Сухопутные войска Украины

Сухопутные войска (СВ), день которых Украина ежегодно отмечает 12 декабря, по праву составляют основу боевой мощи национальных Вооруженных сил. Это вполне естественно для континентальной державы, окруженной мощными в военном отношении государствами и коалициями государств. В условиях превосходства почти всех «эвентуальных противников» (впрочем, автор предпочитает более ясную, хотя и менее «политически корректную» формулировку «потенциальный противник») Украины в количестве и качестве военных сил и средств (как в целом, так и по всем и основным видам в отдельности), а также прочих возможностей для ведения войны они являются поистине последним инструментом защиты национальной независимости, суверенитета, территориальной целостности и территориальной неприкосновенности Украины в случае вооруженного конфликта – особенно средней, а тем более высокой интенсивности.

И вопреки всем модным (да-да, в военном строительстве также существует своя «мода»!) «воздушно-космическим» и «спецназовским» веяниям нет оснований предполагать, что таковая роль Сухопутных войск для Украины сколько-нибудь существенно изменится не только в ближайшие годы, но даже и в ближайшие десятилетия. При этом одновременно именно Сухопутные войска являются главным, а подчас и единственным компонентом Вооруженных сил Украины (ВСУ), привлекаемым для решения задач «ниже уровня войны» – включая сюда в первую очередь разного рода миротворческие и военно-гуманитарные операции.

Поэтому на развитие Сухопутных войск (70 753 человека военнослужащих при штатной численности 73 тыс. человек, что составляет 48,7% всей численности военнослужащих ВСУ – это по штату 150 тыс. человек – на конец 2009 года) следовало бы обратить особое внимание. Тем более что в 1992–2009 годах (даже несмотря на то, что 2009-й был объявлен годом Сухопутных войск) вопросы их боеспособности оставались в тени и формально, и фактически пользовавшихся большим приоритетом воздушного и морского компонентов ВСУ. Впрочем, есть еще одна причина, заставляющая обратить особое внимание на реформирование и развитие национальных СВ – это наиболее «консервативный» элемент отечественной военной машины.

Сухопутные войска являются самым многочисленным видом ВСУ не только по численности личного состава, вооружения и боевой техники, но и по числу соединений. В их составе два оперативных командования (фактически – отдельных армии), одно территориальное управление (военно-административный округ), 17 боевых бригад (две танковые, восемь механизированных, воздушно-десантная, две аэромобильные, ракетная и три артиллерийские), 14 отдельных боевых полков (механизированный, аэромобильный, три специального назначения – включая Президентский полк, три реактивных артиллерийских, три зенитно-ракетных, два вертолетных Армейской авиации и полк РЭБ) и девять отдельных полков боевого обеспечения (четыре инженерных, четыре – связи, один – радиационной, химической и биологической защиты), значительное количество других отдельных частей и учреждений уровня от полка и ниже, а также 169-й учебный центр «Десна» (примерно соответствует отдельной механизированной дивизии). При этом СВ Украины имеют в своем распоряжении практически все виды оружия (кроме боевых самолетов и флота), включая бригаду тактических ракетных комплексов типа «Точка-У» (24 пусковые установки) с баллистическими ракетами «земля-земля», 735 основных боевых танков, 2155 боевых бронированных машин, 892 артиллерийских орудия, миномета и реактивные системы залпового огня крупных (более 100 мм) калибров, 126 боевых и транспортно-боевых вертолетов, 12 беспилотных летательных аппаратов.

ПРОБЛЕМЫ И НЕСТЫКОВКИ...

Все эти данные хорошо известны. Не раз уже говорилось и об известной «неэкономичности» организационно-штатных структур СВ с управленческой точки зрения (впрочем, это в не меньшей степени относится и к другим видам ВСУ). Во-первых, речь идет об излишнем количестве сверхштатного вооружения (одних танков в распоряжении национальных Вооруженных сил имеется 2978 штук при штатной численности, напомню, 735 единиц), некоторые образцы которого (например, средние танки Т-55 или бронетранспортеры БТР-60) совершенно устарели. Во-вторых, имеет место относительно низкая численность соединений и частей: в СВ Украины имеется 6,33 так называемых расчетных дивизий, что дает укомплектованность (даже без учета отдельных учреждений и частей) не более 11 тыс. человек на расчетную дивизию). Но гораздо меньше внимания обращается на тот факт, что имеющаяся организационная структура и характер вооружения Сухопутных войск не позволяют этому компоненту Вооруженных сил успешно решать боевые задачи.

