Ядерная война 1975 года
19 марта 1975 года в мире ничего особенного не происходило. Между тем, по замыслам Объединённого командования Организации Варшавского Договора на этот день была запланирована ядерная война в Северной Европе. Нет, не настоящая, а в формате командно-штабных учений «Союз-75».
Сейчас об этих и других подобных учениях можно узнать только то, что они происходили. Но практически никакой конкретики насчёт задач и результатов, хотя бы основных. Всё это если не строго засекречено до сих пор, то, во всяком случае, недоступно. Однако Польский институт национальной памяти опубликовал документ из архива Генерального штаба Вооружённых сил Польши, который как раз касался этих учений. Это вводные условия для командования 4-й армии, которая в составе Приморского фронта принимала участие в сражениях в северной части ФРГ и прилегающих странах.
Документ, при том что сам он достаточно подробный, не отражает всех деталей этого учения, а только самый общий замысел. Но и в таком виде более чем впечатляет.
Решительное наступление «восточных»
Сюжет учения был довольно стандартный. «Западные» решили напасть на «восточных», которые оказались боеготовыми, в пограничном сражении нанесли «западным» поражение и погнали их на запад. Поскольку «восточные» решили не останавливаться на отражении агрессии, а вознамерились решить вопрос противостояния двух систем кардинально, то перешли в решающее наступление с целью полного разгрома своего противника в Европе.
Учение начиналось с момента продвижения сил «восточных» на запад. Приморский фронт в этом учении имел три армии: 4-я армия в центре, для которой были подробные задачи, наступавшая в направлении Ульцена и Вердена, на правом фланге 9-я армия, наступавшая на Гамбург, и на левом фланге 7-я армия, наступавшая на Ганновер.
Задачи наступления для армий были таковы.
4-я армия на 3-4 сутки наступления должна была достичь линии Харбург (к югу от Гамбурга) — Зулинген, а на 7-8 сутки — линии Норден — Энсхеде. Первый пункт почти на побережье Северного моря, к северу от устья реки Эмс, а второй — это уже Голландия.
9-я армия начинала наступление на Ратценбург, но потом уходила на север, в направлении Фленсбурга, на побережье Балтийского моря, на 7-8 сутки должна была выйти на линию Вайле — Эсбьерг, что уже Дания.
7-я армия наступала на Ганновер, Оснабрюк и Везель (последний пункт на Рейне, к северу от Дуйсбурга), и на 7-8 сутки должна была захватить всё правобережье Рейна от Везеля до Кёльна.
Затем, без паузы, Приморский фронт силами 4-й и 7-й армий на 11-13 сутки операции должен был наносить удар в направлении Брюсселя до побережья моря и французской границы.
Район Германии, где происходили боевые действия по условиям учений
К слову сказать, 4-я армия располагала 16 ядерными боеголовками: пять по 10 кт, семь по 20 кт, две по 40 кт и две по 100 кт. Причём, что любопытно, три ядерные боеголовки (одна — 10 кт и две по 20 кт) имела 22-я танковая дивизия. Она в момент начала наступления находилась во втором эшелоне построения армии, и её главные силы находились на правом берегу Эльбы.
К сожалению, в опубликованном документе есть только номера частей с обеих сторон, причём, судя по всему, номера условные. К примеру, 4-я армия была в составе Закавказского военного округа и не имела в своём составе 14-й мотострелковой, 18-й и 22-й танковых дивизий, эти дивизии существовали во время Великой Отечественной войны и потом были переформированы. Численность войск и количество техники не приводится. Потому сейчас нам нужно принимать всё как есть.
Сценарий ядерной войны
Ядерная война началась, согласно плану учений «Союз-75», в 6.00 19 марта 1975 года и продолжалась до 9.00 того же дня.
