Заслон прохиндеям от ОПК
Недобросовестных исполнителей гособоронзаказа будут привлекать к персональной ответственности
В 2013 году Федеральной службе по оборонному заказу (Рособоронзаказ) исполняется 10 лет. За это время она прошла через несколько реформирований, была выведена из подчинения Минобороны, не раз менялись ее первые лица. Представляя 5 октября 2012 года коллективу нового руководителя, заместитель председателя правительства Российской Федерации Дмитрий Рогозин сказал, что возлагает на службу большие надежды прежде всего в повышении качества надзора за поставками ВВТ, выполнении гособоронзаказа. О том, как идет эта работа, в эксклюзивном интервью «ВПК» рассказал директор Рособоронзаказа Александр Потапов.
«ВПК»: Александр Валерьевич, откровенно говоря, далеко не все понимают, чем занимается ваша служба. Какие задачи сегодня возложены на нее и насколько безболезненно проходит процесс становления в новом качестве?
– Девять лет служба была подведомственной Министерству обороны. В мае 2012 года по решению президента России она переведена в структуру правительства Российской Федерации.
Сегодня это орган исполнительной власти, наделенный контрольно-надзорными функциями. С выходом ФЗ № 275 «О государственном оборонном заказе», который начал действовать с 1 января 2013 года, мы обеспечиваем контроль за выполнением ГОЗ с момента разработки вооружений и военной техники до их утилизации.
Кроме того, на нас возложены функции лицензирования предприятий, производящих ВВТ и боеприпасы.
«ВПК»: Надзор, всевозможные контрольные и разрешительные полномочия – это всегда зона конфликта. Тем более когда речь идет о хозяйствовании и денежных вопросах. Наверное, много жалоб?
– Недовольных итогами наших проверок изрядно, это правда. И количество жалоб пока не уменьшается. Например, в прошлом году поступило 1217. Рассматриваем каждую, стараясь не доводить дело до судебных инстанций. Можем приостанавливать или даже аннулировать торги, создавая нормальную конкурентную среду для участников выполнения ГОЗ.
При этом сегодня отчетливо обозначилась тенденция к появлению «профессиональных» жалобщиков. Сутяжничество стало своеобразным бизнесом, способом борьбы с конкурентами. Отдельные недобросовестные производители или поставщики разными путями создают некомфортные условия для остальных участников торгов, а добившись своего, отзывают свои жалобы. Мы находимся на границе двух сред, где это очень остро ощущается, и должны соответствующим образом реагировать.
«ВПК»: Может, это связано в том числе с увеличением количества закрытых торгов?
– Это связано прежде всего с государственной тайной, которая присутствует в создании того или иного вида вооружения. Ограничение носит объективный характер. Минус тут в том, что порой некоторые заказчики намеренно секретят свои заказы, чтобы ограничить число участников торгов. На коллегии Федеральной антимонопольной службы (ФАС) мы уже обсуждали этот вопрос и пришли к выводу, что емкость данного рынка нельзя сужать даже для привилегированных предприятий. Все должны иметь равные условия для выполнения работ, в том числе для участия в закрытых торгах. Это учли при подготовке нового закона «О федеральной контрактной системе».
«ВПК»: Но у многих складывается впечатление, что на торгах и конкурсах все заранее предопределено…
– Не все. Хотя бывают факты сговора между заказчиком и исполнителем. Лазейки для этого еще остаются. На это обращал внимание и президент страны Владимир Путин в статье о гарантиях национальной безопасности. Напомню: он указывал на то, что именно чрезмерная закрытость приводила к взвинчиванию цен на продукцию военного назначения, а сверхприбыли этих предприятий шли не на модернизацию производства, а в карманы коррумпированных начальников. Вот наша сегодняшняя задача в том и состоит, чтобы поставить заслон прохиндеям, сделать так, чтобы отношения участников ГОЗ были максимально понятными и прозрачными.
