Петр Врангель. Крах «Черного барона»
Генерал Врангель на палубе яхты «Лукулл». Пролив Босфор, 1920 г.
В двух предыдущих статьях мы говорили о происхождении и военной карьере Петра Врангеля, его участии в гражданской войне, о том, как он сменил Деникина на посту правителя и главнокомандующего Вооружёнными силами на Юге России, попытках реформ в Крыму, а также о закончившемся поражением последнем наступлении белой армии летом и осенью 1920 года. Сегодня мы продолжим и закончим этот рассказ.
Освобождение Крыма
После отступления из левобережной Украины в Крым в белогвардейской «Русской армии» Врангеля еще было около 40 тысяч солдат, более 200 орудий, 1660 пулеметов, 3 танка, более 20 броневиков, 5 бронепоездов (в некоторых источниках – 14) и 24 самолета (иногда говорят о 45 самолетах). Первой армией, прикрывавшей Перекопское направление, командовал А.П. Кутепов. Уже после завершения гражданской войны перешедший на сторону новой власти Я. Слащев невысоко оценивал умственные способности и полководческие таланты этого генерала и в разговоре с Дзержинским по уровню интеллекта сравнил его с фельдфебелем.
Вторую армию, защищавшую Чонгарское направление, возглавил Ф. Абрамов – отец очень успешного советского разведчика Н. Ф. Абрамова, погибшего во время Великой Отечественной войны (в 1943 г.).
Белогвардейские газеты в Крыму были полны казенного оптимизма и называли Перекоп «вторым Верденом» либо «сухопутным Гибралтаром».
Крымский полуостров действительно производит впечатление неприступной крепости. На Перекопе находился Турецкий вал длиной 11 км и Старый Татарский ров, глубина и ширина которого составляла до 10 метров, за ними – Юшуньская линия из нескольких рядов окопов. Имелись укрепления на Арабатской стрелке, Чонгарском направлении и Литовском полуострове, а также в месте возможных переправ через залив Сиваш и Чонгарский пролив.
Посмотрите, как показано форсирование Сиваша в советском фильме «Служили два товарища»:
Но долговременных бетонных сооружений нигде построено так и не было, и потому сцену штурма Перекопа создатели фильма «Служили два товарища» решили снимать в крепости Измаил – получилось хорошо и эпично:
В предыдущей статье приводилась цитата из воспоминаний Врангеля, который писал в эмиграции:
При вступлении в должность Главнокомандующего ВСЮР, осознавая всю степень уязвимости Крыма, сразу же предпринял ряд мер подготовительного характера на случай эвакуации армии, чтобы избежать повторения катастроф Новороссийской и Одесской эвакуаций.
Если поверить в искренность барона, можно сделать вывод, что в победу либо возможность создания в Крыму белогвардейского государства он изначально не верил и лишь старался выиграть время для организации более или менее организованной эвакуации своих сторонников.
Известно и свидетельство французского генерала А. Бруссо, который в ноябре 1920 года проинспектировал оборонительные сооружения Крымского перешейка и буквально пришел в ужас от степени их готовности к нападению со стороны большевиков. Он увидел лишь неглубокие окопы с проволочными заграждениями, иногда обшитые досками, а занимавшие позиции белогвардейские офицеры откровенно засмеялись, услышав его вопрос:
Где же у вас хоть теплые землянки, в которых можно пересидеть зиму?
И Бруссо сделал вывод, что никто не верит в возможность «встречать Новый год на Перекопе».
О том же пишет и генерал Макеев, который еще в июле 1920 г. сообщал, что капитальные работы по укреплению Перекопа проводятся лишь на бумаге. А белогвардейский поручик Мамонов писал в эмиграции:
Наши штабы забыли, что имеют дело с живыми людьми. Ни землянок для людей, ни складов, ни дров, ни колодцев предусмотрено не было.
Что это? Фактическое признание безнадежности ситуации? Или обычный бардак и вопиющая безответственность должностных лиц?
