«Стрельба по своим: Дружественный огонь в Кабуле»
Кабул. 28.12.1979. Десантники 3-го парашютно-десантного батальона «Полтинника».
Случались ли боестолкновения между советскими воинскими подразделениями в Кабуле 27 декабря 1979 года? Были ли случаи стрельбы по своим? Да, это происходило из-за отсутствия взаимосвязи и несогласованности действий. Какие-либо «недочеты», так их назовём, имели место во всех подразделениях, принимавших участие в декабрьской операции 1979 года в Кабуле: у десантников, у бойцов "мусульманского" батальона, у спецгрупп КГБ. Впервые об этом написал оперативный дежурный на ПУ, полковник Чернышев, ещё в декабре 1990 года в журнале «Столица», где была опубликована часть его афганского дневника.
Полковник Чернышев:
«Продолжали поступать доклады от командиров действующих подразделений. В трубке раздается: «Береза, я Береза один, Береза, я Береза один, ранен полковник, срочно вышлите хирурга». «Береза один» штурмовала дворец Амина. Через некоторое время доложили, что полковник скончался. Около меня находился полковник из группы Иванова. Он просит узнать имя и отчество погибшего. Я запросил. Мне ответили. Услышав ответ, он сокрушенно восклицает: «Это мой товарищ, совсем недавно был здесь у нас на ПУ». Погибший полковник Бояринов только прибыл из Союза, был одним из руководителей штурма дворца Амина. В ночной суматохе ему досталась шальная пуля, и, возможно, от своих же.
Усилилась стрельба в районе генштаба. Там полыхало пламя, отражаясь заревом в мрачных тучах кабульского ночного неба. В разных местах города раздавались выстрелы. Трассы пуль прочерчивали небо.
Опять «Береза один» запросила хирурга. Ранен в горло еще один наш полковник. Посылать было некого. Полковник скончался».
Чернышев, не утверждая, делает предположение: досталась шальная пуля и, возможно, от своих же. Позже, публикуя свои воспоминания в интернете, он вновь возвращается к этой теме и говорит об этом в резкой форме: «…за штурм дворца было награждено 700 человек!!! Даже героев Советского Союза вручили. Можно было наградить орденами и медалями десяток-полтора человек. Но только непосредственных исполнителей! А они, в свою очередь, зная, что убили своего полковника-врача и, возможно, своего полковника КГБ, руководившего штурмом, могли бы и воздержаться от принятия наград. Но это уже из области чести, достоинства и порядочности». (Чернышев Е. В. Дневник. Афганистан, декабрь 1979 — январь 1980.)
Боец группы «Гром» Сергей Кувылин не делает предположений, а говорит прямо: его товарищ, капитан Геннадий Зудин, погиб в результате неверных действий бойца «мусульманского» батальона. Сам Сергей получил травму из-за тех же неправильных действий.
Рассказ Сергея о бое в Тадж-Беке отличается от воспоминаний других участников операции, которые обычно описывают идеальную и слаженную работу. В его воспоминаниях действия бойцов спецгрупп и «мусульманского» батальона предстают не такими безупречными и координированными, как принято считать.
Сергей Кувылин:
«…Слышу, орёт Генка Кузнецов, голос его откуда-то сзади за спуском: «Что же ты делаешь, блин?» А Кузнецов кричит, оказывается, на водителя БМП. Водитель, молодой пацан, решил выравнивать машину. Выравнивал да не в ту сторону, направил её на нас с Геной. Этот БМП с разбитыми триплексами наскакивает на бордюр, заезжает на него.
БМП прет на нас. Я глаза только вытаращил, а БМП уже накрыла Зудина, переезжает. Зудин кулаками бьёт землю и орёт благим матом. Отползти я не успеваю. Огонь усилился из дворца, если встану, точно мне кранты будут. Стрелять по триплексам БМП бесполезно, ещё за афганца меня примут. Мигом соображаю, если я ногу положу так-то, то так он её только переедет, а не сомнет. Поджал ногу, положил поперёк, она по колено торчала на асфальте, а остальное мое тело распласталось на газоне. Чувствую, БМП на ногу нажала. Одно колесо проехало, второе, третье, как на автомате отмечается это в сознании. Боли почти не чувствую, хоть и получил перелом стопы и обрыв нескольких сухожилий. Машина упирается в камень-тумбу и заваливает ее на меня. Бетонная махина зажимает мою каску, что на голове, в землю. Каска не слетела, она на ремешке. Автомат мой тоже зажат, ствол от удара буквой Г выгнулся. Мой автомат потом ещё в музее ФСБ демонстрировали.