Федеральным законом «О федеральной контрактной системе», о котором упомянул, в частности, предусматривается переход от закрытых торгов к открытым, постепенное смещение их на электронные площадки. Такая электронная площадка сейчас готовится. Силами ВПК и Минпромторга создается государственная автоматизированная система гособоронзаказа – ГАС ГОЗ. Уже в ближайшее время постараемся ее в пилотном варианте запустить. Думаю, за ней большое будущее. Кроме того, вместе с ФАС будем и дальше совершенствовать механизмы и практику принятия решений, чтобы отсекать недобросовестных исполнителей.
Хотя во всем есть свои нюансы. Например, мы каждый год вынуждены подтверждать статус «единственного исполнителя» заводам, на которых строятся подводные лодки. Прямо скажем, эта непростая процедура отнимает много времени и сил у нас и руководства заводов, но при этом очевидно, что за год при всем желании нельзя создать новое производство. Все все понимают, но… приходится, к сожалению, загружать себя вроде нужными, но избыточными с точки зрения здравого смысла задачами.
«ВПК»: Что мешает освободиться от бюрократии?
– Хороший вопрос. Бюрократия – это инструмент управления. В том числе и такими сложноинтегрированными системами, как ОПК. От нее нужно не избавляться, а сделать эффективной. А эффективность зависит во многом от нормативно-правовой базы, которая регулирует ее работу.
С выходом постановления правительства Российской Федерации № 604 у нас появилась возможность напрямую выходить с законо- и нормотворческими инициативами. Обладая достаточно большим информационным полем, мы начали вносить предложения и изменения в действующее законодательство. Активно участвовали, например, в подготовке закона о ГОЗ.
Достаточно активно сейчас работаем и над КОАПом (Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях). Выступаем за ужесточение и адресность наказаний. Почему? Потому, что стал чуть ли не нормой сговор недобросовестных заказчика и исполнителя. Если раньше достаточно было гражданско-правовой ответственности по отношению к юридическим лицам, то теперь пришло время ставить вопрос о персональной ответственности руководителей, возбуждать в их отношении административные дела, наказывать рублем. Завели даже реестр недобросовестных поставщиков.
Если, например, победитель торгов уклонился от заключения договора, то в соответствии с законодательством государственный заказчик в срок не позднее трех или пяти дней должен направить нам уведомление о включении его в соответствующий реестр. Но случаются такие заказчики, то есть чиновники, которые просыпаются лишь через 325 дней и вспоминают, что контракт с победителем конкурса не подписан. Но дело тут, как понимаете, не в просроченном времени, а в том, что за эти месяцы поставщик – соискатель госконтракта мог выиграть другой тендер у иного заказчика и также стать участником ГОЗ. В результате исполнитель, который по логике должен был отвечать за неисполнение заказа, не несет никакой правовой ответственности. Поэтому мы и заносим таких в так называемые черные списки нашего реестра недобросовестных поставщиков. Он находится в открытом доступе. Пребывание в нем ограничено двумя годами, потом можно попытаться исправиться. Но никому не советую в нем оказаться, потому что репутация подмокает надолго. Заказчик понимает: доверять бюджетные средства таким нельзя.
«ВПК»: Сейчас появилось новое направление сотрудничества государства с частным капиталом, с фирмами, которые готовы вложиться в выполнение ГОЗ. Речь о государственно-частном партнерстве...
– Да, о важности государственно-частного партнерства, как помните, писал президент Владимир Путин в своей предвыборной статье о стратегии национальной безопасности. Частные компании могут стать источником технологических прорывов. Но мешают отсутствие рабочих контактов, закрытость потребностей Минобороны и других ведомств, которые подпадают под гособоронзаказ. Безусловно, открытая часть оборонного заказа должна для частных инвесторов носить максимально доступный характер. Понимание такое есть и в ВПК, где создан Совет по государственно-частному партнерству.
