Алан Нанн Мэй – забытый советский шпион
Алан Нанн Мэй. Учёный-атомщик, отсидевший шесть лет за передачу атомных секретов Советскому Союзу во время Второй мировой войны.
Судебный процесс над Аланом Нанном Мэем в 1946 г. по обвинению в передаче «информации, которая могла быть прямо или косвенно полезна противнику», стал первым из серии дел в США, продемонстрировавших масштабы утечки американских и британских ядерных секретов в СССР во время Второй мировой войны.
Ущерб, нанесенный деятельностью Нанна Мэя, не идет ни в какое сравнение с предательством британского ученого немецкого происхождения Клауса Фукса, впоследствии приговоренного к 14 годам тюремного заключения, ни с предательством американцев Юлиуса и Этель Розенберг, казненных в 1953 г. У Нанна Мэя не было такого же доступа к деталям Манхэттенского проекта по разработке атомной бомбы, и его предательство произошло в более короткие сроки. Но его дело стало первым свидетельством того, что британское окончание американо-британской программы ядерного оружия было слабым звеном. Последующие разоблачения Фукса привели к отказу США делиться атомными секретами с Великобританией.
Нанн Мэй, член Коммунистической партии [США] и горячо симпатизировавший Советскому Союзу с 1930-х годов, утверждал в свою защиту, что в то время, когда он передавал информацию советскому посольству в Оттаве (столица Канады. – П.Г.), русские были нашими союзниками. Однако, несмотря на то, что тогдашний генеральный прокурор, сэр Хартли Шоукросс, заявил суду (вероятно, с намеренной иронией в свете недавно (5 марта 1946 г. в американском городе Фултон. – П.Г.) произнесенной Черчиллем речи о «железном занавесе»), что «нет никаких намеков на то, что русские являются врагами или потенциальными врагами», они, тем не менее, подпадали под категорию «неуполномоченных лиц», которым не разрешалось передавать столь конфиденциальные материалы. Признавшись в деятельности, «наносящей ущерб безопасности и интересам государства», Нанн Мэй был приговорен к десяти годам тюремного заключения.
Нанн Мэй был застенчивым и одиноким человеком, лишенным пыла левых, живших в Кембридже, куда он отправился изучать физику в 1930 г. Однако он проникся их коммунизмом и антифашизмом и верил в правоту своих действий. Когда его осудили, многие в британском научном сообществе протестовали против суровости приговора.
Алан Нанн Мэй родился в 1911 г. в Кингс-Нортоне (Бирмингем) в семье литейщика латуни. Он был умным ребенком, и стипендии позволили ему сначала поступить в школу короля Эдуарда в Бирмингеме, а затем в Тринити-холл в Кембридже, где ему преподавал физику П.М.С. Блэкетт.
Окончив университет с отличием по физике, он затем продолжил исследования для докторской диссертации, одним из экзаменаторов которой был Резерфорд, тогдашний профессор экспериментальной физики Кавендишского университета. Получив докторскую степень, он был назначен на должность преподавателя в Королевском колледже Лондона, где продолжил свои исследования.
Несмотря на то, что опыт в Кембридже уже радикализировал его взгляды и он вступил в Коммунистическую партию, он не стал, как некоторые его современники, выступать на стороне республиканцев во время гражданской войны в Испании (1936–1939 гг. – П.Г.), а довольствовался редкими поездками в Москву.
Когда в 1939 г. началась война, он некоторое время работал над новым секретным проектом радара. Но в октябре 1939 г. физический факультет Королевского колледжа был эвакуирован в Бристоль, где он продолжил исследования элементарных частиц. Позже его отстранили от преподавательской должности, чтобы он присоединился к проекту, получившему засекреченное название «Проект трубчатых сплавов», – британской программе по исследованию возможности создания атомной бомбы, работа над которой велась в Кавендишской лаборатории в Кембридже.
Со временем британские ядерные исследования были перенесены в Канаду – как из соображений безопасности, так и для облегчения сотрудничества с американскими учеными, работавшими над созданием атомной бомбы. Нанн Мэй отправился с британской группой в 1943 г., и в какой-то момент после этого с ним связался полковник Николай Заботин, который под видом советского военного атташе в Оттаве руководил одной из важнейших советских групп, пытавшихся проникнуть в программу атомной бомбы союзников по поручению ГРУ – управления военной разведки.
