Переговоры России и Омана это хороший и здравый шаг
21-го апреля в Москву с государственным визитом прибыла делегация Омана во главе с его лидером — султаном Хайсамом бен Тарек Аль Саидом, двоюродным братом и преемником знаменитого (без всякого сомнения) султана Кабуса Аль Саида.
Сейчас Оман является главной переговорной площадкой между Ираном и США. Россия в этот переговорный процесс также вовлечена, и лидер Омана приехал в Москву «сверить часы». Однако Оман — это настолько интересный и важный региональный игрок, что помимо собственно вопросов по линии Иран — США следует поподробнее остановиться на роли и опыте этого специфического государства.
Некоторые особенности истории и географии
Современный Оман и эмираты, входящие в ОАЭ, — это, по сути, часть одного исторического региона, который долгое время назывался просто и без изысков: «Пиратский берег». Эффективность такой «экономической модели» определялась географией — полуостров Мусандам, который сегодня делят между собой Оман и ОАЭ, — это самое узкое место в Ормузском проливе.
Его восточная оконечность представляет собой гористую местность с сотнями заливов и бухт, откуда легко контролировать фарватер Ормуза. Особенно страдало в прошлом побережье соседней Персии (Ирана). При этом внешним игрокам очень сложно было оттуда выкурить приверженцев «пиратского активизма». Персы в ответ старались с переменным успехом оккупировать прибрежные территории, арабы им сопротивлялись.
К концу XIX века британского «лесника» эта вольница перестала устраивать чуть менее чем полностью, и британцы установили на побережье некое подобие порядка. Опирались они на поныне правящий дом Аль Саид — наиболее сильного регионального игрока, который и вытеснял персов, и объединял более мелкие племенные образования.
Еще через полвека через множество договорных и силовых итераций эмираты и будущий Султанат Оман, который также был собран из нескольких эмиратов и имамата, поделили побережье почти демократическим путем. Маскат и тот самый п-ов Мусандам, а также район-эксклав Мадха отошли к династии Аль Саид, остальное вошло в состав эмиратов, составляющие нынешние ОАЭ. Так район Мадха окружает эмират Фуджайра, но внутри этого же района есть территория этого же эмирата Фуджайра (Нахва).
Раздел имущества прошел настолько удачно, что не вызывает уже много лет никаких особых вопросов, причем даже в плане взаимодействия с Ираном. Так, у Ирана и ОАЭ есть три спорных острова, но в отношениях между Оманом и Ираном таких проблем нет.
Население Омана с точки зрения племенного состава имеет прямое йеменское происхождение с вкраплением ираноязычных племенных общностей (п-ов Мусандам). Вообще-то вся аравийская и шире арабская элита выводит себя из Неджда и Сев. Йемена, но это отсылка чуть ли не к библейским временам. Население же Омана напрямую связано с Йеменом в историческом периоде, что даже отражается в специфической форме национальной одежды с его знаменитыми кинжалами-джамбиями, без которых мужская часть общества «на люди» в принципе не выходит.
Юго-западная провинция Дофар с удобным портом Салала традиционно была предметом споров с Южным Йеменом (НДРЙ). На несколько десятилетий Салала станет второй столицей государства (первая — г. Маскат), и хоть правящая фамилия родом с противоположной части страны, но внимание Дофару уделялось всегда особое — чтобы дальние родственники с изначального Йемена как-то умеряли аппетиты.
Особенностью правящей династии Омана является религиозный характер правления, родовой и силовой факторы вторичны. Северный (прежде всего) и Южный Йемен (отчасти) были прибежищем сектантов-зейдитов, на территории будущего Омана обосновалось другое сектантское течение — ибадиты. Верховными имамами ибадитов как раз и были лидеры правящего дома Омана. При этом собственно Оман был имаматом, а вторая часть будущего общего государства — Маскат — была султанатом. Впрочем, фамилия оставалась одна.
Йеменская торговля всегда в свой контур включала африканское побережье. Торговля и власть фамилии Аль Саид также опиралась долгое время на территорию современной Танзании — архипелаг Занзибар. Это (мягко говоря) довольно далеко морем от Омана и порта Салала, зато хорошо показывает, как развивались караванные пути, хотя посредством португальцев караваны там обеспечивали работорговлю. Йемен и Иордания возили из Африки золото металлическое, через Оман возили в том числе золото человеческое. В XIX в. правители Омана вообще перенесут на некоторое время столицу на Занзибар, поскольку этот невольничий поток давал очень серьезные деньги.
Наследие Кабуса Аль Саида
До начала 1970-х Оман был территорией ультраконсервативной и довольно бедной. В 1964 г. там наконец-то находят главное региональное сырье — нефть, а в 1970-м Кабус Аль Саид с опорой на Великобританию смещает своего отца с трона и берет курс на модернизацию государства.
