Кредитование по-сталински
Здание Госбанка СССР в Златоусте в стиле модного в 1920-х годах конструктивизма
Вот уже несколько лет, довольно долго, в различных публикациях гуляет тема т. н. «двухконтурной системы денежного обращения» в СССР при Сталине. Тему эту запустил, насколько я могу судить, В. Ю. Катасонов, и с некоторых пор у него нашлось довольно много последователей. Сама по себе эта идея основана на противопоставлении некоего «безналичного рубля» наличным деньгам, и отсюда выводится, что Госбанк СССР эмитировал некие особенные «безналичные рубли».
Рубль был един!
Мне довелось прочитать немало всякой статистической, хозяйственной и методической литературы по советской экономике сталинской эпохи, оригинальных годов издания, в том числе и по финансам. Впрочем, финансы упоминались почти во всех случаях, за исключением, может, самых узких технических вопросов. Подчеркну — оригинального издания. Мне было очень важно узнать, что думали на сей предмет сами участники, организаторы и руководители этого грандиозного народно-хозяйственного строительства.
Так вот, нигде и никогда не упоминался какой-то отдельный «безналичный рубль». И ни в каких статистических таблицах этот самый «безналичный рубль» не фигурировал. Между тем, если бы два контура действительно существовали, то они бы отражались в любом финансовом плане, от предприятия и до госбюджета СССР. Потому что, если у безналичных и наличных денег разные свойства и разная покупательная способность, то, согласно основам бухучёта, их следовало учитывать раздельно, а при составлении сводного баланса приводить к одной единице, например, безналичные рубли пересчитывались бы в наличные или наоборот.
И вообще, Гусаков А. Д. (в войну начальник Управления учебных заведений Наркомата финансов СССР, затем в Институте экономики АН СССР) и Дымшиц И. А. (кандидат экономических наук) еще в своем учебнике 1951 года «Денежное обращение и кредит в СССР» растолковали (с. 214):
«Безналичные расчеты и налично-денежные обороты являются различными формами единой системы денежных расчетов. Более того, обе эти формы расчетов постоянно переплетаются: налично-денежные обороты становятся источником для безналичных расчетов, а эти последние переходят в налично-денежную форму».
Вот это утверждение подкрепляется всей массой опубликованной и архивной статистики, различных публикаций и научных работ, в которых рубль советского хозяйства — един.
Тут и добавить нечего. Но находятся люди, упорно толкующие о «двухконтурном денежном обороте», полностью игнорирующие весь весьма обширный пласт соответствующей литературы, составленной людьми, для которых эта система была рабочим инструментом. И, что характерно, при рассуждениях о «двухконтурном денежном обороте» почти никогда не бывает ссылок на источники сталинских времен, что неудивительно.
Разумеется, у таких рассуждений есть свои причины, но о них — в конце.
Человек со смешной фамилией
Думается, что В. Ю. Катасонов выдвинул эту идею потому, что не разобрался в особенностях сталинского финансового хозяйства, а именно, ее кредитной части; а не разобрался потому, что поленился ее исследовать, ну или хотя бы найти книгу, где бы все было толком описано. У нас стало очень много «экспертов», которые якобы «разбираются» во всем, тогда как при проверке оказывается, что их знания поверхностные и часто неправильные.
Вот В. Ю. Катасонов считает, что кредит — это будто бы эмиссия безналичных денег, чем-то отличавшихся от наличных, которые будто бы предназначались для неких проектов, обещающих отдачу в будущем.
Надо отметить, что недопонимание В. Ю. Катасоновым особенностей сталинской финансовой системы отчасти имеет объективную причину. Система эта была настолько своеобразной, что ее стали приукрашивать уже в сталинские времена, и о том, что такое был кредит по-сталински, во многих изданиях было написано скупо и непонятно. Но есть работа М. Усоскина «Основы кредитного дела» 1946 года, в которой сталинская кредитная система описана почти что во всей своей циничной красе. И то местами видно, что автор иногда был вынужден придержать язык.
