Кто был Рокоссовским в операции «Байкал-79»?
Весной 1979 года в дружественном Советскому Союзу Афганистане стали происходить драматические события, которые позже заставили советское руководство ввести войска в это государство и, в итоге, ввязаться в гражданскую войну.
15 марта 1979 года вспыхнул антиправительственный мятеж в Герате на западе Афганистана, вблизи границы с Ираном. В мятеже участвовало не менее 15 тыс. человек. Лидер Афганистана Тараки обратился к руководству СССР с просьбой оказать военную помощь.
1978 год. Аэропорт Внуково. Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев встречает главу Афганистана Нур Мохаммада Тараки. Сопровождает афганского лидера начальник Генерального штаба ДРА Мухаммед Якуб (он стоит за Тараки)
За год до этих событий, в апреле 1978 года, в Афганистане произошла так называемая Саурская революция.
Вспоминает председатель КГБ СССР Владимир Крючков:
«Переворот прошел быстро, всего за два дня, и без особого кровопролития. Еще раз была подтверждена истина, что взять власть гораздо проще, чем удержать ее.
Президентом был провозглашен 60-летний Нур Мухаммед Тараки – видный общественно-политический деятель, поэт, писатель, а премьер-министром – Хафизулла Амин – карьерист, человек исключительно авантюрного склада характера, жестокий, не стеснявшийся в средствах для достижения своих амбициозных целей.
Следует отметить, что апрельская (или, по афганскому наименованию месяца, саурская) революция 1978 года в Афганистане произошла без какой-либо инициативы и поддержки со стороны Советского Союза, более того – вопреки его позиции. Афганские революционеры поставили нас перед свершившимся фактом, испытывая от этого неподдельное чувство гордости. Вот-де, мол, посмотрите, какие мы смелые, независимые и умные! Весь 1978 и 1979 годы они на весь мир трубили о победе афганской революции и были одержимы иллюзией быстрого победоносного шествия социализма по афганской земле».
Президентом был провозглашен 60-летний Нур Мухаммед Тараки – видный общественно-политический деятель, поэт, писатель, а премьер-министром – Хафизулла Амин – карьерист, человек исключительно авантюрного склада характера, жестокий, не стеснявшийся в средствах для достижения своих амбициозных целей.
Следует отметить, что апрельская (или, по афганскому наименованию месяца, саурская) революция 1978 года в Афганистане произошла без какой-либо инициативы и поддержки со стороны Советского Союза, более того – вопреки его позиции. Афганские революционеры поставили нас перед свершившимся фактом, испытывая от этого неподдельное чувство гордости. Вот-де, мол, посмотрите, какие мы смелые, независимые и умные! Весь 1978 и 1979 годы они на весь мир трубили о победе афганской революции и были одержимы иллюзией быстрого победоносного шествия социализма по афганской земле».
Казалось бы, для Советского Союза это была хорошая новость: в Азии появилось еще одно государство, которое взяло курс на социализм. Но так ли это было на самом деле?
Председатель КГБ СССР Владимир Крючков
Возвращаемся к воспоминаниям Владимира Крючкова:
«Саурская революция в Афганистане сразу же поставила перед Москвой множество проблем. Что же все-таки на деле происходит в Афганистане? Каковы истинные цели нового руководства этой страны на ближайшее время и в перспективе? Как теперь строить советско-афганские отношения в новых условиях, на кого опираться?
Мы совсем не знали друг друга, поэтому для этих первых переговоров была характерна взаимная настороженность, нежелание раскрывать все карты. Нам были неведомы планы и намерения новых властей. Да и афганцы, судя по всему, не знали, как мы отнесемся к свержению Дауда, с которым у Советского Союза до последнего времени сохранялись неплохие отношения».
Мы совсем не знали друг друга, поэтому для этих первых переговоров была характерна взаимная настороженность, нежелание раскрывать все карты. Нам были неведомы планы и намерения новых властей. Да и афганцы, судя по всему, не знали, как мы отнесемся к свержению Дауда, с которым у Советского Союза до последнего времени сохранялись неплохие отношения».
