«Творчество войсковых офицеров»: три года эволюции спецоперации на Украине
Каскад вынужденных решений
Анализ военных действий на Украине можно условно разделить на две категории. Первая – это тактические приемы и методы, охватывающие «серую зону» и ближайшие тылы. Здесь уже все отлично осведомлены о тактике малых групп, разреженности линии соприкосновения и царстве FPV-дронов. Второй уровень анализа относится к оперативному и стратегическому уровню. Здесь обращает на себя внимание кардинальная перестройка логики и порядка ведения боевых действий.
Можно с уверенностью сказать, что Россия начинала спецоперацию по канонам и заветам середины XX века (хотя и поддалась модному веянию с батальонно-тактическими группами), а сейчас история выкристаллизовалась в совершенно новый вид боевых действий. Если проследить эволюцию стратегии, то противник изначально имел лишь одно преимущество – сетевые технологии управления, основанные на созданной НАТО космической группировке, обеспечившей устойчивую связь через интернет. Добавить только можно активное использование ВСУ гражданских технологий – Starlink, мессенджеров и прочих средств коммуникации.
В первые месяцы военно-техническое превосходство Российской Армии позволяло вести маневренные боевые действия: удар группировками, выдвигающимися из глубины; рейдовые действия в тылах противника; окружение и разгром противника. Но достаточно быстро стало понятно, что без резкого увеличения численности войск дальнейшие боевые действия в прежнем виде приведут к истощению. Можно много критиковать первый этап СВО, особенно в свете неготовности военного руководства к возникшим реалиям, но ясно одно: большая часть нынешней территории, которую занимают российские войска, была освобождена в первый период спецоперации.
О том, что второй этап СВО сопряжен с построением сплошной линии обороны и медленным выдавливанием противника на запад, сейчас знают все. И нет никаких предпосылок, что ситуация кардинально изменится в ближайшее время. Гораздо интереснее, каким образом Российская Армия трансформировала свою работу для противостояния ВСУ.
Первая и самая главная вещь, с которой пришлось столкнуться нашим бойцам, — это взрывной рост эффективности артиллерийского огня ВСУ. Полевая артиллерия советского образца при поддержке БПЛА, космических средств разведки и связи оказалась многократно эффективнее. В отечественной научной литературе многократно упоминалось, что творческий подход войсковых офицеров позволил сначала компенсировать, а потом и преодолеть это тактическое превосходство противника. Сначала всё, что можно было укрыть, спрятали в леса, здания, подвалы и естественные складки местности. В журнале «Известия Российской академии ракетных и артиллерийских наук» относительно начального этапа приводятся следующие строки:
«Оборонительные позиции (то есть «оборудованные в инженерном отношении места размещения батальонов») трансформировались в совокупность «опорных пунктов», в которых размещено, как правило, несколько пехотинцев (отделение мотострелков). Основой обороны стали укрепленные города (населенные пункты). Имеющаяся на начало СВО подсистема управления огнем (ударами) РВиА, предполагавшая в качестве объекта управления дивизион (батарею), в результате творческого подхода войсковых офицеров была трансформирована в «поорудийные» контуры управления. Базовый способ определения установок для стрельбы — «полная подготовка» — был повсеместно заменен на пристрелку и перенос огня от репера (цели), в том числе и для боевых машин (БМ) РСЗО».
Танки вместе с БМП превратились в высокомобильные и защищённые (в случае с танком в первую очередь) самоходные артиллерийские установки. Работали они и продолжают работать с закрытых огневых позиций при поддержке беспилотников. Это кратно повысило могущество российской артиллерии и фактически парализовало любые манёвренные действия подразделений ВСУ. Исключением стала оккупация Украиной части Курской области, но тогда в районе вторжения вменяемой линии обороны у России вообще не было. Пришлось работать «пожарным командам».
По новым правилам
Нашли ключик творческие офицеры и к дальнобойным артиллерийским орудиям стран НАТО, которыми противник постепенно насытил фронт. Легче стало, когда гаубицы ВСУ поставили в ранг стратегического приоритета и работали по ним дальнобойными РСЗО и баллистическими ракетами. В качестве целеуказателя очень хорошо себя проявил комплекс пассивной разведки «Пенициллин». В комплексе это позволило компенсировать некоторое отставание в точности и дальнобойности отечественной артиллерии.