Практика такого партнерства применяется по всему миру, и нам важно заимствовать лучшее из этого опыта, чтобы привлечь дополнительные инвестиции в высокотехнологичные оборонные проекты, как поставил задачу глава правительства Дмитрий Медведев. Сейчас как раз мы завершаем разработку порядка создания ВВТ за счет самих частных инвесторов и по их инициативе. Это может привлечь на рынок новых участников и сократить расходы государственного бюджета.
Главное в этом деле – совместить интересы частного производителя и обороны. Скажем, определить условия и допуск к инициативным разработкам тех, кто готов не экспериментировать с государственными бюджетными деньгами, а за собственные средства участвовать в конкретных НИОКР.
Такие частные компании, которые не ставят задачу получить сегодня быстрые деньги из бюджета, есть. Они лишь говорят: задайте нам правила игры, а мы вам исполним ТЗ в конкретные сроки. Есть и те, кто готов идти на определенный риск в получении прибыли.
У нас было немало просто гениальных «частных» разработок, которые, однако, не получили путевку в жизнь только потому, что не вписывались в ТЗ Минобороны или другой силовой структуры. Поэтому наша задача – этот порядок четко прописать. Росатом, Роскосмос, Минпромторг здесь на нашей стороне. Даже Минобороны готово поддержать после решения вопроса об интеллектуальной собственности.
«ВПК»: Одна из важнейших функций вашей службы – надзорная деятельность. Будет ли она усилена в свете масштабных проявлений коррупции, в том числе на оборонных предприятиях?
– Преступление, как известно, лучше предупредить. Поэтому мы используем прежде всего меры профилактического характера. Стремимся к тому, чтобы правила получения и исполнения контракта были прозрачны и понятны всем участникам рынка. На это направлен ФЗ № 275 «О государственном оборонном заказе», подписанный президентом в конце минувшего года. Неотвратимость кары должна удерживать от искушения запустить лапу в казну. Нарушил закон – ответь.
Мы стремимся к тому, чтобы подготовка к заключению контрактов на следующий год начиналась уже летом. Это обеспечит высокую степень их реализуемости. Хотим добиться, чтобы еще и конкурсы на работы по ГОЗ на заключение контрактов заказчики провели до конца года, а финансирование начиналось, условно говоря, с 1 января.
Еще один важный вопрос связан с готовящимися изменениями в Бюджетный кодекс. Бывает, исполнение контракта по разным причинам сдвигается по времени. Мы хотим добиться разрешения направлять деньги текущего года на следующий, чтобы осуществлять платежи за сделанную, но, скажем, неотгруженную продукцию.
«ВПК»: Какие еще дисциплинарные меры будут приниматься к нарушителям?
– Работаем на двух полях: гражданско-правовом и административном. Материалы по нарушениям, связанным с уголовно-правовой ответственностью, отправляем в правоохранительные органы. Возбуждаем административные дела о правонарушениях, что имеет, как правило, серьезные последствия. В 2012 году по выявленным нарушениям возбуждено 685 административных дел, а к административным штрафам привлечены 413 должностных лиц государственных заказчиков.
Где наступают пределы нашей компетенции, мы передаем дела в правоохранительные органы. Там уже речь идет об уголовной ответственности.
«ВПК»: Но как допуск на утилизацию боеприпасов, бывает, получают те организации, которые правом на это не обладают?
– Это лицензированный вид деятельности, причем не только по нашей линии, но и по линии Ростехнадзора, ФСБ. К сожалению, случается так, что организация, выигравшая конкурс на проведение таких работ, нанимает подрядчиков (соисполнителей). Это непорядок. Так, в рамках нашей проверки выяснилось, что «Оборонсервис», будучи прямым получателем госконтракта по утилизации боеприпасов, заключил ряд договоров с соисполнителем – предприятием, в штате которого числились всего… пять человек. Располагалось оно в Москве, где, понятное дело, никто ни уничтожать, ни утилизировать боеприпасы не собирался. Естественно, деньги куда-то выводились, не исключено, что присутствовали чьи-то корыстные интересы. Дело мы передали в правоохранительные органы. Далее – их компетенция.