То есть радости от свержения Дауда у советского руководства не было. Не в этом ли кроется причина мыслей о смене власти в Кабуле? Уже весной 1979 года рассматривались варианты устранения руководства Афганистана и замены его на лояльного Москве.
В течение всего 1979 года шли приготовления к этим событиям в 105-й и 103-й воздушно-десантных дивизиях. Был сформирован и проходил подготовку батальон, который позже назовут мусульманским, из таджиков, узбеков, туркменов для отправки в Афганистан. А командный состав Ферганской и Витебской воздушно-десантных дивизий под видом туристов совершил «экскурсию» в Кабул.
Об этой «экскурсии» вспоминает Владимир Шульга, офицер-оперативник 357-го полка 103-й ВДД:
«Их долго возили по кабульским улицам своеобразными маршрутами. Для непосвященного не менее странными могли показаться и слова «гида», проводившего эту экскурсию. Правда, непосвященный здесь вряд ли мог оказаться. Мероприятие было тщательно засекречено и прикрывалось органами военной разведки.
— Вот здание Министерства. Это ваш объект, — сказал сопровождающий одному из присутствующих офицеров. — Запомните все детали. Командир батальона 317-го полка, приготовьтесь, сейчас отправимся к вашему объекту.
Автобус с советской делегацией долго кружил по городу, проезжая мимо Министерства внутренних дел, Генерального штаба, резиденции Амина, военной академии, почты, телеграфа и других зданий… Новоявленным туристам строго-настрого запрещали рассказывать кому-либо обо всем, что здесь происходило».
— Вот здание Министерства. Это ваш объект, — сказал сопровождающий одному из присутствующих офицеров. — Запомните все детали. Командир батальона 317-го полка, приготовьтесь, сейчас отправимся к вашему объекту.
Автобус с советской делегацией долго кружил по городу, проезжая мимо Министерства внутренних дел, Генерального штаба, резиденции Амина, военной академии, почты, телеграфа и других зданий… Новоявленным туристам строго-настрого запрещали рассказывать кому-либо обо всем, что здесь происходило».
Итогом всех этих приготовлений стала операция по смене власти в Афганистане — «Байкал-79», которую некоторые личности с маниакальным упрямством продолжают называть «Шторм-333». В декабре 1979 года 103-я гвардейская воздушно-десантная дивизия, ей предстояло стать основной ударной силой в этой операции, десантировалась посадочным способом на аэродромы Кабула и Баграма.
За двое суток было передислоцировано 7700 десантников, 894 боевых машин, орудий и автомобилей, 1062 тонны боеприпасов, топлива и продовольствия.
Заместитель директора службы внешней разведки генерал-лейтенант В. А. Кирпиченко:
«После высадки воздушно-десантной дивизии на Кабульском аэродроме я выехал туда вместе со старшими разведывательно-диверсионных групп «Каскада» для прикомандирования их к дивизии. Это было 26 декабря 1979 года. При знакомстве с командиром дивизии последний представился нам по всей форме: «Командир 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии генерал-майор Рябченко». После этого мы зашли в штабную палатку, разбитую здесь же, на аэродроме, и распределили группы «Каскада» по частям и подразделениям 103-й дивизии. Рябченко вызывал своих командиров, я знакомил их со старшими групп, совместно мы уточняли и ставили задачу. Во время движения к объектам и в момент их занятия старшим групп «Каскада» предписывалось докладывать по рации в представительство КГБ (в здании посольства) о том, как развивается операция. Мы же с Б. С. Ивановым должны были координировать их действия и информировать о развитии событий Москву по специальному телефону».
