Письма с фронта рассказывают...
Многие из учеников Его, слыша то, говорили: какие странные слова! кто может это слушать?
Евангелие от Иоанна, 6:60
Евангелие от Иоанна, 6:60
История в фотокопиях… Не ожидал, что публикация материалов о судьбе моего отчима Петра Шпаковского и родного дяди Кости вызовет среди читателей «ВО» столько подозрений… в том, что всё это придумано. Это что, каковы мы сами, таковыми и людей вокруг себя видим? Ай-ай, как нехорошо. А еще как глупо! Ведь сколько раз уже было здесь писано, что в век интернета публично врать и придумывать ничего нельзя. Всегда могут найтись люди, знавшие людей, о которых говорится в том или ином материале. Есть живые родственники. Друзья родственников и родственники друзей родственников, которые обо всем этом могут знать.
Но самое главное — сохранились документы, в которых написано то, что написано. Причем такое, что самому даже и не придумать. Да и зачем вообще что-то придумывать, мало того, что при всех вышеизложенных обстоятельствах, так еще и при колоссальном объеме журналистской и писательской работы. Не могу не напомнить, что только на ВО на сегодня опубликовано 2352 материала, а еще к ним следует добавить за эти же 10 лет множество книг и статей на других сайтах и в печатных журналах. И тут, если еще что-то придумывать, можно просто с ума сойти. Нормально брать как раз то, над чем думать не надо, вернее, над чем ты думаешь только о том, как бы имеющуюся информацию более доступно и интересно для читателей изложить. Просто физически тут не до измышлений о том, как бы это кого обмануть — уж можно, я думаю, сообразить это серыми клеточками головного мозга.
Но раз уж эта тема писем с фронта вызвала такой читательский интерес — один из читателей мне в воскресенье даже напомнил, что я обещал дать их сканы «завтра», а вот уже второй день на исходе, а их всё нет, — что, видимо, придется вернуться к самому началу. А именно, забрать из семейного архива все эти пожелтевшие крохотные листочки бумаги и показать всем «Фомам неверующим», что их содержание отнюдь не вымысел. Скажу более того, все они пойдут в очередную книгу в издательстве АСТ, посвященную Великой Отечественной войне и написанную на основе материалов газеты «Правда» и различных архивов, включая и частные. И уж там рецензенты будут куда как требовательнее всех наших местных «диванных экспертов»…
Итак, вот первое письмо, отправленное в совершенно крошечном конверте 90Х60 мм, и написанное карандашом. Оно не очень информативно. Но для родителей Кости и это была радость, да еще какая
Еще одно письмо. В таком же маленьком конверте без марки
Написано ручкой, чернилами. Хотя в нем же сообщается, что сильно качает, поезд идет быстро, а значит, пишет он чернилами на ходу. Тоже странность, если вдуматься. Где человек взял ручку и чернила в переполненном вагоне? Однако где-то взял и как-то сумел его написать.
Впрочем, особо странного в этом письме ничего нет. Странное начнется, если конверт перевернуть. Там написано: «Вызвали д… (слово не очень разборчиво) в отделение!» Писал явно отец Кости, то есть мой дед. Но вот в какое отделение его вызвали, зачем и какое отношение этот вызов имеет именно к этому письму, тут можно только гадать.
Третье письмо. Опять карандашом. Ни ручки, ни чернил, видимо, не сыскалось. Но зато нашелся большой конверт и лист бумаги. Причем конверт с популярной в то время маркой «с летчиком»
В комментариях к прошлому материалу нашлись читатели, которые посчитали, что словом «германцы», «германский» советские люди в июне 1941 года не пользовались. А говорили и писали только «немец», «немецкий».
Вот один такой, например:
«Ещё меня в этом письме насторожил термин "германцы". Из тех фронтовиков, кого я знал, противника всегда называли немцы, иной раз фрицы или гансы. Германцами — никогда. Особенность пензенских призывников, может быть? И с Ю-87 лаптёжником тоже нестыковка. Никогда его у нас "штукой" не называли. Вообще. То есть к исходному документу масса вопросов».