Борьба с коррупцией становится общегосударственной задачей, ибо, как сказал президент, коррупция в сфере национальной безопасности – это по сути государственная измена. Сегодня более 40 госзаказчиков находятся под нашим контролем плюс их структурные подразделения в регионах. Суммы, которыми они будут оперировать до 2020 года, как известно, более 20 триллионов рублей. Здесь уж, даже если исходить из теории больших чисел, обязательно найдется, о чем говорить в плане борьбы с коррупцией.
«ВПК»: Насколько реально вы можете влиять на положение дел в той или иной ситуации. В прошлом году, например, должны были сдать три атомных подводных ракетоносца. Сдали одну лодку с трудом. Те же АПЛ «Северодвинск», «Санкт-Петербург» строят уже 20 лет. У вас есть рычаги давления?
– Президент, председатель правительства, руководство ВПК поставили перед нами конкретную задачу по выполнению Государственной программы вооружения. Она решается посредством ГОЗ. Если ГОЗ не исполняется и не соответствует ГПВ, должны сказать об этом напрямую руководству страны. Пример с подводными лодками типичный. Но и тут нельзя рубить с плеча. Если тебя нормально не авансируют, а контракт неоднократно корректируется, то как быть производителю?
Главный урок – нельзя менять правила во время игры ни заказчику, ни исполнителю. В этой связи мы как раз и являемся тем государевым оком, которое должно вовремя все подмечать и, повторю, информировать руководство страны о нарушениях, чтобы своевременно принимались управленческие решения.
У нас сейчас появились мощные рычаги влияния на заказчика и исполнителя, возможность заставить их играть по установленным правилам. До недавнего времени, например, штрафные санкции шли только в сторону исполнителя. А скажем, за несвоевременное перечисление аванса штрафных санкций не предусматривалось. Поэтому и говорим с МО РФ, другими заказчиками о формировании понятных всем – и заказчикам, и исполнителям – правил игры.
«ВПК»: Проблема еще в том, что у нас в стране грамотное ТЗ написать сегодня почти некому. За годы реформ поколение таких специалистов ушло, а новые не появились. Разве не так?
– Проблема кадров есть. Вы верно подметили. В лихие 90-е и 2000-е в «оборонке» был кадровый провал, обусловленный спадом экономики и падением престижа работы в ОПК. Что-то мы потеряли. Понимание этой проблемы руководством страны есть, и я вижу, что сейчас делается все для того, чтобы профессия инженера, как в 60-е годы, вновь стала престижной.
Я сам помню, как начинал работать в Московском институте теплотехники у академика Надирадзе. Это было здорово: нам, молодым, общаться с ними, мудрыми, нестандартно и по-государственному мыслящими, уважаемыми людьми. Они были во всем образцом для подражания.
Сейчас перепад в возрасте инженерных кадров велик – 20 лет и больше. Но преемственность не прервана. Я даже склонен видеть в этом некий позитив. Он и в том, что старшее поколение с приходом молодежи получает новый взгляд на вещи, на современность, по-новому понимает техническую революцию последних десятилетий, когда наша промышленность пребывала в стагнации. Старшее поколение от молодых, от младших, с которыми разница в возрасте 25–30, а то и 40 лет, обретает новый творческий импульс, новое понимание смысла своей работы.
Заместитель председателя правительства России Дмитрий Рогозин, который курирует ОПК, говоря о кадровом вопросе на недавней военно-промышленной конференции, отметил, что работа над программой подготовки и переподготовки кадров до 2020 года находится на финишной прямой.
Известно, что во всякой проблеме заложен потенциал ее решения. Так и здесь, молодежь, новое поколение инженеров и конструкторов, получает реальную перспективу самореализации и ускоренного карьерного роста, а ОПК – прилив сил и энергетики молодых. Так что это наша общая с вами работа по возвышению труда в «оборонке», возвращению молодых людей на предприятия и в конструкторские бюро оборонно-промышленного комплекса России.
