Ошибки в мобилизации как пролог к поражению, или Три урока истории
Частичная мобилизация вскрыла немало проблем в оборонном ведомстве, но также способствовала отражению контрнаступления противника летом 2023-го
О частичной мобилизации, военкоматах и парадоксах времени
Продолжим начатую в статье «На сломе эпох, или Мысли забытого генерала» тему, посвященную будущему российских Вооруженных сил и вызвавшую в комментариях живой отклик, что естественно: меняется общество, меняется армия, соответственно должна трансформироваться работа Главного организационно-мобилизационного управления Генштаба.
Отсюда и вызвавший дискуссию в комментариях фундаментальный вопрос: есть ли в России будущее у комплектующейся по призыву армии, начиная с милютинской реформы и до ввода Советских войск в ДРА, отвечавшей потребностям времени. Времени…
Я думаю, что не только у меня ощущение, будто оно ускоряет свой бег, превращая недавние события в далекое прошлое. Взять внезапно «отмененный» летом 2022 г. COVID-19, будораживший общество менее четырех лет назад. И вот он где-то на задворках памяти, затерявшись в вихре текущих событий.
Или частичная мобилизация: всего три с небольшим года прошло со дня ее объявления. И тоже в контексте современных военных реалий она видится чем-то далеким. Но как раз о связанных с ее проведением деталях забывать не стоит.
Тогда работа военкоматов – вряд ли ошибусь, заключив в отношении некоторых из них слово «работа» в кавычки – вскрыла в мирное время малозаметный нарыв. Он оказался столь болезненным, что В. Соловьев заговорил о расстрелах и потребовалось отдельное выступление Президента.
Однако в военкоматах не инопланетяне сидят. Проколы в их деятельности тождественны кризису общественных институтов в целом: от школьного образования до импортозамещения и миграционной политики.
Очевидна нерешаемость проблемы путем замены одних военкомов на других; при том, что от деятельности мобилизационного аппарата и структуры комплектования Вооруженных сил напрямую зависит безопасность государства. Рассмотрим вкратце это на трех исторических примерах.
Подчеркну, что в процессе повествования я буду проводить аналогии с современными нам событиями в мире.
Основной дефект армии Наполеона III
Итак, начнем со Второй империи. Провозглашенная племянником Бонапарта, в роковом для него 1870-м она попала в расставленные О. фон Бисмарком сети – повод к войне Франции и Пруссии носил ничтожный характер и был связан с кандидатурой на испанский престол одного из Гогенцоллернов – принца Леопольда. Наполеон III воспротивился этому, и Вильгельм I уступил, но Париж в требованиях к Берлину перегнул палку. В результате заговорили пушки.
Итог войны прекрасно отражен на картине А. фон Вернера «Провозглашение Германской империи в 1871 году».
Причин поражения французской армии несколько. Одну из ключевых назвал генерал-майор А.А. Свечин: «Основным дефектом французской армии была неспособность к быстрой мобилизации».
В отличие от генерал-фельдмаршала Г. фон Мольтке Старшего, Наполеон III, видимо, в полной мере не осознал, что железнодорожная сеть существенным образом сокращает процесс от объявления войны до непосредственного начала боевых действий и делает ничтожным лаг времени для дипломатического урегулирования конфликта.
И тот, кто в состоянии, пользуясь достижениями научно-технического прогресса, оперативно провести мобилизацию и ранее противника перебросить войска на театр военных действий, имеет все шансы на победу. Впервые пруссаки продемонстрировали это в ходе кампании 1866 г. против Австрии.
При этом нельзя не отметить понимание Наполеоном III экономического и стратегического значения железных дорог, о чем свидетельствуют следующие цифры: за десятилетие с 1860 по 1870 гг. их протяженность выросла с 9430 км до 17 640 км.
Однако на беду Второй империи ее мобилизационная структура носила громоздкий, не отвечающий потребностям времени характер. Армейские подразделения располагались вдали от пунктов комплектования, где каждый полк имел свое депо и куда при объявлении мобилизации должны были являться запасные.
