«Плавающая» граница Европы и Азии
Свердловская область, обелиск на условной границе Европы и Азии на станции Хребет-Уральский
Разделить землю на Европу и Азию люди пытаются уже очень давно, проблема лишь в том, что никаких естественных границ между этими частями света просто не существует. Но именно европейцы ещё с античных времен упорно пытались эту границу все-таки прочертить – прежде всего потому, что она должна была отделить их от людей другой, непонятной им культуры, стать чётким ориентиром для распределения соседей по принципу «свой-чужой». Во все времена это считалось очень важным – ведь, чтобы не прослыть дикарями и варварами, со «своими» нужно было хоть немного, но считаться и стараться соблюдать какие-то приличия. А вот с чужаками можно было особенно не церемониться. Аристотель, например, так наставлял своего ученика Александра Македонского:
«Следует быть вождем для эллинов и деспотом для варваров; к первым относиться как к родным или друзьям, а со вторыми обращаться как с животными или растениями».
Позже племянник Аристотеля Каллисфен посмел упрекнуть Александра в том, что тот, будучи по отцу македонцем, то есть наполовину варваром, посмел разрушить город настоящих эллинов – Фивы. Этим он так оскорбил завоевателя, что закончил жизнь в железной клетке.
Венецианцы традиционно соперничали с генуэзцами, да и флорентинец Данте в своей знаменитой поэме утверждал, что право на первое место по дороге в ад принадлежит именно жителям Генуи. Однако это была вражда на государственном уровне. В обыденной жизни граждане этих республик не сторонились друг друга, могли иметь общие интересы и даже быть друзьями. Другое дело – турки или мавры Северной Африки. Пограничное положение занимали православные ромеи Константинополя. Дела с византийцами европейцы-католики вели, но при этом считали их «такими еретиками, что самого Господа Бога тошнит». То есть православные греки Византии, предки которых так старательно определяли границы Европы, сами оказались европейцами «второго сорта» – причем в глазах потомков презираемых эллинами варваров.
Позже место византийских «еретиков» заняли русские, и в 1704 г. шведский пастор (и суперинтендант Ингерманландии) Николай Бергиус в опубликованной им в Стокгольме диссертации вполне серьезно рассматривал вопрос, можно ли вообще считать русских христианами? Вероятно, вы догадались, что ответ был отрицательным.
Границы Европы в античности
На протяжении веков восточная граница Европы меняла своё положение так часто, что английский историк Уильям Паркер назвал эту часть света «приливно-отливной». Что касается её названия, то появилось оно, похоже, у финикийцев, коренной территорией которых было восточное побережье Средиземного моря (то есть современная Азия). Свои земли финикийцы считали центром известного им мира, западнее их находился «Ереб» (заход солнца, мрак, тьма), восточнее – Асу (восход, место, где зарождаются день). Именно от финикийцев эти термины перешли к грекам, и на рубеже VI–V вв. до н. э. слово «Европа» использовал в своём труде «Объезд земли» Гекатей Милетский. Под Европой он понимал Балканский полуостров и прилегающие к нему окрестные земли, её восточной границей он назвал реку Фасис (Риони) на территории современной Грузии.
Европа, Азия и Ливия (Северная Африка) по Гекатею
Колонизация греками восточного побережья Чёрного моря привела к тому, что границей Европы стали считать Керченский пролив и реку Дон, на которой находилось самое северное греческое поселение – Танаис. Такой точки зрения придерживались Полибий, Страбон, Помпоний Мела и Клавдий Птолемей.
Карта Птолемея
Авторитет Птолемея был столь велик, что Дон считался восточной границей Европы вплоть до XVIII столетия. О границе Европы и Азии по Дону говорится и в составленной в 1627 году «Книге Большому чертежу», которая представляет собой сопроводительный текст к несохранившейся карте Московского царства. Да и Петр I Россию от других европейских стран всё же ещё отделял, говоря:
«Европа нужна нам лет на сто».
И даже в 1765 году в напечатанном в России французском учебнике «Дорожная география, содержащая описание всех в свете государств» можно было прочитать, что Европа заканчивается за Доном и Польшей. Но уже в 1767 году Екатерина II четко и однозначно написала в первой главе пресловутого «Наказа Комиссии о сочинении проекта нового уложения»:
«Россия есть Европейская держава».
Согласитесь, если бы Россия к тому времени уже официально считалась таковой, не было бы необходимости заявлять об этом в официальных документах.