Спустя некоторое время подоспело новое самоходное орудие – «Гиацинт-К». Пожалуй, это первое изделие, способное на равных бороться с натовской артиллерией. В отличие от широко разрекламированной «Мальвы», у колесного «Гиацинта» ствол 152-мм/50 калибров, а зарядная камора объемом 27 литров. Отсюда и дальнобойность порядка 30 километров. У «Мальвы» около 24 километров. Осталось только дождаться массового появления «Гиацинт-К» в действующей армии.
Следующим веянием времени стало тотальное рассредоточение командных пунктов и многократное их дублирование, в том числе с ложными целями. Похоже, в организационной структуре армейских подразделений пора отменять командно-штабные и командно-наблюдательные машины. А заводчанам — сворачивать производство подобной техники.
По оценкам специалистов, общий комплекс мер в организации артиллерийской работы на фронте позволил в восемь (!) раз повысить точность стрельбы. Снова информация из выше упоминаемых «Известий»:
«В ходе СВО пришлось отказаться от «классической» системы управления огневым поражением противника, предполагающей централизацию управления, заблаговременное планирование, отсутствие контроля за результатами огневого воздействия. Средства разведки и боевого обеспечения были объединены во временные контуры управления со средством поражения. При этом такое объединение, как правило, выполнялось для обеспечения стрельбы отдельного орудия (БМ РСЗО). Реализованные мероприятия существенно повлияли на точность огня артиллерии. Эти мероприятия многократно (не менее чем в 8 раз!) сократили требуемый на поражение типовой цели расход артиллерийских снарядов по сравнению с классическим способом определения установок для стрельбы, привлечения для выполнения типовой задачи дивизиона и ведения огня по всей площади групповой цели. Это может быть условно принято за почти восьмикратное увеличение количества артиллерии РВиА».
Данный материал наводит на мысль о том, что сейчас на фронте не требуется больше техники только потому, что эффективность каждого многократно возросла. В первую очередь, за счет средств разведки и целеуказания. Там, где раньше работал танковый взвод, теперь достаточно одного танка. Мысль, безусловно, дискуссионная, но имеющая право на жизнь.
Притчей во языцех уже давно стало господство FPV-дронов на полях СВО. Именно они позволили двум сторонам воевать ограниченными контингентами, совершенно недостаточными для конфликтов XX века. Но дело не только в дронах-убийцах от первого лица, а самой концепции БПЛА на фронте, перевернувшей все с ног на голову. Особо стоит отметить широкое применение дронов-ретрансляторов, позволяющих работать по целям на удалении в несколько десятков километров. Это сравнимо с дальнобойной артиллерией по всем параметрам, кроме массы доставляемого заряда.
Можно прогнозировать существенное сокращение средств дистанционного минирования в пользу дронов-минеров. В ряде случаев минирование с БПЛА позволяет не только сократить возможности маневра сил противника в оперативной глубине, но и изолировать район ведения боевых действий.
Интересная история может получиться из эволюции дальнобойных дронов-камикадзе. Немалая часть отечественных изделий подобного типа управляемы и оснащены камерами. Учитывая дальнобойность в несколько десятков километров (а то сотен), они могут участвовать в стратегической изоляции районов боевых действий. Например, обеспечить постоянный огневой контроль мостов через Днепр без их тотального разрушения. Со временем на объектах скопится столько подбитой боевой техники, что для разбора потребуется инженерный батальон. Который, разумеется, подойти к мосту не сможет. Это пока из области фантастики, но первые удары телеуправляемыми «Геранями» по большим мостам противника уже нанесены.
Вкупе с эффективной работой авиации (прежде всего, планирующими боеприпасами) сформировался новый профиль Российской Армии, сочетающей в себе все элементы «сетецентричных боевых действий». Проще говоря, создано единое информационное пространство, объединяющее разные рода войск и иерархические структуры. Но она далека от совершенства, хотя и на голову выше того, с чем Армия заходила на Украину. Требуется переход с гражданских платформ (например, Telegram) на высокозащищенные армейские системы, большая часть которых либо не прошла проверку спецоперацией, либо еще на стадии опытной эксплуатации. Не до конца сложилась оперативная цепочка передачи информации от командиров штурмовых «двоек» и «троек» к вышестоящим офицерам.
Есть все основания полагать, что идея, заложенная в современную стратегию Российской Армии, имеет большие шансы на успешную реализацию. Методичное выведение из строя живой силы противника, а также уничтожение оборонного потенциала и промышленности рано или поздно приведет к капитуляции. И дальнейшая эволюция тактики и стратегии Российской Армии должна ускорить этот процесс.
Информация