Причем речь идет о «системной» неспособности – Сухопутные войска Украины неизбежно будут сталкиваться с серьезными проблемами при ведении боевых действий даже против примерно равного по численности и качеству технического оснащения противника, даже если развернуть их до штатной численности и выделить достаточно финансовых и материальных средств на боевую подготовку.

Примеров тому множество. Обычно считается, что главные проблемы организационного реформирования СВ коренятся в уровнях армия/оперативное командование – армейский корпус – дивизия – бригада/полк и соответственно в целом уже решены. Значительная доля правды в этом есть. Но это – правда не вся. Вся же правда в том, что даже наиболее целесообразно организованная бригада есть не более чем очень дорогостоящая игрушка, если структура ее батальонов, дивизионов, рот и батарей не соответствует требованиям боевых действий. А в СВ Украины танковые части не могут действовать мелкими подразделениями потому, что организация, например, танковой роты такова, что она может вести бой только как единое целое. Более того, и танковый батальон танковой бригады самостоятельно действовать не может, поскольку не имеет в своем составе других огневых средств, кроме самих танков, опять-таки механизированной пехоты. Соответственно любая противотанковая позиция, недоступная для огня бронированных машин, превращается для него практически в неодолимое препятствие.

Сравнение армейского корпуса СВ Украины со стандартной механизированной пехотной дивизией армии США наводит на интересные размышления. Так, если у нас 155 танков (если взять для примера 8-й армейский корпус, организационная структура которого считается наиболее совершенной) распределены по пяти танковым батальонам, то там в шести батальонах 174 танка, но одновременно в них же еще 12 механизированных пехотных рот, шесть минометных взводов по восемь 120-мм самоходных минометов в каждом (каждый такой взвод соответствует нашей минометной батарее) и шесть взводов по четыре «боевые машины с тяжелым вооружением» (фактически это легкий танк с вооружением среднего танка на шасси боевой машины пехоты) М7 в каждом. Механизированная пехотная дивизия «по-вашингтонски» имеет три бригады и девять боевых батальонов, наш 8-й армейский корпус – четыре бригады и 19 боевых батальонов, но при этом общая численность личного состава в механизированной пехотной дивизии США даже несколько выше (примерно 16 000 человек против примерно 15 500 человек). Однако вряд ли кто-то возьмется утверждать, что эффективность использования личного состава в Сухопутных войсках Украины выше, чем в армии США…

Организация батальонов и бригад в виде автономных тактических боевых групп не является каким-то ноу-хау. Таким образом организовывала свои сухопутные войска Федеративная Республика Германия вплоть до начала 1990-х годов. В сухопутных войсках бундесвера были танковые (три танковые роты), смешанные танковые (две танковые и одна мотопехотная роты), смешанные мотопехотные (две мотопехотные и одна танковая роты), мотопехотные (три мотопехотные роты) и пехотные батальоны (три пехотные роты). По такому пути на протяжении более полувека шли сухопутные войска Франции, где, помимо однородных танковых и пехотных полков, имелись мотопехотные (три мотопехотные и танковая роты) и механизированные (три танковые и мотопехотная роты) полки. По этому пути шли и СВ Украины в начале 2000-х годов.