С другой стороны, императрица нисколько не обиделась на Державина, который через 15 лет в написанной в 1782 году оде назвал её «царевной Киргиз-Кайсацкия орды». И сам так испугался, что, по совету друзей, спрятал оду и целый год не публиковал. Но Екатерина отправила автору 500 червонцев в осыпанной бриллиантами золотой табакерке с запиской: «От киргизской царевны мурзе Державину».
К этому времени границы Европы уже давно колебались, и эта часть света готова была двинуться на восток. Вопрос стоял только в том, насколько далеко она зайдет в этом направлении. И по какой линии будет официально закреплена новая граница Европы и Азии.
Европа и Россия
В своём труде «История Европы» британский историк Норманн Дэвис писал:
«На протяжении всей новой истории… кардинальной проблемой в определении границ Европы было включать или не включать в нее Россию».
Кстати, посмотрите, как представлена Россия на этой образной карте Европы 1877 года:
Ее составитель явно хотел бы отгородиться от нашей страны если не железным, то хотя бы бронзовым или каменным «занавесом».
Надо отметить, что вплоть до времён Петра I русские не относили себя ни к европейцам, ни к азиатам и не выказывали никакого желания становиться ни теми, ни другими. И были абсолютно правы, потому Россия — не только государство, но и вполне самостоятельная и самодостаточная часть света. И молодой российский суперэтнос, сформировавшийся гораздо позже европейского, коренным образом отличается от всех соседних. Мы даже можем определить время, когда русские явственно ощутили себя представителями новой — особой и уникальной — цивилизации. Выразителем этой идеи выступил старец Псковского Елезарова монастыря Филофей, который в 1523-1524 гг. в посланиях к великому князю Московскому Василию III заявил о нравственном падении христианского мира и преображении Москвы в Третий Рим, выдав чеканную формулу:
«Два Рима пали, третий стоит, а четвёртому не бывать».
М. Ю. Тихонова. «Третий Рим» (Моление монаха Филофея о Третьем Риме)
При этом русские правители, вопреки распространённому мнению, отнюдь не избегали взаимовыгодных связей с иностранцами и иноземными государями. Иван Грозный был союзником датского короля Фредерика II и поддерживал настолько тесные связи с англичанами, что приближенные называли его «английским» царём (точнее будет сказать «проанглийским»). Эта линия была продолжена Борисом Годуновым, который проводил активную и весьма успешную внешнюю политику, собирался выдать дочь замуж за принца Иоанна Шлезвиг-Гольштейнского (брат датского короля Христиана IV) и отправлял молодых дворян учиться в европейских университетах. Но, как писал А. К. Толстой, «к несчастью, Самозванец, откуда ни возьмись...».
А при Алексее Михайловиче, его сыне Фёдоре и дочери Софье реформы развивались уже так стремительно и активно, что многие их начинания были потом приписаны Петру I.
Со времени основания Петром I империи представители российской знати стали учиться в Европе либо дома, но в европейском духе. Это способствовало развитию у русских дворян комплекса неполноценности, выражавшегося в преклонении перед всем западным и презрении к собственному народу, который был не хуже, а просто моложе французов, немцев или англичан. Эта разница в возрасте особенно явно проявилась в наши дни, когда вдруг выяснилось, что представители старых европейских этносов теперь неспособны отличить мужчину от женщины. И даже не пытаются защитить границы своих государств от всё новых и новых потоков мигрантов, так что речь уже фактически идет о начале новой эпохи Великого переселения народов.
Одним из нежелательных последствий реформ Петра I стал глубокий раскол российского общества: дворяне и представители других сословий (не только бедные крестьяне, но и сказочно богатые купцы) носили разную одежду, питались разными продуктами и даже говорили на разных языках. Вот, например, отрывок из написанной в годы правления Екатерины II пьесы Фонвизина «Бригадир» (поставлена на сцене театра в 1770 г.):
«Тело мое родилося в России, это правда, однако дух мой принадлежал короне французской».
Понятно, что это реплика отрицательного персонажа, однако никто в России ни тогда, ни позже не усомнился в реальности существования таких русских дворян. Никто не сказал автору, мол, «Денис Иванович, ты бы уж врал, но до такой степени не завирался».
Если вам кажется, что я преувеличиваю и сгущаю краски, вспомните о дочери одного высокопоставленного российского чиновника: её тело тоже родилось в России, однако в 2022 году она прямо заявила, что считает себя «гражданкой мира» и была крайне расстроена и возмущена, узнав о том, что и против неё введены санкции. Данная девица вовсе не является исключением из правил, с ней вполне солидарны и ограбившие нашу страну «бизнесмены», и либералы российской «богемы», и, как показал нам всем господин Чубайс, некоторые представители «номенклатуры» высокого уровня. А также их отпрыски – самозваные «светские львицы» и мажоры, именующие себя «золотой молодежью».