В советском фильме «Новые приключения неуловимых» Крым Врангеля парадоксальным образом был показан как островок благополучия с гуляющими по чистым и ухоженным улицам хорошо одетыми дамами и галантными офицерами. На самом деле засушливый полуостров никогда не мог обеспечить свое население продовольствием, а прибывшие сюда беженцы – около 400 тысяч бежавших сюда «благородных господ» – лишь усугубили ситуацию, местные жители этим нахлебникам совсем не обрадовались. Ни о каком благополучии не было и речи, премьер-министр правительства Врангеля А.В. Кривошеин, покидая Крым, сказал на борту британского крейсера «Кентавр»:
Лучше эвакуация, чем голодная зима.
В ставшее победным наступление Южный фронт Красной армии перешел в ночь на 8 ноября 1920 года, командовал им М. В. Фрунзе, помимо прочих частей, у него в подчинении оказались конные армии Буденного и Миронова, 51-я дивизия В. Блюхера и отряды Нестора Махно, которые вел Семен Каретников.
Семен Каретников
Несмотря на упорное сопротивление белых (и большие потери наступавших), позиции врангелевцев ударами со стороны Перекопа и Сиваша были взломаны с поразительной быстротой.
Кадр фильма «Служили два товарища»
«Посыпался» и тыл Врангеля. Уже 10 ноября (28 октября) власть в Симферополе захватили партизаны отряда А. Скрипниченко и рабочие завода «Анатра». Вошедшие в этот город лишь 13 ноября части Второй Конной армии Миронова с удивлением обнаружили здесь Революционный комитет во главе с большевиком В. Васильевым. И только 15 числа прибыли кавалеристы Первой Конной Буденного, которые, согласно плану Фрунзе, и должны были взять Симферополь.
Надо отметить, что 11 ноября Врангель совершил бесчестный поступок, скрыв от своих солдат и офицеров предложение Реввоенсовета Южного фронта, которое гарантировало амнистию всем сложившим оружие белогвардейцам. Радиограмма Фрунзе гласила:
Ввиду явной бесполезности дальнейшего сопротивления Ваших войск, грозящего лишь пролитием лишних потоков крови, предлагаю Вам прекратить сопротивление и сдаться со всеми войсками армии и флота, военными запасами, снаряжением, вооружением и всякого рода военным имуществом. В случае принятия Вами означенного предложения Революционный Военный совет армий Южного фронта на основании полномочий, предоставленных ему центральной Советской властью, гарантирует сдающимся, включительно до лиц высшего комсостава, полное прощение в отношении всех проступков, связанных с гражданской борьбой. Всем нежелающим остаться и работать в социалистической России будет дана возможность беспрепятственного выезда за границу при условии отказа на честном слове от дальнейшей борьбы против рабоче-крестьянской России и Советской власти. Ответ ожидаю до 24 часов 11 ноября. Моральная ответственность за все возможные последствия в случае отклонения делаемого честного предложения падет на Вас.
Врангель не ответил и запретил распространять в войсках предложение Фрунзе, а также распорядился закрыть все радиостанции, кроме одной, обслуживаемой офицерами. А Реввоенсовет пришел к выводу, что предложение отклонено, это привело к репрессиям против оставшихся в Крыму белогвардейцев. Тем более что Ленин был очень недоволен «излишней снисходительностью» Фрунзе, он телеграфировал ему:
Если противник не примет этих условий, то, по-моему, нельзя больше повторять их и нужно расправиться беспощадно.
Однако надо сказать и о достойном поступке Врангеля, который запретил уничтожать государственное имущество, заявив, что оно «принадлежит русскому народу». Деникин в Новороссийске, напротив, приказал при эвакуации уничтожать оружие и припасы.
Б. Фрейндлих в роли Врангеля, кадр из фильма «Бег»
Так или иначе, уже к 12 ноября стало понятно, что выбитая со всех позиций белая армия обречена. Двумя большими группами она стремительно отступала к портовым городам (первая – к Севастополю, Ялте и Евпатории, вторая – к Керчи и Феодосии), где уже начиналась посадка на корабли и эвакуация.
Герой В. Высоцкого поручик Брусенцов бросил винтовку и отказался от борьбы. Кадр фильма «Служили два товарища»
Некоторые предлагали «дать последний бой» большевикам, но они оказались в меньшинстве. Тот же генерал А. Кутепов заявил:
Положить армию в поле — дело нехитрое.
