Гранатометы и ПТРК: смена тактики и приоритетов на СВО
Новые старые роли
Несмотря на то, что «статистика — самая точная из всех лженаук», именно она позволяет составить мнение о масштабных и длительных событиях. В связи с этим спецоперация на Украине обеспечивает оборонное ведомство бесценной статистической информацией, на основании которой в будущем будет организовано военное строительство. По крайней мере, в это очень хочется верить.
Трофейная техника, а также информация с фронтов активно «переваривается» в профильных институтах, например, в НИИ-38 в Кубинке. Это позволяет адаптировать существующую технику к реалиям СВО и вырабатывать техническое задание для разработчиков на будущее.
Но пока эта информация закрыта (хотя порой и прорываются отдельные публикации), всем заинтересованным приходится довольствоваться косвенными данными. Например, цифрами, озвученными на недавно прошедшей конференции «Броня-2025», организатором которой является бронезавод «АПИТ» в Коврове. Выступали представители Министерства обороны, а также профильные ученые и эксперты. Представителей СМИ было не так чтобы много, но некоторые материалы события стали доступны широкой публике.
Интерес представляет аналитика относительно поражаемости боевой техники в динамике за последние три года. Доля FPV и прочих дронов в последнее время ожидаемо выросла, что кардинально отличает современную ситуацию от начала конфликта. Все помнят массированное использование систем типа Javelin или «Стугна» в 2022-2023 годах, которые со временем стали настоящей экзотикой на фронте. В итоге сейчас на фронте боевая техника только в шести процентов случаев поражается РПГ и ПТРК. Резко снизилась работа стрелкового оружия по легкобронированной и небронированной технике – авторы на конференции готовы вообще пренебречь этой величиной.
Автомобильная техника поражается преимущественно в верхнюю полусферу (65 процентов зафиксированных случаев), а последствия работы дронов различного типа – это 72 процента боевых повреждений. Следует отметить, что это результаты анализа поражений отечественной техники. У противника картина будет сходная. Можно только предположить большую долю потерь от артиллерии и авиационных ударных средств – у Российской Армии сохраняется преимущество в данных видах вооружений.
Для вражеской аэроразведки приходится делать и такое
Статистика — вещь очень хитрая, и снижение роли противотанковых средств в борьбе с танками и другой бронетехникой можно трактовать по-разному.
Во-первых, это результативность противника. Всего шесть процентов от поражений техники может быть обусловлено тотальным дефицитом ПТРК у ВСУ. Гранатометов нехватка явно не наблюдается, но это оружие ближнего боя – к танку еще необходимо подобраться на дистанцию удара.
Во-вторых, броня стала все реже выходить в атаку по классическим уставам. Сейчас машины работают поодиночке, из укрытий, а порой с закрытых позиций. Поэтому в пределах прямой видимости до них очень непросто добраться. Повышение доли поражения от РПГ и ПТРК может ожидаться только в ходе городских боев, когда до них дойдет дело.
Отдельно стоит остановиться на хваленых Javelin, ставших в свое время едва ли не иконой ВСУ. Изделие оказалось не только чрезвычайно дорогим, но и капризным. Но главное, ракетный комплекс требует от оператора недюжинной выдержки и смелости. Несмотря на то, что это комплекс типа «выстрелил и забыл», ему нужна открытая местность и сравнительно немалое время для пуска, что заметно демаскирует стрелка. Гораздо проще и дешевле атаковать цели двумя-тремя FPV, не подвергая опасности дроноводов.
Парадоксально, но поражение бронетехники от кумулятивных боеприпасов не снизилось, а, наоборот, увеличилось – все противотанковые FPV-дроны и БПЛА со сбросами бьют в уязвимые части именно кумулятивными боевыми частями. Это могут быть как элементы кассетных боеприпасов, так и гранаты РПГ первых серий. Исключениями являются ударные ядра и осколочно-фугасные мины, которые сбрасывают на танки и БМП дроны типа «Баба-Яга».
Куда эволюционируем?
Низкая доля РПГ и ПТРК в поражении бронетехники наводит на мысли о ненужности данного оружия. Зачем тратиться, если из сотни подбитых танков только шесть — заслуга «птуристов»? На самом деле, фронтовики уже давно всё решили за военных теоретиков из Генерального штаба, и никто отказываться от ручной (или почти ручной) артиллерии точно не намерен.
Обратимся к боевому опыту ветеранов СВО, подытоженному в научных изданиях «Обобщение боевого опыта южного крыла СВО до апреля 2024 года» и «Обобщение боевого опыта СВО до декабря 2024 года. 2-я тетрадь». Автор – Маркин А. В. Бойцы уже давно приспособили противотанковое оружие под совсем другие цели. РПГ, к примеру, хорошо подходит для забрасывания противника 82-мм минами. Далеко не всегда есть возможность достать штатные осколочно-фугасные и термобарические боеприпасы, да и эффективность их несравнима с минометной миной.
