С парада на войну
Фото — ноябрь 1979 года. Парад в Минске. До Афгана полтора месяца. Верхний ряд, слева направо: сержант Богдан Кобетяк, сержант Сатбек Алимжанов, ефрейтор Андрей Ефимов, старший сержант Владимир Кузнецов. Нижний ряд, слева направо: ефрейтор Сергей Щулькин (погиб 14.04.1980), рядовой Игорь Анципирович, старший сержант Олег Данильченко, рядовой Радик Имамиев. Участники захвата Генерального штаба Афганистана (27.12.1979).
О событиях 27 декабря 1979 года в Кабуле много написано, а сейчас хотелось бы вспомнить, как всё начиналось.
В октябре 1979 года сводный батальон 350-го гвардейского парашютно-десантного полка отправился в Минск. Там в это время началась подготовка к параду, посвящённому 62-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции.
Парадной «коробкой» полка командовал наш комбат, гвардии капитан А. Н. Фроландин. Неожиданно для всех комбата отозвали в Боровуху, в полк. В Минск он уже не вернулся. Как потом выяснилось, командование дивизии летало на рекогносцировку в Кабул. Об этом уже в Кабуле комбат рассказал нам, когда проводил тактические занятия с сержантами батальона. В рекогносцировочную группу, по словам капитана Фроландина, входили командиры полков, комбаты и комдив 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии генерал Иван Фёдорович Рябченко.
По возвращении с парада на политзанятиях стало большое внимание уделяться событиям в Иране. Ежедневные одинаковые сообщения: захват заложников; США готовятся к войне; в Персидский залив вошёл американский авианосец «Китти-Хоук»; Америка угрожает Ирану. Каждую ночь происходил подъём по тревоге. Шинели и укомплектованные РД (рюкзаки десантника) уже лежали у каждого под койкой.
Помимо этого, в декабре 1979 года на базе 350-го гвардейского парашютно-десантного полка Дмитрий Семёнович Сухоруков планировал провести сборы командующего — командно-штабные учения для командиров полков Воздушно-десантных войск. В связи с этим полк практически постоянно находился на стрельбище. Готовился к показательным занятиям. Ноябрь и начало декабря проходили одинаково. Днём на стрельбище, ночью — подъём по тревоге.
Понедельник, 10 декабря 1979 года. При возвращении со стрельбища нашу роту обогнала колонна автобусов. Через КПП они въехали на территорию полка. Это были командиры полков ВДВ СССР, прибывшие на командно-штабные учения.
Комбат гвардии капитан Анатолий Николаевич Фроландин в этот вечер допоздна задержался в штабе батальона, который располагался на первом этаже казармы, там же, где и наша 7-я рота. Ушёл он буквально перед отбоем. А уже примерно через полчаса прозвучал сигнал тревоги. Дежурный по роте открыл ружпарк, первый взвод начал получать оружие. И в это время с КПП по селекторной связи с дневальным 7-й ПДР связался комбат. Наверное, он и уйти из полка ещё не успел.
Отдал первые команды: «Механикам-водителям срочно убыть в парк! Выгнать машины из боксов и вывести их на плац полка, где произвести загрузку боекомплекта в БМД. Машины с боеприпасами со склада артвооружения уже выдвигаются на плац. Сержанту Данильченко подняться в 8-ю и 9-ю роту, продублировать приказ комбата». Я получил команду отправиться на плац и проконтролировать загрузку боеприпасов в боевые машины своей роты.
За офицерским составом были отправлены посыльные. В нашей роте в это время не было командира, замкомроты и одного взводного. Ротный В. Е. Евтухович (будущий командующий ВДВ России) стал начштаба батальона. А назначенный на должность командира 7-й роты Леонид Верединский находился на целине.
Помню, взводный мой, Александр Куиш, говорил, что когда за ним прибыл посыльный и объявил о боевой тревоге, то он не поверил. «Ну какая, — говорит, — может быть военная опасность, если время мирное?» Предположил, что это какие-то серьёзные учения с десантированием. Поэтому вместо стропореза взял свой самодельный нож с наборной ручкой.
БМД, покинув территорию полка, выстроились в колонну.
11 декабря 1979 года я прибыла на службу: из ворот возле КПП выезжали автомашины. Заместитель начальника штаба полка, гвардии майор Захар Васильевич Охотников, уходя из нашего кабинета, сказал мне, чтобы ничего не боялась, и практически беззвучно произнёс слово «Афганистан». Для всех остававшихся на зимних квартирах объявили казарменное положение
— делопроизводитель 350-го гвардейского парашютно-десантного полка, гвардии старший сержант Антонина Зайцева.Через некоторое время техника выдвинулась на ж/д станцию. Боевые машины швартовались на платформы, а далее путь лежал на аэродром Быхов. По пути к нам присоединилось пополнение из учебного центра дивизии, расположенного в Лосвидо. Это были молодые ребята, вчерашние школьники, которые даже не прошли полный курс молодого бойца — начальной общевойсковой подготовки.
На аэродроме морской авиации в Быхове боевые машины десанта загрузили в самолеты Ан-22 («Антеи»). Личный состав разместился в спортивном зале части.
Какая нам будет поставлена задача, мы не знали. Но были предположения о том, что направляемся в Иран.
Через пару дней получаем приказ: по самолётам, и вылетаем...
Приземлились в Ташкенте. Наш батальон с техникой на Ан-22, возглавляемый командиром полка Г. И. Шпаком, разместился почему-то на гражданском аэродроме. Там нам объявили о том, что впереди нас ждет Афганистан.
В эти дни изучали историю Афганистана, местные традиции, обычаи. Отрабатывали выгрузку техники из самолётов и даже захват аэровокзала. В тот момент ещё было непонятно, как нас встретят в Кабуле, поэтому отрабатывались разные варианты.