В 2013 году Федеральной службе по оборонному заказу (Рособоронзаказ) исполняется 10 лет. За это время она прошла через несколько реформирований, была выведена из подчинения Минобороны, не раз менялись ее первые лица. Представляя 5 октября 2012 года коллективу нового руководителя, заместитель председателя правительства Российской Федерации Дмитрий Рогозин сказал, что возлагает на службу большие надежды прежде всего в повышении качества надзора за поставками ВВТ, выполнении гособоронзаказа. О том, как идет эта работа, в эксклюзивном интервью «ВПК» рассказал директор Рособоронзаказа Александр Потапов.
«ВПК»: Александр Валерьевич, откровенно говоря, далеко не все понимают, чем занимается ваша служба. Какие задачи сегодня возложены на нее и насколько безболезненно проходит процесс становления в новом качестве?
– Девять лет служба была подведомственной Министерству обороны. В мае 2012 года по решению президента России она переведена в структуру правительства Российской Федерации.
Сегодня это орган исполнительной власти, наделенный контрольно-надзорными функциями. С выходом ФЗ № 275 «О государственном оборонном заказе», который начал действовать с 1 января 2013 года, мы обеспечиваем контроль за выполнением ГОЗ с момента разработки вооружений и военной техники до их утилизации.
Кроме того, на нас возложены функции лицензирования предприятий, производящих ВВТ и боеприпасы.
«ВПК»: Надзор, всевозможные контрольные и разрешительные полномочия – это всегда зона конфликта. Тем более когда речь идет о хозяйствовании и денежных вопросах. Наверное, много жалоб?– Недовольных итогами наших проверок изрядно, это правда. И количество жалоб пока не уменьшается. Например, в прошлом году поступило 1217. Рассматриваем каждую, стараясь не доводить дело до судебных инстанций. Можем приостанавливать или даже аннулировать торги, создавая нормальную конкурентную среду для участников выполнения ГОЗ.
При этом сегодня отчетливо обозначилась тенденция к появлению «профессиональных» жалобщиков. Сутяжничество стало своеобразным бизнесом, способом борьбы с конкурентами. Отдельные недобросовестные производители или поставщики разными путями создают некомфортные условия для остальных участников торгов, а добившись своего, отзывают свои жалобы. Мы находимся на границе двух сред, где это очень остро ощущается, и должны соответствующим образом реагировать.
«ВПК»: Может, это связано в том числе с увеличением количества закрытых торгов?
– Это связано прежде всего с государственной тайной, которая присутствует в создании того или иного вида вооружения. Ограничение носит объективный характер. Минус тут в том, что порой некоторые заказчики намеренно секретят свои заказы, чтобы ограничить число участников торгов. На коллегии Федеральной антимонопольной службы (ФАС) мы уже обсуждали этот вопрос и пришли к выводу, что емкость данного рынка нельзя сужать даже для привилегированных предприятий. Все должны иметь равные условия для выполнения работ, в том числе для участия в закрытых торгах. Это учли при подготовке нового закона «О федеральной контрактной системе».
«ВПК»: Но у многих складывается впечатление, что на торгах и конкурсах все заранее предопределено…
– Не все. Хотя бывают факты сговора между заказчиком и исполнителем. Лазейки для этого еще остаются. На это обращал внимание и президент страны Владимир Путин в статье о гарантиях национальной безопасности. Напомню: он указывал на то, что именно чрезмерная закрытость приводила к взвинчиванию цен на продукцию военного назначения, а сверхприбыли этих предприятий шли не на модернизацию производства, а в карманы коррумпированных начальников. Вот наша сегодняшняя задача в том и состоит, чтобы поставить заслон прохиндеям, сделать так, чтобы отношения участников ГОЗ были максимально понятными и прозрачными.
