Два лица большевика Леонида Красина
Почти забытый сейчас Леонид Борисович Красин — один из самых ярких и парадоксальных лидеров партии большевиков. Дело, разумеется, не в дворянском происхождении — таковых среди революционеров всех мастей было более чем достаточно, вплоть до отпрысков губернаторов и членов Государственного совета.
Вот, например, Софья Перовская — дочь действительного тайного советника, члена совета Министерства внутренних дел, губернатора Санкт-Петербурга графа Л. Н. Перовского:
Памятник Софье Перовской в Калуге
Или — Александра Коллонтай, дочь генерала М. А. Домонтовича, участника русско-турецкой войны 1877—1878 гг., губернатора Тырнова в 1878—1879 гг., троюродная сестра поэта И. Северянина. Участница революционного движения с 1890-х гг., член РСДРП с 1915 г.
А. Коллонтай на фотографии 1910 г.
Из 23 членов Политбюро ЦК ВКП(б) в 20-е годы дворянами были пятеро (около 21%).
Но Леонид Красин резко выделяется на этом фоне. Читая о нем, трудно отделаться от мысли, что речь, на самом деле, идет о двух разных людях. Первый – революционер «со стажем», организовавший масштабный ежемесячный сбор «пожертвований» на революцию со множества либерально настроенных буржуа и интеллигентов (взносы от пяти рублей до двух тысяч), руководитель «Боевой технической группы» при ЦК РСДРП, принимавший участие в подготовке ряда террористических актов и экспроприаций. Крупская восхищалась его ловкостью в организации доставки оружия и динамита и умению «вести работу с боевиками».
Второй Красин – талантливый и преуспевающий инженер, директор всероссийского представительства фирмы «Сименс и Шуккерт». А потом еще глава двух наркоматов и успешный дипломат высочайшего уровня. Ленин говорил о нём:
«Башка, но великий буржуй».
Горький называл Красина одним «из тех редких людей, которые глубоко чувствуют поэзию труда», и «по уму и таланту» считал его вторым человеком в партии после Ленина. Он же писал о нем:
«От всех партийцев, кого я знал, Красин резко отличался, разумеется, не только внешним лоском и спокойной точностью речи, но и еще чем-то, чего я не умею определить».
Александр Нагловский, который был подчинённым Красина в Наркомате путей сообщения и работал в торговых представительствах в Италии и Германии (отказался возвращаться в СССР из Берлина в 1929 г.), в эмиграции охарактеризовал его как «дельца-коммуниста», сочетавшего знание подполья с умением широко, по-американски, с размахом вести крупные дела.
А Василий Аксёнов написанную им биографическую повесть о герое статьи назвал «Любовь к электричеству».
О Леониде Красине мы сегодня и поговорим.
Происхождение и молодость героя статьи
Леонид Борисович родился в городе Кургане 15 (27) июля 1870 года в семье провинциальных служилых дворян. Его прадед занимал пост городничего в Ишиме, а отец на момент рождения героя статьи был всего лишь коллежским регистратором (низший 14-й чин Табели о рангах) и полицейским надзирателем. К 1882 году глава семьи дослужился до тюменского окружного исправника.
Мать Леонида Красина была не дворянкой, а купеческой дочкой.
Курган в то время был совсем небольшим уездным городком, но скоро отца перевели в Ишим, а потом и в более крупную Тюмень. В этом городе герой статьи и его младший брат Герман проходили обучение в Александровском реальном училище, причем жили одни на снимаемой ими квартире. Затем Леонид Красин поступил в Петербургский Технологический институт, через год к нему присоединился брат. Амбиции у героя статьи были очень высокие, и позже Л. Красин признавался, что в столицу империи он прибыл «с твёрдым намерением пойти по стопам моего знаменитого земляка Д. И. Менделеева... и в первые два года с головой ушёл в науку».
