Еще раз к вопросу о снабжении флотов викингов. Как не испортить никому жизнь…
Н.К. Рерих «Заморские гости»
Мальчики выросли: Исав был искусный охотник, человек полей, а Иаков был человек тихий, живущий среди шатров.
Бытие, 25:27
Прежде всего во всех королевских борах и пущах велено было начать такую охоту, какой старики не запомнят. На облавы собирали тысячи загонщиков, убивали целые стада зубров, туров, оленей, вепрей и всякой мелкой дичи. Целые недели и месяцы поднимался дым над лесами, а в дыму коптилось соленое мясо, которое потом отправляли в воеводские города, а оттуда на склады в Плоцк. Ясно было, что готовится припас для великого войска.
«Крестоносцы» Генрик Сенкевич
Бытие, 25:27
Прежде всего во всех королевских борах и пущах велено было начать такую охоту, какой старики не запомнят. На облавы собирали тысячи загонщиков, убивали целые стада зубров, туров, оленей, вепрей и всякой мелкой дичи. Целые недели и месяцы поднимался дым над лесами, а в дыму коптилось соленое мясо, которое потом отправляли в воеводские города, а оттуда на склады в Плоцк. Ясно было, что готовится припас для великого войска.
«Крестоносцы» Генрик Сенкевич
История без полемического задора. «Вот тема из разряда испортить жизнь многим профессиональным историкам — снабжение флотов эпохи викингов». Данное предложение было взято из недавно опубликованной на ВО статьи и… вызвало у меня определенное недоумение. Почему надо писать обязательно так, чтобы кому-то испортить жизнь? Получается, что есть люди, явным образом провинившиеся перед автором — и по тексту можно понять, что это профессиональные историки, — что им надо непременно «портить жизнь» и еще и подчеркнуть это своими словами. Хотя… бывает и так, и часто, что да, содержание наших материалов и так кому-то «портит жизнь», вот только зачем это нужно подчеркивать? Неужели без этого нельзя обойтись?
А меня в непрофессиональных историках удивляет другое: желание сразу всё опровергать, наткнувшись на один единственный факт. Причем из этого факта без обращения к другим переменным непременно делаются выводы о несостоятельности ученых-историков. Вы, мол, читаете исторические документы, а я вот тут сел, подсчитал и сделал эпохальное открытие. Конечно, поведение «а-ля Пушкин» («Ай да Пушкин, ай да сукин сын!») по-человечески вполне понятно и объяснимо, но не стоит уж так-то увлекаться. Тем более что, выпячивая одну историческую парадигму, многие непрофессиональные историки увлекаются настолько, что… не замечают других. А они очень часто имеют приоритетное значение…
Начну с того, что где-то еще в студенческие годы мне попалась книга о Канаде, рассказывающая о культуре этой страны и ее истории. Много там всего было интересно, но особенно мне бросился в глаза один факт: как питались там первопоселенцы. Как правило, за «мясом к обеду» летом отправляли в лес детей. Мальчик лет 10-12 шел с палкой и, когда находил уснувших на ветке дерева тетеревов, просто подходил к ним вплотную и… бил их этой палкой по голове. Успевал сбить двух как минимум, прежде чем остальные птицы улетали. И это была самая обычная, банальная пища. В романе «Пионеры» Фенимора Купера, кстати, описывается, как комендант некоего форта палил по перелетным американским голубям из пушки картечью. И было их так много, что мертвыми птицами было завалено все вокруг.
То есть людей в то время было мало, не так, как сейчас. Но зато дичи было предостаточно. Хотя и сегодня «зверье мое» встречается даже вокруг городов. Моя дача, например, находится в 19 км от города. По нашему дачному массиву свободно бегают зайцы, а кабаны приходят чесаться о заборы из рабицы к самым крайним к лесу дачам. Есть у меня подаренные зятем огромные лосиные рога. Причем совершенно свежие и… найденные им в лесу в полукилометре от его дачи в 14 км от города. И это сейчас! А что было, ну, скажем, в том же 862 году?
Даже в XIX веке в описаниях ярмарок наших соотечественников мы постоянно встречаем: «возы, полные рябчиков и тетеревов» и «груды перепелок». А зайцы «деда Мазая», который бил их ради шкуры, но никак не мяса? А у Семенова-Тяньшанского в его издании «Живописная Россия» читаем, что русский крестьянин зайцев не ест, считает зайчину поганою и оставляет ее про мордовскую нужду, да и «старых куриных управителей» не больно жалует, потому, мол, мордва ест мясо куда чаще своего великорусского соседа. И нет причин полагать, что с изобилием всевозможного зверья в Скандинавии было как-то по-другому.
Известно, и данные археологии это подтверждают, что обширные районы в гористой части Скандинавии долго оставались незаселёнными и использовались… только для охоты. Охотиться можно было на медведей, диких кабанов, лосей, благородного и северного оленя, а также на птицу, гусей и уток, гнездившихся на озерах. Зимой тоже охотились, причем охотники ходили на лыжах. Именно поэтому божества Улл и Скади покровительствовали и лыжникам, и стрелкам из лука, и охотникам. Была известна и охота с соколом, но это скорее было развлечением аристократов.