13 ноября (31 октября) пала Евпатория, а Врангель в Севастополе подписал с французскими представителями конвенцию о том, что он:
Передает свою армию, флот и своих сторонников под покровительство Франции, предлагая Франции в качестве платы доходы от продажи военного и гражданского флотов.
И в тот же день в Севастополе был создан Революционный комитет, который 14 ноября выпустил первый номер газеты «Бюллетень Ревкома» и приказами № 3 и № 5 обязал владельцев магазинов возобновить «нормальную торговлю». А уже никому не интересный генерал Врангель в этот же день в 14:50 перебрался на крейсер «Генерал Корнилов», на котором и покинул Россию. В поэме «Хорошо» В. Маяковский даёт описание последних минут барона на русской земле. Используя рассказ очевидца («тихого еврея Павла Ильича Лавута»), он пишет:
Хлопнув дверью, сухой, как рапорт,
из штаба опустевшего вышел он.
Глядя на ноги, шагом резким
Шел Врангель в черной черкеске.
…И над белым тленом,
как от пули падающий,
на оба колена упал главнокомандующий.
Трижды землю поцеловавши,
Трижды город перекрестил.
Под пули в лодку прыгнул…
– Ваше превосходительство, грести?
– Грести
из штаба опустевшего вышел он.
Глядя на ноги, шагом резким
Шел Врангель в черной черкеске.
…И над белым тленом,
как от пули падающий,
на оба колена упал главнокомандующий.
Трижды землю поцеловавши,
Трижды город перекрестил.
Под пули в лодку прыгнул…
– Ваше превосходительство, грести?
– Грести
И лишь 15 ноября в Севастополь вошли части Красной Армии.
С. Буденный в книге «Пройденный путь» сообщает, что 15 ноября он и Ворошилов прибыли в Симферополь (где, напомним, Советская власть была фактически установлена 10 ноября, за три дня до того, как в город вошли первые отряды Красной армии). Связавшись по телеграфу с Севастополем, они узнали, что:
Сухопутных вражеских частей, не сложивших оружие, в городе нет. Все, кто не успел сесть на суда, сдались Ревкому. Пленных что-то около десяти тысяч.
То есть Симферополь и Севастополь перешли в руки большевиков без всякого участия Красной армии. Это очень хорошо показывает, насколько «довольны» были жители этих городов правлением барона Врангеля.
15 ноября части Красной Армии вошли также в Феодосию, 16 ноября – в Керчь, 17-го – в Ялту.
Эвакуация
Но как же проходила Крымская эвакуация белогвардейцев и сочувствующих им гражданских лиц – около 145 с половиной тысяч человек, которые отплыли из России на 126 кораблях? Часто утверждают, что она была организована гораздо лучше, чем Новороссийская или Одесская, и даже называют ее «образцовой». Однако вернувшийся в СССР в 1921 году генерал Я. Слащев утверждал:
Конечно, не было полного порядка и при эвакуации Севастополя.
И даже:
Эвакуация протекала в кошмарной обстановке беспорядка и паники.
Честно скажем, в его свидетельство верится гораздо больше – посадить за несколько дней на корабли такое количество людей «в полном порядке» и без паники просто невозможно. И вполне достоверно выглядит рассказ упоминавшегося выше севастопольского еврея Павла Лавута, изложенный Маяковским в уже цитировавшейся поэме «Хорошо!»:
Кадеты на что уж люди лояльные
Толкались локтями, крыли матюгом.
Забыли приличие, бросили моду,
Кто без юбки, а кто без носков.
Бьет мужчина даму в морду,
Солдат полковника сбивает с мостков.
Толкались локтями, крыли матюгом.
Забыли приличие, бросили моду,
Кто без юбки, а кто без носков.
Бьет мужчина даму в морду,
Солдат полковника сбивает с мостков.
И посадка на корабли, показанная в фильме «Служили два товарища»:
А это кадр фильма «Бег» (1970 г.) – придуманный эпизод крымской эвакуации, в котором белые якобы стреляют по красным кавалеристам из установленных на катерах пулеметов:
О посадке на транспорт «Саратов» можно узнать из дневника А. Судоплатова:
Публика ещё грузится. Трап уже приняли. Лезут по канатам, прыгают в воду, подъезжают на лодках. В воде плавают лошади. Бедные животные. Одна уже выбилась из сил. А берега пристани каменные, высокие. По бухте скользят сотни лодок, и всё подъезжают и подъезжают. Теснота и давка на пароходе страшная. Народу как мух. Нельзя пролезть.