Однако учеба в столичном университете тогда фактически подразумевала и участие в различных нелегальных студенческих организациях. Среди студентов Лесного института, например, тогда было много сочувствующих народникам, а студенты Технологического института проявляли живейший интерес к марксизму. Авторитет царского правительства в интеллигентской (да и в буржуазной) среде был уже крайне низок, но большинство студентов были настроены ещё более радикально. Сам Красин писал потом:
«Считалось признаком хорошего тона в более или менее радикальных или либеральных кругах давать деньги на революционные партии, и в числе лиц, довольно исправно выплачивавших ежемесячные сборы от 5 до 25 р., бывали не только крупные адвокаты, инженеры, врачи, но и директора банков, и чиновники государственных учреждений».
Можете представить, до какого состояния нужно было Николаю II довести страну, чтобы противниками режима оказались люди, которые должны были стать главной опорой и трона, и правительства.
Молодой революционер
Л. Красин стал работать в нелегальной библиотеке, распространяя запрещённые книги, среди которых оказались труды Маркса, Энгельса и Плеханова. Кончилось всё тем, что после участия в несанкционированном митинге он и его брат Герман в 1890 году были арестованы и высланы в Казань. Однако вскоре они получили разрешение вернуться в Петербург и, учитывая их высокие способности, восстановлены в институте.
Л. Красин в 1891 г.
Теперь герой статьи стал членом социал-демократической группы Михаила Бруснева, получив партийный псевдоним Никитич.
М. И. Бруснев
В эту группу входил и младший брат героя статьи – в будущем доктор технических наук, член-корреспондент Академии архитектуры, первый директор Государственного института сооружений при ВСНХ, председатель Научно-технического совета Наркомата коммунального хозяйства РСФСР.
Г. Б. Красин, фотография 1933 г.
Группа Бруснева активно занималась пропагандой среди рабочих Петербурга, распространяла доставляемые из-за рубежа брошюры и даже издавала собственную газету.
Уже через год Красин снова был арестован – на этот раз за участие в несанкционированной демонстрации во время похорон писателя Н. В. Шелгунова. Его исключили из института – уже без права восстановления в нём и с запретом поступления в другие учебные заведения. Л. Красин был выслан в Нижний Новгород, где, не имея средств к существованию, вынужден был устроиться вольноопределяющимся в инженерную батарею – и продолжил заниматься агитацией и пропагандой в рабочей среде. Снова был арестован, оказался в московской Таганской тюрьме, но был освобождён с формулировкой «за недостатком улик».
В 1893 году Красин прямо из тюрьмы был направлен на службу в размещавшийся под Тулой 12-й пехотный полк, где обратил на себя внимание командиров недюжинными организаторскими способностями при обустройстве военного лагеря. Выйдя в отставку, некоторое время жил в Крыму, откуда как неблагонадежный был выслан в связи с приездом Александра III. Затем работал в Воронежской губернии на строительстве железной дороги Харьков – Балашов – вначале простым рабочим, потом десятником. Здесь он выдвинул обвинение против начальника участка, который за взятку хотел построить станцию Калач далеко от населённых пунктов, но зато рядом с амбарами и складами влиятельного хлеботорговца.
Возможно, этим скандалом он привлёк к себе излишнее внимание властей, потому что скоро за прошлые «преступления» его приговорили к ссылке в Вологодскую губернию. Благодаря ходатайству живших в Иркутске родителей, был переведён в этот город.
В Иркутске в то время проживало много политических ссыльных, и почти все они были народниками. А Красин здесь оказался в роли одного из первых пропагандистов марксистских идей. Дело дошло до того, что в 1896 году он в местной газете «Восточное обозрение» опубликовал статью «Судьбы капитализма в России». Работать же стал на строительстве Транссибирской магистрали, точнее — Среднесибирской, Забайкальской и Кругобайкальской железных дорог. Вначале ему удалось устроиться техником, но он показал себя столь компетентным специалистом, что его (без диплома) назначили на инженерную должность.
В 1887 году Красин получил разрешение выехать в Харьков и продолжить учёбу в местном Технологическом институте, где был зачислен на 3-й курс. При этом он продолжил работу железнодорожного инженера-топографа железных дорог, в Харьков приезжал сдавать экзамены. Учёбу он закончил в 1900 году, но диплом не получил, поскольку снова «отметился» участием в одном из студенческих выступлений (диплом ему всё же выдали, но позже – в 1901 году). Красин не унывал и по приглашению своего знакомого по петербургскому институту Р. Э. Классона отправился в Баку – строить электростанцию для нефтепромыслов.
