Мирный атом в Центральной Азии и реальные пределы самостоятельности
Новости идут потоком, и в нынешнее время они большей частью связаны с военными действиями — уже протекающими или возможными в будущем. Дискуссии о войне и всем, что с ней связано, неизбежно выводят на уровень смысловой, шире — философский. Тем не менее и новости, казалось бы, из разряда «чистых» экономики и политики (не частые сегодня) зачастую также выводят на этот смысловой и ценностно-мировозренческий уровень.
На полях ПМЭФ-2025 довольно громко прозвучала новость о том, что отечественные атомщики и представители Казахстана подписали документы о строительстве Россией АЭС в Алма-Атинской области — первой в Казахстане за постсоветские годы. Проект этот знаковый для этой республики, для которой денуклеаризация стала важной частью политического базиса.
Вроде бы надо порадоваться, ведь такие проекты — это для России очень существенные деньги и наработка уникального портфолио в области, где она действительно может идти на шаг и даже два шага впереди конкурентов. Всё это так, но, что называется, «есть нюанс», который, собственно, и заставляет нырнуть (или прыгнуть — кому какое сравнение ближе) на тот самый смысловой уровень.
Три атомных элемента
Строительство АЭС в Казахстане обсуждается очень давно. С одной стороны, пробелы в энергообеспеченности региона очевидны, и с каждым годом проблемы только усугубляются. С другой стороны, Казахстан еще с конца 1980-х, со времени позднего СССР, сделал тему денуклеаризации своей политической базой, на которой строилась не только внутренняя, но и во многом международная политика.
У каждой республики из состава СССР к советскому проекту имеется ряд корневых претензий. Дело тут не только и не столько в степени обоснованности этих претензий, сколько в том, что они за долгие годы стали неотъемлемой частью национальной политической мифологии, на которой строилась национальная и государственная идентичность.
Где-то мифология была создана буквально из воздуха, где-то имела под собой какие-то практические основания. Для Казахстана это Семипалатинск, ядерные испытания, «Казахстан как советский ядерный полигон» и т. п.
Испытания ядерного оружия, очевидно, имели последствия для экологии и качества жизни. На самом деле, последствия эти вполне серьезные. Понятно, что специально «Империя Зла» не ставила задачу сделать нехорошо именно Казахстану и уж тем более конкретно казахам. Но политический миф прямолинеен, и только так прямолинейно он и работает.
Проблема нестыковки позиции Казахстана как «безъядерной зоны» и одного из держателей «безъядерной повестки» (в том числе в международных организациях) и объективная необходимость строительства АЭС стоит перед Астаной уже с середины 2000-х годов. Несколько лет назад туда добавился и третий элемент — водораздел по теме российской специальной военной операции на Украине.
Каждый из элементов этой своеобразной «триады» по возможности подробно разбирался на ВО, в частности в материалах: «Одна из главных идеологических и политических опор Казахстана скоро пройдёт проверку на прочность» и «Референдум по АЭС в Казахстане. Говорим про Казахстан, держим в уме Узбекистан». Но это было обсуждение проблемы, пока время выбирать стратегию в столь важном вопросе для Казахстана еще приближалось. Теперь же оно, собственно, и настало. Модель, которую принял в итоге Казахстан, интересна не только с теоретической точки зрения, как раз наоборот. На то, как Астана пройдет между струями политической воды, смотрели и смотрят с самых разных площадок, не самых лояльных к России в том числе.
СВО как проявитель и сложные изгибы многовекторности
Вообще СВО выступила как своего рода лакмусовая бумага или, что точнее, фотографический проявитель, когда на бумаге, где чертили до этого гипотетические линии проектов, стали проявляться реальные контуры и замыслы игроков. Никто уже не ретуширует свои намерения.
СВО проявила сходство и различия в их работе, где игроки работают вместе, где порознь в сугубо своих интересах. В той же Центральной Азии ротшильдовская Франция строит что-то свое, Великобритания отдельно свое, Турция, Китай, Евросоюз как особый игрок, строит нечто свое (правда, весьма аморфное) Россия, ничего не строит по сути США и т. д. Франция, Великобритания и Евросоюз при всем единстве в плане отрицания России «в полях» и на земле далеко не всегда синергичны в плане проектных интересов.
Если брать недавние примеры, пусть и из регионов более западных по географии, то у нас есть примеры Румынии, где Франция и ЕС шли не просто рука об руку, Франция бежала в майке лидера, чтобы не допустить К. Джорджеску на высший пост. Причина? Порты, которые включены во французский проект «Центрального логистического коридора».
Зато в Грузии, где действуют старые предложения и договоренности, Франция вообще устранилась от темы поддержки бывшего «демократического» президента С. Зурабишвили и осуждения команды из «Грузинской мечты». На той же Украине за портовый хаб конкурируют и французы, и британцы, и даже американцы. Узбекистан строит себе портовую инфраструктуру в Азербайджане, вот тут есть синергия, а вот по газовым поставкам ее нет, а ведь вопросы расширения портов есть и у Казахстана, и у Туркмении.
