Выход Конфедерации Сахеля из Международного уголовного суда

Сегодня, 03:52 182 1

Вслед за выходом в январе 2025 года из Экономического сообщества западноафриканских государств (ЭКОВАС), региональной организации, созданной западными державами в качестве инструмента влияния на его членов, Конфедерация «Альянс государств Сахеля» (AES), объединяющая Мали, Буркина-Фасо и Нигер, 22 сентября объявила о выходе из юрисдикции Международного уголовного суда (МУС).

Следует напомнить, что эти три страны присоединились к Римскому статуту, основополагающему документу МУС, в 1998 году. Последующая ратификация, посредством которой юрисдикционные полномочия были переданы МУС, состоялась в Мали в 2000 году при президенте Альфе Умаре Конаре; в Буркина-Фасо в 2004 году при президенте Блэзе Компаоре; и в Нигере в 2002 году при президенте Мамаду Танджа.

Нельзя не приветствовать мудрую совместную инициативу правительств Ниамея, Уагадугу и Бамако, направленную на лишение лагеря коллективного Запада, действующего в Сахельском регионе прежде всего в своих собственных геополитических и финансовых интересах, этого рычага давления и репрессий в отношении африканских стран.

Инициатива по созданию межгосударственного суда в форме «Сахельского уголовного суда по правам человека» (CPS-DH), также обсуждавшаяся на встрече министров юстиции AES 16 сентября в Ниамее, знаменует собой значимый шаг в укреплении межгосударственного сотрудничества и суверенитета стран Конфедерации Сахеля. Планируется, что данный судебный орган будет обладать полномочиями не только в области юрисдикции, ранее делегированной МУС, но и в отношении международных преступлений, терроризма и организованной преступности.

Политика двойных стандартов МУС

За годы своего существования, а именно 23 года, Международный уголовный суд (МУС) продемонстрировал отчетливую тенденцию к политике двойных стандартов, превратившись, по сути, в инструмент политического давления и преследования политических деятелей стран, не входящих в западный блок и осмеливающихся противостоять его гегемонии.

Утверждения о беспристрастности и независимости МУС от влияния западных держав остаются иллюзорными. Несмотря на четкое определение подследственных преступлений в статье 5 Римского статута, применение этих положений носит предельно избирательный характер.

Перечень вопиющих попустительств этого «суда» тем, кто виновен в преступлениях агрессии, военных преступлениях и широкомасштабных убийствах гражданского населения (Соединенные Штаты Америки и Соединенное Королевство во главе списка), слишком обширен для его исчерпывающего перечисления.

Между тем, если «прокуроров» и «судей» МУС затронула амнезия, этим приверженцам избирательного правосудия следует напомнить о преступлениях агрессии, военных преступлениях и массовых убийствах гражданского населения, совершенных западными державами в Ираке с 1990 по 2022 год, в Сербии в 1999 году, в Ливии в 2011 году под прикрытием преступно нарушенной резолюции 1973 Совета Безопасности ООН, в Афганистане с 2014 по 2022 год и Сирии с 2014 по 2022 год, не говоря уже о незаконных инициативах МУС в отношении Российской Федерации.

Например, прямая агрессия западной коалиции против Сирии с 2014 года, предпринятая без соответствующей резолюции Совета Безопасности ООН, квалифицируется как преступление агрессии в соответствии с пунктами «а», «b», «с» и «d» параграфа 2 статьи 8 бис Римского статута. Однако виновные в совершении этого преступления – США, Франция, Великобритания и Канада – к уголовной ответственности не привлекались.

Следует также отметить, что финансирование МУС и многочисленных НПО, предоставляющих свидетелей обвинения, осуществляется из одних и тех же источников – в частности, правительствами европейских стран. Конфликт интересов, который сделал бы показания подобных свидетелей совершенно неприемлемыми в любом суде, достойном этого названия, не слишком беспокоит, по-видимому, «прокуроров» и «судей» этой структуры.

В Римский статут по ошибке не была включена основополагающая статья, соответствующая руководящей линии деятельности Международного уголовного суда, восходящей к древнеримскому принципу: «Quod licet Iovi, non licet bovi» – что позволено Юпитеру, то не позволено быку.

