На сломе эпох, или Мысли забытого генерала
Солдаты революционной Франции
От гильотины до СВО, или Массовые армии: от рассвета и до заката
Не секрет, что инновации в военном деле нередко приводят к смене эпох, корректируя физическое измерение века. Историческое его течение отличается от строго ограниченной столетиями шкалы.
Так, рожденная вместе с понятием «нация» августовским 1793 г. решением Конвента, массовая армия революционной Франции оставила в прошлом XVIII столетие еще до завершения его полного цикла, сделав эпоху «войн в кружевах» достоянием истории.
Наступила эра массовых армий, в корне изменившая тактику и сам характер войны, равно как и ее социальную составляющую, увеличив роль вооруженного народа в общественно-политической жизни, порою превращая его из объекта в субъект истории.
Пиком подобной роли стал сотрясший Россию 1917-й, отраженный, правда, январем уже следующего года, в сентенции простого матроса, вдруг на минуту превратившегося в вершителя судеб огромной страны: «Караул устал».
Депутаты легитимного Учредительного собрания не нашли тогда внятного ответа и отдали власть большевикам. Да и кинематограф в этой связи не лишне вспомнить, выразивший в художественной форме наступившие реалии – произведение С.И. Юткевича с характерным названием «Человек с ружьем».
«Начальник караула – матрос линкора “Республика” А. Железняков, разогнавший Учредительное собрание»; картина кисти Ю.К. Арцыбашева
Пусть на короткий период, но человек с ружьем на руинах рухнувшей империи стал субъектом истории. До этого его роль – в данном уже случае речь не о России, а о «простолюдине» вообще, по меньшей мере европейском – была емко охарактеризована в великолепном «Фанфане-тюльпане»: война – единственное развлечение королей, в котором мог участвовать народ.
Завершилась же рожденная под стук падающего ножа гильотины эпоха господства на полях сражений набранных по призыву огромных армий с последними залпами Ирано-иракской войны – бессмысленной и беспощадной.
Но тогда, в 1988-м и в первое десятилетие после него, это не всем было очевидно, особенно постсоветскому офицерскому корпусу, воспитанному на масштабных военных учениях и, соответственно, мыслившему категориями массовых армий и фронтовых операций, хотя уже Первая чеченская поставила вопрос о профессионализации войск и степени эффективности на поле современного боя состоящих из призывников подразделений.
«Запад-81»; подобного рода масштабные учения формовали мышление офицерства в категориях массовых, набранных по призыву армий
Минуло еще около тридцати лет, и специальная военная операция с еще большей остротой подняла тему целесообразности комплектования Вооруженных сил призывниками в условиях существенной трансформации прежних представлений о тактике и оперативном искусстве.
При этом примечательно, что эпоха массовых армий пережила два исторических века, поскольку затянувшийся некалендарный XIX-й канул в Лету с первыми залпами на Балканах, в Восточной Пруссии и Бельгии в 1914 г.
Первая мировая
Больше того, советский и российский историк И. М. Дьяконов в своем историософском труде «Пути истории» полагает, что Первая мировая похоронила и последние рудименты Средневековья:
Война тем временем приняла такие масштабы и такой всеобъемлющий характер, что вести ее дольше на основе средневековых понятий воинской чести было уже совершенно невозможно.
Ирано-иракская; как будто – к предыдущему фото – сюжеты одной войны
В этой связи характерен пример с японцами, в ходе войны с Российской империей изображавшими из себя в отношении пленных русских офицеров великодушных азиатских рыцарей и в значительной своей массе утратившими человеческий облик в годы Второй мировой, снискав заслуженную ненависть всех соприкоснувшихся с ними народов — ненависть, не изглаженную в памяти и по сей день. Не изглаженную справедливо, ибо есть основания полагать, что японцы ничего не забыли и ничему не научились.
Кроме того, Первая мировая сделала достоянием истории еще один рудимент Средневековья – местничество при назначении на высшие командные должности, во всяком случае в реалиях Российской империи, когда великий князь Николай Николаевич Младший был снят с поста главкома, будучи ранее назначенным на него только по причине принадлежности к Дому Романовых, как в свое время Николай Николаевич Старший, поставленный братом-монархом во главе армии в Русско-турецкую войну 1877–1878 гг., но ни по каким критериям, кроме родственных, не соответствовавший занимаемой им должности.