Очухался я. Передний БМП двинулся куда-то, а за ним и тот, что на нас наехал. Я уж не смотрел, куда они пошли. Подползаю к Зудину.
«Ген, Ген». Он весь в крови, не шевелится. «Ген, я возьму твой автомат, а тебе останется пистолет. Извини». Я взял специально его правую руку, расстегнул сзади его кобуру и в кобуру сунул его руку, прямо на пистолет положил. Не понял, жив он или нет. Кажется, нет. Как увидел после боя, ему позвоночник гусеница БМП сломала. В бою у нас приказ с ранеными не задерживаться. Зудин (1937–1979) был самый старший по возрасту среди нас, уже капитан.
Взял его автомат, на него как на костыль опираюсь, стволом вверх, прикладом вниз. И похромал к главному входу дворца. Лежать дальше на газоне смысла нет и опасно…»
Однако, достигнув дворца и войдя в холл, Сергей вдруг оказывается под огнем своих же товарищей по группе.
Сергей Кувылин:
«…Дым рассеялся, я хотел идти в сторону, и вдруг дверь из правого коридора открывается. Это со стороны торца здания, где был шлагбаум с будкой охраны. Выходят оттуда один, второй, третий наши альфовцы, в камуфляже, в касках, в перчатках. Я обрадовался, - вот наши, и ещё удивился, как они туда попали? Первый оборачивается на меня, глаза деревянные, и вдруг как дал по мне очередью АК (калибр 5.45 - О.Д.), не знаю, как не попал с 10-15 метров, не уцелел бы, хоть и в бронежилете. Я только рот открыл, чтобы крикнуть позывной - Яша. Не успел. Он уже отстегивает гранату и бросает её в мою сторону. Граната по мрамору скок-скок-скок и ко мне. Думаю, - готов. Спрятался за диванчиком и стульчиками, плетенными из лозы. Так себе защита. К счастью, пол был мраморный, все осколки от гранаты пошли вверх. Я вскакиваю и на них матом ору. - "Ты, дурак что ли?" Они что-то пробормотали нечленораздельное "б-б-б", что-то сказали друг другу, развернулись и ушли обратно в правое крыло здания. Первого я не назову, в той группе (3-4 чел.) были ещё Гуменный и Гришин. ?- Соболев. Ребята, значит, застеснялись и ушли в тот коридор…» (Боец спецназа в бою. Штурм дворца Амина. Сергей Кувылин. 27.12.1979г. Ч.1)
В 2009 году в издательстве «Эксмо» в рубрике «Энциклопедия спецназа» вышла книга Романа Викторовича Алёхина «Воздушно-десантные войска: история российского десанта». В этой работе автор сообщает, что во дворце Тадж-Бек бойцами групп «Зенит» и «Гром» по ошибке были убиты четыре десантника из 9-й роты 345-го полка.
«Уже занятый спецназом дворец был атакован 9-й ротой 345-го полка под руководством капитана В. А. Востротина. Атаку десантников поддерживал полковой взвод ПТУР. В неразберихе спецназовцы убили четверых десантников, но всё же разобрались, что к чему». (Алехин Р.В. Воздушно-десантные войска: история российского десанта. М.: Эксмо, 2009. 416 с.)
Исследователь афганской войны, доктор исторических наук Дмитрий Самородов, высоко оценивая работу Романа Алехина, всё же ставит под сомнение некоторые факты, изложенные в книге:
«Отдавая дань серьезной и вдумчивой работе Р. Алехина в повествовании об истории ввода частей ВДВ, ДШБ и спецназа в многострадальный Афганистан и участии десантников в боевых операциях за весь период «необъявленной» войны, следует указать на некоторые спорные места и неточности в рассматриваемом разделе его капитальной книги.
…Вызывает возражение и версия Р. Алехина относительно действий 9-й роты 345-го ГОПДП в операции «Агат», в штурме президентского дворца Тадж-Бек и устранении Х. Амина. Согласно этой версии, 9-я рота В. Востротина атаковала дворец, который был уже захвачен спецназом, отрядами «Зенит» и «Гром».
