Оффшоры – конец эпохи
Золотая эпоха оффшоров если и не подходит к концу, то, по крайней мере, утрачивает изрядную часть блеска. Вслед за крахом Кипра, в значительной степени срежиссированным в Брюсселе и Берлине, проблемы возникли у длинного ряда других оффшорных юрисдикций. Международный консорциум журналистов-расследователей (ICIJ) объявил, что имеет доступ к регистрационным данным 120 тыс. оффшорных компаний. Большинство из них зарегистрировано на Британских Виргинских островах (BVI/ БВО), однако в списках оказались и обитатели новозеландских Островов Кука, Гонконга, Сингапура, соседа BVI по Карибскому бассейну Невиса и др. Всего ICIJ удалось заполучить четверть данных о резидентах Британских Виргинских островов. В мировом масштабе “пострадало” 10% оффшорных компаний.Это действительно серьёзно. На БВО – примерно 40% оффшорных компаний мира, это крупнейший оффшор, в котором с начала его деятельности в 1984-м было зарегистрировано около миллиона фирм (в России эта юрисдикция занимает почётное второе место после Кипра). При этом, в отличие от многих других, он пользовался репутацией абсолютно надёжного – информация о его резидентах практически никогда не всплывала в прессе. Однако теперь показано, что абсолютная секретность невозможна даже в “идеальном” случае БВО.
Пока внимание прессы приковано в основном к разоблачениям оффшорных связей известных политиков. В списках оказались президент Франции Франсуа Олланд (экс-казначей Социалистической партии, занимавшийся избирательной компанией нынешнего хозяина Елисейского дворца, оказался владельцем и активным “пользователем” двух компаний на Каймановых островах), две дочери Ильхама Алиева, премьер-министр Грузии Бидзина Иванишвили, бывший премьер Малайзии Махатхир Моххамад и десятки менее весомых деятелей. Наиболее крупными отечественной фигурами, втянутыми в оффшорный скандал, оказались два топ-менеджера “Газпрома” (заместитель председателя правления Валерий Голубев и генеральный директор строительного подразделения компании Борис Пайкин; организация возводит в том числе олимпийские объекты в Сочи), бывший директор государственного “Обронпрома” Андрей Реус, сын его экс-начальника Виктора Христенко, экс-президент “Ростелекома” Александр Провоторов, сенатор Вадим Мошкович, контролирующий “Русагро”, брат сенатора Михаила Маргелова Владимир Маргелов (политик входит в наблюдательный совет “Оборонительных систем” – производителя систем ПВО). Собственником оффшорных компаний оказался первый вице-премьер Игорь Шувалов; впрочем, об оффшорной деятельности семьи Шуваловых стало известно ранее.
Тем не менее, основной целью кампании по дискредитации оффшоров является отнюдь не разоблачение финансовых ухищрений чиновников и политиков. Фактические ставки существенно выше.
По некоторым оценкам, только физические лица хранят в оффшорах $ 32 трлн, услугами оффшоров пользуется до 10 млн. человек. Между тем, $ 32 трлн. – это два валовых внутренних продукта США. Однако все частные накопления, очевидно, не идут ни в какое сравнение с масштабами ущерба, который наносит мировой финансовой системе использование оффшоров крупным и в значительной степени средним бизнесом.
Посмотрим, что представляет собой “изнанка” современной экономики. Увязанность отечественного бизнеса с оффшорными юрисдикциями общеизвестна и стала общим местом. Она действительно очень велика. Долгие годы на оффшоры приходится около 70% прямых иностранных инвестиций и примерно такой же процент иностранных заёмных средств в российской экономике (в изрядном количестве случаев речь идёт о “займах” компаний самим себе). О “национальной” принадлежности крупнейших российских сырьевых и металлургических компаний написано достаточно много. Менее известно, что среднестатистический житель России сталкивается с обитателями оффшоров практически ежечасно. Так, торговые сети практически полностью принадлежат оффшорным компаниям. “Седьмой континент” “кипрский” на 74,8% “Дикси Групп” – на 51%, “Виктория” – на 63,4%. “Копейка” примерно пополам поделена между Кипром и пресловутыми БВО. Купив газету, где неподкупно разоблачают “оффшорную аристократию”, вы рискуете профинансировать оффшор. Так, Дмитрий Ананьев, сенатор, миллиардер и совладелец (наряду с братом) известных своим антиолигархическим пафосом “Аргументов и фактов”, попал в списки ICIJ.