В течение следующих двух лет Нанн Мэй по работе часто посещал реактор тяжелой воды в Чок-Ривер, а также несколько раз посещал Аргоннскую лабораторию в Чикаго.
Заметив, что эти визиты были чаще, чем визиты любого другого британского физика, американцы заподозрили неладное и ограничили их количество.
Когда лейтенант ГРУ Павел Ангелов впервые попросил его предоставить информацию об атомной энергии, Нанн Мэй без колебаний согласился. Ему было поручено проанализировать американский доклад о том, что немцы работают над тяжеловодным реактором и вполне могут сбросить «грязную» ядерную бомбу на СССР.
Нанн Мэй передал информацию, но не захотел принимать скромные 200 долларов и две бутылки виски, предложенные ГРУ в качестве оплаты. Его отказ был отклонен, и советские хозяева получили квитанции. На допросе он поклялся, что уничтожил деньги.
В конце 1945 г. Нанн Мэй сообщил своим советским связным, что его пребывание в Канаде подходит к концу. Они попросили его об услуге – подробном отчете о взрыве первой атомной бомбы в Аламогордо (штат Нью-Мексико) 16 июня, – который он и предоставил. В сентябре Нанн Мэй вернулся в Лондон, на свою должность в Королевском колледже, где советские спецслужбы намеревались восстановить с ним связь.
Однако эти расчеты были нарушены дезертирством лейтенанта ГРУ Игоря Гузенко (5 сентября 1945 г. – П.Г.), который сдался канадским властям в Оттаве с внушительным пакетом документов, раскрывавших масштабы советской шпионажа за западными союзниками на протяжении всей войны. Среди этих документов были неоспоримые доказательства работы Нанна Мэя (на СССР. – П.Г.) в этот период.
Когда разоблачения Гузенко были переданы британским властям, никаких немедленных действий по аресту Нанна Мэя предпринято не было. За ним установили наблюдение, предполагая, что его дальнейшие контакты с советскими агентами приведут к аресту более крупной фигуры, чье присутствие предполагалось по материалам Гузенко.
В этот период Нанн Мэй, возможно, серьезно пересмотрел свою роль. В обстановке, когда военные союзники уже начали ссориться, он решил, что не хочет продолжать это дело, и не смог договориться о встрече со своим новым советским начальником в Лондоне. На суде он заявил, что хотел «умыть руки».
Когда стало очевидно, что дальнейшее пребывание Нанна Мэя на свободе не даст никаких дальнейших сведений о советской шпионской деятельности, в марте 1946 г. его арестовали и предъявили обвинение по «Закону о государственной тайне».
Он признал факты, хотя и смягчил вину: «Вся эта история была для меня крайне болезненной, и я взялся за нее только потому, что считал это вкладом [в науку]». [Адвокат] Гардинер далее утверждал в оправдание Нанна Мэя, что информация, переданная им, лишь сэкономила время иностранным державам, занимающимся атомными исследованиями.
Тезис о том, что деятельность Нанна Мэя сводилась лишь к распространению научных знаний по всему миру, не произвел впечатления на судью первой инстанции Оливера. 1 мая 1946 г. он приговорил Нанна Мэя к десяти годам лишения свободы, из которых тот отсидел шесть. Получив помилование за хорошее поведение, он был освобожден из тюрьмы Уэйкфилд в конце декабря 1952 г. и вернулся в Кембридж, где познакомился и женился на уроженке Вены докторе Хильдегарде (Хильде) Брода, которая была заместителем городского врача. В 1954 г. Совет графства Кембридж отклонил ходатайство о ее увольнении.
В течение следующих девяти лет Нанн Мэй фактически находился в черном списке претендентов на работу, но получал небольшую стипендию за работу в частной лаборатории, где изготавливал научные приборы. В то же время он занимался теоретической физикой.
В 1961 г. он отправился в Гану, чтобы занять должность профессора-исследователя физики в Университете Ганы, где позже стал деканом. Его жена Хильда с семьей поехала вместе с ним, и она приобрела в стране репутацию неутомимого медицинского работника.
Нанн Мэй вышел на пенсию в 1976 г., но остался в Гане еще на два года в качестве правительственного советника по вопросам естественнонаучного образования. В 1978 г. он вернулся в Кембридж.
Алан Нанн Мэй, физик, родился в Бирмингеме 2 мая 1911 г. и умер в Кембридже 12 января 2003 г. в возрасте 91 года. У него остались жена Хильда, сын и пасынок.
The Times, 24 января 2003 г.
Информация