Атом — это всегда политика, и понятно, что схема, которую выберет Казахстан, будет отражать его долгосрочный политический вектор. Этот выбор с учетом приведенных вводных (хотя это только часть факторов) был, мягко говоря, непрост и требовал своего рода «соломонова решения».
Модель АЭС, некоторые нюансы и сторонние консультансты
Таким решением стала в основе турецкая модель АЭС «Аккую», где собственно строительство АЭС берет на себя «Росатом», а проектный надзор и сопровождение — французская компания «Assystem SA» — часть инвестиционного холдинга «HDL Development SAS». Естественно, что французская компания, специализирующаяся на атомной отрасли, связана (в том числе формально и юридически долями) с правительством Франции.
Также понятно, что под звучным словом «технический надзор» скрывается банальное участие в долях от проекта — французская и казахстанская стороны будут делать отдельную совместную структуру «по надзору». Задача французов — выдать бумажку, что АЭС строится качественно и безопасно. Вопрос в другом: где и когда за столько лет «Росатом» строил свои объекты и участвовал в их сопровождении как-то иначе? У «Росатома» зависших по его вине проектов не было, зато у французов и американцев они все идут со «сдвигом вправо». Российская атомная отрасль предлагает на рынок лучший продукт, причем лучший на всех этапах — тот случай, когда российское лидерство неоспоримо и в специальной пропаганде не нуждается.
С Турцией эта схема выглядит адекватно, учитывая, что Турция — это де-факто часть именно европейского макроэкономического кластера, что предполагает унификацию отраслевых норм. С Казахстаном же ситуация иная. Здесь Астана сама накладывает на себя дополнительные обременения. Но не только вопрос в Казахстане — Узбекистан, помимо АЭС малой мощности, решается строить полноценный комплекс и снова по турецкой и казахстанской модели.
Россия на такую модель согласна, она все равно дает основной заработок, для Казахстана и Узбекистана это то самое «Соломоново решение» — своего рода пик современного понимания «многовекторности». Часть недр у США, часть контроля и управления («Астана-Экспо») — Великобритания и Нидерланды, надзор — Франция и т. д. В лотерею кажется, что выигрывают вообще все, однако есть тут тот самый «нюанс», который уже выводит на уровень осмысления повыше — с чего, собственно, и начинался данный материал.
О самостоятельности и добровольных веригах-обременениях
Подать такую модель как «наиболее безопасную», конечно, в Астане могут, для внутреннего политического рынка в том числе, но в Казахстане ли не знать, что и как с точки зрения безопасности и экологии строят российские атомщики? Тем не менее, куда ни посмотри, отраслевые лидеры самых разных стран сами участвуют в поддержании модели, где «надзор» осуществляют внешние игроки, при этом его стабильно калькулируют в необходимые издержки и их оплачивают.
Это касается не только политизированной атомной отрасли, в других сферах эта проблема еще более масштабна. Вы создаете продукт, однако не только технологии (это полбеды) получаете из Франции, Великобритании, США или Швейцарии, а еще и де-факто разрешительные документы на эксплуатацию, даже если речь идет сугубо о внутреннем рынке.
Эти своего рода вериги страны, которые на каждом форуме декларируют «многополярность, инклюзивность и транспарентность», накладывают на себя не по воле комических ящеров или аннунаков, а сами и только сами. Это хорошо иллюстрирует миниатюра из философского фильма «Замысел».
«Одним мы рассказали о жадных банкирах, которые хотят отобрать газ и нефть, землю и деньги. Только как можно отобрать то, что вы отдали сами, добровольно...»
Сколько уже форумов, саммитов, коллоквиумов, симпозиумов и т. п. прошло под эгидой «глобальной трансформации» и лозунгами роста самостоятельности. Но заканчиваются форумы-коллоквиумы — снова и снова игроки бегут за разрешительной, «надзорной» бумагой-веригой от третьих лиц.
О какой многополярной транспарентности можно говорить, если на каждый практический шаг надо получить верификационную «разрешительную грамоту»? Ладно бы в некоей формально наднациональной структуре вроде набившего оскомину ООН, так нет же, у контор, которые прямо аффилированы с правительством конкретных стран.
Пугает тут не столько даже сам механизм таких разрешений-одобрений, сколько добровольность принятия этого механизма как единственной и объективной данности. Это уже действительно вопрос ценностей и мировоззрения, а не просто вопрос денег за проект «А» или проект «Б».
Самостоятелен тот, кто устанавливает правила, управляет тот, кто способен настаивать на их соблюдении. Но нет и, похоже, что не предвидится полноценных попыток коллективно установить такие правила как альтернативу. Так что за контракты по АЭС в Центральной Азии порадоваться можно и нужно, но вот что делать с самостоятельностью, от которой добровольно отказываются страны и их элиты, на этот вопрос ответа нет.
Информация