Там им выдавались обмундирование и снаряжение. А дальше вчера еще гражданским лицам приходилось добираться до своих полков по перегруженным в начале войны с Пруссией железным дорогам.
В результате огромное число резервистов попросту заблудилось, так и не доехав вовремя до своих недоукомплектованных полков. Многие из них «оказались, – писал Свечин, – вовсе без обоза, корпуса получили свои тыловые учреждения далеко не полностью, весьма значительная часть запасных не разыскала свои полки и блуждала. Франция дорого поплатилась за игнорирование кропотливого мобилизационного искусства».
И как результат:
В эту годину Франция, – отмечал генерал-майор Б.М. Геруа, – создательница системы levee en masse (всеобщей воинской повинности – И.Х.) оказалась без достаточно глубоких резервов комплектования и без достаточно налаженной системы мобилизации.
Соответственно, помимо стратегических ошибок командования, важной причиной поражения Второй империи стали пороки в системе мобилизации, не позволившие оперативно перебрасывать на театр боевых действий войска и, более того, вносившие неразбериху в процесс управления ими.
Почему же во времена Великой Французской революции еще менее отлаженная, нежели в период Второй империи, мобилизационная система способствовала решению стоявших перед республикой военных задач?
Французские артиллеристы на позиции, 1870 г.
Геруа предложил следующий ответ:
Французская революция выбросила на театр войны полчища патриотов, одухотворенных новыми идеалами и проникнутых чисто религиозным фанатизмом.
Однако фанатизм, равно как и любая эмоциональная встряска, не могут быть положены в основу мобилизации.
Когда я писал эти строки, то вспомнил виденное еще в советское время скандирование наэлектризованной толпы напротив трибуны с С. Хусейном: «Саддам! Саддам, я жизнь за тебя отдам!»
Кто его знает, может быть, тогда, где-то на исходе 1980-х, и отдали. Но в роковом для Саддама 2003-м армия, если не считать локальных очагов сопротивления, просто куда-то делась, даже не удосужившись взорвать мосты через Евфрат перед наступающим противником, что стало еще одним слагаемым, обеспечившим американским войскам и их сателлитам победу.
Или взять Иран: учитывая беспорядки в стране двух-трехлетней давности, на мой взгляд, секуляризацию сознания значительной части населения, особенно молодежи, вряд ли идеи священной обороны смогут сплотить общество, как почти полвека назад в ходе войны с Ираком.
Россия 1914-го: патриотические погромы, дилетанты и дороги
Образованная часть российского общества накануне Первой мировой также пропиталась религиозным индифферентизмом. Крестьянство было более религиозно, но специфическим образом, и вряд ли откликнулось бы на призыв к священной войне с германцами, а лубочные плакаты особо никого не вдохновляли.
Однако недолгий всплеск патриотизма в первые осенние дни войны – порою он принимал примитивные формы в виде избиения людей с немецкими фамилиями и погромов принадлежавших им магазинов – позволил быстро провести мобилизацию.
Ее результат на первых порах превысил ожидания.
Резервистов в 1914 году, — пишет историк А.М. Бадрутдинов, — оказалось больше, чем требовалось для пополнения регулярных войск личным составом, поэтому полномасштабный призыв младших возрастов ополчения, который предполагался при составлении мобилизационного расписания, не потребовался.
В целом мобилизация прошла успешно, и военный министр генерал-адъютант В. А. Сухомлинов сподобился награды за ее проведение.
Однако энтузиазм только частично нивелировал проблемы в работе мобилизационного аппарата.
Порядок и питание на сборных пунктах, отмечает упомянутый выше автор, были обеспечены не везде, что привело к бунтам среди мобилизованных, которые выливались в погромы магазинов, лавок, складов и т. п.