Р. Э. Классон, выпускник Петербургского технологического института 1891 года, в будущем – известный советский энергетик.
В результате, как вспоминал сам Красин:
«В скором времени чуть ли не всё наличное ядро бакинской с.-д. организации очутилось на моей электрической станции в тех или иных служебных ролях».
Мало того, в 1901 году Красин организовал в Баку ещё и подпольную типографию «Нина», которая стала выпускать основную часть тиража знаменитой газеты «Искра», которая раньше печаталась за границей. Знаменитая актриса В.Ф. Комиссаржевская во время гастролей в Баку устроила благотворительный концерт для местного «высшего света» и все полученные деньги передала Красину для покупки новой типографской машины. Местом проведения этого «бенефиса» стал дом начальника жандармского управления.
В 1903 году мы видим Л. Красина одним из организаторов Бакинской стачки.
Л. Красин в Баку, фотография 1903 г.
Но в Баку герой статьи заболел малярией, что значительно ослабило его здоровье.
Член ЦК и «министр финансов» РСДРП
В 1903 году Красин был избран в Центральный комитет РСДРП и фактически взял на себя обязанность «добывать» средства для партии. А. М. Горький, который познакомил Красина с Саввой Морозовым, даёт такое описание его внешности в то время:
«Тонкий, сухощавый, лицо, по первому взгляду, будто суздальское, с хитрецой, но, всмотревшись, убеждаешься, что этот резко очерченный рот, хрящеватый нос, выпуклый лоб, разрезанный глубокой складкой, — всё это знаменует человека по-русски обаятельного, но не по-русски энергичного».
Морозов был очарован новым знакомым. Дав обещание выделять на партийные нужды две тысячи рублей в месяц, он предложил Красину построить для него в Орехово-Зуево новую электростанцию.
С. Морозов в последние годы жизни
В печально знаменитый день 9 января 1905 года («Кровавое воскресенье») Красин находился в Петербурге. В феврале вернулся в Москву и чудом избежал ареста во время заседания ЦК РСДРП, которое проходило в квартире писателя Л. Андреева: герою статьи потребовалось отлучиться, за время его отсутствия весь состав ЦК был арестован полицией. Позже выяснилось, что никто из партийных товарищей не выдал героя статьи, но Красин не знал этого и потому перешёл на нелегальное положение.
В апреле того же года по подложным документам он выехал за границу. В Лондоне он принял участие в съезде РСДРП – том самом, на котором эта партия раскололась партии на две фракции – большевиков и меньшевиков. Красин был сторонником компромисса, но затем примкнул именно к большевикам. К этому времени выяснилось, что в России он находится вне подозрений, и потому Красин совершенно легально вернулся в Россию, где занял должность заведующего кабельной сетью «Электрического общества 1886 года». Параллельно был избран в Петербургский Совет.
Между тем, 13 (26) мая 1905 года во Франции (в Каннах) застрелился запутавшийся в своих делах и фактически отстраненный от них собственной матерью Савва Морозов. Незадолго до смерти он застраховал свою жизнь на сумму в 100 тысяч рублей, передав полис на предъявителя своей бывшей любовнице – актрисе Московского Художественного театра Марии Андреевой (которая к тому времени уже ушла от него к Горькому). 60 тысяч из этой суммы та через Леонида Красина передала в казну РСДРП.
Разумеется, позже появилась конспирологическая (и достаточно абсурдная) версия этого убийства, согласно которой знаменитая актриса М. Андреева выступила «наводчицей», а «мокрушником» стал преуспевающий инженер Л. Красин. Об этом «поведали миру» и создатели вышедшего в 2007 г. фильма «Савва Морозов», в котором роль Красина сыграл «физрук» Д. Нагиев. Однако повод для самоубийства у Морозова был, причем более чем весомый – неслыханное унижение, позор, крах и личной, и деловой репутации. Оставил он и предсмертную записку с просьбой никого не винить в своей смерти. И у Красина было стопроцентное алиби. Он, кстати, никогда не скрывал своей причастности к террористической деятельности, в том числе – и к самым кровавым актам экспроприации. Вряд ли стал бы отказываться от своих заслуг и при получении 60 тысяч морозовских рублей не для себя, а для нужд партии.