Федеральным законом «О федеральной контрактной системе», о котором упомянул, в частности, предусматривается переход от закрытых торгов к открытым, постепенное смещение их на электронные площадки. Такая электронная площадка сейчас готовится. Силами ВПК и Минпромторга создается государственная автоматизированная система гособоронзаказа – ГАС ГОЗ. Уже в ближайшее время постараемся ее в пилотном варианте запустить. Думаю, за ней большое будущее. Кроме того, вместе с ФАС будем и дальше совершенствовать механизмы и практику принятия решений, чтобы отсекать недобросовестных исполнителей.
Хотя во всем есть свои нюансы. Например, мы каждый год вынуждены подтверждать статус «единственного исполнителя» заводам, на которых строятся подводные лодки. Прямо скажем, эта непростая процедура отнимает много времени и сил у нас и руководства заводов, но при этом очевидно, что за год при всем желании нельзя создать новое производство. Все все понимают, но… приходится, к сожалению, загружать себя вроде нужными, но избыточными с точки зрения здравого смысла задачами.
«ВПК»: Что мешает освободиться от бюрократии?
– Хороший вопрос. Бюрократия – это инструмент управления. В том числе и такими сложноинтегрированными системами, как ОПК. От нее нужно не избавляться, а сделать эффективной. А эффективность зависит во многом от нормативно-правовой базы, которая регулирует ее работу.
С выходом постановления правительства Российской Федерации № 604 у нас появилась возможность напрямую выходить с законо- и нормотворческими инициативами. Обладая достаточно большим информационным полем, мы начали вносить предложения и изменения в действующее законодательство. Активно участвовали, например, в подготовке закона о ГОЗ.
Достаточно активно сейчас работаем и над КОАПом (Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях). Выступаем за ужесточение и адресность наказаний. Почему? Потому, что стал чуть ли не нормой сговор недобросовестных заказчика и исполнителя. Если раньше достаточно было гражданско-правовой ответственности по отношению к юридическим лицам, то теперь пришло время ставить вопрос о персональной ответственности руководителей, возбуждать в их отношении административные дела, наказывать рублем. Завели даже реестр недобросовестных поставщиков.
Если, например, победитель торгов уклонился от заключения договора, то в соответствии с законодательством государственный заказчик в срок не позднее трех или пяти дней должен направить нам уведомление о включении его в соответствующий реестр. Но случаются такие заказчики, то есть чиновники, которые просыпаются лишь через 325 дней и вспоминают, что контракт с победителем конкурса не подписан. Но дело тут, как понимаете, не в просроченном времени, а в том, что за эти месяцы поставщик – соискатель госконтракта мог выиграть другой тендер у иного заказчика и также стать участником ГОЗ. В результате исполнитель, который по логике должен был отвечать за неисполнение заказа, не несет никакой правовой ответственности. Поэтому мы и заносим таких в так называемые черные списки нашего реестра недобросовестных поставщиков. Он находится в открытом доступе. Пребывание в нем ограничено двумя годами, потом можно попытаться исправиться. Но никому не советую в нем оказаться, потому что репутация подмокает надолго. Заказчик понимает: доверять бюджетные средства таким нельзя.
«ВПК»: Сейчас появилось новое направление сотрудничества государства с частным капиталом, с фирмами, которые готовы вложиться в выполнение ГОЗ. Речь о государственно-частном партнерстве...
– Да, о важности государственно-частного партнерства, как помните, писал президент Владимир Путин в своей предвыборной статье о стратегии национальной безопасности. Частные компании могут стать источником технологических прорывов. Но мешают отсутствие рабочих контактов, закрытость потребностей Минобороны и других ведомств, которые подпадают под гособоронзаказ. Безусловно, открытая часть оборонного заказа должна для частных инвесторов носить максимально доступный характер. Понимание такое есть и в ВПК, где создан Совет по государственно-частному партнерству.