В связи с приведенными строками осень 2022 г. вспоминается. Бунтов не было, но недовольство люди выражали. Примеры см. в материале: «В каких регионах бунтовали и протестовали мобилизованные на военную операцию – причины возмущения резервистов».
Но вернемся к Первой мировой. Обеспечение мобилизованных питанием и их размещение на сборных пунктах стало не единственной проблемой тыловых служб.
Как и во Второй империи, мобилизационные мероприятия в России сталкивались с трудностями работы железнодорожного транспорта:
Средний переезд новобранцев в России, писал генерал-лейтенант Н.Н. Головин, равнялся 900–1000 верстам. Для Франции, Германии и Австро-Венгрии этот средний переезд не превышал 200–300 верст.
Положение усугублялось невысокой скоростью наших поездов: суточный пробег российских эшелонов был вдвое меньше, чем французских. Это накладывалось на перегруженность железнодорожных линий в первые месяцы войны.
Типичная картина мобилизации в России, 1914 г.
Головин обращает внимание на еще одну важную проблему при мобилизации:
Кроме чисто специфических условий, создавшихся в России вследствие запоздалого освобождения крестьян, имелась еще одна проблема, которая затрудняла устранение хаоса в высшем военном управлении. Устранению хаоса содействует «научная организация» работы. Но «научная организация» требует не только отдельных выдающихся представителей науки – она требует также достаточно высокого уровня социальной среды.
Как известно, взлет науки произошел именно в СССР. Ее зримым пиком стала реализация космической программы «Энергия» – «Буран», опередившей свое время. Но сам взлет стал возможен именно благодаря упомянутому Головиным высокому уровню развития социальной среды, бывшему следствием отмены сословных перегородок, введения всеобщего школьного бесплатного – небольшая плата, и то по историческим меркам ненадолго, была введена в старших классах и ряде техникумов накануне Великой Отечественной войны – образования, работы социальных лифтов.
К 1914-му, благодаря реформам второй половины XIX столетия, они тоже работали, но с существенной пробуксовкой. В армии пробивали себе дорогу такие выходцы из социальных низов, как генерал-лейтенант А.И. Деникин и генерал-адъютант М.В. Алексеев. Однако наверху все еще правили бал господа вроде Великого князя Николая Николаевича Младшего и скорее канцеляристы, чем полководцы, типа начальника штаба упомянутого царева дяди, в бытность его главкомом, генерала от инфантерии Н.Н. Янушкевича.
Думаю, именно о них писал Геруа:
Неуважительное отношение к кадрам и их роли в современной системе было вообще отличительной чертой русской военной власти.
Собственно, поэтому Первая мировая не дала русской императорской армии, если не считать А.А. Брусилова и Н.Н. Юденича, своих Г.К. Жукова, К.К. Рокоссовского, И.Х. Баграмяна, Ф.И. Толбухина, К.А. Мерецкова, Р.Я. Малиновского.
Слабость русской армии обуславливалась, в числе прочего, «некультурностью массы». В данном случае некультурность тождественна неграмотности.
Плюс, ссылаясь на Г. Лебона, Геруа писал:
Масса населения даже цивилизованной страны отстает на несколько веков от своих передовых слоев.
Следствием подобной отсталости не в последнюю очередь стало восстание инородцев, о котором шла речь в материале «Восстание в Туркестане 1916-го: пробуждение или падение?».
В следующем же году облаченная в солдатские шинели масса более думала о разделе помещичьей земли, нежели о победе над неприятелем. Упрекнуть ее нельзя: реформы нужно проводить вовремя, а не доводить дело до точки кипения. В этом смысле 1861 г. был явно запоздалым.
На примере Российской империи следует говорить не столько о сбоях в мобилизации, сколько о проблемах, которые может доставить правящей элите массовая армия в период перенапряжения сил на фронте, военного поражения или социального кризиса.