Согласно плану, силами объединённой группировки (около 10 тыс. чел.), состоящей из ВДВ (103-я гв. ВДД, подразделений 345-го гв. ОПДП), спецгрупп КГБ («Гром»), КУОС («Зенит»), роты пограничников и спецназа ГРУ ГШ («мусульманский» батальон), предусматривался захват дворца Тадж-Бек, Генерального штаба, Центрального армейского корпуса, дворца Дар-уль-Аман, службы разведки и контрразведки, штаба ВВС, Министерства внутренних дел (Царандой), тюрьмы для политзаключённых Пули-Чархи, телецентра и ряда других объектов, а также блокирование 30-тысячного кабульского гарнизона.
Все поставленные задачи такое, казалось бы, разномастное войско успешно выполнило, но всегда возникал вопрос: кто осуществлял общее руководство боевыми действиями в операции? Кто был тем Рокоссовским, который отвечал за выполнение всей боевой задачи?
Представители КГБ и ГРУ обязательно скажут о генерале Дроздове или полковнике Колеснике, либо о ком-то еще из КГБ или ГРУ, забывая, а возможно, и не понимая, что и один, и другой, и третий, и пятый сами являлись всего лишь исполнителями и выполняли поставленную перед ними задачу, как и другие полковники и генералы, участники декабрьской операции.
Кроме сотрудников КГБ, о своей особенности иногда говорят бойцы 345-го отдельного парашютно-десантного полка. По их словам, полк был в подчинении у командующего ВДВ СССР, так как полк отдельный. Такие заявления происходят от незнания истории даже своего родного полка. Практически в первый же день начала переброски Витебской дивизии ВДВ в Афганистан, а именно 26 декабря 1979 года, заместитель командующего ВДВ СССР по боевой подготовке, генерал-лейтенант В. Н. Костылев, отдал приказ о вхождении 345-го полка в состав 103-й ВДД.
Об этом вспоминает заместитель командира Витебской дивизии, гвардии полковник Двугрошев, который принял командование всеми имеющимися силами в Баграме, где располагался ЗКП – запасной командный пункт 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии. Здесь же, в Баграме, в конце декабря 1979 года находился первый заместитель начальника Генерального штаба ВС СССР, генерал армии С. Ф. Ахромеев.
Не могло в такой масштабной операции, которая состоялась в конце декабря 1979 года в Кабуле, быть так, как в басне Крылова «Лебедь, рак и щука». Есть какой-то единый центр принятия решений, и команды сверху по цепочке спускаются вниз: не бывает иначе.
В различных статьях, книгах и воспоминаниях о декабрьских событиях 1979 года в Кабуле чаще всего говорится примерно так: «Поставили задачу, получили приказ, батальону было поручено» и т. д. Но кто поставил эту задачу? Кто отдал приказ? Кто поручил? Кто тот, который руководил всей боевой операцией?
В 90-е годы о кабульских событиях, о смене власти в Афганистане, об операции «Байкал-79» начались публикации, сосредоточенные на спецназе, что привело к искажённому восприятию истории.
Об этом говорил оперативный дежурный на пункте управления операцией полковник Е. В. Чернышев:
«В 90-х годах декабрьские события в Кабуле освещались узко, однобоко. Возобладали публикации, посвященные героическим действиям спецназовцев… С каждым годом их действия превозносились все выше и выше. Были незаслуженно забыты и подразделения десантников, и военные советники. Эта несправедливость вытекала из слабой осведомленности печатных органов и скромности десантников и советников. В обществе складывалось неверное, искаженное представление об их роли и заслугах».
Генерал Кирпиченко в своих мемуарах продолжает эту мысль:
«После смены власти в Кабуле 27 декабря 1979 года всем участникам этой операции было рекомендовано всё забыть, а документы оперативного характера уничтожить. Ликвидировал и я свои служебные записи, где не только по дням и часам, но и по минутам было расписано, как развивались события в Афганистане в декабре 1979 года. Прошли годы, сменилась власть, и те начальники, которые призывали к молчанию, начали писать на афганскую тему мемуары, выступать на телевидении, давать интервью. Причем в авангарде рассказчиков о событиях в Афганистане почему-то оказались именно бывшие сотрудники КГБ...»