Боевая техническая группа при ЦК РСДРП
После событий 9 января Петербургский комитет РСДРП принял решение о создании группы, которая должна была организовать приобретение за рубежом огнестрельного оружия и похищение его на российских оборонных заводах. Её руководителем стал Н. Е. Буренин.
Самой масштабной, но неудачной операцией этой группы стала попытка доставить партию закупленного в Бельгии и Германии оружия по Балтийскому морю на пароходе «Джон Графтон». Проводилась она совместно с эсерами и активистами финской Партии активного сопротивления. Эсеров представлял небезызвестный Евно Азеф, финских революционеров – Конни Циллиакус. Купленный в Лондоне пароход был переименован, получив название «Луна». В голландском городе Флиссингем его английская команда была заменена на латышскую. В проливе Ла-Манш на судно были загружены 16 тысяч винтовок, 3 тысячи револьверов, 3 миллиона патронов и 3 тонны взрывчатых веществ. Однако этот корабль сел на мель и затонул у побережья Финляндии (в Ботническом заливе близ Ларсмо), снять с него удалось лишь небольшую партию оружия. Об этой операции в 1979 году на Рижской киностудии даже был снят двухсерийный художественный фильм «Ждите Джона Графтона».
Одновременно Боевой технической группой стали создаваться лаборатории, в которых создавались взрывные устройства.
Состоявшийся в Лондоне в мае 1905 года III съезд РСДРП принял резолюцию о вооруженном восстании, и возглавить Боевую группу теперь было поручено делегату съезда Л. Б. Красину, который, как мы помним, смог легально вернуться в Петербург. Н. К. Крупская утверждает:
«В 1905 г. Л. Б. (Красин) нес большую ответственную работу по подготовке вооруженного восстания. Он организовывал доставку оружия, динамита и пр. Леонид Борисович как никто умел вести работу с боевиками, инструктировать их, организовывать всю эту опасную, ответственную работу».
Именно Боевая техническая группа изготовила бомбы для эсеров-максималистов, совершивших громкое покушение на Столыпина 12 (25) августа 1906 года (взрыв казённой дачи премьер-министра на Аптекарском острове Петербурга). Кстати, возглавлявший эту эсеровскую группу Михаил Соколов во время Московского Декабрьского восстания 1905 г. был руководителем Боевого комитета Пресни.
Михаил Соколов
Его супруга, дворянка Наталья Климова, также участвовавшая в подготовке теракта и приговоренная к смерти, прославилась на весь мир, написав в камере «Письмо перед казнью», которое осенью 1908 года было напечатано в журнале «Образование». И в России, и за рубежом оно произвело огромное впечатление, его сравнивали с «De profundis» Оскара Уайльда («Из бездны», письмо-исповедь, обращённое к лорду Альфреду Дугласу).
Наталья Климова, дочь члена Государственного совета Российской империи
А затем эта молодая женщина стала участницей знаменитого «Побега тринадцати» (из Новинской каторжной тюрьмы), за участие в подготовке которого был арестован молодой Владимир Маяковский. В Бутырской тюрьме он провел 11 месяцев, в том числе 6 из них – в одиночной камере. Здесь и написал первые стихи.
Собранные для них 8 тысяч рублей девушки забыли в камере, но оказалось, что деньги Наталье Климовой не очень и нужны. То, что произошло потом, хорошо показывает, до чего довёл Россию «царь-мученик и страстотерпец» Николай II.
