Железный купол Трампа для Америки
В первые дни своего пребывания в должности президент Дональд Трамп предложил программу по разработке и последующему развертыванию «Железного купола для Америки». По сути, это предложение представляет собой всеобъемлющую систему противоракетной и противовоздушной обороны для территории США от будущих угроз атак баллистических, гиперзвуковых и современных крылатых ракет, а также других современных воздушных атак «со стороны равных, почти равных и неконтролируемых противников» — читай: России, Китая и Северной Кореи соответственно.
Для разработки этой программы президент Трамп поручил Оборонному сообществу США представить в течение 60 дней — к концу марта — «эталонную архитектуру, требования к возможностям и план внедрения противоракетного щита следующего поколения».
Амбициозные планы администрации Трампа по созданию общенациональной обороны заслуживают серьезного изучения с точки зрения их осуществимости — с точки зрения доступных и прогнозируемых технологий и затрат — и с точки зрения негативного влияния подобного развития на стабильность сдерживания.
Технологии и стоимость
По планам администрации Трампа, требуемая интегрированная архитектура противовоздушной и противоракетной обороны должна включать объёмный портфель планов разработки и развёртывания, в том числе для «слоя гиперзвуковых и баллистических космических датчиков слежения», массового развёртывания космических перехватчиков, способных перехватывать ракеты на разгонном участке, на среднем и конечном участке траектории полёта, предназначенных для отражения атаки на населённые пункты США, уровня контроля возможностей обнаружения в «распространённой космической архитектуре истребителей» и возможностей отражения ракетных атак до запуска ракет.
Кроме того, всеобъемлющий план, вероятно, будет включать защищенную цепочку поставок для всех компонентов с функциями устойчивости и безопасности следующего поколения, а также разработку и развертывание «некинетических» возможностей для «усиления кинетического поражения баллистических, гиперзвуковых, усовершенствованных крылатых ракет и других воздушных атак следующего поколения».
В целом, предлагаемая интегрированная система противоракетной обороны будет включать в себя по меньшей мере четыре уровня, включающие перехватчики и различные космические и наземные системы поддержки разведки и оповещения, оценки степени угрозы баллистических атак, управления боем, а также командования, контроля и связи, а также реагирования после проведённой атаки.
Технические уровни ракет-перехватчиков обычно определяются соответственно высотным уровнем, средним уровнем и конечным (маловысотным) уровнем защиты. Во время холодной войны сторонники национальной стратегической противоракетной обороны составляли меньшинство и не смогли продавить столь дорогостоящую систему, поскольку возможности массированной атаки баллистическими ракетами превосходили технические и технологические возможности обороны как качественно, так и количественно.
Это означало, что даже самые эффективные комплексы противоракетной обороны могли быть уничтожены или их возможности по перехвату баллистических целей иным образом сведены на нет по своим последствиям атакующими за малую часть стоимости развертывания систем обороны. Поэтому оборона не была «рентабельной на пределе». Ранние попытки разработать противоракетную оборону, включая Safeguard и Sentinel, в 1970-х годах и более амбициозные предложения «стратегической оборонной инициативы» или «звездных войн» в 1980-х годах, оказались скорее амбициозными, чем оперативными по своему воздействию.
Даже после окончания Холодной войны Соединенные Штаты продолжали исследования и разработки по развертыванию стратегической противоракетной обороны. «Бриллиантовые камешки» президента Джорджа Буша-старшего предполагали развертывание космических перехватчиков, но приложенные более скромные усилия во время администраций Билла Клинтона и Джорджа Буша-младшего привели лишь к развертыванию системы Национальной противоракетной обороны (НПРО, National Missile Defense, NMD), включающей в себя посты РЛС обнаружения и слежения за баллистическими целями и 44 ракет-перехватчиков GBI наземного шахтного базирования на Аляске и в Калифорнии. Эти системы считались подходящими для отклонения или уничтожения легких одиночных атак баллистическими ракетами со стороны, по мнению Вашингтона, «государств-изгоев», таких как Северная Корея, или случайных запусков.
Администрация Джорджа Буша-младшего прекратила участие США в Договоре по противоракетной обороне 1972 года, краеугольном камне контроля над вооружениями США, который дал сигнал России, что Соединенные Штаты будут пытаться отменить стабильное ядерное сдерживание, основанное на гарантированном возмездии, со временем оборонные технологии совершенствуются.