Николай Николаевич Младший; его назначение главкомом представляло собой своего рода рудимент Средневековья.
Сменивший Младшего его царственный племянник, по крайней мере, передал собственно военные функции своему начальнику штаба генералу от инфантерии М.В. Алексееву.
Явленное же в пороховом дыму, сырости и вшах опоясанных колючей проволокой окопов, в удушье ослепляющих и отравляющих газов, в инфернальном кошмаре «лунных» пейзажей чудовищных разрушений XX столетие в военном плане завершилось, полагаю, именно после прекращения упомянутой ирано-иракской бойни. С политической же точки зрения, на мой взгляд, над интермедией минувшего века занавес опустился через три года в Беловежской пуще.
Невольные могильщики минувшего века?
Симптоматично: убила XIX в. недалекая фигура Вильгельма II, не без участия его августейшего российского кузена, а точку в следующем столетии поставили три еще более недалеких деятеля, при иных, нормальных обстоятельствах, никогда не оказавшихся бы на вершине власти. Поистине, историю двигают не только выдающиеся личности, но и их противоположности.
И вот мир снова на распутье. На пороге ли он нового некалендарного века? Во всяком случае, мы являемся свидетелями в корне меняющихся представлений о войне, в том числе как о социальном явлении, ибо последствия СВО российскому обществу в психологическом, социально-бытовом и, быть может, политическом планах еще предстоит пережить и осмыслить.
Восстанавливаемый Мариуполь символ нового века?
Но бесспорно, что история делает новый циклический виток: из гражданского долга служба в армии все больше становится уделом сравнительно узкого круга профессионалов.
Особая тема: понимание современными молодыми людьми своего гражданского долга и соотнесение его с военной службой. Говорить об этом надо в отдельной статье, здесь разве что замечу: в атомизированном обществе крупных мегаполисов, со все более нарастающими признаками порожденного благами цивилизации гедонизма, служба по призыву вряд ли может снискать популярность у большинства обретающих вместе с аттестатом гражданские права и обязанности соотечественников.
Соответственно, становится актуальным вопрос: каков будет характер Вооруженных сил будущего, возрастет ли политическая роль армии в обществе по примеру Рима эпохи Суллы и Мария?
Первый, введший легион в Вечный город вопреки обычаю, мне вспомнился в связи с позапрошлогодним пригожинским мятежом, когда страна наблюдала попытку придать вооруженному формированию несвойственную ему в российских реалиях политическую роль.
И внешнеполитическая ситуация также была отчасти схожей: Рим ведь вел войну с Митридатом, и Сулла, подобно Е. В. Пригожину, прибыл с театра военных действий.
Да и Марий неспроста мной упомянут: реформировав армию для борьбы с тевтонами и кимврами, он, может быть, невольно, сделал шаг по превращению ее в политическую силу, что трансформировало сам облик Римской республики, создав предпосылки для превращения ее в империю.
Одним словом, на вопрос соотношения в Вооруженных силах подразделений, набранных по призыву и состоящих из профессионалов, еще предстоит найти ответы. Главное, чтобы при их поиске во главу угла ставились интересы безопасности государства, а не отдельных ведомств и фигур.
Убийство Европы и ее неуслышанные пророки
Со своей стороны замечу, что подобные вопросы поставила и Первая мировая, убившая рожденную в Вестфале 1648-го Европу. Уже через несколько месяцев после своего начала война продемонстрировала кризис и неэффективность прежних форм вооруженной борьбы, а спустя четыре года массовые армии стали угрозой для власть предержащих в государствах Антанты и Тройственного союза.
Да, они никуда не делись, хотя уже тогда, столетие назад, часть военных специалистов поставила под сомнение их эффективность в будущей войне – как, собственно, и сейчас, особенно в дни летних боев 2023-го, когда противник пытался прорваться к Азовскому морю, а состоящая из срочников российская армия напоминала французскую гвардию за Шевардино, погожим и кровавым августовским днем 1812 г. так и не введенную Наполеоном в Бородинское сражение, несмотря на мольбы Мюрата.
