Пик славы и карьеры Шарля де Линя и «осень жизни» «Принца Европы»
В двух предыдущих статьях (первая, вторая) мы говорили о происхождении Шарля де Линя, его службе в австрийской армии, двух путешествиях в Россию и его близком знакомстве с Екатериной II. Сегодня мы продолжим и закончим этот рассказ.
Польские дела
Итак, вскоре после возвращения Екатерины II из Крыма в Петербург началась новая война с Турцией, которая в большой степени и была спровоцирована этим Таврическим путешествием. Вдохновлённые временными трудностями России аристократы Речи Посполитой с энтузиазмом готовились к политическому самоубийству своей страны. И сама Екатерина II с горечью писала потом:
«Поляки стерли с лица земли моего старого союзника и друга – Польскую Республику».
Де Линь пытался помешать этому. Вернувшись в Петербург после Таврического путешествия, он писал, обращаясь к знакомым ему аристократам Речи Посполитой:
«Императрица не должна лишиться вашей дружбы из-за того, что князь Потемкин, принимая на днях многих из вас в Елисаветграде, вышел к ним без панталон».
Ну, что тут скажешь? Потёмкин! Который как-то ударив по лицу заслуженного полковника, сказал удивлённо взирающему на это иностранцу:
«А что поделаешь, если они это терпят?»
Продолжим цитату де Линя:
«Очень жаль, конечно, что многие поляки приглашались к императорскому столу в Киеве не так часто, как того желали, что не все их жены получили орден св. Екатерины; но согласитесь, господа, из-за таких мелочей нельзя же заставлять страдать восьмимиллионный народ! Передайте все это вашим землякам и да остерегутся они от опасного шага, который может дорого стоить Польше. Говорю это со слезами на глазах... Не хотят ли ваши горячие головы, вернее легкомысленные, воспользоваться войною России с Турциею? У России всегда найдется какой-нибудь корпус в 20 тысяч человек, чтоб разбить ваши войска и нанести смертельный удар нашей Польше...
Не плачьте о бывшем разделе, но опасайтесь нового».
Не плачьте о бывшем разделе, но опасайтесь нового».
Надо отметить, что угроза такого раздела исходила отнюдь не от России. Екатерина II искренно желала сохранить Польшу в качестве буферного государства, тем более что королём этой страны ей удалось поставить своего бывшего любовника – Станислава Понятовского. Но, как известно, кого бог хочет погубить, того он лишает разума. 6 (17) апреля 1794 года предательским убийством в церквях безоружных русских солдат (Варшавская заутреня) в Польше началось восстание, диктатором которого стал безответственный авантюрист Т. Костюшко. Это восстание было молниеносно подавлено Суворовым, одно известие о прибытии которого повергло мятежников в состояние паники. Речь Посполитая прекратила своё существование, Суворов подарил Екатерине II уже бесполезный трон польских королей. Согласно распространённой версии, императрица стала использовать его в качестве стульчака.
Война с Турцией
По окончании Таврического путешествия де Линь прибыл в Петербург. Как уже говорилось, в августе 1787 года началась война с Турцией, и в ноябре де Линь выехал в Елизаветград, где находился штаб армии Потёмкина. Он стал начальником артиллерии этой армии. Участвовал в штурме Очакова. Находившийся с ним старший сын за отвагу, проявленную при взятии Измаила, был награждён орденом Святого Георгия III степени.
В одном из писем Суворов писал Шарлю де Линю:
«Никогда не прервется мое к тебе уважение, почтение и дружество; явлюсь подражателем твоих доблестей героических».
А де Линь потом говорил своим друзьям:
«Во все времена хвалили французского солдата за пылкость первого удара. Испанского – за трезвость и терпение. Немецкий достоин нашего уважения за отличную субординацию и великолепную флегму в момент опасности. Так вот знайте: в русском воине собраны все эти качества, и это делает его самым лучшим солдатом Европы!»
Кстати, именно мемуары де Линя использовал Байрон, когда писал седьмую песнь романа в стихах «Дон Жуан» – в ней рассказывается о знаменитом штурме Измаила, а героями являются Суворов, Потёмкин, основатель Одессы Осип де Рибас. Упоминаются также Александр Ланжерон (будущий градоначальник Одессы) и сам де Линь.
Но, вспоминая это время, де Линь писал:
«Если б я послал императрице хоть бы одно письмо с похвалою князю Потемкину и его операциям, она (Екатерина II) осыпала бы меня брильянтами и одарила крестьянами. Она была бы очень довольна, если б я ее обманул – она хотела, во что бы то ни стало, думать, что все идет хорошо».
Возвращение на австрийскую службу
Как вы помните, де Линь был подданным Габсбургов, и потому в 1789 году он оказался в составе австрийской армии, действовавшей против турок на Балканах. Во время осады Белграда (с 15 сентября по 8 октября) общее командование осуществлял фельдмаршал Эрнст Гидеон фон Лаудон – лифляндец шотландского происхождения, служивший в русской армии в 1732-1739 гг.