При администрациях Барака Обамы, первого срока Дональда Трампа и единственного срока Джо Байдена Агентство по противоракетной обороне США продолжало свои усилия по улучшению характеристик перехвата баллистической противоракетной обороны и вспомогательных технологий для управления боем, командования, контроля и связи. Результаты испытаний для МО США иногда были положительными, а иногда разочаровывающими относительно цели защиты всего населения США. Тем временем ударные системы продолжали продвигаться вперед с развертыванием гиперзвукового оружия, систем доставки и необычных новых типов оружия, о котором 1 марта 2018 года объявил президент России Владимир Путин, включая ядерные торпеды с ядерными БЧ и баллистические ракеты воздушного базирования различной дальности.
Баланс между новыми и прогнозируемыми оборонительными мерами по сравнению с атакующими возможностями продолжал оставаться неопределенным. Но на протяжении десятилетий оборонительные меры, которые могли бы опрокинуть режим сдерживания, основанный на надежной возможности второго удара, по сравнению с режимом, основанным на оборонительных мероприятиях по нейтрализации первого ядерного удара, оставались футуристической возможностью, а не настоящей реальностью.
Сторонники совершенствования стратегической противоракетной и противовоздушной обороны также сталкиваются с проблемой предполагаемых затрат на разработку и развертывание континентальной защиты населения.
Оборонный бюджет США, включая средства, уже выделенные на модернизацию стратегической ядерной триады — межконтинентальных баллистических ракет наземного базирования (МБР), баллистических ракет подводных лодок (БРПЛ) и тяжелых бомбардировщиков, — приближается к триллиону долларов в 2025 финансовом году. Уже сейчас идут споры о том, являются ли все МБР, БРПЛ, бомбардировщики и усовершенствованные системы боевого управления, командования, контроля и связи, необходимые для стратегического наступательного оружия следующего поколения — как администрацией Байдена, так и (предположительно) второй администрацией Трампа, — реализуемыми по финансовым возможностям военного бюджета США или так уж необходимыми.
Соединенные Штаты также начали широкомасштабную программу по дорогостоящему плану модернизации промышленного комплекса ядерного оружия. Помимо ядерной модернизации, ожидания Пентагона также включают новые поколения обычных сил для пяти видов вооруженных сил. Таким образом, разработка и развертывание новых поколений интегрированной противовоздушной и противоракетной обороны добавит шока от цены, присущего другим запланированным или предлагаемым системам, связанным с обороной.
Стратегия и стабильность сдерживания
Даже если бы они были технически осуществимы и доступны по цене, эти футуристические стратегические оборонные системы повлияли бы на стабильность сдерживания, в том числе через способность к нанесению первого удара и разгоняющуюся гонку вооружений.
Если один из членов стратегического ядерного высшего эшелона — Китай, Россия или США — перейдет в новое поколение оборонительного оружия, в то время как два других останутся запертыми в более ранних технологиях, вырвавшийся вперёд может доминировать в спектре сдерживания. Однако фаворит в этом сценарии не сможет использовать свое преимущество очень долго, потому что другие будут мотивированы наверстать упущенное как можно скорее, что приведет к новой гонке стратегических ядерных вооружений.
Неясно, как фаворит может использовать свое временное преимущество. В отличие от обычного оружия, «победа» в большой ядерной войне — это саморазрушительное занятие. Даже очень небольшой процент «уязвимости» систем обороны первым ударом, который также поддерживается противоракетной обороной следующего поколения, может нанести исторически беспрецедентный и социально неприемлемый ущерб собственному обществу нападающего.
Более того, даже самые сложные испытания и учения в искусственных условиях не могут охватить все последствия ядерной войны для вооруженных сил и обществ двух воюющих сторон. Другим воздействием на стратегии сдерживания со стороны улучшенной стратегической обороны является вероятность того, что великие державы перейдут к обороне следующего поколения более или менее одновременно. Это приведет к противостоянию между Соединенными Штатами, Россией и Китаем при беспрецедентно высоких уровнях расходов и неопределенности.
Чтобы избежать будущих усовершенствований в противоракетной и противовоздушной обороне, которые приведут к следующему ядерному кризису, Соединенные Штаты (возможно, и другие) могли бы попытаться защитить системы сдерживания вместо защиты населения. То есть новые оборонные системы могли бы быть организованы для защиты от контрсиловой атаки на военные активы, а не для того, чтобы остановить контрценностную атаку на населенные пункты. Хотя это и противоречит здравому смыслу, этот вариант привел бы к большей стратегической стабильности.