В последние годы о смене власти в Кабуле начали писать люди, не имеющие абсолютно никакого отношения к тем событиям и знакомые с темой лишь поверхностно; материал изучается ими недостаточно, в итоге нагромождено огромное количество информации, порой совершенно противоречивой, и от этого просто поражаешься фантазии таких «историков». Информацию они черпают в основном из тех самых публикаций, о которых говорили полковник Чернышев и генерал Кирпиченко. Соответственно, в их трудах всё внимание приковано к действиям сотрудников госбезопасности и главного разведывательного управления: именно эти люди, по фантазиям псевдоисториков, разработали, провели и руководили декабрьской операцией в Кабуле.
Это вызывает сомнение, поскольку перед командирами спецназа КГБ и ГРУ ставятся несколько иные задачи, нежели командование десятитысячным войском в условиях ведения общевойскового боя в тылу противника; скорее, это задача для генерала воздушно-десантных войск.
Начальник разведки ВДВ СССР гвардии полковник Кукушкин
Вспоминает начальник разведки ВДВ СССР, гвардии полковник Кукушкин:
«Управление операцией осуществлялось с нашего КП. Действиями войск в основном управлял Николай Никитич Гуськов (заместитель командующего ВДВ СССР. Прим. автора). Тут же рядом подполковник Марков вёл журнал боевых действий, в который дословно записывал все отданные команды, распоряжения и полученные донесения. Важность подобного стенографирования была очевидной, так как это давало нам возможность в последующем документально подтвердить или опровергнуть какие-либо претензии и обвинения по сути принимаемых решений и отдаваемых войскам приказов. Генералы Магометов и Иванов находились в одной комнате с нами, но в управление не вмешивались». (Генерал-полковник Магометов – главный военный советник; генерал-лейтенант Иванов – руководитель оперативной группы КГБ в ДРА. Прим. автора)
Конечно, недруги могут сказать, что начальник разведки ВДВ пишет так из-за корпоративной солидарности, возвышая своего друга – генерала Гуськова – в своих воспоминаниях.
Но можно обратиться к ряду других воспоминаний участников операции, не имеющих никакого отношения к ВДВ. Изначально операцию планировали провести в середине декабря 1979 года, и задачи ставил именно генерал-лейтенант Гуськов.
Об этом вспоминает командир группы «Зенит» Яков Семенов:
«12 декабря на виллу прибывает машина с двумя офицерами, которые передали устное распоряжение Полякова следовать на военный аэродром Баграм. Прибываю в Баграм. Там уже находится Юра Чекулаев, сотрудник 8-го отдела Управления «С» — он же заместитель командира отряда, с которым мы проводили сборы резервистов в Фергане в июле месяце. Здесь же, в Баграме, уже находилось большинство офицеров отряда «Зенит».
Юра Чекулаев объявил мне, что я командир группы, в моем подчинении 20 офицеров. И я должен явиться на доклад к заместителю командующего ВДВ ВС СССР генерал-лейтенанту Николаю Никитичу Гуськову. Ну, думаю, началось… Хотя было очень странно. Причем здесь ВДВ?! Какой доклад?! О чем?!
Захожу, вижу того самого генерала, который в Фергане был на плацу и проводил смотр мусульманского батальона. Докладываю: «Майор Семенов по вашему приказанию прибыл». Он в ответ: «Доложите план действий по объекту «Дуб»». Вот тебе раз. У меня челюсть отвисла от удивления! Какой-такой «Дуб»?! Первый раз слышу. Отвечаю вопросом на вопрос: «А что такое объект «Дуб»?!» Теперь уже у генерала отвисла челюсть от изумления. «Дуб» — это условное название дворца в центре Кабула, где находится резиденция Амина! — резко и громко рубанул генерал и замолчал, думая, что я всё отлично знаю и просто прикидываюсь, и не хочу говорить. Отбросив робость, я поставил вопрос ребром: «Чтобы доложить план действий, мне необходима подробная информация о дворце и какие силы непосредственно придаются мне». Только после этого Н.Н. Гуськов понял, что я действительно не в курсе дела…
14 декабря в 15 часов 30 минут поступила команда на выдвижение. Я довел задачу до подгрупп. …Около 16:00 все офицеры были распределены по боевым машинам и уже начали выдвижение, когда последовала команда «отбой». Как позже нам стало известно, оказывается, Гуськову Н.Н. позвонил генерал армии Варенников и отдал команду вернуть все подразделения в исходное положение. Чуть позже поступила команда от начальника Генерального штаба ВС СССР об отмене всей операции».