Интересно, что думали в этот момент пассажиры в аэропорту, наблюдая за вооружёнными бойцами на лётном поле?
Ташкентский аэропорт — международный, принимает самолёты из всех стран мира. Командир полка гвардии подполковник Шпак через особиста, у которого была связь с Москвой, решил доложить об этом командованию. Сказал примерно следующее: «На аэродроме приземляются самолёты из Пакистана. Мы здесь находимся как в аквариуме, за нами ведётся наблюдение».
После этого была получена команда на перелёт нашей группировки.
Вылетаем из Ташкента и берем курс в неизвестном направлении.
Почему в неизвестном? Наш взвод летел одним бортом с командиром полка Георгием Ивановичем Шпаком. Сопровождал его начальник разведки полка майор Симуков. Когда самолёт набрал высоту, Георгий Иванович откинул спальное место, расположенное у кабины пилотов, – изогнутую трубку, переплетённую тонким канатом. Что-то вроде гамака, но в жёстком каркасе, который откидывается от стены. Раскатал он на этой сеточке солдатский матрас и лёг спать. Мы поняли, что летим не в Афганистан, – какой же сон может быть в этом случае? Через несколько часов приземляемся, выходим из самолётов. Холодно, метель, где находимся – не понимаем.
Оказалось, что нас перебросили в город Энгельс Саратовской области, на аэродром стратегической авиации. Для нас там уже освободили одну казарму и клуб. Жизнь пошла более вольготная, нежели на Ташкентском аэродроме. Питание в столовой, фильмы крутили, и даже спиртное можно было достать при желании.
Каждую ночь бегали к самолетам. Загрузимся, сидим в ожидании вылета. Потом вдруг команда «отставить», и назад в казарму. В следующую ночь опять то же самое.
25-го вечером, через какое-то время после загрузки, винты заревели, и — вылет.
Курс — Афганистан. Летим в какую-то экзотическую страну, на дворе которой 1358 год. Из кабины самолета выходит пилот в звании полковника. Говорит, пересекли границу Советского Союза, находимся в воздушном пространстве Афганистана. Курс — Кабул.
В иллюминаторах не видно ничего, темно. Приземляемся, открывается рампа. И сразу воздух такой теплый пахнул… Быть может, и не слишком теплый, всё же конец декабря, но после саратовских морозов нам комфортнее показалось.
Времени на выгрузку отводилось всего несколько минут: за нами садились следующие самолёты, нужно было освобождать взлётно-посадочную полосу. Но БМД-шки не заводились. На высоте температура минусовая, и машины замёрзли, а времени на подогрев двигателей не было. Решили воспользоваться ручным способом их выгрузки и просто вытолкать из самолёта.
В этот момент к командиру полка Георгию Ивановичу Шпаку по рамке поднялся его заместитель, подполковник Фёдор Иванович Сердечный, и что-то ему доложил. Позже выяснилось, что Сердечный сообщил: один самолёт из его группы потерпел крушение, была видна вспышка.
Это были первые потери на афганской земле: 37 десантников 350-го гвардейского парашютно-десантного полка и 7 членов экипажа самолета. Лет пять назад стало известно, что в этом самолёте летели офицеры штаба Туркестанского военного округа с какими-то секретными документами.
Гвардии старший сержант Антонина Зайцева:
27 декабря тогда ещё гвардии майор Владимир Иванович Резник вскрыл опечатанную строевую часть в штабе полка в Боровухе-1, сейф с личными делами и картотеку УПК (учётно-послужные карточки военнослужащих срочной службы). Началась печальная работа по оформлению документов на погибших. Так, через слёзы, я стала делопроизводителем строевой части.
После высадки батальон обустраивался на аэродроме. Занимали оборону: рыли капониры для боевых машин, окопы.
Генерал-лейтенант В. А. Кирпиченко:
После высадки воздушно-десантной дивизии на кабульском аэродроме я выехал туда вместе со старшими разведывательно-диверсионных групп «Каскада» для прикомандирования их к дивизии. Это было 26 декабря 1979 года. При знакомстве с командиром дивизии последний представился нам по всей форме: «Командир 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии генерал-майор Рябченко». После этого мы зашли в штабную палатку, разбитую здесь же, на аэродроме, и распределили группы «Каскада» по частям и подразделениям 103-й дивизии. Рябченко вызывал своих командиров, я знакомил их со старшими групп, совместно мы уточняли и ставили задачу. Во время движения к объектам и в момент их занятия старшим групп «Каскада» предписывалось докладывать по рации в представительство КГБ (в здании посольства) о том, как развивается операция. Мы же с Б. С. Ивановым должны были координировать их действия и информировать о развитии событий Москву по специальному телефону. (Генерал-лейтенант Кирпиченко — первый зам. директора службы внешней разведки СССР)
Гвардии полковник Кукушкин: «26 декабря. Командир дивизии, генерал-майор Рябченко И.Ф., был ознакомлен с боевой задачей. Командиров частей и подразделений познакомили с проводниками из числа офицеров-советников. Они должны вывести части к объектам захвата. Изучали маршруты выхода и подходы к объектам, т.е. шла тщательная подготовка к операции. В целях скрытности все офицерские рекогносцировки проводили, не выходя из машин и не останавливаясь в черте города. Каждый полк, в полку батальоны и роты, а в некоторых случаях и взводы, имели конкретные боевые задачи, разработанные до мелочей. На главный участок боевой операции нацелился 350 гв. ПДП («Полтинник») как наиболее подготовленный полк. Более опытным считался и командир этого полка, подполковник Шпак Г.И.». (А. В. Кукушкин. Прыжок десантников в Афганистан.)
Информация