Если стабильное сдерживание основывается на обеспечении возможности нанесения второго удара для страны, подвергшейся нападению, то предпочтительным путем должна быть большая уверенность в выживаемости ядерных сил. Например, в Соединенных Штатах противоракетная оборона может быть развернута, скорее всего, в этом направлении и будут предприняты усилия для повышения ожидаемой выживаемости МБР, особенно если «сдерживание» США продолжит полагаться на шахтное базирование для этого компонента.
Добавление мобильности части сил МБР к некоторой части наземных ракетных сил послужило бы той же цели. Все стратегические ядерные силы США, по-видимому, приобретут противоракетный щит, который нейтрализует атакующие ракеты либо до запуска, либо почти сразу после него. Эти технические возможности для следующего поколения противоракетной и противовоздушной обороны более реальны и осуществимы, чем создание защиты всей территории Соединенных Штатов или североамериканского континента от массированных ударов ядерных баллистических ракет.
Еще одна проблема, которая влияет на стабильность сдерживания: космические компоненты любой будущей противоракетной и противовоздушной обороны сами должны быть защищены. Например, Соединенным Штатам придется развернуть группировку спутников, оснащенных оружием для нейтрализации или отклонения наземного или космического противоспутникового оружия, которое в противном случае уничтожило бы жизненно важные спутниковые компоненты систем предупреждения, оценки, командования и управления США.
Наращивание и улучшение оборонительных противоракетных возможностей создаст дополнительные проблемы для контроля над ядерными вооружениями. Новый Договор о сокращении стратегических наступательных вооружений (Новый СНВ) — единственное двустороннее соглашение о контроле над ядерными вооружениями между Соединенными Штатами и Россией — истекает в феврале 2026 года, и никакого последующего договора не видно. Хотя предварительные переговоры между Вашингтоном и Москвой о следующих шагах в контроле над вооружениями, несомненно, уже ведутся за закрытыми дверями. Тем не менее, вторая администрация Трампа должна рассмотреть по крайней мере временное продление ограничений Нового СНВ на стратегическое оружие и пусковые установки, пока не будет разработан и согласован другой режим контроля над вооружениями.
Будущее соглашение о контроле над вооружениями между двумя историческими противниками, вероятно, под давлением американцев, должно будет учитывать проблему нестратегического или тактического ядерного оружия, где очевидно наблюдается американское качественное и количественное отставание. А также новый договор, вероятно, должен будет учитывать угрозы стратегической стабильности следующего поколения, включая потенциальные конфликты в космосе, кибервойну, современное гиперзвуковое оружие и усовершенствованную противоракетную оборону, а также, возможно, нового игрока: Китай.
Усовершенствование оборонительного потенциала и наступательного потенциала. К чему приведёт?
Поскольку технологии стратегической противоракетной обороны, безусловно, усовершенствуются в течение следующего десятилетия, ударное ракетное оружие тоже не будет стоять на месте. Усовершенствование возможностей противоракетной и противовоздушной обороны может привести к дисбалансу, который противник будет пытаться компенсировать количественным и качественным ростом наступательных возможностей. Что не добавит стабильности к существующей доминирующей парадигме сдерживания путем угрозы гарантированного возмездия.
Израиль уже развернул масштабную оборону против ракет малой и средней дальности всей национальной территории. Но континентальная оборона, которая может обеспечить идеальную — или почти идеальную защиту для территории США, еще далека, если она вообще осуществима. Такая улучшенная общенациональная оборона потребует огромных финансовых ресурсов, что создаст множество проблем для сдерживания и стабильности гонки вооружений. Опасность двух- или трехстороннего соревнования великих держав за стратегические наступательные и оборонительные технологии уже очевидна. Чтобы сделать ситуацию еще хуже, интеграция кибернетического и космического оружия следующего поколения, включая те, которые основаны на инновациях в области искусственного интеллекта, в различные комбинации наступлений и обороны также повлияет на стабильность сдерживания.
Технологические перекосы и неустойчивая гонка вооружений в уже развернутом потенциале сторон наверняка подорвут стабильность сдерживания и стратегическое предвидение, которые может обуздать только новый режим контроля над вооружениями, включающий обсуждение противоракетной обороны.
Информация