Подобную ситуацию обычно склонны рассматривать как “национальную экзотику”, однако это не совсем так. Особенность российской экономики – массовый вывод за рубеж прав владения активами, что действительно делает её во многом уникальной, однако оффшорные схемы оптимизации налогов распространены повсеместно. Это гигантская индустрия: российский Минфин учитывает 47 низконалоговых юрисдикций, помощь “оптимизаторам” оказывали Deutsche Bank и крупнейший банк Франции Credit Agricole. Ущерб мировой финансовой системе, наносимый только легальными вариантами оффшорных схем, оценивается в $ 1,7 трлн в год (данные ОЭСР). Учёт нелегальных денежных потоков увеличивает эту сумму до $ 11,5 трлн, что сопоставимо с ВВП США. При этом речь отнюдь не исключительно о странах третьего мира – напротив, основная часть оффшорных денег имеет вполне западное происхождение.
По мнению экспертов, только легальные схемы стоили американскому бюджету $ 190 млрд в “нулевые”. Если для США соблюдается стандартная пропорция легальных и нелегальных операций, то в целом речь, очевидно, идёт о триллионных суммах. Крупный и в значительной части средний американский бизнес практикует самую масштабную оптимизацию налогов с помощью оффшорных схем и не только. В итоге при номинальной ставке налога на прибыль корпораций 35% это приводит к тому, что, скажем, в 2008-2010 годах для 280 крупнейших компаний США эффективная ставка налога составила 18,5%. Конкретные примеры корпоративного оффшорного “креатива” производят чрезвычайно сильное впечатление.
Итак, Emerson Electric Co – одна из крупнейших корпораций США, входящая в топ-500 по объёмам чистой прибыли (в среднем около $ 2 млрд в год.). В 2012-м на счетах фирмы было $ 2 млрд наличными. Тем не менее, чтобы заплатить налоги правительству, компании пришлось взять в долг у… правительства. Причина проста – практически все средства Emerson находились за границей, несмотря на то, что 41% прибыли компания получает в США. Эта полуфантастическая на первый взгляд ситуация вполне типична – корпорации увеличивают задолженность, имея достаточно денег на счетах за границей, однако вернуть деньги в Штаты и заплатить корпоративный налог по стандартной ставке у менеджеров не поднимается рука. Так, Illinois Tool Works Inc. в сентябре 2012-го имела наличных на сумму в $ 2,1 млрд, – где угодно, но только не в США, при том, что там она получает 40% прибыли. Широко известная Johnson&Johnson на конец 2011-го хранила в зарубежных банках $ 24,5 млрд, при этом 54% этой суммы были заработаны в Штатах. Особенно отличаются высокотехнологичные компании (“Apple”, “Google”, “Microsoft”, “Yahoo” и др.). Эффективная ставка налога на прибыль у “продвинутых” корпораций стабильно держится ниже 10%. “Apple” в 2011-м платила в США налоги по ставке 9,8%. В прошлом году компания уплатила лишь 1,9% прибыли, полученной от операций за рубежом. При этом только в четвёртом квартале 2012 года в оффшор было выведено $ 11 млрд.
При этом речь зачастую идёт об астрономических суммах. Счета Apple украшают $ 100 млрд. (прибыль – $ 45 млрд.), Google в конце прошлого года владел $ 44 млрд. При этом, по странному совпадению, масштабы ущерба, нанесённого Apple бюджету США, оцениваются в $ 94 млрд.