Польша: о стратегических резервах и сбоях в мобилизации
Наконец, Польша накануне трагического для нее 1939 г. Еще 22 марта упомянутого года в ней началась скрытая мобилизация, позволившая выполнить соответствующий план на 60%.
Однако немецкие авиаудары в первые дни войны если и не парализовали, то осложнили работу железнодорожного транспорта и не позволили провести полноценную мобилизацию.
Вообще надо заметить: относительная неразвитость железнодорожной сети — существенная проблема аграрно-индустриальных европейских держав, каковыми что Российская империя, что рожденная на ее руинах Польша и были.
В результате незавершенной и частично сорванной мобилизации польское командование, подобно Наполеону III в 1870 г., оказалось без стратегических резервов, необходимых ему на втором, начавшемся 5 сентября, этапе кампании для организации обороны на Висле, Нареве и Сане.
Польские военнопленные 1939 года; полагаю, мобилизованных среди них также хватало
Но не только удары люфтваффе стали причиной срыва мобилизации. Сама ее организация оставляла желать лучшего.
Будущий адъютант дивизионного генерала В. Андреаса ротмистр Е. Климовский вспоминал:
30 августа 1939 года военным транспортом я прибыл в штаб командования во Львове. С первых же минут на вокзале я понял, что, хотя движение военных эшелонов было налажено, вагонов катастрофически не хватало. Сотни солдат Львовской дивизии и других воинских частей, воевавших подо Львовом, скопились на вокзале в ожидании отправки. Слышалась русская, польская, украинская речь. Войска прибывали, усиливая ощущение хаоса.
Нехватка составов, не всегда удовлетворительная работа в целом железнодорожного транспорта, приводившая к нарушению графика движения эшелонов еще до налетов люфтваффе, стали одним из слагаемых поражения польской армии в сентябре 1939 г.
К слову сказать, во всех трех кампаниях стратегические просчеты высшего командования в значительной степени нивелировали храбрость и тактическую грамотность командиров вплоть до дивизионного уровня – поляки продемонстрировали ее в битве на реке Бзура.
И снова о принципе компетентности
В завершение отмечу, что причины сбоев в мобилизации на примерах трех проигравших войну государств, рискну предположить, кроются в кадровой политике, когда принцип компетентности при назначении на ответственные должности, особенно сопряженные с обеспечением безопасности страны, не всегда носил превалирующий характер.
Отчасти это обуславливалось социальной стратификацией французского, российского и польского обществ, что мешало работе социальных лифтов, особенно в армии – самом консервативном общественном институте.
В России социальное расслоение со всеми вытекающими последствиями стало давно уже реальностью.
И это при том, что с точки зрения опыта ведения современной войны мы впереди планеты всей.
Главное, чтобы опыт не был нивелирован кадровой политикой, в том числе мобилизационного аппарата. С моей точки зрения, выход один: всеобщее бесплатное высшее и среднетехническое образование. Только знания могут быть единственным критерием поступления в вуз, а не папины и мамины деньги.
Да, это не отменит порожденное капитализмом социальное расслоение, но все же аккумулирует работу социальных лифтов и приведет в управленческие структуры талантливых офицеров. Тогда опыт СВО будет востребован, а не окажется под спудом.
Использованная литература:
Бадрутдинов А.М. Мобилизационный вопрос в России в Первой мировой войне
Геруа А.В. Полчища. – София: российско-Болгарское книгоиздательство, 1923
Головин Н.Н. Россия в Первой мировой войне. М., «Вече», 2021
Климковский Е. Я был адъютантом генерала Андерса. – М.: Издательство МЭИ, 1991
Мельтюхов М.И. Советско-польские войны. Военно-политическое противостояние. 1918 – 1939 гг. М., «Вече», 2001
Свечин А. А. Эволюция военного искусства. Том II. – М. – Л.: Военгиз, 1928
Темежников Е.А. Вооруженные сил стран мира
В каких регионах бунтовали и протестовали мобилизованные на военную операцию – причины возмущения резервистов
Информация