Юра Чекулаев объявил мне, что я командир группы, в моем подчинении 20 офицеров. И я должен явиться на доклад к заместителю командующего ВДВ ВС СССР генерал-лейтенанту Николаю Никитичу Гуськову. Ну, думаю, началось… Хотя было очень странно. Причем здесь ВДВ?! Какой доклад?! О чем?!
Захожу, вижу того самого генерала, который в Фергане был на плацу и проводил смотр мусульманского батальона. Докладываю: «Майор Семенов по вашему приказанию прибыл». Он в ответ: «Доложите план действий по объекту «Дуб»». Вот тебе раз. У меня челюсть отвисла от удивления! Какой-такой «Дуб»?! Первый раз слышу. Отвечаю вопросом на вопрос: «А что такое объект «Дуб»?!» Теперь уже у генерала отвисла челюсть от изумления. «Дуб» — это условное название дворца в центре Кабула, где находится резиденция Амина! — резко и громко рубанул генерал и замолчал, думая, что я всё отлично знаю и просто прикидываюсь, и не хочу говорить. Отбросив робость, я поставил вопрос ребром: «Чтобы доложить план действий, мне необходима подробная информация о дворце и какие силы непосредственно придаются мне». Только после этого Н.Н. Гуськов понял, что я действительно не в курсе дела…
14 декабря в 15 часов 30 минут поступила команда на выдвижение. Я довел задачу до подгрупп. …Около 16:00 все офицеры были распределены по боевым машинам и уже начали выдвижение, когда последовала команда «отбой». Как позже нам стало известно, оказывается, Гуськову Н.Н. позвонил генерал армии Варенников и отдал команду вернуть все подразделения в исходное положение. Чуть позже поступила команда от начальника Генерального штаба ВС СССР об отмене всей операции».
Из воспоминаний Семёнова становится понятно, что курировал так называемый мусульманский батальон заместитель командующего ВДВ СССР генерал-лейтенант Гуськов. Причём было это задолго до отправки батальона в Афганистан — в июле 1979 года. Это подтверждает всего одно предложение Якова Семёнова, когда он прибыл на доклад к Гуськову: «Захожу, вижу того самого генерала, который в Фергане был на плацу и проводил смотр мусульманского батальона. Докладываю: "Майор Семёнов по вашему приказанию прибыл"».
Кто проводит строевой смотр? Строевой смотр войск проводят прямые начальники или лица, назначенные для руководства инспектированием (проверкой). Генерал Гуськов назначен Генеральным штабом, поскольку именно он будет руководить предстоящей операцией.
Можно возразить, что в батальоне находился представитель ГРУ, полковник Колесник, который был старшим. Однако почему-то строевой смотр проводит не он, а генерал Гуськов. Колеснику ставились задачи точно так же, как и всем остальным участникам операции. Эти задачи полковник не сам себе придумывал, а получал от того, кто был назначен Генеральным штабом для осуществления операции.
Яков Семенов:
«14 декабря в 15 часов 30 минут поступила команда на выдвижение. …Около 16:00 все офицеры были распределены по боевым машинам и уже начали выдвижение, когда последовала команда «отбой». …Гуськову Н.Н. позвонил генерал армии Варенников и отдал команду вернуть все подразделения в исходное положение. Чуть позже поступила команда от начальника Генерального штаба ВС СССР об отмене всей операции».