Фельдмаршал Лаудон на портрете работы неизвестного художника
А Шарль де Линь возглавил часть австрийской армии на западном берегу реки Сава.
Шарль де Линь на портрете Грасси, 1789 г.
Именно тогда пришло известие об антиавстрийском восстании в Бельгии. Причём на сторону мятежников перешёл второй сын героя статьи – Луи Эжен. Это буквально повергло в шок отца и находившегося с ним старшего брата. В результате за действия во время осады и штурма Белграда Шарль де Линь получил Командорский крест к военному ордену Марии Терезии, но фактически оказался в опале, поскольку имперские власти подозревали его в сочувствии к мятежникам. С этого времени командных должностей де Линь не занимал.
Что касается Луи Эжена, то он покинул армию восставших в 1791 году, и именно его потомки в итоге унаследовали титул князей де Линей.
Антиавстрийское восстание в Южных Нидерландах
Но вернёмся в 1789 год: 13 ноября нидерландские повстанцы изгнали австрийцев из Гента, восстание охватило Брабант, Фландрию, Геннегау, часть Намюра. А в Бреде уже было сформировано национальное правительство («Бредский комитет»), которое признали Англия, Голландия и Пруссия. 3 декабря австрийцами был сдан Брюссель, где находился дворец героя статьи, а 9 февраля 1790 г. умер император Иосиф II. Де Линь писал Екатерине:
«За несколько дней до смерти, император сказал мне: «Ваша родина убила меня: взятие Гента было моей агонией, сдача Брюсселя – моею смертью».
Однако в 1791 году де Линь всё же приехал в Монс – как верховный судья округа Геннегау. Местные власти устроили в его честь бал и обед, после чего он отбыл в родной Белёй. Но уж в 1792 году ему пришлось навсегда покинуть родные края. А в 1794 году его бельгийские владения были конфискованы французами.
Де Линь и французская революция
Герой статьи писал:
«Свобода Нидерландов ежедневно все более и более разоряет меня; свобода Франции лишает меня значительной части доходов и будет мне стоить головы, если я вздумаю возвратиться».
Когда началась Война Первой антифранцузской коалиции, находившийся в отставке герой статьи жил в Вене. Он писал о союзных полководцах:
«Я никогда не похвалялся числом сражений, мною выигранных, и геройскими подвигами двенадцати моих кампаний; но я смеялся и плакал, видя во главе наших армий в Италии и Нидерландах четверых невежд, которые были некогда под моею командою и которым, за исключением Клерфэ, я никогда не доверил бы и трех баталионов. Да, из всех политических марионеток, появившихся на театре войны, лучшею был бы все-таки Клерфэ, если бы боязнь ответственности не парализовала всех его способностей».
А вот строки из другого письма, написанного уже после поражения:
«Движение герцога Брауншвейгского – какой позор, какая нелепость! Вшивая Шампань станет теперь плодоносною от того навоза, который в ней там оставили».
Сын героя статьи, Шарль-Жозеф, полковник инженерных войск, находился в корпусе упомянутого отцом генерала Клерфэ (которого де Линь знал со времён осады Белграда), направлявшегося как раз в Шампань – навстречу войскам французского генерала Дюмурье.
Кампания в Шампани в 1792 года на карте:
Де Линь Младший писал отцу:
«Нам приходится иметь дело с армейскими полками, из которых ни один солдат не дезертирует, и с ополченцами, которые стойко выдерживают огонь; те и другие легко переносят все военные трудности. Даже крестьяне все вооружены, стреляют в нас и убивают всякого, кто оплошает, вздремнет, заблудится или зазевается... С тех пор, как мы вступили во Францию, погода убийственная: каждый день проливной дождь, дороги непроходимы, наша артиллерия вязнет в грязи. К тому же почти голод... Все деревни покинуты... Мы идем по мертвой и голодной пустыне; население покинуло нас на гибель. Ума не приложу, что с нами будет».
Старший сын героя статьи на портрете Ю. Косиньского, между 1791-1792 гг.
Это письмо было перехвачено французским разъездом, отправлено в Париж, зачитано в Конвенте и напечатано в «Moniteur».
Вот как отреагировала на эту публикацию Екатерина II, она с удивлением писала де Линю Старшему:
«Меня крайне удивляет, что ни дожди, ни грязь, ни недостаток продовольствия не препятствуют Кюстину, Дюмурье, Монтескью и Секеллю двигаться вперед: отчего это одних дождь мочит, других нет? Почему одни вязнут в грязи, другие нет? Каким образом мятежники находят везде фураж и провиант, а их враги мрут с голода?»
Действительно, почему? Ни один из правящих монархов ответить на этот вопрос так и не сумел. Не стала исключением и Екатерина II, которая писала:
«Из 1200 депутатов-законодателей довольно повесить нескольких – остальные сами разбегутся; отнимите у них 18 франков в день жалованья, и они пойдут, как поденщики, зарабатывать себе кусок хлеба».
Как «чётко и понятно» она всё изложила! И как «легко и просто», оказывается, можно было всё исправить. Почему же всё это не догадались сделать «глупый король» Людовик XVI и верные ему люди?