При этом я не утверждаю необходимость задействования срочников в упомянутых оборонительных боях, равно как и в СВО в целом, поскольку не владею информацией об уровне их боевой подготовки и степени ее адекватности целям и задачам современной войны. И уж точно: чрезмерные потери среди срочников создали бы угрозу социального напряжения в обществе. И так его переполошили два июньских дня позапрошлого года.
Но бесспорно и другое: комплектующаяся на основе призыва армия – серьезная нагрузка на бюджет страны, и СВО ставит вопрос об оправданности ее существования в нынешнем виде.
На пороге новой войны, или Запоздавшие будут сметены
Да, собственно, вопрос о целесообразности такой огромной армии ставился и военными аналитиками столетие назад. Среди них был и наш соотечественник генерал-майор Борис Владимирович Геруа.
Генерал-майор Б.В. Геруа
Как и ряд военных интеллектуалов, он видел в завершении Первой мировой, участником которой был, зловещие контуры «назревающих новых столкновений». Его предисловие к книге размышлений о будущей армии «Полчища» звучит пророчески: «События идут быстро и решительно, не ожидая запоздавших или зазевавшихся. Они будут сметены и смяты потоком новой жизни».
Да, с высоты постзнания можно подумать, что в приведенных строках нет ничего особенного – через условных двадцать лет и вправду заполыхает Вторая мировая.
Но надо читать Э. М. Ремарка, дабы ощутить рухнувшую едва ли не в одночасье на молодых, с покалеченной психикой, а зачастую и здоровьем, людей в грязных и порванных шинелях тишину; кожей прочувствовать их надежду на неповторение подобного ада, из которого многие так и не смогли выбраться, не справившись с тем, что позже назовут посттравматическим синдромом.
И в первые послевоенные годы, возвращаясь к мирной жизни, вряд ли кто-то из ветеранов обратил внимание на сентенцию маршала Ф. Фоша: «Это не мир. Это перемирие на 20 лет». Да и кто о ней узнал-то в безинтернетный век?
Ветераны с трудом встраивались в мирную жизнь, блестяще описанную Ремарком в «Возвращении» и «Черном обелиске». Во Франции же не только общество, но и политический истеблишмент, отгородившись от немцев линией «Мажино», апатично созерцал восстановление германской армии, точнее — строительство новой и современной, занятие ею Рейнской области, поглощение Австрии, оккупацию Чехословакии и разгром Польши. В последнем случае, впрочем, уже вяло шевелясь.
Исключения в Третьей республике были, но неуслышанные – Ш. де Голль с его «На острие шпаги», например. Любопытно, что Геруа и де Голль опубликовали свои работы почти одновременно: первый – в 1923-м, второй – спустя два года.
Геруа обращает внимание на образование после Первой мировой и Гражданской войн «самочинных вооруженных организаций».
Здесь нелишне вспомнить, что запрещенное в России ИГИЛ во многом сформировалось на фундаменте не только деструктивной идеологии, но и оставшихся не у дел офицеров рухнувшей иракской армии, как и повстанческие группировки Ливии и, надо полагать, Сирии. Кризис же украинской государственности породил военизированные формирования «Правого сектора», неонацистские «Азов» и «Айдар».
Какова судьба этих иракских офицеров, переживших крушение армии и государства?
Кроме того, в период военных поражений дезорганизованная армия может представлять угрозу для неустойчивого правящего режима, о чем шла речь в статье «Украина на перепутье, или Непроторенным путем военной диктатуры?».
Иными словами: комплектующаяся по призыву армия, при хорошей боевой подготовке, представляет собой действенный инструмент в руках сильной власти. Однако, как только последняя ослабевает, армия может превратиться для нее в угрозу, в том числе и путем формирования на базе распадающихся вооруженных сил самочинных подразделений.
Еще одна острая проблема, связанная с комплектующейся по призыву армией и отмеченная Геруа: прямая зависимость эффективности действий Вооруженных сил от слаженности работы мобилизационного аппарата. С нее начнем разговор в следующей статье. Продолжение следует.
Использованная литература
Геруа Б.В. Полчища. София: Российско-болгарское книжное издательство, 1923
Геруа Б.В. Воспоминания о моей жизни. Т 1 и 2. Париж. Военно-историческое издательство «Танаис», 1969, 1970
Информация