Совесть свою от укора спасал он бутылкой Кагора
На военно-морскую базу Балтийска можно теперь пройти хотя бы по паспорту. Этот самый западный берег страны долго был секретным объектом ещё с прусских времён, когда именовался Пиллау.
В остатки прусской знаменитой цитадели наши батальоны вгрызались вплоть до мая 1945-го, положив немало красноармейцев. Пока нацистские эсэсовские бонзы грузились на суда, чтобы отплыть под защиту американских берегов.
А ещё раньше здесь побывал Пётр Первый. Он в старой Пруссии обучался бомбардирскому делу и повелел возвести по образу и подобию Пиллау, одного из лучших тогдашних оборонительных сооружений, Петропавловскую крепость на Неве. Она должна была оборонять город его имени.
И совсем неожиданно на военно-морской базе, которая прежде была наглухо закрыта для посторонних, увидеть мемориальную доску Иосифу Бродскому. Она извещала, что в 1963 году здесь, в гостинице «Золотой Якорь», побывал будущий Нобелиат. На мраморной доске также высечен неунывающий образ этакого весельчака.
Хотя Бродский таковым вроде и не был. Скорее наоборот. Совершенно неформатная доска. Без всякого пиетета к пятому в России Нобелевскому лауреату по литературе. Впрочем, а как ещё должен выглядеть 23-летний стихотворец, которому завидуют, которым восхищаются, который был отмечен и замечен самой Анной Андреевной Ахматовой, но стихи которого, увы, ещё не кормили.
Постоянного заработка у «рыжего», как его называла Ахматова, нет. Вот друзья и организовали подработку — от детского журнала «Костёр» в закрытый Балтийск написать про конфликтную историю юных пловцов. Что и было добросовестно сделано.
Даже с авторскими фотками сверстали. Были ещё командировки от журнала. Но «Костёр» начинающего Бродского так и не согрел. Уже через год поэт предстал перед судом по обвинению в так называемом тунеядстве. То есть уклонении от общественно полезного труда.
Каралось такое в те годы исправительными работами. Под статью попадали те, кто не имел работы более четырех месяцев подряд. На явного антисоветчика Бродский не тянул. Он был только БОРЗым. То есть человеком «без определенного рода занятий».
Его подработки были редки и неубедительны для суда. Газетные фельетоны становились всё агрессивнее и обличительней: «Окололитературный трутень» и точка, так что поэт был отправлен на пять лет на исправительные работы в Архангельскую область, в деревню Норинская.
Поэтический отчёт, если так можно сказать, о командировке в Балтийск был написан только через год. В ссылке. Стихотворение «Отрывок» было буквально переполнено тоской и самоиронией.
В ганзейской гостинице «Якорь»,
где мухи садятся на сахар,
где боком в канале глубоком
эсминцы плывут мимо окон,
я сиживал в обществе кружки,
глазея на мачты и пушки
и совесть свою от укора
спасая бутылкой Кагора.
В ссылке появился и кёнигсбергский цикл стихов, отмеченный и почитателями, и критиками. Самому Иммануилу Канту они наверняка понравились бы.
Понятно, что доска на гостинице в Балтийске появилась не сама собой, к 65-летию поэта — 24 мая 2005 года. Одним из инициаторов стал тогдашний редактор газеты «Страж Балтики» Александр Корецкий. Газетчик и фанат поэта — это бинарный заряд, скажу я вам.
Нашёлся и спонсор, и немало деятельных поклонников поэта, которые помогли раскопать, раскрутить историю 40-летней давности, найти живых свидетелей тех событий, вовлечь в этот кругооборот тех, кто должен был принять решения и реализовать проект.
Музыка гремела на танцах,
солдаты всходили на транспорт,
сгибая суконные бёдра.
Маяк им подмигивал бодро.
И часто до боли в затылке
о сходстве его и бутылки
я думал, лишённый режимом
знакомства с его содержимым.
А автором памятной доски стал уроженец Луганска, балтийский моряк, калининградский скульптор Фёдор Мороз. Он тоже оказался давним поклонником поэта. Известен как автор пафосного бронзового герцога — основателя Кёнигсбергского университета Альбрехта.
Всех туристов в Калининграде обязательно к нему ведут. Он же изваял памятник шпротам, уже ставший знаменитым. И не только потому, что тоже достопримечательность – мастерская работа, никто не поспорит. Не изменило Морозу чувство юмора и с Бродским…
На родине поэта, в Ленинграде, нынешнем Санкт-Петербурге, ему установлено около 10 памятных знаков. Их можно встретить и в иных странах, где бывал Иосиф Бродский. Но таким, без бронзы заслуг, его – молодым, наслаждающимся жизнью, можно увидеть только здесь, в Балтийске.
В восточную Пруссию въехав,
твой образ, в приспущенных веках,
из наших балтических топей
я ввёз контрабандой, как опий…
Только в 1972 году автор дал этим строкам название — «Отрывок», поставил в конце многоточие и датировал по памяти: «Пиллау, 1963».
И вечером, с миной печальной,
спускался я к стенке причальной
в компании мыслей проворных,
и ты выступала на волнах...
Текст подготовил Владимир Служаков
Информация