Человек со смешной фамилией. Марк Михайлович Усоскин — доктор экономических наук, профессор, в 1924-1955 годах работал в Госбанке СССР, в том числе в 1941-1955 годах — заместитель начальника Планово-экономического управления Госбанка СССР, затем старший консультант и эксперт Правления Госбанка СССР, в 1946-1962 годах заведующий кафедрой кредитного дела Московского финансового института (ныне Финансового университета при Правительстве РФ). Иными словами, это человек, лично руководивший планированием финансовой системы СССР, поскольку Госбанк играл ключевую роль почти во всех расчетах и платежах, исполнении бюджета, сборе налогов и т. д.
Систематическое освобождение от ига капитала
В СССР создание предприятия, то есть капитальное строительство и оснащение оборудованием, производилось на средства госбюджета в порядке безвозмездных ассигнований. Стоит сказать, что ассигнования были не вполне безвозмездными и в свете обязательных отчислений с прибыли всех предприятий в бюджет постепенно возвращались и даже, надо полагать, давали бюджетную прибыль.
На средства госбюджета предприятие наделялось также оборотными средствами, необходимыми на приобретение сырья, материалов, топлива и для прочих расходов, потребных на начало производства. Обычно на этом изложение тонкостей сталинской финансовой системы и заканчивается, что можно подумать, что всё было за бюджетный счет.
Вот тут тов. Усоскин и поясняет, что ничего подобного — предприятию давались оборотные средства за бюджетный счет только по минимуму, в самый обрез. До войны около 50% оборотных средств предприятий было собственными, и они пополнялись прибылью предприятия, 40% — кредитные, остальное — за счет других кредиторов или задолженности по поставкам.
Что такое прибыль по-сталински? Поскольку цены на продукцию были плановыми и утвержденными государством, и никакую продукцию нельзя было продавать дороже, то прибылью была разница между плановой ценой и фактической себестоимостью. Вот если предприятие придумало, как продукцию производить дешевле, то оно могло получить прибыль.
Перефразируя старую средневековую феодальную песенку: «Чтоб заводы не жирели, чтоб лишения терпели...» В сталинской финансовой системе было принято систематическое освобождение предприятия от ига капитала. Во-первых, отчисления от прибыли в бюджет. Во-вторых, изъятие главками излишков прибылей. В-третьих, амортизация, которая списывалась каждые 10 дней по особым платежным поручениям на особые счета в Госбанке на капремонт и на особые счета в спецбанках (Промбанк, Стройбанк и т. д.) на капстроительство. Тов. Усоскин открыто признавал, что денежные резервы предприятия доводятся до минимума и у них на счетах денег не более чем на 2–3 дня расчетов. Для предприятий по заготовке сельхозпродукции, леса, рыбы, а также для колхозов, совхозов и МТС порядок имел некоторые отличия, связанные с сезонностью работ, но мы в эту тему подробно входить не будем.
Для чего это делалось? Для того, чтобы у предприятия не возникало самой возможности что-то купить в обход системы фондирования, то есть распределения сырья, топлива и материалов через Госплан СССР и Экономический совет при СНК СССР, и тем самым нарушить систему планового распределения сырья и продукции. И для того, чтобы предприятие охотнее бежало в Госбанк СССР за кредитами.
Госбанк СССР в Свердловске — популярное место для работников финотделов свердловских предприятий
Бесконечные долги
Если у вас оборотных средств вполовину от потребности, то, как нетрудно понять, провернуть нормальный процесс производства не получится. Волей-неволей придется идти и кредитоваться. Госбанк СССР был кредитором щедрым и совершенно не брал процентов. Во всей обширной книге тов. Усоскина проценты по кредитам вообще не упоминаются ни разу; упоминается только процент как штраф за просрочку платежа — 0,05% в день.
Но кредит давался под условия контроля банка над предприятием и под жесткие сроки возврата. Это была политика государства, как об этом открыто пишет тов. Усоскин.
«Значительная часть оборотных средств, необходимых для этого процесса, не выделена отдельным предприятиям в виде собственных средств. Наоборот, для учёта и контроля за движением общественного продукта государство концентрирует эти оборотные средства в Госбанке».
