потребовалась буржуазная революция, чтобы дворян вообще поубивали или прогнали, а крестьяне остались бы при своей земле, но получили свободу от феодальных повинностей. Поэтому во Франции забор на земле так капиталистическим и не стал.
Информация