Отношения Россия-Китай и контекст сценарного планирования разных игроков
Отношения между Россией и Китаем после старта, если говорить в китайской же стилистике, «Великого торгового похода США», снова являются предметом обширной дискуссии. Серьезным фактором для оценок российско-китайского вектора сотрудничества, несомненно, является сценарий завершения (заморозки, приостановки) СВО, тем не менее вполне уверенно можно говорить о том, что торговый поход против Китая США продолжат при любом развитии ситуации на Украине и вокруг Украины.
Сейчас большие жернова Китая, Евросоюза и США закрутились в процессе взаимной конкуренции, причем масштаб процессов такой, что России желательно от них каким-то образом дистанцироваться. Но дистанцию держать можно по-разному, активно или пассивно. В этом плане очень важно понимать наши отношения с Китаем, видение Китая, тот контекст, в котором работает Китай, а также сценарии, которые игроки отрабатывают, зачастую уже открыто и прямо.
О взаимодействии с Китаем и об особенностях модели «сотрудничество на все деньги»
Отечественная экспертиза традиционно грешит полярными суждениями и оценками. Часть ее придерживается мнения, что Китай критически зависит от российского «стратегического тыла», часть, наоборот, продвигает тезисы, что российский рынок для Китая слишком мал и незначителен, а сырьевые поставки не являются определяющими для Пекина.
Истина столь же традиционно лежит где-то посередине. Так, за прошлый год Китай экспортировал на внешние рынки 6,4 млн единиц автомобилей, а также машинокомплектов, запчастей и «расходников» всего на 97 млрд долл. США. 1,05 млн единиц пришлись на Россию с совокупной выручкой китайских компаний по всем позициям практически в 30 млрд долл. США.
Можно, конечно, сокрушаться по поводу «успехов» отечественного импортозамещения, но называть российскую долю в автомобильном экспорте Китая «незначительной» было бы, мягко говоря, некорректно.
В год Китай импортирует 560-570 млн тонн сырой нефти (все поставщики). 108-110 млн тонн «черного золота» приходится на Россию, долю каждый может посчитать самостоятельно. Совокупный импорт Китаем природного газа — 156-160 млрд куб. м (68-70 млрд куб. м — это трубопроводный газ и 88-90 млрд куб. м — СПГ). Россия поставила Китаю 31 млрд куб. м по трубопроводам и около 11,4 млрд куб. м в пересчете СПГ.
Москва для Китая — это поставщик важного сырья с твердым третьим местом в общем списке и третий-четвертый покупатель по ряду отраслевых товаров. Это серьезно. С другой стороны, налицо и совокупные показатели внешней торговли, где российско-китайский оборот в 245 млрд. долл. банально тонет со своими 4% в общем внешнеторговом море Китая с его 6 трлн. долл.
На самом деле приведенные (пусть и неполные) данные очень хорошо «коррелируют» с уровнем двусторонних отношений Москвы и Пекина. Если предположить, что завтра российского сырья не будет на китайском рынке, Пекину придется восполнять за счет иных источников объемы, влияющие интегрально на 8,5–9,5% от ВВП.
Это не кризис для Китая, тем более в среднесрочном периоде (пример ЕС в 2022–2023 гг. тут вполне подойдет), но совершенно не тот сценарий, который вообще хотел бы рассматривать Пекин. Российско-китайская торговля — это действительно довольно скромные 4% от китайского оборота в мире, но для важной автомобильной отрасли Китая никому в Пекине не придет в голову просто «списать» наш рынок с его долей в 16%.
Еще раз стоит подчеркнуть, что китайская политика в отношении с Россией ровно такова, каковы соотношение и влияние указанных и подобных показателей. Для России тут ситуация посложнее. Доля китайского импорта в России — 39%, доля экспорта в Китай — 31%. Тут как бы тоже особо «пофыркать» на восточного соседа не получится, для этого были 2015–2024 годы для импортозамещения, десять лет.
Могли бы мы с Китаем выйти на уровень взаимодействия «текущие деньги плюс», вопрос интересный. В теории могли бы, последуй Москва предложению войти в концепцию «Сообщество единой судьбы» в статусе «правой руки». Мы в октябре 2023-го отказались.
С другой стороны, развитие проектов по линии «Один пояс, один путь» имеет сугубо китайскую специфику, которая заключается в том, что Пекин практически не применяет долевую схему при построении этих коридоров. Ключевые узлы там контролируются китайским бизнесом и госкорпорациями. Такой подход еще работает в Мьянме, Бангладеш, Пакистане и Африке, но противоположен установкам и бизнес-восприятию проектного сотрудничества в России.
Проблемам, которые вытекают из этого противоречия, уже много лет. В общем-то, это одна из главных причин, почему китайские проекты в России годами обсуждаются, но практически не реализуются. Убрать эту проблему можно было бы многолетним и кропотливым взаимодействием, долгим и плотным сотрудничеством, сглаживающим углы мировосприятия. Но где уже взять эти «многие годы»?
Выводы тут напрашиваются тоже довольно интересные. По всей видимости, Москва и Пекин достигли в 2023–2024 гг. максимума возможного. Не меняя корневых подходов, всем придется ориентироваться на два «тренда»: китайская экономика в таких условиях расти не будет, как и ее энергопотребление, но и потребление в России усилиями наших же героических и трудолюбивых экономического и денежного блоков постоянно снижается, а это значит, что даже столь нелюбимый патриотами импорт и тот не будет иметь тенденции к росту.