Но вот тут, однако, черным по белому написано «германский бомбардировщик», «германские самолеты». Нигде в письме не указано, что это «лаптежник». И, собственно, с чего это возникло суждение, что термин «германцы» не был в то время в ходу? Разве в той же газете «Правда» было написано про «советско-немецкий договор о ненападении»? Или про Гитлера писалось «фюрер немецкой нации»? Нет, там во всех случаях, когда речь шла о Германии, было написано «германский», «германцы». В чем совсем нетрудно убедиться, заглянув в номера газеты «Правда» (или «Комсомольской правды») за все тот же 1941 год. Кстати, интересно, что на обратной стороне конверта никаких приписок о вызове куда-то там нет.
И вот, наконец, то самое последнее письмо, вызвавшее больше всего кривотолков, споров и обличений со стороны наших «знатоков истории».
Письмо №4. Лицевая сторона
Письмо №4. Обратная сторона
Здесь опять речь идет о германских, а не о немецких самолетах. И Костя в нем подчеркивает, что самолет, сбитый нашими зенитчиками на его глазах, сел рядом со станцией и из него вывели… «кучу фрицев». Удивительно и, да, факт, указание на возраст двух из них. Ну не могло такого быть? Но человек подчеркивает, что произошло все это у него на глазах, то есть это не слух, который он передает с чужих уст. Хотя и понятно, что не он проверял документы у пленных, но он вполне мог их видеть. Мог! Но видел ли, точно мы этого уже никогда не узнаем. Но сам факт сообщения сомнений не вызывает. А уж как там все было на самом деле, теперь уже не скажет никто. Впрочем, на свете всякое бывает! Бывает, что у девушки муж умирает, а у вдовы — живет!
Читаем оборотную сторону письма… Здесь как раз и идет речь о пресловутых «штуках», то есть Ю-87, прозвище которых Костя не мог вроде бы знать по определению. А он, скорее всего, и не знал. Не знал он типы немецких самолетов, бомбивших станцию, на которой стоял его эшелон. Просто назвал их «штуки» и всё, обобщил, так сказать, разные типы самолетов, что летали у него перед глазами.
А какие замечательные комментарии все-таки вызвал к жизни мой текст.
«Про штуки видимо вымысел автора статьи. Не мог призывник знать это прозвище, которое упоминалось в отечественной литературе после войны, и то редко и в основном в переводных мемуарах немцев. Да и сама фраза: «Кончаю, т. к. опять начинают летать штуки, за которыми интересно наблюдать» вызывает недоумение. Наблюдать как самолеты сбрасывают бомбы не интересно, это страшно. Тем более человеку только попавшему на фронт».
Ну, опять же, кому-то страшно, а кому-то было и интересно. Люди-то ведь разные. Кто-то и 90-е годы прошлого века вспоминает с ужасом, а для кого-то это было просто замечательное время. Впрочем, были и те, кто относительно копии письма рассуждали вполне здраво, а не пытались «искать чертей в кадильнице».
«Сильно сомневаюсь, что призывник знал немецкое армейское прозвище Ю-87. А у нас их прозвали "лаптёжниками", "лапотниками" за характерные обтекатели шасси. Наверное, слово "штуки" в контексте следует понимать как синоним "летательного аппарата"»
- вот такой комментарий в данном случае куда как ближе к истине.На этом, я думаю, вполне можно поставить точку. Больше эти квадратики почтовой бумаги все равно нам ничего не расскажут, кроме одного: такое было! А уж как оно было на самом деле, узнать нам не суждено. Не говоря о том, что многие странности той войны будут сокрыты от нас еще очень долго, вплоть до 2045 года.
P.S. Интересно, что немало поистине удивительных странностей можно найти в совершенно официальных документах партийных архивов. В частности, всё того же Пензенского областного архива ОК КПСС, с материалами которого читателей «ВО» я периодически знакомлю. Вот уж там, когда материал о них будет опубликован, нашим читателям можно будет проявить свои творческие способности к комментированию по максимуму!
Информация