Ну и понятно, что скандинавы не боялись моря, подчас доверяли ему больше, чем твёрдой земле, и активно разрабатывали его ресурсы. Уловы рыбы, китов, тюленей и назывались «морским урожаем» и были настолько изобильными, что в голодные годы, когда заготовленного корма для коров и свиней не хватало, их подкармливали… тресковыми головами, и только таким вот образом скот дотягивал до свежей травы. Что до людей, то они и вовсе ели рыбу практически каждый день – в варёном, копчёном, жареном, солёном, вяленом и даже квашеном виде: с ячменным хлебом, с овсяной кашей, да и просто так.
Кстати, именно из-за «рыбной диеты», богатой фосфором и йодом, да и продолжавшейся многие столетия, среди скандинавов оказалось так много светловолосых. Оказывается, это влияет… Хотя и мясом бог скандинавов не обидел. Судя по раскопанным археологами помойкам, а это очень ценный источник информации, их меню включало говядину, баранину, ягнятину, козлятину и свинину, причем всюду на территориях, где проживали викинги. Ели и конину, но после христианизации Скандинавии практика употребления ее в пищу была прекращена.
Рыбу ловили самыми разными способами: удочками, сетями, били острогой. Причем удили даже на муху, так как в некоторых древнеисландских выражениях слово «муха» используется явно не в прямом, а в переносном смысле и обозначает «приманку» или «наживку». Также скандинавы заботились о своих пищевых ресурсах. Так, во многих горных озерах Норвегии водится форель, но попасть туда она могла только благодаря усилиям людей. Более того, есть рунический камень XI века, в надписи на котором говорится, что человек, памятником которому поставлен был сей камень, «привез рыбу» в расположенное поблизости озеро. Отметим, что рыбные ресурсы из атлантических вод, омывающих западное побережье Скандинавии, и сегодня богаты рыбой, а что говорить про «тогда», когда морозильными траулерами с радарами ее не ловили? Треска, пикша, серебристая сайда, наконец, сельдь – вот далеко не полный перечень пород рыб, которые вылавливались там во времена викингов.
А еще и охота, и рыбалка, помимо своего вклада в питание жителей отдельных поселений, играли и очень существенную роль в торговле. Дело в том, что скандинавы не только пиратствовали и грабили всех подряд, нет, они еще и не без выгоды для себя торговали. Меха, медвежьи шкуры и кожи северных оленей из северной Скандинавии были важными статьями экспорта; не говоря уже о кожах моржей и тюленей, а еще ценных бивнях моржей, ворвани, китовой кости, перьях, живых соколах и даже, вполне возможно, сушеной рыбе.
Известно, что в Усебергском захоронении были найдены тмин, перец и горчица. То есть викинги могли использовать эти пряности для консервации мясных продуктов, а уж коптить, солить и сушить мясо, как говорится, «им сам Бог велел». При этом именно высушивание было наиболее распространенным, так как сушеное мясо могло храниться многие годы.
Для нас сохранение мяса путем брожения — это странный способ, однако эта технология, опять же придуманная еще во времена викингов, ничуть не хуже всех прочих. В Исландии — это хакарль (забродившее мясо акулы) и сюрстрёмминг (забродившая сельдь) на севере Швеции.
Мясо акулы считается ядовитым, однако и его можно есть после сложной обработки. Делается это так: пойманную акулу как есть целиком помещают над маленьким отверстием, на ложе из песка и гравия. Сверху на нее кладут камни, чтобы из акулы выдавливалась жидкость. Лежала она так от шести до двенадцати недель, после чего ее мясо разрезали на полосы и сушили в специальном сарае в течение нескольких месяцев. Корку, прежде чем подавать такое мясо к столу, обычно удаляют. И с чего бы так им заниматься всем этим странным сушением и ферментацией, если только целью всех этих приготовлений не являлся бы запас еды на случай морских экспедиций? Ведь сушеное мясо и рыба еще и очень легкий продукт, питательный и объема небольшого. Как раз для морских походов!
Вот и получается, что сколько коров скандинавских ни считай, равно как и количество зерна, груженого в качестве провианта на драккары, точного знания о находящейся на них провизии получить невозможно, потому что там было еще и много всякого «дикого» мяса, копченых окороков, сушеного, вяленого и соленого мяса, а также еще и рыба во всех видах, включая полоски сушеной акулы.
Всё это давным-давно известные исторические факты. И вовсе незачем ломиться в эту совершенно открытую дверь, чтобы доказывать нечто прямо противоположное. «Не нужно умножать сущности без нужды», — сказал как-то монах Оккам, и… эта его сентенция с тех пор получила название «бритвы Оккама». И она, бывает, что часто режет слишком уж пылких и торопливых «первооткрывателей» и «ниспровергателей»…
Информация