Но появление Бонапарта Екатерина II всё же предсказала:
«Когда же явится этот Цезарь? О, он явится, не сомневайтесь, и Франция, послушная и тихая, как ягненок, подчинится его воле».
Впрочем, в данном случае угадать было гораздо легче, чем ошибиться.
Последние годы жизни Шарля де Линя
Шарль де Линь на портрете 1825 г.
Итак, война Первой коалиции закончилась поражением союзников. А старший и любимый сын де Линя погиб в бою 14 сентября 1792 года. Отошедший от дел герой статьи дожил до 1814 года. За это время он написал 32 тома «Memoires militaires et sentimentaires», в которые вошло и такое произведение, как «Coup d’oeil sur les jardins de l’Europe». Сам де Линь определил его как описание своих садов, сельских и охотничьих домов, воспоминания о садах и парках разных наций с комментариями к ним (вы ведь помните о необычном увлечении героя статьи?). Именно этот «Взгляд на сады Европы» он отправил Екатерине II, приложив письмо со словами:
«Если ваше величество удивитесь, что я занимаюсь теперь травами, вместо лавров, я скажу вам, что травы доступнее – вот уже два года, как лавров нет. Я с удовольствием занялся бы и лаврами, но, кажется, умер вместе с Иосифом II, воскрес было, но захворал вместе с фельдмаршалом Ласси, чтоб умереть вместе с Лаудоном».
Это письмо показывает, что всегда веселый и жизнерадостный герой статьи, видимо, уже ощущал себя старым и никому не нужным осколком прежней эпохи.
В это время он сильно нуждался и потому продал коллекцию живописи, в которой, помимо прочего, было 26 рисунков Рембрандта.
Из всего имущества у него сохранился лишь дом в Вене и подаренное ему императором здание упразднённого монастыря, которое он называл «Mon Refuge» – «Моё убежище». Через Екатерину он продал Зубову земли в Крыму, когда-то подаренные ему этой императрицей.
Именно тогда де Линь начал публиковать свои произведения, став, вероятно, первым аристократом, живущим литературным трудом. Он писал:
«Я издаю, я печатаю много; но к этому побуждает меня нужда, auri sacra fames – революция лишила меня всех средств к жизни. Я продал, чтоб прокормиться, свои картины, продал свою посуду, теперь продаю свой ум».
Де Линь на портрете Грасси, после 1807 г.
Получив известие о смерти российской императрицы, он написал небольшое панегирическое произведение, озаглавленное «Портрет Екатерины II». В нём он, в частности, утверждал, что Екатерина являлась более великой правительницей, чем Пётр I.
О своём участии в русских делах он говорил:
«Я был путешествующий советник при русских армиях и русских миссиях; я был дипломатический жокей в России».
Несмотря на отставку и относительную бедность, де Линь по-прежнему пользовался огромным уважением в обществе. Польская графиня Анна Потоцкая, которая посетила Вену в 1810 году, пишет об этом:
«Дом принца де Линя в то время был центром, где собирались все знатные иностранцы; чтобы попасть туда, нередко пускались в ход интриги, так как это считалось большой честью...
Знаменитый принц де Линь, которому было тогда около семидесяти лет, был одним из самых остроумных и блестящих собеседников, причем его разговор был гораздо занимательнее его произведений... незатейливый ужин, единственным украшением которого являлась непринужденная беседа... Скромные соломенные стулья, баранье жиго, вечный кусок сыра – всё это представляло из себя неиссякаемый источник для шуток, к которым он относился весьма добродушно. Про него можно было сказать, что недостаток средств искупался у него избытком веселости».
Знаменитый принц де Линь, которому было тогда около семидесяти лет, был одним из самых остроумных и блестящих собеседников, причем его разговор был гораздо занимательнее его произведений... незатейливый ужин, единственным украшением которого являлась непринужденная беседа... Скромные соломенные стулья, баранье жиго, вечный кусок сыра – всё это представляло из себя неиссякаемый источник для шуток, к которым он относился весьма добродушно. Про него можно было сказать, что недостаток средств искупался у него избытком веселости».
Де Линь дожил до начала знаменитого Венского конгресса, о котором сказал:
«Конгресс танцует, но не двигается. Когда будут исчерпаны все роды зрелищ, я предложу ему еще невиданное – погребение фельдмаршала».
И, действительно, умер 13 декабря 1814 года – в возрасте 79 лет.
Могила де Линя
Узнав о его смерти, Гёте написал «Реквием по самому радостному человеку столетия».
Наследовал герою статьи его 10-летний внук Эжен – он стал восьмым князем де Линь и одним из самых влиятельных сановников образованного в 1830 году королевства Бельгия. Монарха этой страны он будет представлять на коронациях королевы Великобритании Виктории и российского императора Александра II.
Бельгия – монархическое государство, и потому там до сих пор не отменены дворянские титулы. В настоящее время главой рода, к которому принадлежал герой статьи, является Мишель IV – 14-ый князь де Линь.
Информация