А вот как о пути в Константинополь вспоминал П. Жадан:
Переезд по морю до Константинополя длился пять дней… Генерал, солдат, юнкер, дама – все уравнялись в правах на кружку воды или проход в уборную. Вежливость, дисциплина, выдержка, воспитанность исчезали. От скученности и грязи появились насекомые. Вымыться, хотя бы морской водой, было невозможно. Да и переодеться было не во что. Спали вповалку на мокрых палубах, в грязных трюмах, под копотью труб. Особенно тяжело было женщинам. В этой обстановке родилось несколько младенцев и умерло несколько больных и стариков… Выдавали немного хлеба или лепёшки, которые пекли по ночам; минимальные дозы консервов, селёдки. Бывали дни полной голодовки. Не было не только горячей пищи, но и горячей воды для чая.
В Константинополе французы, в соответствии с конвенцией, подписанной Врангелем, за помощь в расселении и с продовольствием, забрали русские военные корабли – они были переведены в Бизерту (Тунис) и через несколько лет отправлены на металлолом. Кроме того, французы забрали все материальные ценности, которые врангелевцы вывезли из Крыма – вооружение, обмундирование и товары. Врангель настоял на том, чтобы его армия была сохранена как организованная сила, но это привело к тому, что солдаты и офицеры оказались на «казарменном положении» – в отличие от гражданских лиц, которым была предоставлена свобода передвижения.
Любопытно, что солдат и офицеров 1-го Армейского корпуса поселили в районе Галлиполи (Гелиболу) – как раз там, где турки когда-то держали пленных запорожцев, а в период Крымской войны – попавших в плен военнопленных российской императорской армии.
Однако на острове Лемнос, где были размещены кубанские казаки, и в районе Чаталджа (80 км от Константинополя), определенного для казаков донских, условия оказались еще хуже, люди жили в бараках, овчарнях и землянках. Пол Робинсон, посетивший Чилингирский лагерь в Чаталдже, назвал его «царством тесноты и холеры». А в самом Константинополе Иван Бунин и его супруга первую ночь провели в бывшем бараке для прокаженных. Пользуясь ситуацией, турки за бесценок скупали у гражданских лиц привезенные ими меха, обручальные кольца, дамские серьги и... револьверы.
Некоторые эмигранты, из тех, что побогаче, открывали магазины, рестораны, адвокатские и врачебные кабинеты. Другие работали грузчиками, официантами, возили воду, продавали газеты, мыли посуду, чинили обувь. Врангеля, разумеется, эти проблемы не касались: вместе с женой и детьми он жил на яхте «Лукулл».
Яхта «Лукулл» в проливе Босфор
П. Врангель с женой в Константинополе, октябрь 1921 г.
Но 15 октября 1921 года эту яхту протаранил и потопил пришедший из Батума итальянский пароход «Адрия». Врангеля и членов его семьи на борту не было, однако, уверенный, что его хотели убить, бывший «правитель» решил не искушать судьбу и перебрался в небольшой сербский городок Сремски-Карловцы. Туда же прибыли около двух тысяч русских солдат и офицеров.
Врангель и русские эмигранты на вокзале в Сремски-Карловцы
Остальная армия в декабре 1921 года была переправлена в Болгарию. Здесь А. Кутепова обвинили в подготовке государственного переворота, арестовали и в мае 1922 года выслали из страны – вместе с Шатиловым и пятьюдесятью семью старшими офицерами. В опубликованной в 1977 году в Аргентине книге «Белогвардейцы на Балканах» бывший юнкер Каратаев писал по этому поводу:
В Болгарии уже созрел заговор для свержения (левого) правительства Стамболийского, к чему, по всей вероятности, было причастно и наше командование. И это, конечно, была не авантюра, а вынужденная самозащита: в случае дальнейшего усиления советских влияний всем нам грозила выдача.
В 1923 году белогвардейцы помогли подавить в Болгарии коммунистическое восстание.
А высланный из этой страны убежденный и непримиримый враг Советской России Кутепов был похищен в Париже агентами Иностранного отдела ОГПУ в 1930 году.