То есть задачи на местах в Афганистане всем подразделениям, независимо от их принадлежности, ставил генерал-лейтенант Гуськов, получая команды из Москвы от начальника Генерального штаба ВС СССР и его первого заместителя, генерала Варенникова.
Задачи оперативного характера группам КГБ, конечно, ставил генерал Иванов через своих подчинённых. Какие именно? Ликвидация объекта номер один – Хафизуллы Амина; ликвидация объекта номер два – Мухаммеда Якуба; арест членов афганского правительства; изъятие каких-либо документов и т. д. Такие задачи всегда и во все времена выполнялись особистами, а не армейцами. Однако эти специфические задачи были выполнены в декабре 1979 года в рамках общей операции.
Генерал-лейтенант КГБ Борис Иванов
Иногда в статьях на тему декабрьской операции 1979 года в Кабуле публикуются фотографии рисунка полковника Колесника, который громко называют планом операции. Однако это не план операции, а план действий вверенных ему подразделений в соответствии с поставленной перед этими подразделениями задачей. Об этом говорится и в воспоминаниях Якова Семенова: «Майор Семенов по вашему приказанию прибыл. Он в ответ: — Доложите план действий по объекту «Дуб». Вот тебе раз! У меня челюсть отвисла от удивления! Какой-такой «Дуб»?!» Гуськов требует от Семенова доложить о плане действий по объекту «Дуб» – это дворец Арг, где в середине декабря размещался Амин. Но оказалось, что Семенов в тот момент вовсе не знал, для чего он с группой прибыл в Афганистан.
Общий план операции подготовили заместитель директора внешней разведки генерал-лейтенант Кирпиченко с заместителем командующего ВДВ СССР генерал-лейтенантом Гуськовым, о чём в своих мемуарах пишет В. А. Кирпиченко:
«Заместитель начальника воздушно-десантных войск и я вместе с небольшой группой из Министерства обороны начали составлять план боевых действий.
Было выделено 8 объектов, которые должны были быть заняты боевыми группами 103-й гвардейской воздушной дивизии в первую очередь, а сотрудникам КГБ и МВД совместно с «парчамистами» было предписано провести предварительную работу на этих объектах, чтобы склонить работающих там людей отнестись спокойно к перемене власти.
Привожу по памяти эти объекты: 1) дворец Амина; 2) Генеральный штаб афганской армии; 3) тюрьма для политических заключенных в Пули-Чархи; 4) Служба разведки и контрразведки; 5) Министерство внутренних дел; 6) Министерство иностранных дел; 7) радио- и телецентр; 8) телефонная станция. Дворец Амина было поручено взять армейскому десантно-штурмовому подразделению и отряду Ю. И. Дроздова».
Было выделено 8 объектов, которые должны были быть заняты боевыми группами 103-й гвардейской воздушной дивизии в первую очередь, а сотрудникам КГБ и МВД совместно с «парчамистами» было предписано провести предварительную работу на этих объектах, чтобы склонить работающих там людей отнестись спокойно к перемене власти.
Привожу по памяти эти объекты: 1) дворец Амина; 2) Генеральный штаб афганской армии; 3) тюрьма для политических заключенных в Пули-Чархи; 4) Служба разведки и контрразведки; 5) Министерство внутренних дел; 6) Министерство иностранных дел; 7) радио- и телецентр; 8) телефонная станция. Дворец Амина было поручено взять армейскому десантно-штурмовому подразделению и отряду Ю. И. Дроздова».
Получив задачу, генерал Дроздов и полковник Колесник составили план действий своих подразделений, а бойцы спецгруппы КГБ провели рекогносцировку, поднявшись в ресторан «Летающая тарелка», откуда хорошо было видно всю местность в районе дворца.
Аналогичным образом действовали все командиры батальонов и полков, а порой даже взводов, получившие свои задачи: они чертили схемы объектов и составляли планы действий своих подразделений в соответствии с поставленными перед ними задачами.