Интересно, как используются РПГ против танков. Не секрет, что бронемашина в большинстве случаев эффективно противостоит удару устаревших противотанковых гранат. Но бить по ним не перестают. Только теперь граната играет роль метлы, лишающей бронемашину систем РЭБ. Потом по беззащитному танку работают FPV. Конечно, для успеха такого дела необходимо много условий, главное из которых — малая дистанция до танка, что далеко не всегда исполнимо.
Редкие на фронте ПТРК «Конкурс» на базе БРДМ-2.
ПТРК заняли прочное место в подразделениях огневой поддержки. Помимо расчетов крупнокалиберных пулеметов, гранатометчиков с АГС и минометных отделений, в поддержку обязательно должны входить два расчета «птуристов». Один расчет с «Фаготом», другой – с «Корнетом». Изделие 9П135 «Фагот» относится к категории морально устаревшей техники, к тому же не самой надежной. Респонденты с фронта считают, что это следствие ненадлежащего хранения как самих установок, так и боеприпасов. Управление по кабелю вносит свои особенности – приходится учитывать вероятность обрыва, что не часто, но случается.
«Фагот» занимает в иерархии ПТРК место орудия средней руки – дальность работы не превышает пары километров. Учитывая, что позиции «птуристов» не размещаются на переднем крае, ракеты комплекса работают по приоритетным целям на самой линии соприкосновения в пределах так называемой «серой зоны». Используют и еще более возрастной ПТРК «Метис», ранние модификации которого работают на дистанциях до одного километра. Это уже типичное оружие ближнего боя.
Важным преимуществом «Метиса» и «Фагота» является сравнительная малая масса и габариты, что ценно в условиях развитой аэроразведки противника. Доходит до того, что приходится закапывать тубусы от ракет, дабы не обнаруживать сам факт присутствия расчетов ПТРК. Этот факт ставит под сомнение целесообразность применения мобильных носителей ПТРК на гусеничном и колесном шасси. Любая техника сейчас приоритетная цель для операторов дронов, что заставляет перемещать имеющиеся в распоряжении «Корнет-Т» (на базе БМП-3) и «Корнет-Д» (на базе «Тигра») на значительном удалении от линии фронта. Это частично компенсируется немалой дальностью работы в 8000 метров, но это требует соблюдения массы условий. Первое из которых – это прямая видимость цели. По отзывам фронтовиков, «Корнет» на треножном станке зарекомендовал себя с самой лучшей стороны, в немалой степени это заслуга большой дальнобойности комплекса и управлению по лазерному лучу.
Общим местом всех расчетов ПТРК на фронте является редкое использование по танкам противника. Единственным всплеском применения ракет по прямому назначению стал контрнаступ ВСУ в 2023 году. На равнинной местности «птуристы» выбили немало вражеской брони, находясь при этом вне зоны ответного огня. Недостатком отечественных ПТУР можно назвать отсутствие удаленного пункта управления. У вражеской «Стугны» он имеется, а у «Корнета» только в самых последних модификациях, которых пока мало на фронте. Фронтовики рассказывают, что им для поражения оператора ПТРК приходится выгадывать его расположение, ставить себя на его место – большого смысла в уничтожении отработавшей пусковой установки нет.
Типичными целями для ПТРК на фронте становятся позиции АГС, СПГ, техника снабжения, минометные расчеты и прочие значимые объекты. Радует факт того, что командование допускает работу расчетов не только по технике, но и по отдельным солдатам противника. Значит, со снабжением всё очень неплохо.
Важным преимуществом ракеты перед FPV-дроном является его тяжелая боевая часть. Дрон далеко не всегда в состоянии даже прервать работу артиллерийского расчета, в то время как близкий разрыв ракеты гарантировано отбивает желание работать у АГС и миномета. Относительно тактики использования ПТРК приведем выдержку из книги Маркина:
«ПТУРистами использовался условный аналог снайперской тактики или «ловля на живца». ПТУРом «Фагот» били под ноги солдату противника. ПТУР этого типа имеют относительно слабую боевую часть. Стрелять ими было не жалко даже по отдельным солдатам. После того как добивались попадания «Фаготом», к раненому через какой-то промежуток времени подходили другие солдаты противника. Как только вокруг раненого образовывалось скопление людей, по нему били ПТУРом «Корнет» с термобарической боевой частью. ПТУР «Корнет» использовали для удара наверняка по относительно крупной цели».
Или пример использования ракет в темное время суток:
«Ночью используется запуск ПТУР, пролетающей невысоко над предполагаемым местом нахождения противника, с заведомым промахом. Пролетающая ракета освещает местность и, главное, пугает противника, который начинает двигаться, обнаруживая тем самым себя. А уже второй ПТУР бьет по обнаружившей себя во время пролета первой ПТУР цели».
В итоге можно констатировать некое смещение приоритетов в использовании гранатометов и ПТРК. Ничего критического не произошло, а наблюдается лишь адаптация тактики под реалии СВО, в частности, стабильный фронт и дефицит бронетехники. Как только боевые действия оживятся, роль противотанковых средств в прежнем понимании неизбежно возрастет.
Информация