Иными словами, поскольку за всеми не уследишь, чтобы никто не начал чего-нибудь производить тайно и не по плану, и была введена система, когда для поддержания нормального производства требовался кредит. Тогда по счетам всё проходило, и можно было, при необходимости, проверить картотеки отделений Госбанка СССР и увидеть, кто, что и на какую сумму производил.
Например, предприятию нужно сырье для производства. Часть есть, а часть нужно купить. Предприятие подает в Госбанк просьбу о предоставлении кредита и вместе с ней справку о наличии материальных запасов. В отделении Госбанка рассчитывают, сколько нужно выдать кредита, чтобы купить сырье, проверяя при этом номенклатуру и цены.
Кредит выдается не как-нибудь, а на срок оборота данного вида сырья. По всем видам сырья, материалов были плановые нормативы оборота в днях. Скажем, условно, оборот металла в машиностроении составляет 40 дней, вот на этот срок и дается кредит. Срок вышел — кредит должен быть погашен. В течение этого времени часть металла будет израсходована, и вот за эту часть кредит тоже надо погасить. Предприятие каждые 3–4 дня отправляло в Госбанк справки о движении своих материальных запасов, отчитываясь за расход запасов, купленных в кредит.
Предприятию надо срочно купить, а денег на расчетном счете нет. Тогда Госбанк давал платежный кредит на срок от 5 до 15 дней для закрытия срочных платежей.
Таким же образом кредитовались и товары для продажи. Смысл этого кредита был в том, что товар не продается и не обращается в деньги одномоментно, а за какой-то срок. Это чаще было в торговых предприятиях, которые пустили товар в продажу, но выручки еще нет; но это бывало и на промышленных предприятиях. На срок получения выручки Госбанк предоставлял кредит под залог товаров. Причем это был далеко не формальный залог, а Госбанк имел право заложенный по непогашенному кредиту товар изъять и продать.
Еще давались ссуды на денежные суммы в пути. В то время мгновенной передачи информации еще не было, и бумаги ходили весьма продолжительное время между отделениями Госбанка, обслуживавшими продавцов и покупателей. Вот продавец отгрузил товар и сдал платежное требование. Но деньги ему придут тогда, когда бумаги выполнят свой «пробег» в течение нескольких дней, будут проверены, исполнены. Вот это и называлось «денежные суммы в пути». На эту сумму Госбанк давал кредит: как платеж пришел — извольте погасить кредит. Срок такого кредита исчислялся по особым таблицам пробега, которые составлялись в каждом отделении Госбанка.
Вся система была настроена так, что любое предприятие в любой момент времени было должно Госбанку по тому или иному кредиту.
«Хотя кредит этот будет погашен, но задолженность банку может и не уменьшиться, поскольку будут выданы новые кредиты на оплату вновь приобретаемых товаров. Подобно тому как на место одного товара становится другой товар, взысканный банком кредит заменяется немедленно новым кредитом».
Так об этом писал тов. Усоскин. Вечный долг перед Госбанком — такое не всякий день отваживались признавать.
Кредитные лимиты и снятие с кредитования
Если вы полагаете, что Госбанк кредитовал предприятия неограниченно, то надо отметить, что тов. Сталин не был настолько благодушен и еще нас может поучить, как надевать и затягивать кредитное ярмо. Кредитование шло по лимитам.
Исходя из квартального производственного плана, в котором указывались потребные оборотные средства, составлялся кредитный план на квартал, который утверждался СНК (потом Совмином) СССР. Плановые кредиты распределялись или разассигновывались между наркоматами, наркоматы их распределяли между главками, те — между трестами или предприятиями. Вот этот распределенный объем кредита и назывался кредитным лимитом, который ограничивал дебет по ссудам, и больше него Госбанк СССР в кредит не давал.
Но тут был нюанс. Кредитные лимиты распределялись не поровну, а в соответствии с выполнением плана. Если предприятие плана не выполнило, то на процент невыполнения плана главк срезал ему кредитный лимит и уведомлял об этом Госбанк. Ну а если предприятие перевыполнило план, то ему выделялись дополнительные кредитные лимиты.