Практика такого партнерства применяется по всему миру, и нам важно заимствовать лучшее из этого опыта, чтобы привлечь дополнительные инвестиции в высокотехнологичные оборонные проекты, как поставил задачу глава правительства Дмитрий Медведев. Сейчас как раз мы завершаем разработку порядка создания ВВТ за счет самих частных инвесторов и по их инициативе. Это может привлечь на рынок новых участников и сократить расходы государственного бюджета.
Главное в этом деле – совместить интересы частного производителя и обороны. Скажем, определить условия и допуск к инициативным разработкам тех, кто готов не экспериментировать с государственными бюджетными деньгами, а за собственные средства участвовать в конкретных НИОКР.
Такие частные компании, которые не ставят задачу получить сегодня быстрые деньги из бюджета, есть. Они лишь говорят: задайте нам правила игры, а мы вам исполним ТЗ в конкретные сроки. Есть и те, кто готов идти на определенный риск в получении прибыли.
У нас было немало просто гениальных «частных» разработок, которые, однако, не получили путевку в жизнь только потому, что не вписывались в ТЗ Минобороны или другой силовой структуры. Поэтому наша задача – этот порядок четко прописать. Росатом, Роскосмос, Минпромторг здесь на нашей стороне. Даже Минобороны готово поддержать после решения вопроса об интеллектуальной собственности.
«ВПК»: Одна из важнейших функций вашей службы – надзорная деятельность. Будет ли она усилена в свете масштабных проявлений коррупции, в том числе на оборонных предприятиях?
– Преступление, как известно, лучше предупредить. Поэтому мы используем прежде всего меры профилактического характера. Стремимся к тому, чтобы правила получения и исполнения контракта были прозрачны и понятны всем участникам рынка. На это направлен ФЗ № 275 «О государственном оборонном заказе», подписанный президентом в конце минувшего года. Неотвратимость кары должна удерживать от искушения запустить лапу в казну. Нарушил закон – ответь.
Мы стремимся к тому, чтобы подготовка к заключению контрактов на следующий год начиналась уже летом. Это обеспечит высокую степень их реализуемости. Хотим добиться, чтобы еще и конкурсы на работы по ГОЗ на заключение контрактов заказчики провели до конца года, а финансирование начиналось, условно говоря, с 1 января.
Еще один важный вопрос связан с готовящимися изменениями в Бюджетный кодекс. Бывает, исполнение контракта по разным причинам сдвигается по времени. Мы хотим добиться разрешения направлять деньги текущего года на следующий, чтобы осуществлять платежи за сделанную, но, скажем, неотгруженную продукцию.
«ВПК»: Какие еще дисциплинарные меры будут приниматься к нарушителям?
– Работаем на двух полях: гражданско-правовом и административном. Материалы по нарушениям, связанным с уголовно-правовой ответственностью, отправляем в правоохранительные органы. Возбуждаем административные дела о правонарушениях, что имеет, как правило, серьезные последствия. В 2012 году по выявленным нарушениям возбуждено 685 административных дел, а к административным штрафам привлечены 413 должностных лиц государственных заказчиков.
Где наступают пределы нашей компетенции, мы передаем дела в правоохранительные органы. Там уже речь идет об уголовной ответственности.
«ВПК»: Но как допуск на утилизацию боеприпасов, бывает, получают те организации, которые правом на это не обладают?
– Это лицензированный вид деятельности, причем не только по нашей линии, но и по линии Ростехнадзора, ФСБ. К сожалению, случается так, что организация, выигравшая конкурс на проведение таких работ, нанимает подрядчиков (соисполнителей). Это непорядок. Так, в рамках нашей проверки выяснилось, что «Оборонсервис», будучи прямым получателем госконтракта по утилизации боеприпасов, заключил ряд договоров с соисполнителем – предприятием, в штате которого числились всего… пять человек. Располагалось оно в Москве, где, понятное дело, никто ни уничтожать, ни утилизировать боеприпасы не собирался. Естественно, деньги куда-то выводились, не исключено, что присутствовали чьи-то корыстные интересы. Дело мы передали в правоохранительные органы. Далее – их компетенция.