Однако всё и вся меркнет на фоне General Electric. Традиция оптимизации налогов в компании имеет старую и почтенную историю, и высоты мастерства, достигнутые за годы, не могут не впечатлять. В 1980-х виртуозное оптимизаторство “электриков” стало одним из существенных факторов, спровоцировавших реформы налогового законодательства. Некоторое время после этого компания безропотно платила 32,5%, но уже в 2001-м эффективная ставка корпоративного налога составляла 11,3%, а в последние годы компания, по мнению экспертов, не платит налогов в принципе. Вместо этого General Electric платит государство – компания небезуспешно получает субсидии. Зарабатывая на американском рынке 45% прибыли, корпорация держит 2/3 своих денег ($ 85 млрд в 2012-м) за рубежом.
Переберёмся через океан и посмотрим на “социалистическую” Швецию и всем знакомую IKEA. Официальная легенда компании – скромность, бережливость и едва ли не голодающий топ-менеджмент. Зарплата директора компании – порядка $ 1 млн в год, что, по меркам бизнеса подобных масштабов, крайне мало. Основатель компании Ингвар Кампрад заявляет о том, что роскошь для него – иногда купить хороший галстук, рассказывает о своём стуле, которому исполнилось 32 года, летает эконом-классом и посещает дешёвые рестораны. Неофициальная версия гласит, что через систему оффшорных компаний на БВО руководство компании получает или получало бонусы на сумму около $ 3 млрд в год.
Сама “шведская” компания, как недавно выяснилось, принадлежит зарегистрированному в Лихтенштейне фонду Interogo Foundation. До недавнего времени предполагалось, что её собственником является своеобразная организация, также основанная Кампрадом, и зарегистрированная в Голландии как благотворительный фонд Stichting INGKA Foundation. Официальным предметом его забот является поощрение инноваций в области архитектуры и дизайна интерьеров, на что щедрой рукой отпущено $ 36 млрд. Однако, очевидно, легендарная бережливость основателя приводит к тому, что ежегодно на благотворительность по отношению к интерьерам фонд тратит порядка одной тысячной своих средств, в основном занимаясь инвестированием. Иными словами, основные деньги Кампрада и К защищены от налоговых притязаний, во-первых, достаточно либеральным налоговым режимом Голландии, во-вторых, ещё более либеральным налогообложением благотворительных организаций. На упрёки в использовании оффшорных схем руководство компании ответило, что “налоговая эффективность” – одна из основ концепции IKEA.
Так выглядит бизнес “исконных” европейцев. Американские компании в Европе ведут себя зачастую в стиле General Electric. Так, сеть кофеен Starbucks за 15 лет заработала в Англии около 3 млрд фунтов стерлингов, однако только один раз указала в своих документах наличие прибыли. Остальное время компания декларировала убытки. Apple нанесла британскому бюджету ущерб в 550 млн фунтов стерлингов. Facebook в 2011-м заплатила Англии 238 тыс фунтов – меньше среднего годового дохода британского сотрудника компании, зато 440 млн “откочевало” на Каймановы острова. Другими видными фигурантами европейских налоговых скандалов стали eBay, Google и Amazon.
Иными словами, бюджеты стран Запада страдают от самого беззастенчивого разбоя крупных корпораций, причём в нулевых эта практика приобрела совершенно фантастические масштабы. Как следствие, правительства при поддержке общественных организаций начали систематическое наступление на “налоговые убежища” уже в середине нулевых, а после кризиса 2008-го оффшоры начали подвергаться всё более массированным атакам. Публикация данных ICIJ по едва ли случайному совпадению пришлась на период подготовки ЕС и США к очередному раунду кампании. И Еврокомиссия, и администрация Обамы планируют применить к “оффшорной аристократии” достаточно драконовские меры.
Иными словами, в обозримом будущем мы, вероятно, увидим серию громких скандалов и неоднократное воспроизведение кипрского сценария. Следует учитывать, что и ЕС, и Штаты в действительности располагают довольно существенными резервами для преодоления нынешнего бюджетного кризиса, и явно намерены использовать их по максимуму. Что касается отечественного бизнеса, то ему следует учесть урок Кипра (потери там, несмотря на благоумолчание большинства компаний, явно имеют массовый характер), трезво оценить перспективу – и либо “деоффшоризоваться”, либо готовиться к убыткам. На “налоговые гавани” надвигается тайфун.
Информация