То есть стахановское перевыполнение планов — кредитовалось!! В этом и заключается маленький секрет перевыполнения плана, которое никак не могут объяснить «знатоки» сталинского хозяйства. Для производства сверх плана требовались сырье, материалы, топливо, и они приобретались на кредиты по дополнительным лимитам, выделенным главком. Например, если предприятие сделало годовой план в октябре, то оно, исходя из суточной производительности, может подсчитать, сколько ему надо и на какую сумму до конца года, главк дает ему лимит, Госбанк — кредит.
И это за счет тех предприятий, которые плана не сделали. У них как раз кредиты отбирались. Предприятие, не сделавшее план, довольно быстро попадало в порочный круг из нехватки оборотных средств, отсутствия денег на счете, что вело к неплатежам по поставкам, то есть кредиторской задолженности.
Все платежи на сумму более 1000 рублей обязательно проводились через Госбанк в безналичной форме, включая расчеты с бюджетом и другими специальными банками. На сумму менее 1000 рублей допустимо было платить и наличными деньгами, но на сумму менее 100 рублей — только наличными. Это разграничение преследовало единственную цель сокращения наличности в обороте, поскольку оборот денег тоже стоит денег, то есть расходов на учреждения денежного оборота.
Предприятие-продавец отгружало товар и отправляло в свое отделение Госбанка на инкассо платежное требование. Инкассо — это когда банк по поручению клиента получает средства с покупателя. Предприятие имело право при подаче требования на инкассо в течение 3 дней после поставки взять кредит на денежные средства в пути, а при просрочке подачи Госбанк кредита не давал. Отделение продавца пересылало в отделение покупателя документы, оттуда уже уведомляли покупателя, который должен был заявить или акцепт, то есть согласие с платежом, или полный, иногда частичный отказ от акцепта, если продукция не соответствует договорным требованиям. На практике, если не было отказа от акцепта в определенный срок, обычно 3–4 дня, то банк считал акцепт принятым и в течение 7 дней осуществлял платеж.
Акцепт — это типовая форма безналичного расчета, около 80% оборота. Но была еще любопытная форма зачета встречных платежей, разовая или постоянная, через Бюро встречных платежей. В это бюро надо было вступать, и там проводились быстрые взаимозачеты, не реже чем раз в 6 дней. По сравнению с обычным инкассо, где бумаги могли «бегать» полтора-два месяца или поболее, это было очень быстро. Но там требовалось также оплачивать сальдо взаимных платежей. За просрочку платежа выгоняли из бюро.
Описание, хотя и самое краткое, системы безналичных платежей показывает, что предприятие, не сделавшее план и потому сначала лишившееся части кредитного лимита, быстро тонуло. При прохождении платежей в течение недель и даже месяцев такое предприятие оказывалось без денег на счету, допускало просрочки платежей. Госбанк мог какое-то время потерпеть, но потом снимал такое предприятие с кредитования совсем. Потому что неплатеж квалифицировался как незаконное кредитование одним предприятием другого, что в СССР было запрещено.
Неоплаченные требования предприятия скапливались в особой картотеке №2 Госбанка СССР, и если на счет предприятия приходили деньги, то банк первым делом принудительно оплачивал именно эти требования.
Намек более чем явный: деньги на войну
Куда директору такого предприятия идти? Он мог пойти в главк и там слезно попросить помочь ему с кредитом. Главк имел право выдать гарантию Госбанку на кредит такому предприятию-неудачнику. Бывали всякие случаи, нередко предприятия не делали план по самым уважительным причинам, и главки их поддерживали как денежной помощью из своих средств, так и гарантиями для кредитов. Но в целом необходимость обращаться в главк за гарантией уже была предпосылкой к серьезным проблемам. Главк в любом случае вынуждался к решению возникшей проблемы, и часто это приводило к смене руководства предприятия.
«Двухконтурное» незнание теории и практики
Ну и как вам сталинская кредитная система? И человек со смешной фамилией как-то уже и не веселит, не так ли?
Сталинский кредит вовсе не был какой-то там «эмиссией» или, тем более, «беззалоговым кредитованием» под некие проекты, как толкует В.Ю. Катасонов. Это было классическое залоговое кредитование, только в несколько непривычных нам формах. В залоге было сырье или товары, которые обязательно, по истечении определенного срока, должны превратиться в деньги, а также возникшие платежные обязательства. Поскольку все эти обстоятельства возникали в соответствии с производственными планами, то выделение и погашение кредитов тоже можно было планировать.