Борьба с коррупцией становится общегосударственной задачей, ибо, как сказал президент, коррупция в сфере национальной безопасности – это по сути государственная измена. Сегодня более 40 госзаказчиков находятся под нашим контролем плюс их структурные подразделения в регионах. Суммы, которыми они будут оперировать до 2020 года, как известно, более 20 триллионов рублей. Здесь уж, даже если исходить из теории больших чисел, обязательно найдется, о чем говорить в плане борьбы с коррупцией.
«ВПК»: Насколько реально вы можете влиять на положение дел в той или иной ситуации. В прошлом году, например, должны были сдать три атомных подводных ракетоносца. Сдали одну лодку с трудом. Те же АПЛ «Северодвинск», «Санкт-Петербург» строят уже 20 лет. У вас есть рычаги давления?
– Президент, председатель правительства, руководство ВПК поставили перед нами конкретную задачу по выполнению Государственной программы вооружения. Она решается посредством ГОЗ. Если ГОЗ не исполняется и не соответствует ГПВ, должны сказать об этом напрямую руководству страны. Пример с подводными лодками типичный. Но и тут нельзя рубить с плеча. Если тебя нормально не авансируют, а контракт неоднократно корректируется, то как быть производителю?
Главный урок – нельзя менять правила во время игры ни заказчику, ни исполнителю. В этой связи мы как раз и являемся тем государевым оком, которое должно вовремя все подмечать и, повторю, информировать руководство страны о нарушениях, чтобы своевременно принимались управленческие решения.
У нас сейчас появились мощные рычаги влияния на заказчика и исполнителя, возможность заставить их играть по установленным правилам. До недавнего времени, например, штрафные санкции шли только в сторону исполнителя. А скажем, за несвоевременное перечисление аванса штрафных санкций не предусматривалось. Поэтому и говорим с МО РФ, другими заказчиками о формировании понятных всем – и заказчикам, и исполнителям – правил игры.
«ВПК»: Проблема еще в том, что у нас в стране грамотное ТЗ написать сегодня почти некому. За годы реформ поколение таких специалистов ушло, а новые не появились. Разве не так?
– Проблема кадров есть. Вы верно подметили. В лихие 90-е и 2000-е в «оборонке» был кадровый провал, обусловленный спадом экономики и падением престижа работы в ОПК. Что-то мы потеряли. Понимание этой проблемы руководством страны есть, и я вижу, что сейчас делается все для того, чтобы профессия инженера, как в 60-е годы, вновь стала престижной.
Я сам помню, как начинал работать в Московском институте теплотехники у академика Надирадзе. Это было здорово: нам, молодым, общаться с ними, мудрыми, нестандартно и по-государственному мыслящими, уважаемыми людьми. Они были во всем образцом для подражания.
Сейчас перепад в возрасте инженерных кадров велик – 20 лет и больше. Но преемственность не прервана. Я даже склонен видеть в этом некий позитив. Он и в том, что старшее поколение с приходом молодежи получает новый взгляд на вещи, на современность, по-новому понимает техническую революцию последних десятилетий, когда наша промышленность пребывала в стагнации. Старшее поколение от молодых, от младших, с которыми разница в возрасте 25–30, а то и 40 лет, обретает новый творческий импульс, новое понимание смысла своей работы.
Заместитель председателя правительства России Дмитрий Рогозин, который курирует ОПК, говоря о кадровом вопросе на недавней военно-промышленной конференции, отметил, что работа над программой подготовки и переподготовки кадров до 2020 года находится на финишной прямой.
Известно, что во всякой проблеме заложен потенциал ее решения. Так и здесь, молодежь, новое поколение инженеров и конструкторов, получает реальную перспективу самореализации и ускоренного карьерного роста, а ОПК – прилив сил и энергетики молодых. Так что это наша общая с вами работа по возвышению труда в «оборонке», возвращению молодых людей на предприятия и в конструкторские бюро оборонно-промышленного комплекса России.
Информация