…Очевидно, дело было не совсем так. Известно, что 9-я рота старшего лейтенанта (а не капитана, как указано у Р. Алехина) Валерия Востротина, согласно плану операции «Агат» (а не «Шторм 333», как утверждает автор), была придана «мусбату» для того, чтобы нейтрализовать внешнее кольцо обороны дворца афганскими подразделениями, дав возможность группам «Зенит» и «Гром» овладеть самим Тадж-Беком».
Несогласованность действий и отсутствие взаимосвязи во время проведения операции «Байкал-79» порождали боестолкновения между подразделениями десантников, КГБ и «мусульманским» батальоном, которые должны были действовать совместно. Но в воспоминаниях участников операции на эту тему и даже во всезнающей Википедии говорится исключительно об ошибках десантников 103-й дивизии и, в частности, 3-го батальона 350-го полка.
Речь обычно идет о действиях 3-го батальона «Полтинника» в районе дворца Тадж-Бек. После того как батальоном была отбита атака подразделений бригады охраны Амина на Генеральный штаб, командир дивизии, генерал-майор Рябченко, поставил перед комбатом, капитаном Фроландиным, задачу: выдвинуться с батальоном в район дворца к казармам бригады с задачей подавить мятеж гвардейцев афганского диктатора и разоружить или уничтожить тех, кто откажется сложить оружие.
Если прочитать воспоминания бойцов мусульманского батальона, то, с их слов, можно сделать такой вывод: десантники прибыли в район дворца Тадж-Бек неожиданно для них, с ходу начали расстреливать их батальон.
Витебские десантники говорят обратное. Дивизионная артиллерия и третий батальон 350-го гвардейского парашютно-десантного батальона вели бой с гвардией Амина и в какой-то момент были обстреляны мусульманским батальоном.
Кто прав? На самом деле, всерьез поиском истины никто не занимался, и полноценное расследование гибели солдат так и не было проведено. Слова бойцов «мусульманского» батальона противоречат словам десантников 103-й воздушно-десантной дивизии. В этой ситуации ни одна, ни другая сторона не в состоянии доказать свою правоту.
В книге «Захват Кабула (как начинался Афган)» я посвятил одну главу, озаглавленную «Боестолкновение с мусульманским батальоном», событиям, связанным с этими драматичными моментами.
В период проведения операции были и вовсе странные, совершенно непонятные эпизоды. К примеру, эпизод, описанный в книге Николая Кикешева «Встань и иди»: «Пока шёл бой во дворце, Сахатов (замкомандира «мусульманского» батальона, прим. автора) со своей группой захватил один из танков и двинулся к Генштабу, но десантники его уже захватили. Поскольку спецназовцы были одеты в афганскую униформу и ехали на афганском танке, они без лишних слов шарахнули по танку из «Мухи». Сахатов, нещадно матерясь, крикнул: «Свои!!!»
Вопрос: зачем бойцы мусульманского батальона поехали на танке к Генеральному штабу?
Для чего они это сделали? У них что, там есть какое-то важное дело? Особенно стоит отметить, что это происходило в тот момент, когда бой всё ещё продолжался. Они что, бросили своё подразделение?
Этот момент вызывает множество вопросов и остаётся загадкой, которая не поддаётся логическому объяснению.
Сам эпизод, вероятно, был взят Николаем Кикешевым из воспоминаний генерала В. В. Колесника. В своей статье «Специальные операции: “Шторм” в Кабуле», опубликованной в журнале «Братишка» за 2000-й год, Колесник описывает данный случай, однако не предоставляет объяснений для действий своих подчинённых.
Повторюсь, случаи несогласованности действий между различными подразделениями в период проведения операции «Байкал-79» 27–28 декабря 1979 года в Кабуле и последующие за этим ошибочные действия имели место. Они были у всех: десантников, бойцов «мусульманского» батальона и спецгрупп КГБ. Но почему-то обвиняют в этом исключительно десантников.
Скорее всего, есть две основные причины, по которым это произошло. Первая — желание отвлечь от себя обвинения в неправомерных действиях, приведших к гибели бойцов. Вторая причина — элементарная зависть. 103-я ВДД являлась основной ударной силой в операции «Байкал-79» и за свои действия в декабрьских событиях 1979 года была награждена высшей наградой СССР — орденом Ленина.
Информация