Думаю, вы понимаете, что «мир» в их представлении — это отнюдь не Боливия или Венесуэла, не Кения или Руанда и не Ливан с Пакистаном. Их «мир», которому они бесконечно преданы, — это «благословенные» Соединённые Штаты Америки и наиболее благополучные страны Западной Европы. В крайнем случае — Объединённые Арабские Эмираты, где большую часть года на улице днём можно находиться лишь на морском берегу в плавках под зонтом на шезлонге, а в помещениях — лишь при наличии постоянно работающего кондиционера. Но нашим либералам и там приятнее, чем в глубоко презираемой ими России.
Вернемся немного назад и вспомним, что писал в романе «Война и мир» Лев Толстой:
«Князь говорил на том изысканном французском языке, на котором не только говорили, но и думали наши деды».
И опять же, никто Льву Николаевичу по данному поводу даже и не пытался возражать. Вот его описание Бородинского сражения, да и вообще всего хода кампании 1812 года не критиковал только ленивый. А с тем, что русские дворяне тех лет не знали родного языка, никто спорить не стал: глупо было бы отрицать всем известные факты. Многие ещё помнили, как во время Отечественной войны 1812 года русские партизаны из крестьян не могли отличить русских офицеров от иностранных – убивали их наравне с французскими, немецкими, итальянскими или польскими. И даже в 1825 году многие декабристы не знали русского языка либо знали его настолько плохо, что, заполняя опросные листы следователей, вынуждены были пользоваться словарём (среди таковых оказались, например, М. С. Лунин и М. П. Бестужев-Рюмин).
И уже 15 июля 1833 года Чаадаев обращался к Бенкендорфу:
«Прошу вас сказать Государю, что, писавши к Царю Русскому не по-русски, сам тому стыдился. Но я желал выразить Государю чувство, полное убеждения, и не сумел бы его выразить на языке, на котором прежде не писывал».
Современный литературный русский язык был создан Пушкиным – его сочинения стали первыми произведениями русской литературы, которые мы сейчас можем читать без усилий и внутреннего сопротивления. Но на французском языке наш великий поэт в первые годы жизни говорил лучше, чем на русском, и именно на французском языке он написал свои первые стихотворения.
Бездумно европеизированные представители высших слоев российского общества не знали своего народа и не понимали его, что, в конечном итоге, и привело к падению империи. Царскую Россию можно сравнить с дубом, на котором паразитировало красивое растение омела. Кончилось все тем, что омела была уничтожена, и выяснилось, что дуб прекрасно может без неё обходиться. Практически лишившись после революции и Гражданской войны и без того немногочисленного слоя образованных людей, новая советская Россия не рухнула в средневековье, а совершила невероятный скачок в своём развитии. Буквально за 10 лет в Советском Союзе появились гениальные конструкторы, инженеры, архитекторы, физики, химики, сформировалась новая интеллектуальная элита, представителями которой стали люди, не имевшие возможности самореализации при царском режиме.
Но вернемся к основной теме статьи и поговорим о новых границах Европы и Азии.
Европа идет на восток
Итак, с ростом географических знаний не русские, а именно европейские ученые стали предлагать новые границы Европы. Уже немецкий философ и ученый Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646–1716) назвал Россию главным форпостом Европы на Востоке. Французский учёный Гийом Делиль и его немецкий коллега Иоганн Гибнер (современники Петра I) предложили считать границей Европы аж реку Обь! Натуралист Иоганн-Георг Гмелин, участник экспедиции Витуса Беринга, пошел ещё дальше, отдав Европе территорию до Енисея, который разделяет Сибирь на Западную и Восточную.
Василий Никитич Татищев и подполковник шведской армии Филипп Иоганн Страленберг (взятый в плен под Полтавой и сосланный в Сибирь) оказались более скромными – они решили, что Азия начинается за Уральским хребтом. Татищев предложил провести границу Европы и Азии от пролива Югорский Шар по Уральским горам и реке Урал, далее – через Каспийское море до реки Кумы, а потом через Кавказ к Азовскому и Черному морям и, наконец, на Босфор.
В. Н. Татищев на портрете работы неизвестного художника
Philip Johanvon Strahlenberg, автопортрет
М. В. Ломоносов в 1759 году в трактате «О слоях земных» продвигал другой вариант этой границы:
«По низкой долине, которая простирается от устьев донских до Северной Двины».
А в «Кратком руководстве к географии в пользу учащегося при гимназии юношества», изданном в Петербурге в 1742 году, можно прочитать такое образное описание Европы:
«Как разделяется Еуропа?