Впрочем, лучше предоставить слово одному из авторов батальонной реформы, генерал-лейтенанту Николаю Николаевичу Пальчуку, в 2000–2003 годах занимавшему пост первого заместителя начальника Генерального штаба Вооруженных сил Украины: «Если раньше они (механизированные и танковые батальоны. – С.Г.) были практически в чистом виде, то сейчас мы переходим к тактическим боевым группам. Кроме трех механизированных рот будут танковая рота, минометная батарея, инженерно-саперный взвод, разведывательный взвод, взвод ракетно-артиллерийских установок. Эта батальонно-тактическая группа в состоянии действовать самостоятельно, автономно, в отрыве от главных сил». Аналогичная структура предлагалась и для танковых батальонов (только с тремя танковыми и одной механизированной ротами соответственно). Менялась и организация танковых рот – в них должно было быть 13 танков (три взвода по четыре машины).

Но потом – по не вполне понятным и до сих пор причинам – было решено переформировать батальонные тактические группы опять в практически чистые батальоны. Вернулась к «десятитанковой» и структура танковой роты. Кстати интересно, что Военно-морские силы Украины – в отличие от СВ – концепцию «батальонной тактической группы-2002» сохранили: 36-я отдельная бригада береговой обороны войск береговой обороны национальных ВМС организована именно по такому типу. Так, может, налицо тот случай, когда армии стоит поучиться у флота?

Положение усугубляется и тем, что и большее количество оружия в боевом соединении совсем не всегда означает большую огневую мощь. Нельзя же, в самом деле, сравнивать 122-мм самоходную гаубицу 2С1 «Гвоздика» (максимальная дальность стрельбы около 22 км), для которой не имеется у Ракетных войск и артиллерии СВ корректируемых (управляемых) снарядов, с современными 155-мм высокоавтоматизированными самоходными артсистемами…

ЗАПАС КАРМАН НЕ ТЯНЕТ – ЗАПАСОВ НЕТ

Над Сухопутными войсками страны также постоянно довлеет угроза истощения старых запасов. Да, после распада СССР на базах хранения и в арсеналах много чего осталось. Но от времени портятся не только консервы, но и тринитротолуол. И рано или поздно возникнет проблема: где взять боеприпасы?

При этом следует подчеркнуть, что современный опыт европейских стран в строительстве сухопутных войск должен восприниматься Украиной с большой осторожностью. Связано это с тем, что современные СВ государств – участников НАТО и ЕС строятся из расчета на совсем другую войну, чем та, к которой должны готовиться СВ Украины. Например, европейцы ориентируются на то, что при ведении наземных боевых действий они будут пользоваться поддержкой мощных высокоэффективных воздушных сил, обеспечивающих господство в воздухе, а также полагают, что их вооруженных силы будут вести в основном «экспедиционные» операции (на удаленных, как правило – заморских, театрах военных действий).

Украина же должна готовить национальные СВ в первую очередь к защите территории страны и исходя из перспективы, что господство в воздухе будет, к сожалению, не за нами (что, в частности, ставит под вопрос эффективность применения нами в вооруженном конфликте танковых бригад и аэромобильных формирований крупнее батальона). Именно поэтому Украина не может пойти путем, которым идут в вооруженных силах крупных европейских государств, сводящих свои СВ к минимуму (например, британцы собираются оставить в боевом составе своих СВ всего шесть боевых бригад, французы – 10, итальянцы и испанцы – по 12 боевых бригад). Были названы государства, примерно соответствующие Украине по численности населения, но и в менее крупных странах Европы тенденция к сокращению СВ также заметна – более того, проявляется порой в еще более сильной степени. Например СВ Польши сведены к восьми боевым бригадам, Румынии – к девяти, СВ Венгрии и Словакии вообще насчитывают две и три боевые бригады соответственно.

Если говорить об изучении и заимствовании зарубежного опыта, то наиболее актуальным для нас является опыт стран НАТО 1980-х годов, когда альянс вынужден был строить свои коалиционные СВ из расчета на противоборство с численно превосходящим и (как минимум) малоуступающим по всем основным видам технического оснащения противником, способным побороться и за господство в воздухе. В общем же совершенно очевидно, что существует насущная потребность продвигать реформу отечественных СВ на «низовой» уровень: батальон–рота, а в перспективе, возможно, и взвод–отделение. При этом зарубежный опыт должен восприниматься, как уже говорилось, осторожно, с обязательной оглядкой на национальные геостратегические, военно-политические и военно-технические реалии.