Какая война идёт на Кавказе на самом деле
Пережде чем говорить о текущем положении дел на Северном Кавказе, в частности, в Дагестане, необходимо ясно представлять себе систему оценок. Потому что преуменьшение масштаба и умалчивание проблем, которые там стоят перед Россией, боязнь назвать вещи своими именами – все это никак не способствует скорейшему урегулированию ситуации. Скорее наоборот способствует только ее усугублению. Потому что искаженное, полагающееся только на телевизионные и газетные штампы представление о протекающих на Кавказе разрушительных процессах никак не помогает разработке здравой и эффективной концепции государственной политики для этого региона.
Для начала необходимо признать, что Восточный Кавказ, и, в первую очередь, Дагестан охвачен самой настоящей войной. То, о чем недавно говорили лишь журналисты и обсуждали эксперты, теперь признается и официальными лицами государства. К примеру, глава СКП РФ Александр Бастрыкин, выступая на радиостанции "Эхо Москвы" 9 октября этого года откровенно заявил: «К сожалению, на территории Северного Кавказа, в Дагестане, идет едва ли не война». Пока она протекает в форме диверсионно-партизанского противостояния. Но масштабы этого противостояния, количество жертв и ожесточение с обеих сторон за последние 2-3 года только увеличились. Уже ясно, что затушить этот пожар в зародыше(в 2002 -2004 гг.) не удалось, из-за этого государственные органы власти и силовые ведомства должны выбрать максимально решительную модель действий, при этом, не забывая об осмотрительности, чтобы и без того шаткое положение еще более не ухудшилось.
Стоит признать, что положение уже плачевно, ибо в Дагестане значительная часть населения в течение всего этого года находится в состоянии тихой паники. Все, кто имеет возможность выехать с территории республики и устроиться где-то в России на постоянную работу, обеспечить себя жильем, зачастую, делают это незамедлительно. Такие настроения потихоньку начинают охватывать и дагестанских чиновников, которые в настоящее время по сведениям из достоверных источников, готовят себе и своим семьям «запасные аэродромы» в различных субъектах федерации. А ведь еще несколько лет назад в сознание людей жила мысль о скорейшей победе над бандподпольем, но те времена уже прошли. Сейчас в скорую победу не верит почти никто. А в качестве одного из «оптимистичных» сценариев рассматривается перспектива многолетнего вооруженного конфликта, наподобие Афганской войны.
Известно, что для победы над врагом его необходимо знать. И именно с этим российские власти испытывают наибольшие трудности. Анализируя выступления государственных чиновников, а также их политические решения, которые принимаются в отношении охваченных войной республик Северного Кавказа, создается впечатление, что их представление о существующем там социуме, действующих общественно-политических силах и истинных мотивах тех, кто вот уже несколько лет «уходит в леса» для осуществления партизанской войны – крайне поверхностны. С кем мы там столкнулись? С какой идеологией выступают люди, которые противостоят армии и милиции, взяв в руки оружие. Почему на место убитых в ходе спецопераций членов бандподполья приходят новые и новые люди?
Для того чтобы получить ответ на этот вопрос, необходимо опровергнуть один распространенный, но совершенно ошибочный стереотип. Уровень жизни населения напрямую никак не связан с уровнем распространения террора. Многие официальные лица и ряд СМИ не устают без устали повторять, что в боевики идут только молодые люди, доведенные нуждой до отчаяния, у которых нет перспектив в этой жизни, но это совсем не так. Чтобы опровергнуть эти заявления можно просто просмотреть списки уничтоженных за последние годы боевиков и определить их социальный состав.
Вот ряд имен на вскидку. Раппани Халилов – предприниматель; Расул Макашарипов – предприниматель; Рашид Газилалиев – преподаватель ДГПУ, кандидат наук; Зубаил Хиясов – режиссёр Кумыкского театра, бывший замминистра культуры ДАССР; Абузар Мантаев – выпускник МГИМО и кандидат наук; Римихан Зиядов – игрок каспийского "Дагдизеля" ПФК, которая выступает во 2-ом российском дивизионе, что все они социальные маргиналы, они бедные и малоимущие?
А все дело в том, что война на Кавказе и, в частности, в Дагестане не социальная и даже не этническая, она, в первую очередь, духовно-ценностная.
Ценностно-мировоззренческий раскол внутри дагестанского общества уже произошел. Общество разделено на 2 лагеря: на тех, кто полностью признает права современного российского (светского) общества и готов жить и подчиняться его законам, и тех, для кого источником норм, единственным и беспрекословным является – шариат. И в данном случае речь уже не идет об каких-либо сиюминутных ценностях, тут все гораздо серьезнее: затрагивается вопрос сущности человеческого бытия, о высшей ступени ценностей.
Именно это является тем фактором, который и предопределяет непримиримость и ожесточенность идущих боевых действий. Было бы грубой ошибкой игнорировать его. Потому что именно этот факт отвечает за ту степень фанатичной ненависти боевиков, когда они по своей воле идут в шахиды, а в предсмертных видеороликах проявляют радость от того, что в результате терактов с ними лишаться жизни десятки «муртадов и каферов». Таким образом, мы имеем дело уже не с ненавистью к правоохранительным органам республики или к действующей власти республики. Такое чувство имееь куда более глубокие корни. В первую очередь, это нетерпимость ко всему укладу современной жизни Дагестана, да и всей России во всем ее многообразии, носящая даже не религиозный, а скорее даже иррационально экзистенциальный характер. Именно такие люди составляют ядро бандподполья в республиках Кавказа.
Чтобы все это понять, стоит лишь повнимательнее вчитаться в те пропагандистские материалы и статьи, которые размещаются на медиа-ресурсах сепаратистов.
Информация