Сержант 350 гвардейского парашютно-десантного полка Сергей Одинец
Вспоминает сержант 350-го гвардейского парашютно-десантного полка Сергей Одинец:
«После приземления в Кабуле 26 декабря по приказу Георгия Ивановича Шпака (командира полка) два взвода десантников нашего полка уехали на виллу к диверсантам: «зенитовцы» жили в здании на окраине Кабула. Через некоторое время наши офицеры переоделись в гражданскую одежду и под видом сотрудников посольства вышли в город. Направились они к зданию Министерства внутренних дел — Царандой: это была наша задача в предстоящей операции. Пока офицеры проводили рекогносцировку, мы занимались подготовкой к боевым действиям. Ближе к вечеру офицеры вернулись, нарисовали схему здания МВД, подъезды и подходы к нему, провели инструктаж и объяснили, как будем действовать».
Во всех подразделениях был единый подход: получение задачи, рекогносцировка, составление плана действий.
Вечером 27 декабря 1979 года началась историческая акция. Вспоминает заместитель командира 103-й гвардейской ВДД, гвардии полковник Двугрошев:
«В 19 часов 30 минут зазвонил ЗАС-овский телефон. Меня срочно пригласили к аппарату. Звонили с Оперативной группы ВДВ. Ее возглавлял заместитель командующего ВДВ генерал-лейтенант Н. Н. Гуськов, который управлял всеми имеющимися силами в Афганистане во время свержения аминовского режима. Оперативная группа находилась в Кабуле. Был передан ожидаемый сигнал «Шторм-333». Аэродром сразу ожил».
(Гвардии полковник Двугрошев 29 декабря 1979 года будет назначен комендантом Кабула и будет занимать эту должность до 28 марта 1982 года. Прим. автора).
Гвардии полковник Двугрошев
К утру 28 декабря Кабул полностью перешёл под контроль десантников. Вспоминает оперативный дежурный на пункте управления полковник Е. В. Чернышев:
«Выехали за КПП. На дороге, примыкающей к территории пункта управления, стояла колонна боевых машин десантного батальона. Она была облеплена восторженной афганской детворой, которая забиралась на машины. Десантники им помогали, всё показывали, а наиболее смелых запускали внутрь.
В Кабуле относительно спокойно. Город живет обычной жизнью. В частях гарнизона брожений нет, за исключением 26-го пдп. Оттуда за день дезертировало 80 человек. Оружие от личного состава Кабульского гарнизона изолировано. Портреты Амина везде с энтузиазмом порваны. Из тайников извлекли спрятанные ранее портреты Тараки. Два полка 103-й ВДД несут патрульную службу в Кабуле. Один (345-й пдп) полк охраняет аэродром Баграм. 108-я мсд занимает указанные места».
В Кабуле относительно спокойно. Город живет обычной жизнью. В частях гарнизона брожений нет, за исключением 26-го пдп. Оттуда за день дезертировало 80 человек. Оружие от личного состава Кабульского гарнизона изолировано. Портреты Амина везде с энтузиазмом порваны. Из тайников извлекли спрятанные ранее портреты Тараки. Два полка 103-й ВДД несут патрульную службу в Кабуле. Один (345-й пдп) полк охраняет аэродром Баграм. 108-я мсд занимает указанные места».
Так кто же руководил боевыми действиями в Кабуле в декабре 1979 года? Кто был Рокоссовским в операции «Байкал-79»?
Заместитель командующего ВДВ СССР генерал-лейтенант Н. Н. Гуськов
Не все тайны и детали той далёкой операции известны широкой публике — информации много, но она противоречива. Из того, что известно, можно сделать вывод, что операцию проводил Генеральный штаб ВС СССР. Задачи на месте ставил генерал-лейтенант Н. Н. Гуськов, который получал команды от начальника Генерального штаба, маршала Советского Союза Н. В. Огаркова, и его заместителя, генерала армии В. В. Варенникова.
Информация