– Наподобие сидящей девицы, у которой фонтанж (прическа) есть Португаллия, лицо есть Гишпания, грудь есть Франция, левая рука есть Англия, правая – Италия, под левою рукою лежат Нидерланды, под правою – Швейцария; до тела надлежат Германия, Польша и Венгрия, колена изъявляют Дания, Норвегия и Швеция; юпка есть Россия, задняя сторона – турецкие провинции по Эвропе и Греция».
– Наподобие сидящей девицы, у которой фонтанж (прическа) есть Португаллия, лицо есть Гишпания, грудь есть Франция, левая рука есть Англия, правая – Италия, под левою рукою лежат Нидерланды, под правою – Швейцария; до тела надлежат Германия, Польша и Венгрия, колена изъявляют Дания, Норвегия и Швеция; юпка есть Россия, задняя сторона – турецкие провинции по Эвропе и Греция».
Вопрос, где заканчивается «юбка Европы», был оставлен без ответа. Но изданные в 1787 году «Краткое» и «Пространное землеописание Российского государства» границей Европы и Азии называли Уральский хребет. И в опубликованном в 1833 году Вильгельмом Фольгером Handbuch der Geographie граница Европы и Азии также проводилась по Уральским горам.
Да, многим понравилась именно идея Татищева и Страленберга – особенно кабинетным ученым, которые никогда не видели Уральских гор. Но уже Н. Я. Данилевский в XIX веке писал в своём труде «Россия и Европа»:
«Уральский хребет занимает около половины этой границы (между Европой и Азией). Но какие же имеет он особые качества для того, чтобы изо всех хребтов земного шара одному ему присвоивать честь служить границею между двумя частями света, честь, которая во всех прочих случаях признается только за океанами и редко за морями? Хребет этот по высоте своей – один из самых ничтожнейших, по переходимости – один из удобнейших; в средней его части, около Екатеринбурга, переваливают через него, как через знаменитую Алаунскую возвышенность и Валдайские горы, спрашивая у ямщика: да где же, братец, горы?»
И далее:
«Если Урал отделяет две части света, то что же отделять после того Альпам, Кавказу или Гималаю? Ежели Урал обращает Европу в часть света, то почему же не считать за часть света Индию? Ведь она с двух сторон окружена морем, а с третьей горами – не Уралу чета; да и всяких физических отличий (от сопредельной части Азии) в Индии гораздо больше, чем в Европе».
И потом:
«Но хребет Уральский, по крайней мере, – нечто; далее же честь служить границей двух миров падает на реку Урал, которая уже совершенное ничто. Узенькая речка, при устье в четверть Невы ширины, с совершенно одинаковыми по ту и другую сторону берегами... Где нет действительных границ, там можно выбирать их тысячу лет».
Всё верно, «действительных границ» между Европой и Азией нет. На заседании Московского филиала Географического общества СССР в 1958 году граница между Европой и Азией была признана понятием не физико-географическим, а культурно-историческим. Некоторые даже предлагали признать границей Европы государственную границу СССР. В этом, безусловно, был определённый смысл, поскольку невозможно ответить на вопрос: что именно, какие загадочные приметы и признаки позволяют считать Уфу европейским городом, а вот Челябинск заставляют безоговорочно относить к азиатским городам?
Но Уральские горы всё же стали краеугольным краем этой условной границы. И сейчас на Урале можно увидеть огромное количество обелисков, символизирующих эту условную границу – в Башкирии, Пермском крае, Свердловской, Челябинской и Оренбургской областях, а также в Казахстане.
Обелиск Европа-Азия в Оренбургской области
А там, где заканчиваются Уральские горы, начинаются варианты. Чаще границу проводят по реке Урал, но иногда по другой реке – Эмбе, которая протекает примерно на 200 км восточнее. А иногда – по границе между Россией и Казахстаном. Яростные политические споры кипят по поводу принадлежности к Европе либо к Азии Армении, Грузии и Азербайджана. Если границу между этими частями света проводить по Кумо-Манычской впадине, то в Азии оказываются не только эти постсоветские государства, но также Ставропольский край, Краснодарский край, северокавказские республики Российской Федерации. А если границу проводить по реке Аракс, Закавказье становится Европой.
Таким образом, мы смело можем делать вывод о том, что никакой естественной границы между Европой и Азией не существует, да и само понятие «Европа» не является географическим.
В следующей статье мы попробуем посмотреть на проблему с другой стороны и постараемся понять, можно ли найти невидимую границу между Европой и Азией, используя климатические карты и изотермы.
Информация