Кабус Аль Саид, конечно, не добился всех целей модернизации, которые ставились в 1970-х, однако правителем он оказался, без сомнения, выдающимся, поскольку у него получилось сделать Оман уникальной договорной площадкой для всего региона. Оман не купался в нефти, как его северные соседи, и проектов, подобных ОАЭ, Кувейту или Саудовской Аравии, там делать не могли, зато нефть дала возможность выстроить систему государственного патроната в плане жилья, здравоохранения и образования, сшить инфраструктурно провинции со сложным рельефом.
На Ближнем Востоке, особенно с 1980-х годов, набирал темпы исламский радикализм с его категорическим неприятием боковых ветвей исламской доктрины. Йеменские зейдиты — это для поборников «чистоты веры» плохо, сирийские алавиты — плохо, иракские шииты — плохо и т. п. А вот оманские ибадиты — это нейтрально и хорошо. В итоге именно в Омане можно было вести диалог между самыми разными группами интересов.
Это личная заслуга Кабуса Аль Саида — никакие американские БПЛА или особо одаренные радикалы не могут тронуть никого, кто приехал на переговоры в Оман или просто посещает Оман. Во время активной фазы борьбы ОАЭ и Саудовской Аравии против хуситов в Южном Йемене и части Северного Йемена обосновались сторонники ИГИЛ (запрещено в РФ), никто из них даже не думал «поураганить» в Омане. Если нужна площадка для спокойного обсуждения между США и хуситами, Эр-Риядом и хуситами, Ираном и аравийцами, Ираном и США — для этого есть Оман.
При этом даже беглый взгляд на карту позволяет понять, какое колоссальное значение для тех же США в их антииранской стратегии имеет географическое расположение полуострова Мусандам, где у них имеется военная инфраструктура. Никакого напряжения между Ираном и Оманом при этом нет.
Три четверти всей добываемой на экспорт нефти Оман отправляет в Китай, однако ни с одной администрацией США (Д. Трампа в том числе) никакого напряжения в отношениях у Омана нет. Не испортил отношения с США и отказ Омана подписать т. н. «Соглашения Авраама», ведь одновременно Оман открыл воздушное пространство для израильских авиаперевозок.
Вокруг Омана находятся богатые эмираты, которые строят дорогую инфраструктуру и привлекают денежные мешки в качестве инвесторов. Денежные мешки создают ауру, которая привлекает инвесторов поменьше. Оман же опирается на инвесторов средней руки изначально, зато условия инвестирования (и жизни) там таковы, что имеет смысл вчитаться в занятную поговорку: «Богатые покупают в Дубае, умные покупают в Омане».
При том, что Оман исторически ориентировался на Великобританию, семья Аль Саид в зависимость от Лондона не попала, сумев и там выдержать разумную дистанцию. Даже после своей смерти султан Кабус Аль Саид, не имевший детей, сумел передать бразды по обнародованному завещанию-письму спокойно и без каких-либо эксцессов и брожений умов.
Всё изложенное характеризует, пусть не полностью, но хотя бы в общих чертах, Оман как своего рода региональный феномен. Умеренность и адекватность в плане религиозных течений, умеренность и адекватность в плане экономической модели, равноудаленность и открытость для диалога с самых разных сторон. Что характерно, Оман не заявляет себя как «арбитра» или «переговорщика», Оман себя позиционирует именно как площадку для диалога. Это не столько арбитр, сколько модератор.
В свое время был популярен сериал «Горец», где особо одаренные бессмертные собирали друг у друга головы везде, кроме «святой земли». Вот Оман себя спозиционировал как такого рода землю, куда все ездят за стол переговоров.
Оман — это хороший партнер для России
Лет семь-восемь назад, когда сирийский кризис с его противостоянием как между крупнейшими державами, так и региональными игроками, даже было необычно то, что Оман практически не использовался как площадка-посредник. Косвенно это свидетельствовало о непримиримости позиций. То, что диалог Ирана и США идет сейчас через Оман, как свидетельствует о возможности достижения результативных соглашений. Возможность — это не гарантия, но в плане США и Ирана и это уже немало.
Стабильность в Иране и уход от лобовой военной конфронтации с США стратегически очень важны для России, которой надо вместо Запада и Востока прорубать южный коридор и пробовать себя на индийском направлении. В этом плане диалог с Оманом, который выливается в ряд долгосрочных соглашений, сложно переоценить. Тем более, что отношения Индии и Омана находятся на высоком уровне. В Омане работает много индусов, и для них даже создана отдельная социальная и гуманитарная инфраструктура.
Не в последнюю очередь следует отметить, что потенциально Оман является намного более удачным местом для приложения российских инвестиций уровня «среднего класса», чем те же ОАЭ. Эмираты — это финансовый «хаб» и, по сути, часть системы по выводу денег. Оман же имеет все шансы стать точкой приложения денег именно от российского среднего звена, которое ориентируется не на демонстрацию богатства, а на практические инвестиции в плане той же туристической индустрии, т. е. это деньги, которые, будучи инвестированы, дадут отдачу обратно в Россию.
В общем, диалог с Оманом, который сегодня разворачивается в сторону долгосрочных связей, можно только приветствовать.
Информация