Беспроцентный краткосрочный кредит, доминировавший в системе Госбанка СССР, вовсе не был каким-то особым советским изобретением. Похожая система кредитования существует и сейчас на фондовой бирже под названием маржинального кредитования, которое бесплатно на срок торговой сессии на бирже и в котором заемщику не передается право собственности на приобретаемые активы, а лишь право распоряжения на куплю или продажу.
На бирже маржинальное кредитование преследует цель предоставления торговцу возможности увеличить объем операций без увеличения собственного капитала — биржа заинтересована в росте оборотов торговли. В советском хозяйстве сталинская кредитная система на основе краткосрочного беспроцентного кредита была важнейшим рычагом, наряду с фондированием, обеспечивающим выполнение государственного плана или, лучше сказать, принуждения к выполнению государственного плана.
Теперь о том, почему В. Ю. Катасонов и его единомышленники двигают идею «двухконтурной системы денежного обращения». Думается, что они, недопоняв сталинскую систему безналичного расчета и кредита и неправильно ее истолковав, решили, что открыли некий волшебный способ быстрой индустриализации. Насколько я могу судить, они полагают, что «кредитная эмиссия безналичных рублей» была эмиссией ничего не стоящих фантиков, за которые приобретались реальные станки, машины, здания. Тогда, мол, задача индустриализации становится очень простой и не требующей особых усилий — достаточно выпустить сто-пятьсот миллионов таких «безналичных» фантиков, как они чудесным образом превратятся в заводы, станки, машины...
Любому мало-мальски экономически грамотному человеку ясно, что будет потом. Станкостроительные и машиностроительные заводы получат за свою продукцию одни «безналичные» фантики, которые авторами «двухконтурного денежного обращения» запрещено менять на наличные рубли. Им нужно рассчитаться по зарплате с рабочими, а они не могут. Во-первых, не имеют права. Во-вторых, в розничной торговле «безналичные» фантики не берут, поскольку не имеют права. В-третьих, закупленной за фантики сталью рабочих не накормишь.
Так что предприятие, получив за свою продукцию «безналичные» фантики, или будет вынуждено искать различные, в том числе и незаконные, методы обмена фантиков на наличные рубли, или оно — банкрот. Появится подпольный рынок обмена фантиков на рубли, на котором сложится определенный курс, разумеется, не в пользу фантика с сильно ограниченной платежной способностью. Ну а платить, скажем, сто фантиков за наличный рубль для станкостроительного или машиностроительного предприятия означает полное расстройство финансов, убытки и неплатежеспособность, то есть банкротство.
Мы это уже проходили несколько раз, попытки «двухконтурных систем денежного обращения». Медный бунт 1662 года после введения в обращение серебряной и медной монеты и массовой эмиссии меди. Царь Алексей Михайлович, хоть и приказал покрошить около тысячи участников бунта, тем не менее на следующий же год прекратил чеканку медных монет и изъял их из обращения.
Или вот совзнак образца 1919–1923 годов, который выпускался в таких количествах, что совершенно обесценился. По обмену 1924 года 50 млрд совзнаков 1919–1921 годов, 5 млн совзнаков образца 1922 года и 50 тысяч совзнаков образца 1923 года менялись на 1 рубль золотом. В октябре 1922 года был выпущен в обращение червонец с золотым содержанием 7,74 грамма, а также было легализовано хождение царских золотых монет. Сосуществование совзнака и червонца — с октября 1922 года по март 1924 года, или 17 месяцев.
Так что теория «двухконтурной системы денежного оборота» стоит не только на незнании в деталях именно сталинской системы, но еще и на незнании основ теории денежного обращения. Монетаризм можно сколько угодно ругать, но лежащая в его основе формула количества денег как суммы цен товаров, разделенной на скорость обращения денег, в сущности, бесспорна. Все попытки эту формулу обойти оканчивались экономической катастрофой.
Информация