«Западные» наносили удары с целью остановить наступление 4-й армии. Для этого было нанесено 42 удара по этой армии, начиная с армейского командного пункта (одна боеголовка 30 кт). Больше всего досталось 14-й мотострелковой дивизии — 12 ударов от 10 до 50 кт, которая находилась в центре построения и наступала на Мунстер, к западу от Ильцена. Затем 9 ударов предназначались 18-й танковой дивизии, наступавшей несколько южнее 14-й мсд, на Берген, 7 ударов наносилось по 10-й танковой дивизии, 5 ударов по 22-й танковой дивизии.
Интересный момент ядерных планов «западных» состоял в серии ударов по железным дорогам и крупным мостам через реки, особенно через Одер, в глубоком тылу у наступавших войск «восточных»:
Щецин — 440 кт
Колбасково — 200 кт
Грыфино — 200 кт
Шведт — 200 кт
Секерки — 200 кт
Кинитц — 200 кт
Пазевалк — 60 кт
Ангермюде — 350 кт
Нойбранденбург — 130 кт
Нойштрелиц — 60 кт
Фюстенбург — 130 кт
Нойруппин — 60 кт
Людвигслюст — 60 кт
Виттенбург — 440 кт
Колбасково — 200 кт
Грыфино — 200 кт
Шведт — 200 кт
Секерки — 200 кт
Кинитц — 200 кт
Пазевалк — 60 кт
Ангермюде — 350 кт
Нойбранденбург — 130 кт
Нойштрелиц — 60 кт
Фюстенбург — 130 кт
Нойруппин — 60 кт
Людвигслюст — 60 кт
Виттенбург — 440 кт
Все удары были нанесены почти одновременно, с 06.25 по 06.45 часов 19 марта 1975 года. Тут замысел вполне очевиден — разрушить железнодорожную магистраль и пресечь переброску подкреплений и снабжения силам Приморского фронта.
Кроме того, в 06.05 – 06.08 противник подорвал четыре ядерные мины: на шоссе Любек — Гамбург в 3 км к северо-востоку от Анренсбурга и в 4 км к востоку от Ральштедта – мощностью 5 кт; в 8 км к северо-востоку от Бергедорфа и в 3 км к западу от Шварценбека – мощность 1 кт.
«Восточные» нанесли мощные и массированные ядерные удары. Всего было 169 ядерных ударов суммарной мощностью 13 565 кт (13,5 мегатонн). 500 кт пришлось на Балтийское командование НАТО, 100 кт на командование Ютландского армейского корпуса, четыре удара по 500 кт каждый по ключевым аэродромам. Тактическим ядерным оружием били и по отдельным частям: на одну из танковых дивизий пришлось четыре удара по 10 кт и четыре удара по 20 кт; отдельный танковый полк получил три удара по 10 кт каждый и семь ударов по 20 кт каждый.
Также наносились удары по портам. Например, порт Роттердама был поражён боеголовкой мощностью в 1 мегатонну. По районам концентрации войск в тылу «западных» и транспортным узлам наносились концентрированные удары: в 30 км к западу от Брюсселя – 8 ядерных ударов, включая шесть ударов по 100 кт каждый; в районе западнее города Бреда (голландский город на границе с Бельгией) – 7 ядерных ударов, в том числе пять по 100 кт каждый.
Только одна из гаваней Роттердама
После всего этого, после 9.00 часов 19 марта 1975 года 4-я армия ещё располагала 16 ядерными боеголовками суммарной мощностью 470 кт.
Вот с такого положения начиналось командно-штабное учение, в ходе которого сторона, игравшая за «восточных», должна была оценить положение и свои потери, привести войска в порядок и осуществить запланированное наступление. По всей видимости, это было далеко не единственное командно-штабное учение с подобными вводными.
Кое-что становится понятным
Этот документ, из длинной серии подобных же документов, касавшихся самых различных учений, проводившихся в ОВД, с участием групп советских войск, размещённых в Европе, стал известен практически случайно. Но этот документ кое-что объясняет.