Но вернемся к Врангелю, который 1 сентября 1924 года преобразовал выведенную из Крыма армию в общественную организацию – Русский общевоинский союз (РОВС) – и возглавил его, а в ноябре того же года признал верховное руководство за великим князем Николаем Николаевичем, бывшим Верховным Главнокомандующим Императорской Армией в период I мировой войны.
Врангель оказался причастен к поездке Василия Шульгина в переживавшую период НЭПа Советскую Россию (состоялась в 1925-1926 гг.). Это был убежденный черносотенец и монархист, который в феврале 1917 года склонил гарнизон Петропавловской крепости к переходу на сторону революции и вместе с Гучковым принял от Николая II акт об отречении от трона. Вот до чего ухитрился довести русских монархистов последний российский император.
Шульгин в Пскове, февраль 1917 г. (во время той самой поездки к Николаю II)
Основной целью поездки Шульгина в СССР было прощупывание контактов с тайной организацией «Трест», созданной под контролем чекистов, дополнительной – поиски сына. На родине он провел три месяца, итогом этого путешествия стала книга «Три столицы» (Москва, Ленинград и Киев), которая оказалась очень выгодна советским спецслужбам (даже одобрена Дзержинским и Менжинским, которые, ознакомившись с присланной рукописью, распорядились отправить ее обратно). Шульгин рассеял все сомнения РОВС, и Врангель потом сокрушенно писал:
Попались на удочку ОГПУ почти все организации, огромное количество политических деятелей чувствуют, что у них рыльце в пушку, что углубление вопроса обнаружит их глупую роль.
После того как Николай Николаевич в 1926 году объявил о прекращении финансирования РОВС, Врангелю пришлось переехать в Бельгию, где он устроился на работу горным инженером.
П. Врангель в Бельгии, 1927 г.
Здесь бывший генерал часто болел, развязка наступила в марте 1928 года, когда у него был выявлен туберкулез. Сопровождавшаяся высокой температурой болезнь протекала мучительно, своему врачу И. П. Алексинскому Врангель жаловался на то, что постоянно думает о Крыме:
Я не могу отдохнуть от навязчивых ярких мыслей, передо мной непрерывно развертываются картины Крыма, боев, эвакуации... Мозг против моего желания лихорадочно работает, голова всё время занята расчетами, вычислениями, составлением диспозиций... Меня страшно утомляет эта работа мозга... Я не могу с этим бороться... Картины войны всё время передо мной, и я пишу всё время приказы, приказы, приказы!
Умер он 25 апреля в возрасте 49 лет. Разумеется, появились версии об отравлении, в котором обвиняли, в частности, приехавшего из СССР брата денщика Врангеля. Однако диагноз у врачей сомнений не вызывал.
«Черный барон» был похоронен в Брюсселе, но вскоре его останки доставили в русскую церковь Святой Троицы Белграда. Любопытно, что после нападения Нацистской Германии на СССР, знавший Врангеля генерал-майор М. Зинкевич заявил в середине августа 1941 года:
Думается, что, будь жив теперь наш генерал Врангель, он, не задумываясь, пошёл бы с немцами.
Сам Зинкевич дослужился до командира Пятого полка созданного из белоэмигрантов Русского охранного корпуса и в феврале 1945 года умер в Боснии и Герцеговине от ран, полученных в бою с партизанами Тито.
Возможно, вы удивитесь, когда узнаете, что в сентябре 2009 года в Керчи на территории храма апостола Андрея Первозванного был открыт памятник Врангелю, на церемонии присутствовал первый заместитель Министра культуры Российской Федерации Владимир Аристархов, который сейчас является ответственным за реализацию национального проекта «Культура» от Высшего совета Всероссийской политической партии «Единая Россия».
Впрочем, Врангель является не самым худшим из белых генералов. Особыми преступлениями против народа России он свое имя не замарал, и одним из первых приказов в качестве главнокомандующего даже изгнал из армии будущего группенфюрера СС Андрея Шкуру (Шкуро), которого искренне презирал, считая кровавым мародером и пьяницей. В следующих статьях мы поговорим и о гораздо более зловещих персонажах, некоторых из которых с полным основанием можно называть антигероями той жестокой гражданской войны.
Информация