В течение месяца Наталью на своей квартире укрывал инженер, который не имел ни малейшего отношения к революционным организациям. Потом она через Сибирь добралась до границы с Китаем, где богатый купец-чаеторговец Давид Высоцкий пристроил её на свой торговый караван. Верхом на верблюде девушка пересекла пустыню Гоби, села на пароход, идущий в Японию, а оттуда отправилась в Европу – вначале в Италию, потом во Францию. И всё это – не имея даже и копейки.
Совершенно незнакомые люди почитали за честь оказать помощь беглой террористке, которая на тот момент имела статус едва ли не главной «звезды» партии эсеров. Кроме Натальи Климовой до Парижа, также не имея и копейки в кармане, благополучно добрались ещё 9 девушек. Между тем, за помощь в задержании каждой из них была обещана награда в 5 тысяч рублей. Думаю, вы понимаете, что при таких настроениях в обществе у Николая II было мало шансов не только сохранить власть, но и умереть своей смертью.
Вернемся к Леониду Красину и его Боевой технической группе. Лаборатория, которая изготовила бомбы для эсеров Михаила Соколова, размещалась тогда в московской квартире Алексея Пешкова (Горького), а ответственным за охрану был знаменитый Симон Тер-Петросян – Камо.
Центральный комитет РСДРП попал под влияние меньшевиков, и деятельность Боевой группы стал курировать созданный Лениным Большевистский центр, а источником финансирования были экспроприации. Самыми крупными стали две акции. При ограблении банка в Гельсинфорсе были захвачены 175 тысяч рублей, но, как утверждают, «чистая прибыль» (с учётом затрат) составила всего сто тысяч. Любопытно, что все члены этой Боевой дружины были латышами. Ещё 250 тысяч «добыла» в Тифлисе боевая дружина Камо. Однако номера тифлисских купюр крупных номиналов были заранее переписаны, и попытки расплатиться ими привели к ряду арестов.
Неудачной оказалась ещё одна попытка доставить оружие морем – на этот раз осенью 1906 года у берегов Румынии потерпела крушение зафрахтованная М. Литвиновым яхта «Зора», отправившаяся на Кавказ из болгарской Варны. Созданная в марте 1907 года школа-лаборатория в Куоккала через два месяца была разгромлена из-за предательства внедрившегося в неё провокатора. В 1908 году, после отказа ЦК РСДРП от организации восстания, Боевая техническая группа была расформирована, подготовленное ей оружие закопали в тайниках на Карельском перешейке и на окраинах Петербурга.
Эмиграция
1 мая 1907 г. Красин был арестован в Москве, однако доказательств его связей с большевиками найти не удалось. В марте 1908 года он снова был арестован – уже в Выборге, то есть на территории Великого княжества Финляндского.
Фото полицейского архива
Однако петербургские следователи не успели предоставить необходимые документы в месячный срок. По законам автономной Финляндии Красин вышел на свободу и тут же уехал за границу. Вначале он оказался в Италии, где с А. М. Горьким и А. А. Богдановым принял участие в организации партийной школы на острове Капри. Одним из её лекторов стал Луначарский, спонсорскую помощь, помимо Горького и Андреевой, оказывал Шаляпин.
Следует отметить, что руководители партии большевиков к этой инициативе отнеслись враждебно. В противовес каприйской школе, они открыли под Парижем свою – в Лонжюмо.
В Италии герой статьи не задержался – перебрался в Берлин, куда приехала и его супруга с детьми. Л. Б. Красин устроился на работу в немецкую электротехническую фирму «Сименс и Шуккерт» и вскоре добился больших успехов. В 1911 году он занял пост заместителя директора берлинского филиала этой компании.
Возвращение в Россию
Карьера инженера Красина шла в гору, и в 1912 году он вернулся в Россию в качестве главы московского представительства этой фирмы. А в 1913 году Красин возглавил уже и всероссийское представительство этой немецкой компании и переехал в Петербург. После начала I мировой войны мы видим его уже директором-распорядителем порохового завода Барановского. От активной партийной работы он отошёл, но оказывал материальную помощь. Троцкий утверждал:
«Февральская революция застала Красина богатым человеком».
В следующей статье мы продолжим рассказ о Леониде Красине и поговорим о его деятельности после Октябрьской революции.
Информация