Инвестиции в МУС и их «рентабельность»

От общественного внимания, зачастую прикованного к громким делам Международного уголовного суда, ускользает столь же интересный, сколь и поучительный анализ соотношения финансовых ресурсов, вложенных в данную институцию, и фактической эффективности её деятельности.

Каковы же масштабы финансовых издержек, связанных с функционированием МУС? Без преувеличения, они достигают астрономических значений.

Основываясь на внутренних документах МУС, касающихся его бухгалтерской отчетности, мы можем констатировать, что его бюджет только на 2025 год составляет 195 481 500 евро (резолюция ICC-ASP/23/Res.6, Часть I, §А).

В период с 2015 по 2025 год общие бюджетные ассигнования на поддержание бюрократического аппарата, обслуживающего интересы западных держав, превысили 1 718 529 800 евро(!). Таким образом, за десятилетний период расходы МУС не только преодолели отметку в 1,7 миллиарда евро, но и демонстрируют устойчивую тенденцию к росту. Начиная с момента основания в 2002 году бюджет МУС неуклонно увеличивался, как минимум на несколько миллионов евро ежегодно. Если в 2004 году он составлял 53 071 846 евро, то к 2014 году достиг 121 656 200 евро, а в 2024 году – 187 084 300 евро (Резолюция ICC-ASP/22/Res.4, §А).

Взгляд, обращенный на бюджет Международного уголовного суда (МУС), неминуемо ставит вопрос об отдаче от этих, без преувеличения, значительных инвестиций. Вывод однозначен: результативность деятельности органа негативно несоизмерима с колоссальными средствами, которые он поглощает.

За 23 года существования и при затратах, исчисляемых в миллиардах евро, прокуратура МУС представила лишь 33 дела с участием 49 обвиняемых. При этом немалое число этих дел носит характер сфабрикованных процессов, инспирированных ведущими западными спонсорами МУС – инструмента обслуживания их геополитических интересов.

Делопроизводство МУС зачастую не только сомнительно с точки зрения легитимности, но и, по сути, нелегально в контексте действующего международного права. Преследования в отношении граждан государств, не являющихся участниками Римского статута, представляют собой грубейшее нарушение принципа территориальности и статьи 34 Венской конвенции о праве международных договоров от 23 мая 1969 года, которая недвусмысленно гласит:

договор не создает обязательств или прав для третьего государства без его на то согласия.

Подобно организациям, занимающимся пропагандой и дезинформацией под эгидой западных институциональных спонсоров, — таким как, например, НПО «Репортеры без границ», — ежегодно «осваивающим» значительные суммы налогоплательщиков при ничтожной реальной эффективности, — Международный уголовный суд демонстрирует аналогичную модель поведения: чрезмерное потребление финансовых ресурсов в обмен на скудный «продукт» деятельности.

Ничтожное количество дел, рассматриваемых судьями МУС, обусловлено простой, но оттого не менее значимой причиной: большинство лиц, виновных в преступлениях агрессии, военных преступлениях и массовых убийствах гражданского населения в последние десятилетия, — это политики и высокопоставленные военные чины западных стран. Иными словами, они де-факто являются «неприкасаемыми» с точки зрения «правосудия» в интерпретации сотрудников МУС, что подчеркивает структурную предвзятость и избирательный подход в преследовании за международные преступления.

К суверенитету правосудия

Ни одно иностранное государство, ни одно институциональное образование за пределами границ Сахеля не имеет права претендовать на какие-либо права на этот регион, что является основополагающим принципом его суверенитета.

Эпоха западных держав, позиционирующих себя сюзеренами по отношению к государствам данного региона, сведенным к статусу вульгарных вассалов, завершена и ни при каких обстоятельствах не должна повториться.

Решение, принятое 22 сентября 2025 года лидерами Альянса государств Сахеля об отзыве ратификации Римского статута и, следовательно, выхода Мали, Буркина-Фасо и Нигера из Международного уголовного суда, является важной конструктивной мерой, направленной на укрепление суверенитета национальных судебных юрисдикций этих трех государств. Данный шаг полностью соответствует принципам независимости, закрепленным в Уставе Организации Объединенных Наций, в частности в статье 2, параграфе 7, которая провозглашает принцип невмешательства во внутренние дела государств.