Становится понятным, на чём строилась уверенность советского руководства в те годы. Если только в интересах, по существу, одного фронта планировалось использовать более полутора сотен ядерных зарядов, то можно не сомневаться, что советское командование того времени вообще не было настроено экономить ядерное оружие и рассчитывало воевать всем наличным арсеналом. Эти планы, в силу имевшего место агентурного проникновения западных разведок, по крайней мере, в штабы войск стран-членов ОВД, были командованию НАТО и США более или менее известны. И политическому руководству тоже. И если американцы начинали забываться и выдвигать неприемлемые требования, то Брежнев всегда мог сказать нечто в духе:
Ну тогда я позвоню товарищу Гречко.
Министр обороны СССР, Маршал Советского Союза Гречко Андрей Антонович обладал весьма впечатляющей военной биографией, так что его два раза не пришлось бы упрашивать врезать по противнику всей мощью советского ядерного арсенала.
Брежнев (справа), Гречко (в центре) и Густав Гусак (слева)
В любых советско-американских переговорах в то время альтернативой было неограниченное ядерное побоище в вышеописанном стиле, что заставляло дипломатов очень стараться.
Становится также понятным, почему советское командование не особенно заботилось созданием численного превосходства на европейском ТВД над силами противника. В том же 1975 году ОВД уступала в численности НАТО (в ОВД 4,6 млн человек, в том числе 3,3 млн человек в Советской армии; НАТО — 5 млн человек, в том числе 2,1 млн человек в армии США). В конце 1970-х — начале 1980-х годов численность ГСВГ и армии ГДР составляла 519 тысяч человек, а войска НАТО на территории ФРГ насчитывали 952 тысячи человек. По живой силе у НАТО было довольно существенное преимущество. Однако, какой такой численный перевес, если в ход пойдут сотни ядерных зарядов в десятки мегатонн суммарной мощности? Потери в людях были бы ужасающими с обеих сторон. В подобных условиях, когда поле боя накрывал бы радиоактивный дым от многочисленных городских и лесных пожаров, отдельный полк или даже батальон, оставшийся на ногах, с техникой и некоторыми запасами, мог решить исход больших сражений. Выигранное большое сражение в Европе оказывало большое и даже, возможно, решающее влияние на исход всей мировой войны в целом. Так что тут стоит сказать — на европейском ТВД в то время главным фактором было не столько количество, сколько качество войск.
Наконец, становится понятно, что советская политическая риторика, как внешнего, так и внутреннего употребления, с её подчёркиванием миролюбия, отчасти была дезинформационным прикрытием вот таких планов ядерной войны. Это так, потому что по-другому не получится логично сочетать известный лозунг «Миру — мир!» и отработку стремительного наступления Приморского фронта с градом ядерных ударов и особенно мегатонным ударом по порту Роттердама. Политбюро ЦК КПСС, в состав которого входил, кстати, и маршал Гречко, прекрасно понимало шокирующий характер подобного стиля ведения войны и вполне резонно считало свою готовность к ядерному побоищу своим неотразимым козырем. Чтобы противник не смог просчитать момент, когда этот козырь будет выброшен на стол, как раз и следовало пользоваться дезинформирующей политической риторикой. Если это так, то придётся признать, что тов. Суслов и тов. Епишев были не столь просты, как может показаться на первый взгляд.
Сейчас уже вряд ли имеет смысл держать подобные документы различных командно-штабных учений в секрете. Нет уже ОВД и его армий, нет уже ГСВГ, да и Советского Союза тоже нет. К тому же в начале 1990-х годов в распоряжение командования НАТО попали документы штабов армий бывших стран-членов ОВД. Многое товарищи успели спалить, но и того, что осталось, вполне достаточно, чтобы составить почти полное представление о том, что затевалось и замышлялось. Но вот сейчас нам такие документы позволяют гораздо глубже понять и узнать, какой наша недавняя советская история была на самом деле; поэтому их надо рассекречивать и вводить в общий оборот.
Информация