Это де-факто точка равновесия, где понижать уровень взаимодействия никому не выгодно, но и повышать его, по сути, не чем и не на чем. Точка равновесия является той базой, от которой России следует отталкиваться, планируя свои действия в отношении «Великого торгового похода» США против Китая: «не подыгрывать США, не вступать в новые коалиции, которые пробует организовать Китай». Но тут есть другая крайность — уход в чистый пассив и выжидание.
Сценарии и логика Китая, сценарии и логика США
Пекин сейчас вполне рационально «прокачивает» внутри страны нарративы о возможной переориентации с экспорта на внутренний рынок. В Китае есть занятная тенденция — потребление европейских и американских брендов внутри и экспорт китайской продукции вовне.
Она не центральная, но все-таки довольно заметная. ЦК КПК вполне осознанно и обоснованно пробует это когнитивное по сути восприятие изменить и развернуть вовнутрь. Но, что характерно, если Россия искала и ищет возможности «параллельного импорта», то сейчас Китай, при всех идейных установках по ориентации на внутренний рынок, не менее активно ищет возможности «параллельного экспорта».
При этом можно выделить два тезисных посыла, которые Пекин сейчас транслирует «городу и миру». Первый, самый простой и незамысловатый: «Объединяемся все вокруг отрицания незаконных пошлин». Второй уже посложнее: «Все должники и партнеры (что зачастую одно и тоже) Китая должны подтвердить верность идеям «Сообщества единой судьбы» и концепции «Один пояс, один путь». Адресат первого тезиса — Евросоюз. Адресаты тезиса второго — Юго-Восточная Азия и Латинская Америка.
В актив Китая работает то объективное обстоятельство, что Китай и ЮВА на сегодня де-факто являются общим стоимостным кластером, взаимная торговля внутри региона между его игроками превысила отметку 50%, причем включая такого внешнеполитического сателлита США, как Япония. В этом плане попытки администрации Д.Трампа обложить пошлинами Малайзию, Индонезию, Таиланд и т.д. неизбежно упрутся в бетонную стену. Можно переключить каналы сбыта по отдельным отраслям, каналы закупки, но разлом по общей стоимости в целом — это задача на годы. Д.Трампу просто на первом сроке не следовало рушить идеи Транстихоокеанского партнерства (ТТП).
Но у Китая есть факторы, которые работают и в пассив. Как Д. Трамп закрыл идеи ТТП, так и Китай предпочитал работать не через кооперативную стратегию, а через кредитование и прямую покупку партнеров. Даром, что на щит поднималось «Сообщество единой судьбы», ведь для ряда стран его правильнее было бы назвать «Сообщество единой кредитной судьбы».
Уже сейчас представители Пекина совершают вояжи по странам ЮВА, где китайцам также предлагают взглянуть на эти кредиты «несколько под другим углом». Но не так-то просто теперь Китаю убедить коллег по региону активно противодействовать США, ведь что-то надо давать взамен.
Совершенно иначе теперь для Пекина выглядит позиция такого соседа, как Вьетнам, который правой рукой подписывает соглашения с США, а рукой левой переклеивает китайские шильдики и переписывает упаковочные листы на экспорт китайских же товаров в США. Вьетнамское «теля» тут просто по полной использует потенциал двух экономических «маток», впрочем, было бы странно, если бы там отказались от бизнеса, который сам идет в руки.
Тем не менее у Китая и уже Евросоюза имеется и бронебойный снаряд крупного калибра, который способен не столько пробить американскую экономическую броню как таковую, сколько способен пробить броню традиции и восприятия в США. Имя ему — переход Китая и ЕС на торговлю в евро. 50% взаимной торговли в ЮВА не дадут региону абстрагироваться от такого решения, а для Китая с его 4% (максимум) мировых расчетов в юане и разделением внутреннего и внешнего платежных контуров это в целом решаемая задача.
Для Брюсселя и Парижа это хороший повод частично освободить эмиссию евро от США, а для США и лично Д. Трампа с его установками это просто кошмарный жупел, которым Европа может его (и американские элиты) нервировать как днем, так и ночью. Для США это будет во внутренней дискуссии намного более сложный процесс, чем все дебаты вокруг «адских пошлин» вместе взятые. Намного более сложный, поскольку задевает корневые, базовые установки. Для противников Д. Трампа это будет вообще поводом для масштабных апокалиптических прогнозов и, что немаловажно, эти прогнозы будут обсуждаться со всей серьезностью.
Если нынешняя администрация США «поведется» на эти сигналы и продолжит упираться в стену 50% в ЮВА, то вряд ли американской команде можно позавидовать в среднесрочном периоде. А вот если эта же команда только обозначит «ужасное давление» в ЮВА, а сама всеми ресурсами навалится на Евросоюз, тормозя его и без того околонулевой экономический рост, вводя в военные расходы, даже просто, пусть и рискованно, обрубив европейский экспорт в США, то тут уже связка Китай-ЕС рискует оказаться в аутсайдерах. Другое дело, что военные бюджеты ЕС совсем не на пользу России.
Краткий вывод и логика «третьего пути»
Мы сейчас живем в уникальное время, когда сценарное планирование перестает быть кабинетным исследованием, и от того, какой вариант выберут игроки на «древе решений», будет зависеть конфигурация игрового поля, возможно, что на несколько десятилетий вперед. Цена ошибки тут — будущее положение ЕС, Китая и США на большой игровой доске.
Многие сегодня говорят о том, что России лучше просто наблюдать и делать шаги редко и аккуратно (вроде «пасхального перемирия»), ни с кем не рвать рубаху, но и не вступать в коалиции. Логика тут есть. И все же более рационально тут постоянно вести диалог с США вокруг Индии, по поводу Индии, как о некоем «третьем пути», по которому можно обойти эти большие жернова, в которых собираются друг друга перемалывать Китай, ЕС и США.
Информация